Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба

Наталия Розанова

Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба

АВТОР ПРИНОСИТ

СЕРДЕЧНУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ

ВСЕМ, ПРИНИМАВШИМ УЧАСТИЕ

В СОЗДАНИИ ЭТОЙ КНИГИ

© ООО «Архитрав», 2008

© С. Л. Фирсов, «Испытание историей», 2008

© ГА РФ, фотографии из cемейных альбомов Романовых

Исполняется 90 лет со дня убийства святой Царской семьи. Десятилетия, прошедшие со дня беспримерного злодеяния, были периодом глубочайшего кризиса русского народа, периодом обесчествования личности, семьи, целых сообществ. 60 миллионов человек уничтожены физически безбожной влаcтью, сколько же душ человеческих погублено коммунистическим режимосм, знает только Бог.

Поcле крушения cоветcкого царcтва тьмы народ начал cобирать cвои cилы и иcкать cвои корни. Этот процесс, как вcегда то бывало в руccкой иcтории, возглавила Церковь. Недавно (за рубежом в 1981-м, а в Роccии в 2000 году) Руccкая Церковь проcлавила новомучеников, поcтрадавших от богоборцев, и в сонме их – cвятых Царcтвенных страcтотерпцев. Cегодня в любом руccком храме по вcему миру икона cвятой Царcкой семьи виcит на cамом видном месте. Но при такой cоборной яcноcти почитания Царcкой семьи, вопроc о почитании их мученических останков, найденных в результате кропотливой работы подвижников правды, до сих пор не cтал общим доcтоянием церковного cознания. Cлишком разрознено роccийcкое общеcтво. Люди, которыми бесстыдно манипулировали годами и десятилетиями, не доверяют больше ни чиновникам, ни профеccионалам, расследующим убийcтво.

Процесс оcознания cвятоcти Царcкой семьи шел очень медленно. Сама раcправа c Царcкой семьей проиcходила при равнодушии и безразличии руccкого народа. Тогда царили cомнения в чеcтноcти, жертвенноcти и cвятоcти cлужения cвоему народу Царя и Царицы. И Гоcподь такое поругание не оcтавил безнаказанным.

Мучительное оcознание общенародного греха возложено на наc, но мы медлительны на покаяние, и потому cегодня всё еще не можем cобратьcя вокруг оcтанков в молитвенном единcтве.

Но искать истину мы должны. Эта книга может дать ответ на вопроc о подлиноcти оcтанков, найденных в Поросенковом логе и на Коптяковской дороге, и пролить свет на историю страшного злодеяния.

Для меня лично вcтреча прошлым летом в Пороcенковом логе c людьми, обретшими оcтанки Цеcаревича Алексия и Великой княжны Марии Николаевны, стала cветлым cобытием – Гоcподь дал руccким людям найти друг друга у cвоих cвятынь.

В наcтоящем труде cобраны повествования о таких загадочных вcтречах на терниcтой дороге поиcка истины о cвятых мощах Царcтвенных страстотерпцев.

Ихже молитвами да помилует и спасет всех нас Господь.

31 марта [ст. ст.] 2008 года,

священномученика Ипатия чудотворца,

епископа Гангрского

Агапит, епископ Штутгартский

Испытание историей: посмертная судьба Царственных страстотерпцев

В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля слово «правда» определяется как «истина на деле, истина во образе, во благе; правосудие, справедливость»[1]. Нахождение правды-истины всегда подвиг, ибо требует от ищущего – самозабвения, отказа от личных пристрастий и предубеждений. Иными словами, правда требует чистоты помыслов и открытости. Любая ангажированность – политическая, идеологическая, национальная – недопустимы для того, кто хочет «постичь правду». В самом высоком значении постижение правды сродни религиозному поиску, нахождению «дороги к Храму». А дорогу, как известно, осилит идущий. Время может помогать такому поиску, а может и задерживать его. Как сказал Екклесиаст, всему свое время, и время всякой вещи под небом… время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить (Еккл. 3, 1 и 6–7).

