Черный портер

Приехали они вшестером – родители жены, семья Ленц и их дети. Сразу смогли объясняться всюду, где это нужно. Оформление у них поэтому прошло быстро и удачно. А это, порой, длинная занудная нервотрепка. Может, благодаря знанию языка они попали в Мюнхен, а не в какую-нибудь дыру. В общем, удача за удачей!

И вот старики получили солидную пенсию и быстро нашли квартиру в пригороде. А «молодые», которым было за сорок, принялись за поиски работы.

Вот тут постепенно выяснилось, что их преимущество – язык, при всей своей важности, оказалось первым и последним их достижением.

Папа Генрих раньше работал на заводе. Он кроме школы ничего не кончал. Свидетельств никаких не имел. Парень был самый простой – учиться не умел и не привык. Мама Марта трудилась в заводской столовой. Ей тоже кроме восьмилетки предъявить было нечего. В Германии же наступили тогда времена, когда, куда не ткнись, требовалось учиться. Причем всерьез. А на их взгляд, и долго – года два три…

Люди другого склада со свободным немецким учиться бы не пошли, а побежали. Другие, но не они.

За сорок – это не молодость. Но и до пенсии далеко. Ленц растерялись и затосковали. Помогли неожиданно родители. Некоторое время спустя пенсионеры, живущие под Мюнхеном, потихоньку познакомившись за пивом и шахматами с соседями, подыскали Генриху место. В России полной аналогии для этой работы нет. Называется она – Hausmeister. И представляет собой…

– Подожди, Петь. Я догадаюсь. Интересно же, – прервал рассказ Синицы Олег. – Можно ведь из этимологии попробовать. Хаус, естественно, дом. А потом -мастер. Значит, домашний мастер. Верно, в больших домах есть мастерские, куда жители приходят, если им нужно что-то починить.

–Тепло, но все же мимо денег, – ответил Петр. – Хаусмайстер, надо сказать, любимый персонаж анекдотов и комедий на бытовые темы. Ну а всерьез в первую очередь он отвечает за чистоту и порядок. Он убирает дом и улицу перед домом, стрижет газон и кустарник во дворе, заведует отоплением и чинит, если что поломалось. Но только по мелочам. И у него от всего в доме ключи.

Ну и Марта начала убираться. И сперва устроилась в начальную школу. Ездить надо было далеко, скромная зарплата, зато постоянная работа. А значит, медицинская страховка, пенсионные отчисления… Жизнь потихоньку налаживалась. Так прошло несколько лет. Дети учились. Марта перешла тоже уборщицей к зубному врачу, где служила и на работе, и на дому. Так вышло ближе к дому, дай не в пример больше денег. И как раз у зубного врача встретил ее наш бакинский эксцентричный миллионер.

Он, хоть и супермен, но живой же человек. Не из стекла и бетона сделан. Как-то зуб у него заболел под коронкой. Ночью. Наутро сделалось невтерпеж. Они и прибежали к врачу с переводчиком из наших эмигрантов. Надо сказать, эмигрантов в Мюнхене полно, как я уж тут говорил. Кажется – чего лучше человеку без языка? Но Скуратов обмолвился, что Мамедов неохотно к ним обращался.

– А почему? – полюбопытствовала девушка.

– О, это интересно! Напомни, потом подробно поговорим. А сейчас скажу только: он очень трепетно к налогам в Германии относился. И бурчал, что «эти», мол, вечно по-черному заработать норовят. То пособие получают, а сами налево зашибают. Или еще как-нибудь…

– Шеф, ну не говорил ли я, что он ангел? Впрочем, тут и ангела мало. А дальше я не силен. Это подумать надо, чтобы у коммерсанта душа болела о налоговых поступлениях другой страны! Я понятно излагаю?

Олег возвысил голос и сделал значительное лицо,

– Ты, друг, скоморошничаешь. А дело не так уж тривиально. Я тоже заинтересовался. И вот что услышал. В России и Азербайджане Чингиз в этом был не хуже, но и не лучше других. Искал пути платить поменьше и находил. Жуткая коррупция, говорил. Платим чиновникам в карманы. А немцы свою страну в порядке и холе держат. И как раз на налоги! – парировал Синица. И после небольшой паузы добавил.

– Что касается Мамедова… Брось ты. Какой там ангел? Наоборот, акула типичная. А лучше – личинка богомола! И не спрашивайте меня сейчас, почему. Все равно не расскажу. Стоп, о чем я говорил? – он рассеянно взглянул на своих сотрудников.

