Моя душа в твоих руках

Потерявшись в огненном взгляде, и видя в нем отражение собственных желаний, погрузивших неопытную душу в какой-то невообразимый хаос, я неосознанно потянулась рукой к храну, отчаянно мечтая вновь ощутить будоражащий поцелуй и размазать по языку капельку терпкой, необычайно вкусной демонской крови, которой Крам наверняка поделится, если попросить… Наваждение схлынуло, когда мужчина глумливо ухмыльнулся и пренебрежительно изогнул брови, пророкотав на всю комнатку:

– Милая билери, ты решила прикупить себе сексуальную игрушку? Не ошиблась местом? Я, конечно, понимаю, что произвел на тебя неизгладимое впечатление, но имей в виду, я не продаюсь. Я воин и не собираюсь становиться прихотью избалованной девчонки!

– Что? – В шоке отшатнувшись от оскорбившего меня мерзавца, я растеряла все более-менее приятные эмоции, всколыхнувшиеся от его присутствия, и ощутила, как душу затапливает утихшая было на время ненависть. Бабушка резко прервала свой разговор с магом и, вперив в демона гневный взгляд, уже явно собиралась обрушить на его голову тонну презрения, чтобы указать наглецу место, которое было на коленях возле наших ног. Но Крам опередил ее, очередными насмешливыми и злыми словами буквально растоптав мою гордость:

– И сними уже ты этот платок с лица, раздражает! Хватит изображать из себя благородную ури, ведь твою распущенную суть не срыть за шелковым покровом. Я все еще помню, как ты от одного моего поцелуя мгновенно потекла! Что, распутной билери стало маловато ее многочисленных любовников и ее потянуло на экзотику?

– Замолчи! Немедленно! Ты ничего обо мне не знаешь! – Процедила, с трудом разжав от охватившего гнева челюсти, настолько оскорбительным был не только его тон, но и весь развязный вид.

Да где это видано, чтобы обычный раб вел себя, как господин? А для демона, взирающего на нас с высоты своего роста, мы были словно мелкие, путающиеся под ногами букашки. И этот мужчина, сверкающий ошейником подчинения и дерущийся на потеху публики мнил себя хозяином положения? Ха! Три раза!

– Да как ты смеешь говорить в подобном тоне со своей хозяйкой, исчадие бездны!– Взорвалась бабушка, но мы, занятые тем, что пытались препарировать друг друга острыми яростными взглядами, даже не повернулись в ее сторону.

Демон, продолжая издевательски улыбаться, обманчиво расслабленно облокотился плечом о стену и сложил на груди руки, отчего даже послышался треск ткани, натянувшейся на внушительных бицепсах. Только сейчас обратила внимание, что помимо дикого плотского голода, явно приносящего ему ощутимый дискомфорт, на дне горящих алых глаз тлела с трудом сдерживаемая ярость и какая-то звериная беспощадная злость. Он вел себя, словно загнанное в клетку дикое животное, готовое покусать любого приблизившегося на расстояние вытянутой руки. Понятно, что рабское положение оскорбляло, а возможность богатых уринов перекупить его в личную собственность вызывала бешенство, но это не значило, что он мог себе позволить, вот так, походя, унизить меня перед бабушкой и посторонним мужчиной, который даже отвернулся, явно испытывая дискомфорт в нашей, фонящей эмоциями компании, так как похоже, что защитные амулеты уже не помогали.

– Знаешь, я даже не против разок удовлетворить тебя, но давай обойдемся без этого бреда, будто ты собираешься меня купить!

– Мы уже купили тебя, раб. Можешь не показывать свой отвратительный характер, так как это ничего не изменит! Поэтому закрой немедленно рот, иначе лишишься не только языка, но и того, чем ты сейчас явно думаешь! – Холоду в бабулином голосе позавидовали бы льды приграничья, и Крам потрясенно повернулся в сторону пышущей негодованием пожилой ури. Видимо, полностью сосредоточившись на мне, он даже не заметил ее присутствия. Меня же от смущения и дикого стыда, что полностью захватил в свою власть, сделалось настолько плохо, что единственным желанием сейчас было просто провалиться на самый нижний уровень подземелья и спрятаться от этих пронизывающих алых глаз, что буквально расчленяли на части.

– Этого не может быть! – Взревел демон, сжав кулаки с такой силой, что даже хрустнули суставы.

– Ты… принадлежишь… нам. Целиком и полностью! – Четко и с расстановкой проговорила крона Хлоя. – Успокойся и прими это как данность.