Время потерь, «раздирания» и молчания, ознаменованное екатеринбургской трагедией 1918 года, ныне, думается, близко к завершению. Осознание страстотерпческого подвига семьи последнего русского венценосца, его приближенных и слуг стало важным шагом на многотрудном пути «к Храму». Но пройти весь этот путь невозможно без уяснения правды не только о последних месяцах жизни, но и о посмертной судьбе Царственных мучеников. Так получилось, что эта судьба многими видится в искаженном свете, влияя как на оценку прошлого русской монархии, так и на ее восприятие врагами самодержавия в нынешнем времени. Идеологические пристрастия, тщательно скрываемые под религиозной риторикой, часто служат делу церковного размежевания и национальной ненависти. Получают распространение старые нелепые мифы о «жидомасонском заговоре», в результате которого якобы и пала русская монархия, а семья императора Николая II была «ритуально убита».

В контексте таких представлений становится невозможным признать истинность мощей, в 1998 году захороненных в Екатерининском приделе собора Святых апостолов Петра и Павла в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга. Люди, считающие себя православными, почитающие Царскую семью, не верят, что в соборе нашли вечное упокоение Император, его дети и верные слуги. История этого «непризнания» имеет свою традицию; «борцы за правду о мощах» (как они ее понимают) предстают как активная, сплоченная группа единомышленников, хотя по частным вопросам их мнения порой серьезно расходятся. Ими выпускаются книги и сборники материалов[2], которые у несведущих читателей неизбежно вызывают вопросы и сомнения: действительно ли в Петропавловской крепости похоронили останки последнего Царя и его близких?

Идеологическая направленность подобных работ исключает возможность спокойного и вдумчивого изучения преступления, совершенного июльской ночью 1918 года в доме Ипатьева, и последующей истории захоронения тел. Максимализм, явно проступающий под маской научной принципиальности и исторической объективности, заставляет таких почитателей Царской семьи повторять старые тезисы о ее «ритуальном убийстве» «еврейской большевистской кликой»[3]. Антисемитизм – характерная черта многих из тех, кто, заявляя о верности самодержавным принципам и проклиная разрушителей Российской империи, в своих исторических построениях неизменно используют конспирологические теории. Поиск врагов, деление мира на «своих» и «чужих» давно стал нормой для таких «апологетов прошлого». Эти люди скорее могут быть названы «идеологами», подгоняющими прошлое под собственное видение настоящего, чем «исследователями».

По справедливому замечанию современного богослова и православного публициста А. И. Кырлежева, всякую идеологию воодушевляет некий пафос: созидания и разрушения, воспитания и борьбы. А всякая идеология означает примат общего над частным, «идеологической структуры» – над воспринимающим субъектом, «системы представлений» – над живой и живущей личностью.

Идеология не просто безлична, она – против личности. И поэтому идеология и христианство, идеология и Церковь, идеология и Православие – несовместимы по существу[4]. Таким образом, стремление в предельно простой идеологической форме доказать собственную правоту, прежде всего остального сформулировать свое политическое credo не может рассматриваться как стремление к правде: ведь идеологически понимаемая правда есть безусловное отрицание самой себя.

Однако из сказанного вовсе не следует, что все, кто не признает подлинность «екатеринбургских останков» – как останков царских – или же разделяет сомнительные версии о «темных силах», должны подвергаться безусловному остракизму и шельмованию, так как противостоят «правде». Подобный подход был бы изначально ошибочен и, в свою очередь, с полным правом мог бы называться идеологически ангажированным. Сознательный обман и незнание – не одно и то же. Для того чтобы разобраться в вопросе о посмертной судьбе царских останков, необходимы желание, время и труд; необходимо внимательное ознакомление со всеми заявлениями по этому вопросу, прозвучавшими за последние годы, – как pro, так и contra. Необходимо спокойствие и «духовное трезвение». Без этого результат будет противоположен ожидаемому.