– Вы, Петр Андреевич, с коронки у акулы капитализма перескочили на переводчика…

– Верно. Чтобы понятно было, в Мюнхене и в стране вообще врачи работают так. Они открывают приемную, где чаще всего один, а реже два три специалиста обслуживают пациентов. С ними обычно еще вспомогательный персонал – прежде всего сестры, приглашенный бухгалтер, этот приходит не каждый день, и все, кто требуется еще в зависимости от специализации. Это носит название – «Праксис» (die Praxis). Женского рода, кстати, слово. Там непременно имеется нужное оборудование, небольшая лаборатория – сложные анализы отсылают на сторону – а кто-то, конечно, убирает. И что, к примеру, рентген? Он как, у каждого свой?

Рентген делается на месте почти всегда. Мелкие операции, скажем, у ортопеда – тоже. И многое другое. Все зависит от самого врача. Они охотно работают в связках. Один стоматолог оперирует, другой – нет. И отсылает своих к определенному коллеге. Но погоди. Нас ведь интересует уборщица!

Она в тот день пораньше, чем обычно, пришла. Марта, как правило, не видела пациентов у начальника. Убирают после и до приема. Это ж медики. Там во время работы чисто УЖЕ должно быть. Но после небольшого ремонта в служебном туалете срочно потребовалась помощь. Словом, пришла она. И услышала русскую речь.

Эта Марта – такое пышное солнышко – хлопотушка, хохотушка и болтушка. Весь народ уже разошелся. Наши одни остались, так как явились без «термИна»…

– Без чего они явились?

– Без… ох, сейчас. Очень просто. К врачу приходят по записи. Дата записи называется – термИн. Так и говорят -«я получил на такое-то число термИн», «сделать термИн» и т. д. То же самое и куда угодно: в ведомство, в парикмахерскую, на переговоры по поводу работы. Даже к себе домой.

– То есть как?

– А приходит к тебе кто-то просто так на квартиру. Тот же хаусмайстер, человек из домоуправления, свидетели Иеговы там, а ты им и говоришь.– Нет, я занят. У вас же нет термИна! То есть, им не было назначено. Вы не договорились на определенный срок. Ну вот, я опять забыл…Марта – сдобное солнышко! Теперь вспомнил? – Олег сделал в воздухе мягкий жест, словно слепил колобок. – Да, так люди, которые, взяли да пришли – всякое бывает, например, с острой болью – ждут, пока пройдут все по записи. И вот когда в комнате для ожидающих стало пусто, Марта подошла поговорить.

Семья Ленц

Она рассказала про себя. Про где живет и что делает. И про семью. И про здешнюю их жизнь. Про погоду. И что будет у них к обеду бульон и пирожки с капустой. А потому ей домой надо вовремя поспеть. Марта как раз объясняла, что убирается у врача, когда ее позвали. Сестра обратилась к ней с просьбой. И удивленный Чингиз услышал, как Марта бегло свободно с ней разговаривает. Очень она понравилась Чингизу…

Так это началось. Мамедов – человек предусмотрительный на свой лад. Он подождал. Все обдумал. Навел справки и о ней, и о муже. Затем предложил им у него на пробу поработать и остался доволен.

Он оформил их сначала на «базис» – есть такая форма работы или приработка. А через полгода предложил к нему перебраться. С тех пор они у него живут.

Ну, я уж упоминал, что у этих людей были дети. Младший сын тогда был подростком. Этот спокойный толковый парнишка, прилично, но без особого блеска учившийся в реальном училище, куда больше интересовался футболом, чем науками. Эрик охотно помогал отцу в саду и в мастерской, которую оборудовали во флигеле, а с Чингизом вместе ездил на стадион, когда играли «Байерн Мюнхен». Благо, с билетами у него не было проблем.

Старшая девочка тоже еще училась, но скоро должна была учебу закончить. И с ней было благополучнее всех. Тоненькая, похожая на мальчика Лина тогда чуть выше брата. С хвостиком на макушке вечно в джинсах и на велосипеде, она выросла совсем немецкой девочкой и по-русски говорила из всей семьи хуже всех. Лина была немножко близорукой, а потому носила смешные пестрые очки, делавшие ее похожей на стрекозу.

Лина школила брата, потому как младший, но если что не так, стояла за Эрика горой. И они вместе все еще охотно шалили, даром, что она была совсем взрослая девица.