От ярости, охватившей демона, его мышцы вздулись еще сильнее, грозя превратить рубашку в ошметки ткани, танцующее на рогах пламя вспыхнуло так ярко, что на миг даже ослепило, а глаза налились кровью. Мне сделалось настолько страшно, что даже отступила на несколько шагов от безумца. Но тут вспыхнули руны ошейника подчинения, причиняя мужчине такую дикую боль, что зашипев сквозь зубы проклятья, он кулем повалился на пол и выгнулся дугой. Мы вопросительно уставились на мага и тот нехотя проговорил:

– Подобным образом срабатывает ошейник, когда достигается допустимый предел агрессии, направленный в сторону хозяев. А пока вы здесь выясняли отношения, я успел перенастроить его на подчинение вашему роду, добавив необходимые руны в связующую вязь.

– Выкормыш хрянзов! – Взорвался Крам, когда его немного отпустила боль и он, пошатываясь, поднялся на ноги. Плечи поникли, а грудь часто вздымалась от распирающих его эмоций. Пот градом катился по телу, отчего рубашка и штаны намокли, облепив мускулистое тело. – Анкардан же принес клятву и подписал договор, что я останусь здесь! Гнида на шкуре пса! Он еще поплатится за то, что продал меня! И ты, Ал! Перенастроил ошейник и ничего не сказал!

– Не успел. – Пожал плечами Алиандас. – Без обид, Крам. Ты был мне хорошим товарищем все эти годы. Но я лишь следую приказам.

– А теперь немедленно поставьте ему руну принадлежности! – Резко бросила я, все еще опасаясь приближаться к этому неадеквату. Испытывая мерзкое желание отомстить и унизить так же сильно, как он меня только что, надменно вскинула голову и горделиво расправила плечи.

– Что? Поставить мне метку раба? – Процедил Крам, и его хвост с пушистой кисточкой яростно заколотил по ногам.

– Выполнять. – Дала отмашку бабушка, с интересом рассматривая злющего демона.

– Куда ставить? – Уточнил маг.

– Дайте подумать… – Я приложила пальчик к храну, туда, где скрывались губы и, мстительно уставившись на побагровевшего мужчину, начала перечислять варианты. – Может на лоб? Чтобы все видели, кому он принадлежит? Хотя нет, все же лучше на ягодицу. Заклеймим его, как одного из наших породистых скакунов. А что? Бытует же мнение, что демоны всего лишь разумные животные, вот и будем обращаться с ним соответственно. Или давайте на грудь, в область сердца, туда, где ставят клеймо рабам, работающим в доме удовольствия. Да, туда, определенно!

По мере перечисления возможных мест, Крам мрачнел все сильнее, и изливающиеся на меня потоки ненависти буквально ощущала кожей. Бабушка же заметно расслабилась и тихонечко посмеивалась над мужчиной, в одно мгновение растерявшим все свое бахвальство и надменность.

– Ты не посмееш-ш-ш-шь. – Змеей процедил он, немного подаваясь вперед.

– Проверим? – Звонко рассмеялась, чувствуя какую-то подозрительную пустоту в душе, словно там что-то со звоном разбилось. Видимо, мои мечты о счастье, ведь лишь сейчас до конца поняла, что все случившееся реально. Особенно ощущению реальности способствовали полыхающие лютой злобой алые глаза.

– Как прикажете. – Менталист обратил виноватый взор на теперь уже моего раба, и тяжело вздохнув, вычертил в воздухе руну принадлежности. Та засияла мягким желтым светом и не спеша поплыла к мужской, часто вздымающейся груди.

– Ты еще пожалеешь, маленькая сучка. – Бросил он в меня резкими словами, хотя, наверное, желал придавить многотонной плитой, да так, чтобы от меня и мокрого места не осталось.

– Это тебе до конца жизни придется жалеть о том, что посчитал меня легкодоступной билери. Я благородная ури! – Гордо отозвалась, так и не решившись уточнить, насколько коротка теперь будет его жизнь.

Неожиданно Алиандас чихнул так смачно и громко, что вздрогнули все вокруг, а руна подчинения несколько раз мигнув, резко изменила направление и с тихим шипением впилась в бок демона.

– Простите, я не хотел. – Как-то ненатурально извинился маг, вновь уставившись в пол. Бабушка что-то начала выговаривать ему о некомпетентности и непрофессионализме, но мое негодование развеялось без следа, когда я почувствовала запах паленой кожи, а воин глухо застонал, согнувшись пополам, и уже через пару секунд упал на колени.