…Еще 26 февраля 1998 года Священный Синод Русской Православной Церкви, состоявшийся под председательством Патриарха Алексия II, принял Определение, в котором среди прочего говорилось о том, что решение Государственной Комиссии об идентификации найденных под Екатеринбургом останков как принадлежащих семье Императора Николая II вызвало серьезные сомнения и даже противостояния в Церкви и обществе. Вместе с тем, – заявляли иерархи, – есть основания считать, что обнаруженные останки принадлежат жертвам богоборческой власти. Известно, что многие из таких жертв были мучениками, исповедниками и страстотерпцами, которые ныне нашей Церковью причисляются к лику святых по мере установления их личностей, биографий и обретения соответствующих житийных материалов. Затянувшаяся процедура криминалистической экспертизы привела к тому, что «екатеринбургские останки» остаются без христианского погребения в течение недопустимо долгого времени.

В связи с этим Священный Синод высказывается в пользу безотлагательного погребения этих останков в символической могиле-памятнике. Когда будут сняты все сомнения относительно «екатеринбургских останков» и исчезнут основания для смущения и противостояния в обществе, следует вернуться к окончательному решению вопроса о месте их захоронения[5].

Светская власть, как известно, решила хоронить «екатеринбургские останки» в Петропавловском соборе в 80-ю годовщину убийства Царской семьи. Об официальном признании останков свидетельствовало прибытие на похороны Президента России Б. Н. Ельцина и многочисленных потомков Дома Романовых. В сложившихся условиях священноначалие Русской Православной Церкви решило ограничиться совершением панихиды, во время которой клирики Петербургской епархии, благословленные на участие в похоронах, произносили следующую фразу: Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих: всех в годину лютых гонений за веру Христову умученных и убиенных, ихже имена, Господи, Ты Сам веси[6].

С тех пор прошло десять лет, но окончательная точка в деле с «екатеринбургскими останками» так и не поставлена. Многие верующие, не имея четких представлений о посмертной судьбе погибших, либо не вникают в вопрос, ограничиваясь констатацией того, что «Церковь останки не признала», либо заявляют о «подлоге» и «обмане», который привел к захоронению «неизвестно кого» в Петропавловском соборе. Бороться с убежденными в своей правоте – дело бессмысленное, но те, кто хочет честно и нелицеприятно исследовать эту страницу отечественной истории, могут обратиться к работе Наталии Розановой «Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба». Это чрезвычайно живая и эмоциональная (в лучшем значении слова) книга. Автор – глубоко верующий человек, не стремящийся найти «свою» правду. Ее цель проще и возвышеннее: показать заинтересованному читателю, что «уже на сегодняшний день достаточно не только научных фактов, но и исторических доказательств для того, чтобы Церковь могла разобраться в этом вопросе с полной определенностью». Необходимо это, по ее мнению, ради исторической правды, «неведением которой попирается память святых»[7]. Таким образом, представляемая работа – одна из первых в историографии попыток всесторонне проанализировать весь комплекс источников и литературы, касающихся екатеринбургской трагедии, включая и данные медицинских экспертиз.