Родители ее слегка побаивались. Твердый характер, совсем другие интересы. Само стремление учиться отличало ее от них и, что скрывать, делало слегка чужой. Бабушка, та тоже больше благоволила Эрику. А дед… один дед любил Лину сдержанной глубокой любовью, такой же немногословной и основательной, как он сам.

Чингиз как-то научил ее играть в нарды. Вскоре она уже обыгрывала его, хитро поглядывая на взрослого дядю, который смешно сердился, фыркал в усы и бормотал.

– 

Линка, ни стыда ни совести. Опять? – Иногда он ворчал, смеясь

–

Шантрапа!

Она не понимала. А потому не обижалась. Но все равно и не думала поддаваться. Не тот характер. Вот этот-то характер ее и вел.

– 

Наша порода! Моя Линуська любому шороху задаст. Золото а не девка. Всюду – от победы к победе, – говаривал не чаявшей в ней души дед. Он ценил образование. И очень гордился ее успехами. Гимназией. Целеустремленностью,

дисциплинированностью и напором. У девушки были большие планы. И дед это понимал.

Как перевести немецкое слово Kaufmann? Kaufen – это покупать. Mann -человек. Человек, который покупает? Покупатель? О, вовсе нет. Скорее, тот, кто продает. Но не только. Этот самый кауфманн делает многое другое.

Как ни странно, совсем не просто оказалась найти в богатейшем русском языке нужный эквивалент. Ближе всего, пожалуй, коммерсант в самом широком смысле слова. Деловой человек. Старые словари со своими предложениями -торговец, лавочник – конечно не отвечают на вопрос.

Если спросить сотрудников самых разных фирм, контор, мелких и крупных организаций про их профессию, они ее назовут, используя как раз это слово. Оно было прежде лишь в мужском роде. Теперь бесчисленные Kauffrau довершили грамматическое разнообразие.

И вот в «экспедиции» работают экспедиционскауфрауен. В турагентстве -райзекауффрауен, так как «райзе» означает поездка. Далее, собственно, везде. Есть они и на почте, и в любой фирме, специализирующейся на продажах и покупках чего угодно – от запасных частей машин и механизмов, до предметов роскоши или химических реактивов и легких фракций нефти.

Кауфманн означает род деятельности и профессию, а также позицию и присвоенную квалификацию. Чтобы им стать, надо учиться. Для этого есть очень широкая сеть средних специальных учебных заведений. Там учатся три года. Затем сдают государственный экзамен, который принимает независимая комиссия. Но можно, конечно, получить и высшее коммерческое образование. Такой человек пишет в своей визитной карточке – дипломкауфманн и каждый понимает, что он отличается от «просто» такого же без диплома образовательным цензом.

Девочка Ленц училась всегда с интересом и хорошо. Она сумела кончить гимназию и поступила в университет изучать экономику.

Что до младшего Ленца, он, кончив школу, сперва не ставил перед собой сложных задач. За партой ему сидеть больше не хотелось.Зато он по-прежнему играл в футбол. И однажды капитан команды – сын пивовара после игры обмолвился, что отец ищет ученика.

– 

Может, кто хочет, ребята? – вопросительно глянул он на своих.

Эрик недолго думал. Почему нет? Друг представил его. И его взяли. Родители не возражали. Парень, поступив учеником в пивоварню, принялся за работу.

Время шло. Эрик, понемногу взрослея, все больше убеждался, что этот случайный выбор – его судьба. Ему очень нравилось! Он тоже нравился и делал несомненные успехи.

Но кто особенно был доволен таким развитием событий, это Чингиз Мамедов, к тому времени заинтересовавшийся этим делом с разных сторон и решивший купить парочку пивоварен себе!

Да, да – Чингиз! Несколько лет Мамедов в Мюнхене жил не тужил, не замечая самого города. Ему нравилось, что вокруг красиво и ухожено. Он менял машины и с удовольствием ездил – очень аккуратно, ничем не напоминая безбашенных южных молодцов – по отличным здешним дорогам. Он любил и ценил хорошую еду и вино. И обошел мюнхенских гастрономов, сравнивая достоинства баварской традиционной кухни с турецкими кулинарами.

Деловые партнеры его то и дело приглашали. Так он убедился, как много городе разных разностей. А кулинары знают, чем удивить. Дальше больше. Ему старались угодить. У Парижской площади в переулке за домом с лианами, усыпанными лиловыми душистыми цветам, повар француз готовил ему изысканный десерт. Он обедал у японцев и у китайцев. Или проводил вечер в ирландском пабе чуть в стороне у знаменитого в городе рынка овощей и фруктов.