– Что с тобой? – Я действительно испугалась, что неожиданное изменение заданного направления, заложенного в саму основу руны, могло пагубно сказаться на моем демоне. И пусть я с трудом терплю этого хама, все инстинкты вопили, что я должна помочь ему и облегчить страдания. Бабушка даже не заметила, как меня невидимым арканом подтянуло к Краму, и я дрожащими пальцами дотронулась до гладкой, бронзовой кожи на его лице, ощутив, как от восторга перехватывает дыхание. Этот воин был настолько высок, что даже стоя на коленях, был вровень со мной.

– Больно? – Тихо прошептала, заглядывая в алые зрачки, сейчас полыхающие невыносимым страданием. Боги! Я даже не думала, что это такая пытка! Я старалась молча выразить свое сожаление о произошедшем, осторожно поглаживая пышущую жаром щеку, и даже успела порадоваться, что маг не пошел на поводу у моего вздорного характера и не поставил клятую тату на неприличном месте, что, несомненно, ущемило бы достоинство мужчины, ведь мне на самом деле этого совершенно не хотелось. Я ведь просто разозлилась….

– А ты как хотела, маленькая мерзавка? – Тихо выдохнул Крам, своей огромной ручищей теснее прижимая мою ладошку к себе. И вот вроде снова гадость сказал, но таким искушающим и волнующим душу голосом, что я уже и не вникала в смысл слов. – Эта метка выжигается не только на коже, но и на ауре.

– Это… было необходимо. – Прошептала в ответ, не в силах отойти от мужчины, и медленно погружаясь в омуты его глаз. Что там говорила бабушка о необходимости держать дистанцию и исключить прикосновения? А! Неважно!

– Ты еще пожалеешь об этом. – Криво усмехнулся демон, протягивая мозолистую руку к моему лицу. И снова я не смогла заставить себя сделать шаг назад, завороженно наблюдая, как он медленно приподнимает мой покров и алчно смотрит на припухшие, искусанные от волнения губы.

– А я своих слов на ветер не бросаю, красотка. Ты обязательно пожалеешь, будь уверена. – Многообещающе прохрипел он, притиснув меня сильнее к себе и опаляя жаром огромного тела, заслонившего собой целый мир. – А это мне очередная маленькая компенсация за моральный ущерб.

Мелькнувшую мысль, что возникшая тенденция расплачиваться с демоном поцелуями меня совершенно не устраивает, мгновенно выдуло из головы, когда горячие, невозможно сладкие губы грубо впились в мой рот, буквально порабощая и захватывая в плен душу. Умелый язык раздвинул губы, прежде поочередно пососав каждую и обведя их контур. Острое удовольствие заставило выгнуться в сильных руках, а мой глухой стон вибрацией прокатился по телу Крама. С наслаждением проглотив его, он зарылся пальцами в мои волосы, растрепав косу, и углубил поцелуй, лишая кислорода и остатков разума, сплетая наши языки в диком первобытном танце. На чувствительной коже вспыхивали искорки удовольствия, стекаясь спустя доли секунд в низ живота и распаляя там ревущее пламя желания, которое буквально сшибало с ног. Если бы не стоявший на коленях демон, закрывший собой от присутствующих, и удерживающий в плену стальных объятий, непременно бы рухнула на пол, позволяя ему все, что он только пожелает…

– Отпусти ее! Немедленно! – В страхе закричала бабушка, резко дернув меня за косу и возвращая этим с небес на землю. Чуть не упала, но крона Хлоя удержала, тонкими пальцами вцепившись в мое предплечье с силой, не свойственной пожилым женщинам.

– Я и не держу! – Тут же довольно оскалился демон, поднимая руки вверх, руки, которые до этого с диким желанием впивались в нежную кожу спины, на которой наверняка теперь останутся позорные отметки. Отшатнувшись от облизнувшегося Крама, плотоядным взглядом пожирающего мои влажные дрожащие губы, я тихо застонала, мгновенно закрыв пылающее лицо храном и спешно отвернулась к стене. Невыплаканные слезы обжигали веки, стыд затопил сознание, выбил почву из-под ног и я, растерянная и оглушенная пыталась понять, как так вышло, что практически сама упала в его объятия, наплевав на гордость и женское достоинство, которое этот гад сегодня не единожды растоптал. Меня и так невыносимо тянуло к нему, а я, дурная голова еще и подпитала эту гадкую связь, снова вкусив его слюны. Сейчас я была противна самой себе, особенно мерзко было от того, какая нега и блаженство растекались по телу до сих пор, словно губы ненавистного демона продолжили путешествие по моей коже. Да, бабушка была права, невозможно противиться этому жуткому притяжению. НЕВОЗМОЖНО! Он действительно должен умереть, как можно скорее, чтобы связь не окрепла, так как долго я не продержусь. У меня, к сожалению, выбор не богат. Или моя жизнь или его. Понятно же, что я выберу свою…