Работа состоит из семи глав, в которых автор скрупулезно исследует основные моменты событий, связанных с цареубийством. Первая глава вводит читателя в проблематику темы; в ней идет речь о палачах и жертвах, прежде всего о Я. М. Юровском – знаковой фигуре этой истории. Портрет Юровского – идейного палача и атеиста – представлен в свете религиозного подвига Царственных мучеников. Автор ведет рассказ, откровенно описывая антимонархические настроения, охватившие после Февраля 1917 года широкие народные массы, тем самым избегая демонизации цареубийцы. В условиях разгоравшейся гражданской войны, отношение к бывшим властителям страны могло только ухудшаться, хотя в России и оставалось множество людей, не желавших смириться с тем, что Царь и его семья терпят унижения и издевательства. Н. Л. Розанова показывает, что в самые трудные и страшные для Царской семьи дни – дни екатеринбургского заточения – и Николай II, и его близкие столкнулись с проявлениями удивительного хамства и цинизма охраны, позволявшей себе третировать узников практически по любому поводу. Воровство и пьянство были нормой поведения охраны в период руководства Домом особого назначения (домом Ипатьева) коменданта А. Д. Авдеева. Именно по этой причине Авдеев и был смещен с должности, на которую назначили Юровского. Этот факт имеет принципиальное значение вовсе не потому, что одного большевика сменил другой, а по причине спекуляций, часто появлявшихся в литературе: дескать, «сомневающегося, раскаивающегося и жалостливого» русского Авдеева сменил жестокий и уверенный еврей Юровский. Н. Л. Розанова показывает, что и как влияло на отношения охраны к семье и слугам в екатеринбургский период их заточения, как оценивали палачи своих жертв, наконец, какова была реакция народа на известие о казни последнего Царя.

Очертив проблему, Н. Л. Розанова посвятила вторую главу работы анализу следствия, которое вели предшественники известного следователя Н. А. Соколова, автора книги «Убийство Царской семьи», – А. П. Наметкин и И. А. Сергеев. О том, какова была роль И. А. Сергеева в деле расследования, большинство современных читателей знают лишь со слов пристрастного генерала М. К. Дитерихса. История расследования цареубийства позволила Н. Л. Розановой доказать, что материалы, положенные в основу работы Соколова, «были собраны только благодаря кропотливому, жертвенному и беспристрастному служению его предшественников», и прежде всего И. А. Сергеева[8].

Наиболее эмоционально сильной главой работы, видимо, можно считать третью, в которой анализируются воспоминания палачей, принимавших участие в убийстве и укрытии тел Царственных мучеников и их слуг. Автор разбирает и вопрос о подлинности известной «Записки» Юровского, которую многие сторонники «ритуального» убийства Царской семьи признают подложной (более подробный анализ «Записки» дается в шестой главе). Блестящее знание историографической традиции и источников позволяет Н. Л. Розановой воссоздать картину преступления, начало которому положили выстрелы в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Находясь под впечатлением изложенных фактов, автор заявляет, что невозможно называть сделанное большевиками на старой Коптяковской дороге захоронение могилой. «Именно большевики, – пишет Н. Л. Розанова, – боялись того, что будут найдены Царские мощи и открыты для всенародного почитания, а поклонение им послужит усилению веры Христовой. Как ни горько сознавать, но преступная большевистская воля исполняется нами по сей день, и даже почитателями Царственных страстотерпцев, – останки Царя и его семьи духовно попраны по причине почти всеобщего непризнания их русским народом»[9]. Непризнание от незнания – явление нередкое. Беда только в том, что незнание относится к тем «болезням», которые трудно поддаются «лечению» и не зависят от квалификации «врачей». Надежда на понимание приходит лишь тогда, когда человек признается (разумеется, первоначально самому себе) в том, что для безапелляционных суждений о чем бы то ни было у него недостаточно знаний. Можно только верить, что чем дальше, тем таких людей будет больше и правда восторжествует…

Четвертая глава посвящена истории поисков захоронения, предпринятых в конце 1970-х годов кинодраматургом Г. Т. Рябовым и геологом А. Н. Авдониным. Материалы, в ней приводимые, интересны в силу нескольких причин. Во-первых, «одиссея» советских интеллигентов, закончившаяся удачей, в работе о посмертной судьбе «екатеринбургских останков» никак не может игнорироваться и должна быть всесторонне описана и проанализирована. И во-вторых, Н. Л. Розанова говорит о том, какое влияние на ход шедших тогда поисков оказывал министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков, тем самым заставляя задуматься и над вопросом о неоднозначном отношении к убийству Царской семьи в среде высшего советского руководства. Показательно, что ряд фотографий, помещенных в настоящей книге, взят из альбомов, хранившихся в домашнем архиве Н. А. Щелокова. В целом необходимо отметить наличие в книге Н. Л. Розановой исключительно качественных иллюстраций, помогающих читателю лучше ориентироваться в тексте.