Первое время он жил в Мюнхене наездами. Потом осел насовсем. Этому предшествовало немаловажное событие. Оно, словно океанская волна, что надувает паруса, но и топит корабли, выносит камни и брызжет белой пеной на берегу, имело разные следствия.

И кто сказал, что Чингиз не жениться? Что – никогда… Есть известная фраза, про слово «никогда».

Агентство Ирбис. Первые результаты.

На Маросейке нужно свернуть в переулок, углубиться немного и повернуть еще раз, а потом проходным двором проскользнуть внутрь между чудом уцелевших домов и домишек туда, где за чугунной решеткой живая изгородь из густейшего колючего кустарника закрывает зрителю обзор. Позвонив и подождав положенное время, можно войти.

Если, конечно, назначено. Времена, когда любой мог взойти на высокое крыльцо и сам позвонить в дверь особнячка под красной крышей, прошли. Домик на курьих ножках сейчас тоже умел поворачиваться «к лесу задом, ко мне передом». Но не для всех.

Петр Андреевич Синица, дипломированный юрист, бывший следователь, не женат – нет, нет, не участвовал – открыл детективное агентство, собрал небольшую отличную команду, а потом выстроил как в сказке для нее дом.

Кто следил за его расследованиями, знает, что в этом доме у него живут звери и птицы, есть уютная бабушка на хозяйстве, сверкающая кухня и настоящая печь… Да мало ли!

Что же касается самого хозяина… Петр – рыжеусый пижон с густой шевелюрой отливающих медью волос и веселыми круглыми серыми глазами, ценил и любил комфорт. Он серьезно интересовался модой и весьма тщательно выбирал себе одежду, получая нескрываемое удовольствие от процесса. Но при этом, не испытывая нужды в деньгах, никогда не купил бы себе ничего только престижа ради. Самого дорогого и слишком модного. В одежде он был убежденный англоман. А вот стряпню охотно пробовал самую разную, но решительно всем другим предпочитал русскую кухню.

Петр – верный поклонник покойного Похлебкина, иногда читал вслух из него своим соратникам осенними вечерами под гудение огня и треск полешек в изразцовой голландской печи. При этом он… Да, еще он курил трубку. Этих трубок имелась у Петра целая коллекция. Тут надо сознаться, что Синица не был настоящим курильщиком. Хотя запах табака очень любил.

Однако, больше процесса ему нравилась процедура! Достать табакерку, понюхать сначала не спеша, набить трубку, примять в чашечке табак, раскурить и пускать колечки…

И вот на этом месте можно уже это дело завязать. Если нет зрителей, конечно.

Ну, жизнелюб! Да, Петр с удовольствием варил кофе, собственноручно, без всяких агрегатов, которые глубоко презирал, лопал вкусные вещи, одевался, собирал трубки и сигары, но больше всего он любил своих ребят, ведомых и охраняемых домоправительницей тетей Мусей.

На этот раз, приняв решение отложить повседневные дела и заняться просьбой Скуратова, Синица сперва разослал их по делам. А получив первые доклады от них самих и ответы на запросы различных ведомств, которые умел ускорить с помощью прежних связей и знакомств, а иногда и личного обаяния, Петр Андреевич уселся читать и обдумывать полученные результаты.

– Начнем, благословясь! – Петр включил ноутбук а рядом положил блокнот как привык. – У Мамедова четверо детей. Три сына – парни. Одна – молодая красивая девушка. Он не чадолюбивый. Вообще семью не завел. Но вот пришла пора и он заинтересовался потомками: дозрел! У почему?

Тут могло как угодно повернуться. Кто-то из парней больше понравился. Тогда прочих по фигу! Наоборот, разочаровал – опять к свиньям!

Неизвестно, что он за фрукт, сам Чингиз. То ли для него одни мальчики в цене? Традиционалист, наследника возжаждал, ну и… То ли… Впрочем, человек противоречив. Вполне могло случиться по-другому. Увидел фею Ларису и растаял! Вдобавок, Эрик, его избранник и дипломированный пивовар, решил на ней жениться. Вот и конфликт. Прочие наследники – с носом!

Кстати, если для кого-то дело в наследстве, зачем гробить Ларису? А почему не Эрика? Например, потому, что ее проще. Во всяком случае – эти Мамедовские дети для меня первые подозреваемые. Уже целых три. Ну, посмотрим, что говорит Костина. По телефону она щебетала как-то огорченно, пробыла в Питере недолго и отправилась дальше в Норильск. Теперь пора вникнуть, что к чему.