– Как ты посмел посягнуть на честь моей внучки, подлец! – Закричала бабушка, и звонкая пощечина эхом отразилась от сводов кабинета, заставив меня подскочить на месте. Не успела развернуться, как тихий, издевательский смех Крама ударил по натянутым нервам.

– Кажется, она не была против, достопочтимая крона.

– Ты идиот, Крам! – В панике вскричал Алиандас, подбежав к нему и, обхватив голову демона руками, принялся внимательно рассматривать его губы, тихо бормоча. – Ничего страшного, крона Камриман. Его кровь не попала к девушке, можете не волноваться. На образующейся связи это никак не отразится.

– Да о чем ты? – Нервно дернул головой демон, вырываясь из цепких пальцев мага.

– Да уж. – Обреченно прошептала бабушка, прикрыв глаза рукой и несколько раз глубоко вздохнув, явно пытаясь вернуть себе потерянное самообладание. – Милисента, немедленно прикажи своему новому рабу держать с тобой дистанцию. Такое вопиющие и возмутительное действо больше не должно повториться!

Гулко сглотнув и стыдливо пряча глаза от менталиста, внимательно следящего за моими действиями, я подняла голову и четко произнесла:

– Крам, ты больше никогда не прикоснешься ко мне без моего на то позволения! Ам ром таб! – При этих словах руна на боку мягко замерцала, заставляя теперь демона безоговорочно следовать этому приказу. – Ты станешь добросовестно и ответственно выполнять свои новые обязанности, включающие в себя охрану моей жизни, даже ценой собственной, и беспрекословном исполнении всех моих пожеланий Ам ром таб! – Очередная вспышка и новый приказ отпечатался в сознании демона, зарычавшего от негодования.

– А теперь я желаю, чтобы ты молчал! Хватит! Наговорились! – Зло всхлипнула, вытерев все же набежавшие на глаза слезы.

Крам тут же закрыл рот и только яростно полыхающие глаза выдавали всю степень его несогласия с моим решением.

– Умоляю, простите меня. – Глухо пробормотал менталист, повинно опустив голову. – Я не ожидал подобного…

– Произошедшее не должно выйти за пределы вашего кабинета. – Непримиримо проговорила бабуля, негодующе сверкнув глазами. – Если многоуважаемый советник узнает об этом… недоразумении, уверена, для вас это закончится весьма плачевно. Вы подвергли опасности мою внучку, запретив брать с собой охрану!

– Я все понимаю… Надо было поставить ментальный блок… Но я понадеялся на благоразумие Крама… Я… никто не узнает о том, что демон поцеловал не связанную обязательствами ури, клянусь. Синта вон дар! – Как только отзвучали последние звуки заклинания, над головой Алиандаса вспыхнула бледно-зеленая руна и, мерцая, лопнула, осыпав его плечи искорками.

– Вот и славно. – Слегка расслабилась бабуля, поняв, что хоть от одной проблемы избавилась, и, подхватив меня под локоток, подтолкнула в сторону выхода. – Раз все благополучно завершилось, и демон теперь принадлежит нам, думаю, мы уже можем покинуть столь неприятное место?

При словах «принадлежит нам» я отчетливо услышала скрип зубов мужчины, от которого сейчас разве что пар не шел, настолько сильное бешенство клокотало в его душе, но, думаю, он вполне заслужил наказание молчанием. Надо же как-то в нем начать воспитывать вежливость и уважительное отношение к ури?

– Конечно, конечно, я немедленно провожу вас. А как только Крам соберет вещи, то его передадут вам. – Поклонился маг и я заметила, как от волнения и напряжения подрагивают его руки. Видимо испугался, что могла произойти привязка к демону. Поздно, я уже влипла во все это по самые уши, так что поцелуем больше, поцелуем меньше… На мои плечи после всех этих нервных встрясок навалилась такая апатия, что я, даже ни разу не оглянувшись на злющего воина, последовала за бабулей на выход. Вот тебе и телохранитель Милли, который сам горит желанием прикончить охраняемый объект, и только ошейник подчинения моему роду и руна принадлежности сдерживают невидимыми цепями это желание.