Пятую и шестую главы работы можно объединить под одним названием «Исследование „екатеринбургских останков“: в борьбе за правду». Эти главы, без сомнения, можно считать наиболее важными разделами проводимого исследования, поскольку в них разбираются аргументы и ученых, доказывавших (и доказавших!) подлинность «екатеринбургских останков» как останков Царской семьи и их слуг, и противников этих ученых. Непредвзятый читатель сможет, наконец, разобраться в том, как проводились научные эксперименты, целью которых была проверка найденных под Коптяковской дорогой тел. Исходя из проведенных исследований, автор смогла заявить о том, что «гипотеза следователя Соколова об уничтожении останков Царской семьи совершенно несостоятельна, поскольку она не подтверждается ни историческими документами, ни результатами научных исследований»[10]. Как известно, мнение о полном уничтожении (сожжении) тел Царственных мучеников имеет широкое распространение в среде «ритуалистов», убежденных, что это было сделано специально, с явными антихристианскими целями.

Замечательно указание автора на то, что сопротивление, которое постоянно сопровождало исследования по идентификации царских останков, способствовало, по мнению Н. Л. Розановой, детальной проработке ответов на множество возражений критиков. И всё же в конце 1990-х годов это не привело к торжеству мнения об «истинности» найденных под Екатеринбургом останков (как останков царских). Почему же? Автор полагает, что документированные доказательства подлинности Коптяковского захоронения «и сегодня для большинства людей остаются неизвестны, поэтому, как это ни парадоксально, объявляются недостоверными». Голословно заявляется и о фальсификации решения Правительственной Комиссии, признавшей безусловную принадлежность останков Царской семье. Действительно, «всякое великое открытие требует изменения сознания и сталкивается с агрессивным недоверием и противоборством устаревших взглядов»[11].

Это противоборство приводит к тому, что мифы о царских останках популяризируются и прессой и телевидением, а официальные экспертизы интерпретируются в зависимости от того, насколько «непримиримым» борцом является идеологически ангажированный почитатель Царственных страстотерпцев. Примеры таких «непримиримых» читатель без труда найдет в шестой главе этой книги. Показывая формы и методы действия противников признания «екатеринбургских останков» как останков царских, Н. Л. Розанова вынуждена сделать жесткий вывод: «Идеология оппозиции, как можно заметить, рассчитана только на неосведомленность или невежество, поэтому ее авторы никогда не ведут открытой полемики. Они вошли в историю своими фальсификациями, устойчивой приверженностью заблуждениям и извращением результатов добросовестных исследований»[12]. Чего здесь больше – упрямства «по инерции» или злой воли, – автор судить не берется. Не могу судить об этом и я. Стоит только признать – стремление поддерживать аргументированно опровергнутую идею (или положение) может только недобросовестный ученый или «идейный борец», для которого правда менее важна, чем незыблемость собственных архаических построений.

Данное обстоятельство блестяще доказывается в заключительной, седьмой главе книги Н. Л. Розановой, посвященной разбору версии о «ритуальном убийстве» Царской семьи. Собственно, обращение к этой странной теме обусловлено не желанием автора лишний раз разобрать положения, которых придерживаются сторонники «ритуала», а желанием внимательно проанализировать действия следователя Н. А. Соколова, вплоть до сегодняшнего времени считающегося одним из самых глубоких знатоков екатеринбургской трагедии. Поэтому Н. Л. Розанова вновь обратилась к расследованию, проведенному предшественником Соколова И. А. Сергеевым, а также обратила пристальное внимание на логику генерала М. К. Дитерихса, в январе 1919 года назначенного адмиралом А. В. Колчаком общим руководителем расследования обстоятельств убийства на Урале членов Царской семьи и других представителей Дома Романовых.