Луша Костина, отправленная Синицей в Питер, без приключений добралась до места назначения, а устроившись, сразу позвонила Ленцу. Они тут же договорились.

Луша город немного знала. Добраться до Гороховой не составило труда. Эрик ее ждал. И она, нажав внизу кнопку вызова и набрав код, легко взбежала по той же широкой мраморной лестнице, по которой однажды торжественно и не торопясь спустилась вниз белокурая красавица-невеста, чтобы больше никогда сюда не вернуться… Ей открыли. Жених, а лучше сказать, вдовец, похудевший, с покрасневшими от бессонницы глазами и трехдневной щетиной на осунувшемся лице, поздоровался с ней и пожал руку. Для чего высокому Эрику пришлось несколько пригнуться.

Девушка же, в свою очередь, удивилась. Рукопожатие? Это было по-немецки. И ей, крошечной, ожидавшей от него привычной реакции незнакомых людей, видевших в ней поначалу маленькую девочку, тем более непривычно.

– Здравствуйте! Я – Лукерья Арнольдовна Костина, ассистентка Петра Андреевича Синицы из агентства «Ирбис». Мы с вами по телефону… -торжественно начала Луша привычную церемонию представления.

Это хорошо помогало. Люди адекватные оставляли свои вопросы при себе и переходили к делу. Неадекватные… Ну, и с ними она со временем научилась справляться! Но сейчас нет. Не действовало. Парень явно вообще ничего не замечал. Он покивал, пригласил ее жестом в дом, ив ту же минуту откуда-то послышался детский плач.

Эрик вздрогнул.

– Я сейчас! У меня Кира заболела, – пробормотал он и, наскоро извинившись, вышел.

А Луша осмотрелась. Это была двухкомнатная квартира, хорошо со вкусом обставленная, но теперь в полном беспорядке…

Тот, кто видел ее в день свадьбы, не узнал бы Ларисино жилище. Ее сияющей чистоты, аккуратно прибранных комнат, любовно выбранных мелочей на своих местах и ухоженных цветов. Что до цветов, то в комнате, служившей, по видимости, гостиной, множество их обнаружилось в вазах и двух высоких банках из-под сока с яркими наклейками.

Луша цветы не сразу заметила, но, уловив болотный запах стоячей воды и прелых листьев, сделала несколько шагов. Обогнув стол, она увидела… В углу около шкафа были свалены как попало подарки. К пакетам, сверткам и упаковкам явно никто не прикасался. Рядом – пожухшие, увядающие и увядшие цветы…

Боже мой. Бедный парень. Ведь тут еще ребенок живет! Надо срочно… Ее мысли прервал появившейся хозяин квартиры с кружкой, тарелочкой в цветочек и детским одеяльцем в руках. На его измученном лице читалась усталость и печаль.

– Извините, Лукерья.... как? – начал он, смешался, но все-таки продолжил. – А меня зовут Эрик. И если вы мне скажете еще раз…

– Ну конечно! Но это я для того, чтоб каждый раз долго не объяснять, что я не школьница и.. .В общем, зовите меня Лушей! Эрик, я вижу, вы страшно заняты. Я постараюсь вам не усложнять жизнь. Наоборот, я чем смогу, помогу. Расскажите мне только, что изменилось за это время. Потом, я хотела бы посмотреть документы, какие есть и.... Будет здорово, если мы сможем спокойно поговорить. Подробно! Так, чтоб вы мне все рассказали, что найдете нужным. А потом я задам вопросы. И вот тогда, если вы не против, для шефа и для нас всех мы запишем ваши ответы на диктофон.

Я для начала прикинула план работы. А дальше жизнь покажет. Не спешите! Я тут командировке. Если надо, я приеду еще раз.

– Я понимаю. Я… Луша, я должен еще раз извиниться за это все… – он махнул рукой и девушка поняла, он имеет в виду царящий в доме хаос. – Вы понимаете… Это так просто не опишешь. Я Питер мало знаю, но ничего, я справляюсь с житейскими делами. Зато здешнюю жизнь – формальности, законы, практику – не знаю совсем! Я бы уехал сразу, но даже этого не могу – я мучаюсь с усыновлением! Кстати, как это назвать? Она девочка… Нет, все же – удочерением, вероятно. И в тоже время… Если это несчастный случай, мне не будут препятствовать уехать. А если нет? Тогда…

– Тогда вы окажетесь под следствием! – Луша внимательно поглядела на него -ни тени беспокойства. Только огромная усталость.