– Не натворишь, значит, глупостей? – Яростно процедила крона Хлоя мне на ухо, так больно ущипнув, что даже невольно поморщилась. – От этой ходячей проблемы необходимо избавляться как можно скорее! Ты же себя, идиотка, совершенно не контролируешь в его присутствии! Неужели демонская кровь так сильна, что тебя так основательно привязало к нему от первого обмена? И как ты теперь будешь реагировать на Родрика, а? Вот наказание на мою старую шею!

Лишь обреченно вздохнула, не собираясь говорить бабушке, что меня к нему начало притягивать еще даже до обмена слюной и передачи крови. Одного взгляда хватило, чтобы выделить его изо всех остальных мужчин… И как меня это угораздило? Сидела бы дома, в своих покоях, ничего бы не произошло. Нет, на приключения потянуло! В голове все еще звучали слова демона: «Ты еще пожалеешь об этом!», но думаю сильнее жалеть о свершившемся уже просто невозможно…

За подобными безрадостными мыслями я и не заметила, как мы вышли из подземелья. Бабушка отправила меня в повозку под зоркие очи стражи, а сама распорядилась, чтобы демону передали его новую одежду, и отправилась заключать основной договор на покупку нового телохранителя-раба. И чтобы я без нее делала? Уже, наверное, на стену лезла от желания хотя бы просто увидеть Крама. И чем бы это закончилось? Думать было страшно… Даже не желаю знать, на что способна сила моей чудовищной привязки, достаточно и того, что я поняла: бороться с ней просто бессмысленно.

Глава 4

– Дорогая Милисента, я невероятно счастлив тебя видеть! – От меда, сочившегося из слов Родрика, хотелось поморщиться, но я усилием воли заставила себя улыбнуться и, опустив глаза в пол, протянула ему подрагивающую ладонь. Недолгое пожатие потных пальцев, унизанных множеством перстней-накопителей, от которого хотелось пойти помыть руки, и я оказалась свободна, так как большего мой нареченный на данный момент себе позволить не мог. Лишь жадно вглядывался в мое пунцовое лицо, расслабленно улыбаясь и совершенно не подозревая, что я покраснела не от смущения, а от злости и досады. Неужели мне теперь придется передергиваться от отвращения каждый раз, когда он будет прикасаться ко мне? И это при том, что вроде как еще продолжала испытывать к нему симпатию. Да и как иначе? Не дурен собой, высокий, с густыми темными волосами, на солнце отливающими рыжиной. Может, не такой мощный и тренированный, как мой демон, но Родрик был не самым слабым воином и вполне мог постоять за себя. Присовокупить к этому еще богатство и власть, которой на протяжении вот уже нескольких веков был наделен его род, и мужчина, даже обладая некоторыми недостатками во внешности, становился самым завидным женихом Сарварана. И я действительно была рада тому, что изо всех претенденток на роль спутницы его жизни он выбрал именно меня! Но в данный момент мне хотелось просто сбежать… Карие, глубоко посаженные глаза блеснули довольством, когда я, не поднимая головы, пробормотала слова приветствия и выразила совершенно неискреннюю радость от нашей встречи. Бабушка, что присутствовала на этом этапе в качестве наблюдателя, недовольно поджала губы и поприветствовала советника с гораздо большей радостью. И не заподозришь, что оказывается, она была против нашего союза.

– Чудесно выглядишь, дорогая. – Продолжил сыпать комплиментами Бодоран, вольготно разместившись в одном из кресел, в то время как я уселась напротив него на самый краешек, чувствуя, как одеревенели мышцы спины. Я должна быть счастлива! Я должна радоваться его присутствию! Я должна продолжать улыбаться и мило беседовать с нареченным! Но самовнушение не работало, и сердце обливалось кровавыми слезами, понимая, что моей выдержки надолго не хватит. Может, со смертью демона и после второго этапа привязки с Родриком станет капельку легче? Поэтому паниковать рано. Буду верить в лучшее, иного мне не остается.

– Может, ты желаешь что-нибудь выпить? – Тихо пролепетала, опасаясь смотреть в его глаза, так как умудренный опытом мужчина мог заметить то, чего не следовало.