В результате Н. Л. Розановой было установлено, что следователь Н. А. Соколов политически работал в духе антисемитски настроенного Дитерихса, не без участия которого утвердился и в версии о полном сожжении останков. Автор сумела доказать, что практически «с самого начала Соколов вывел следствие из пределов юридических в область историко-политическую, ставя перед собой задачу разоблачения „мирового заговора“, в результате которого погибла Царская семья»[13]. Следовательно, работа Н. А. Соколова преследовала заранее определенную цель, под нее и собирался весь комплекс материалов. И версия о сожжении, первоначально высказанная крестьянами окрестных деревень, была необходима для обоснования концепции убийства в русле ритуальной легенды. На это необходимо обратить особое внимание, так как проблема ритуала вплоть до наших дней активно обсуждается в литературе, претендующей на «научный» статус[14]. Удивительно, но сторонников «ритуального» убийства Царской семьи невозможно переубедить, опираясь на логику и знания еврейской религиозной традиции: миф давно живет самостоятельной жизнью.

Точно также самостоятельной жизнью живет миф о том, что екатеринбургское убийство организовал большевистский центр во главе с В. И. Лениным и Я. М. Свердловым. Н. Л. Розанова сумела доказать, что убийство в Екатеринбурге было акцией местных большевиков. Ее мнение не единично: современный следователь В. Н. Соловьев, занимавшийся делом о гибели Царской семьи, пришел к такому же выводу. Он полагал, что у Ленина всегда был умысел уничтожить Николая II, но летом 1918 года, по мнению Москвы, это время еще не наступило[15]. Таким образом, можно говорить о проявленном уральцами сознательном неподчинении центральным властям, что в условиях гражданской войны не могло быть сурово наказано. Озаботившись сокрытием тел, екатеринбургские большевики на долгие годы «закрыли» вопрос об останках Императора, его семьи, приближенных и слуг. Окончательно этот вопрос оказался разрешен уже в наши дни. Летом 2007 года недалеко от захоронения, впервые открытого Г. Т. Рябовым и А. Н. Авдониным, было обнаружено захоронение, в котором Юровский и его подручные погребли останки цесаревича Алексея и великой княжны Марии. То, что книга Н. Л. Розановой завершается указанием на эту находку, – симптоматично. Недостающее «звено» в деле о цареубийстве обнаружено. Работа экспертов, начатая в сентябре того же 2007 года, продолжается (хотя у специалистов практически нет сомнений в том, что найденные останки принадлежат детям последнего Императора России).

90-летие со дня мученической смерти членов Царской семьи ознаменовалось окончательной разгадкой страшной тайны, которую большевики стремились навсегда утаить от потомков. Так скрытое, предназначенное для немногих «знание» о екатеринбургском преступлении стало доступно всем, кто хочет знать правду. Книга Н. Л. Розановой, вышедшая в 2008 году, стала своеобразным подведением итогов многолетней работы целого ряда исследователей, каждый из которых, в меру сил и дарований, вносил свою лепту в благородное дело установления истины о последних днях, убийстве и захоронении Царственных страстотерпцев. Русская Православная Церковь получила возможность вновь вернуться к обсуждению вопроса о «екатеринбургских останках», разрешив его таким образом, чтобы сомнения и противостояние в среде верующих по этому вопросу навсегда остались в прошлом, ибо, как сказал Екклесиаст, хороша мудрость с наследством, и особенно для видящих солнце (Еккл. 7, 11).

Сергей Львович Фирсов,

доктор исторических наук,

профессор Санкт-Петербургского

Государственного университета

От автора

В июле 1991 года вблизи Екатеринбурга на старой Коптяковской дороге, в районе, где она пересекает местность под названием Поросенков лог, производилось вскрытие захоронения, в котором были обнаружены костные останки девяти человек с признаками насильственной смерти.

Это событие, происшедшее на рубеже двух исторических эпох в России и впоследствии ставшее известным всему миру, оказалось, однако, расцененным по-разному, и по сей день оно вызывает сложную, неоднозначную реакцию как в нашей стране, так и за рубежом.