– Ну хорошо! Не будем опережать события. Скажите, пожалуйста, а эту пчелу нашли? Ту вот, которая Ларису укусила. Вы позвонили Потапычу.. .то есть, я хочу сказать – Михаилу Леонтьевичу Скуратову и сказали, поскольку он пчеловод…

– Да, Лушенька. Они тогда диагностировали сразу анафилактический шок. И мне сказали – пчела. Я… позвонил Чингизу. А он мне тут же назвал Скуратова. Мы знакомы –он у нас был и мы у него. И я тут же… Я же никого не знаю! Так вот. А несколько позже… Ну, я же должен был всюду ходить один. По всем инстанциям. У Ларисы тут никого нет. Да у нее и вообще…

Вы понимаете, на свадьбе у нас было немало народу. Но все – приезжие. Наши родственники ближние и дальние из России, ее подружки из Норильска… Я не всех знал. Они – кто где – поселились, пожили несколько дней и по домам.

Эрик запнулся. Он помолчал, потом досадливо тряхнул головой.

– Словом, мне кажется, вполне возможно, мы много нового узнаем. Со временем… Врачи позже мне это уточнили. Это была не пчела. Теперь они говорят – оса!

Это следовало обдумать. Переварить. Как так? Важно это или нет? Что – небрежность? Некомпетентность, а может быть, кто-то кого-то покрывает?

– Эрик, скажите пожалуйста, а вы раньше знали, что Лариса – аллергик, или нет? Была у нее особая чувствительность? – спросила чуть погодя не на шутку озадаченная девушка.

– Видите, аллергик – да. На аспирин – это я давно знаю. Еще у нее отеки бывали. Что-то про комаров я тоже слыхал. Но все же не такое, чтобы она была повсюду настороже…

Крошечная Костина глядела на Эрика Ленца с нескрываемым сочувствием.

– Ясно. Мы с вами приступаем. Составим для вас отдельный план. Вам срочно требуется юрист. Он займется удочерением. Я позвоню – это Питер, я тут не знаю людей. Но шеф найдет порядочного.

– Вы – вот что! Хотите отдохнуть? Нет проблем! Я посижу и почитаю, что дадите. А вы…

Луша приступила у работе.

Теперь перед Синицей лежал ее отчет. Петр углубился в чтение. Прошло минут десять. Он сделал паузу и забормотал себе под нос.

– 

Добро! Крошечная Луша из Питера пишет, что дело там открывать не хотят, хоть Эрик настаивает. Тот не собирается сдаваться. А потому она решила пока разобраться, кто мог быть заинтересован в смерти девушки. И для этого нашлись материалы!

Смотри ты – очень важно и неожиданно. Укус был, только это не так называется. И… мать моя женщина, вовсе не пчела, а оса! Но как… Ага, вот и обоснование:

Пчелы и осы жалят (потому что жалом), а кусаются – челюстями (какой-нибудь большой жук и т.д.). Другой момент, а почему именно пчела? Осы именно в конце лета и осенью как раз весьма активны. Они вездесущи, любят питаться испорченными фруктами и ужалить запросто даже могут. Ну и… А, вот. Луня думает, диагноз они вообще поставили в спешке. Надо все проверить заново. Хорошо бы…

Так, а это что? Ну, согласен. Раздобыть специалиста. Пусть вникнет в результаты вскрытия. И главное – добьется токсикологической экспертизы.

Подведем предварительные итоги. Насколько я понял девочку, причина смерти толком не установлена. Теперь едем дальше. Подозрения? Она пишет, что материалы нашлись. Что бы это… Письма? – Петр удивился.

О! Это класс! В наше время письма – обычные, на бумаге, не так часто и найдешь. Но человек приехал с Севера, переписывался с подружками, да еще письма хранил. Просто любо-дорого! Вот, а потом… А попозже эта погибшая Лариса.... Что? Нет, когда она на компьютере выучилась, мы не знаем. Не исключено, что давно. Но когда ноутбук появился, тут уж она.... как там Лушаня изъясняется? – Петр прочел вслух.

– 

Глубокоуважаемый шеф! Я цирковая сирота. Меня не так просто удивить. Я выросла среди разных толстокожих животных и хищных зверей. Но эти письма и фотографии… Это все, знаете, даже не для детей после сорока. Я понимаю – надо. Только мне стыдно и противно. Эрик сначала сам не смотрел, а мне разрешил читать. Если скомандуете, я отсканирую и пошлю. Ну а пока я для вас сбацала короткий отчет, который и прилагаю.