– Я желаю, чтобы на твоей руке окончательно сформировалась первичная татуировка. – Усмехнулся Родрик, закинув ногу на ногу, и в распахнувшихся полах бордового рокатана показались расшитые бисером алые шаровары и усыпанные рубинами ножны кинжала, что подарил ему мой отец на нашу помолвку в качестве залога приданого. – И чтобы мы перешли ко второму этапу.

Последние слова мужчина произносил, впившись взглядом в мои губы, чуть припухшие после безумного поцелуя с Крамом, что б бездна сожрала этого демона. Только вот представить на его месте Родрика, подпитывающего меня своей кровью никак не получалось. Хотелось выть в голос и рвать нас себе волосы, но я лишь крепче стиснула кулаки и постаралась как можно милее улыбнуться жениху. Ничего, я справлюсь.

– Я тоже мечтаю об этом.

– Ты сегодня выглядишь напряженной и непривычно тихой, Милисента. Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? – Мужчина нахмурился и, словно в одну секунду превратился в жаждущего добычу хищника, резко подавшись в мою сторону и впившись цепким взглядом в мое побледневшее лицо. Вздрогнула от неожиданности и вжалась в невысокую спинку кресла. Ну вот, видимо плохо стараюсь, раз Родрик что-то заподозрил! Попыталась расслабиться, что было совершенно не просто, и вновь фальшиво улыбнулась, поправив концы бирюзового рона, что позволялось носить пока только в присутствии жениха и представителей рода. Да, ради нареченного пришлось сменить простой персиковый наряд на более богатый. Нежно-голубое верхнее платье в длинных боковых разрезах открывало тонкие белоснежные шаровары, расшитые серебряными звездами. Глубокий круглый вырез, украшенный драгоценными камнями, приковывал взгляд к молочно-белой коже груди, не прикрытой покровом. Ула столь ловко повязала рон, что тот демонстрировал жениху все дозволенные регламентом прелести невесты. Меня это напрягало, а вот нареченный явно пребывал в восторге.

– Нет, все в порядке. – Ответила, а у самой перед глазами встало искаженное бешенством лицо демонюки, когда ему начальник нашей охраны приказал бежать перед повозкой и расчищать путь от нищей ребятни, что просили милостыню у богатых уринов, бросаясь чуть ли не под копыта лошадей в надежде на жалость и несколько медяков. Учитывая, что я все еще так и не вернула ему возможность говорить, мужчина вообще держался из последних сил, чтобы не сорваться и одним своим видом наводил жуть на прохожих, шарахавшихся от нашей процессии. Мне же доставались полные презрения и ненависти взгляды, которые даже сквозь шелковый полог впивались в кожу пчелиными жалами. Хорошо, что наш путь не продлился долго, и вскоре я смогла скрыться от этого зверя, жаждущего разорвать меня на части, в недрах дворца. Крам остался на попечении главы гарнизона, которому я приказала выделить место для моего нового телохранителя. Демон многозначительно указал пальцем на свои губы, отчего меня снова бросило в жар, явно намекая на приказ о молчании, но я, разозлившись на собственную реакцию, пакостно улыбнулась и отрицательно покачала головой. А теперь вот, дура, жалела об этом. Надо было отменить запрет. Как он там теперь?

– Милисента, ты меня слышишь? – Раздраженно воскликнул Родрик. От немного визгливых ноток, зазвучавших в его голосе, хотелось сморщиться. И как я раньше не замечала, насколько он неприятен? Голос, я имею в виду.

– Да… да, слышу. Прости, задумалась. – Виновато опустила глаза, отвесив себе мысленную оплеуху. Нет, это уже вообще никуда не годится! Думать о демоне на встрече с женихом! Я точно медленно схожу с ума.

– И о чем ты задумалась, что так мечтательно улыбалась? – Подозрительно прищурился советник.

– Так о том, какую вышивку сделать на подоле обрядового наряда. – Быстро нашлась с ответом, и мужчина тут же расслабился, холодно улыбнувшись.

– Приятно, что ты так переживаешь за церемонию, но на наших встречах я желаю, чтобы все твое внимание было уделено исключительно мне. Надеюсь, я понятно выразился? – Жесткие нотки и резкие слова в последней фразе заставили чувствовать себя неуютно, но я прилепила на лицо маску глупышки, мечтающей лишь о красивых нарядах, и несколько раз хлопнула ресницами, послав восторженный взгляд нареченному. А теперь видимо перестаралась, так как советник заметно скривился и продолжил: