Четки

Да, подумал Харпад, все мы крутимся в инбридинговых консервах, вдыхаем чужое дыхание, едим то, что когда-то уже переварили. Так было и раньше, когда еще существовала планета Земля, но тогда у нас было неизвестное безграничное пространство. Пространство – слово, значение которого изменилось после Перемен. Когда-то давно пространство передавалось взмахом руки, указывающим на бесконечность за горизонтом. Сейчас – едва ли жест ладонью.

Повонзковские стеллажи строились параллельно оси Кольца, чтобы избежать искривления перспективы. Они создавали впечатление идеально прямых, серых монолитов с нишами, ждущими каждого жителя Кольца Варшава. Это единственное кладбище, каждый попадал сюда. Харпад не мог отделаться от мысли, что это место предназначено для него.

Облака, отсутствие деревьев угнетало еще больше. Он шел вдоль алюминиевых рядов и выискивал недавние даты смерти. Он запоминал фамилии. Иногда возле урны размещалась фотография, он с неохотой всматривался в нее. Старался не поддаваться царившей здесь атмосфере. У него было задание. Больше всего его угнетали пустые ниши, которые ждали погибших в аварии, от инсультов или инфарктов. Где-то на складе похоронной компании ждали пока анонимные, но готовые к наполнению банки. Урны.

Скамья была втиснута в разрыв между стеллажами, чтобы не портить перспективу. Ладонью он стер воду после недавнего дождя и сел. Остатки влаги пропитали брюки. Неподалеку сгорбленная старушка в черном пальто зажигала лампадку на полке, до которой едва могла дотянуться. Химический свет вместо стеарина и фитиля. Она кинула на нюхача бесцветный взгляд человека, живущего по привычке. Затем старушка отвернулась, протерла бетон, протерла алюминий, потом метелкой смела влажную пыль с тротуара. Но этого недостаточно. Ей не хватало хотя бы клочка бумажки, принесенного ветром, который она могла бы убрать. Сухая масса старого тела скоро окажется в алюминиевой банке рядом с ее мужем. А разум? А душа?

Она стояла с опущенными плечами напротив урны.

Харпад закрыл глаза. Рука дрогнула, по привычке он хотел потянуться за ухо. Сдержался.

Марыся смотрела на него из мягкого блока зеленого профиля. Восемьдесят пять. Со злости он пообещал себе, что кто-то за это ответит. Урезонив гнев, мужчина сосредоточился на задании. Напомнил себе фамилии из нескольких урн, недавно наполненных прахом. Ничего. Не помогли даже фотографии. Это были чужие люди, он не знал их, никогда не встречал. Найти их в дебрях профилей внутри g.A.I.a. оказалось невозможным. Медленно проплыл перед ним профиль старушки, которую он видел минуту назад. Ее ПО равен тридцати пяти, она не могла нарушить закон никоим образом, ее жизнь составили сонные ритуалы, которые никому не угрожали и никого не побуждали к совершению преступления. Должно быть, она проводила тут полдня, пытаясь найти себе занятие, в ожидании залетного мусора, который можно было убрать.

А если подтолкнуть ее показатель к ста тридцати восьми? Сколько времени пройдет, пока до нее доберутся элиминаторы? Как это выглядит? Быстрая полицейская операция или тихая работа, ловушка, неожиданная атака, пока никто не видит? Жалко женщину. Жалко, хотя она уже свое отжила. Ничего интересного ее не ждет, только коротание дней до конца существования. Несмотря ни на что, жалко.

Харпад удивился. Он мог бы здесь и сейчас толкнуть никому не нужную старушку в объятия Элиминации и посмотреть, как это работает. Мог получить ответы. Но он этого не сделал. Профиль одинокой Стефанской уплыл в зеленую бесконечность внутренностей g.A.I.a.

Нет, это должен быть кто-то, кого он знает. Он подумал о Юдите. Ее профиль сразу подплыл к нему, волоча за собой десятки нитей. Она ему немного нравилась, хотя они с Талинским были для него угрозой. Возможно, совесть, о наличии которой он только сейчас начал догадываться, меньше бы ему досаждала, если бы он использовал их и осуществил плохой сценарий. А что если он навлечет на себя гнев организации, стоящей за ними? Он толкнул ползунок возраста Юдиты, чтобы собраться с мыслями и развеять сомнения. Тот не шевельнулся. Значит, закон анонимности g.A.I.a. не позволил заглянуть в будущее полицейской.

Нет, он должен найти кого-то другого.

Есть… Стиснутые губы и прищуренные ненавистные глаза. Гримаса превратила ее красивое лицо в злобную маску. Сейчас… это не его воображение, она на фотографии действительно выглядела так, словно ненавидела весь мир. Интересно, это потому, что он только так видел Ренату, или потому, что фотография случайно оказалась в базе данных? А может, паразитирование во внутренностях g.A.I.a. позволяло выбрать любую фотографию из всех доступных? Модифицировать их? Ее ПО девяносто один. Поделом тебе, сука! Первая хорошая новость за долгое время. Ее профиль напоминал бесформенную, покрытую пульсирующими волдырями глыбу застывшей зеленой магмы, щупальца которой вползали даже на нити.

Он смотрел на три цифры: 091. Достаточно повернуть первую… Едва заметное касание. На удивление, он не смог этого сделать. Что-то его останавливало, хотя раньше он мечтал о подобном. Сосредоточился на ползунке ее жизни. Толкнул его вправо. Без результата. Или он что-то делал не так, или имел доступ только к будущему Марыси. А может, он случайно активировал какие-то меры безопасности. Харпад передвинул ползунок влево, в прошлое, когда их брак еще не распался. Лицо на фотографии изменилось на то, каким он его почти не помнил. На него смотрела женщина, которую он любил.

Которую он когда-то любил.

Профиль медленно удалился и исчез с неизмененным показателем ПО девяносто один.

С противоположной стороны надвигалась большая угловатая глыба профиля человека, известного ему как Вольф. Твердыня без изображения владельца нависла над ним. Разве он вызывал ее? Наверное, неосознанно. Не было фотографий, не было даже места для них. Он подумал, что это результат его страха, а не конструкция базы данных. Харпад не знал, все ли здесь является его личным воображением, собственным интуитивным интерфейсом, создаваемым по мере того, как он познавал окружающее пространство. Наудачу толкнул ползунок жизни влево. Выскочила фотография шестнадцатилетнего Вольфа. Худой блондин с жестким взглядом серых глаз. Ужас лицея. Он определенно знал законы этого мира, если смог утаить свое лицо, в то время как другим по силам только зависание на порносайтах в Сети. Вывод напрашивался один – за все время ни одна камера не зарегистрировала его образ.

От профиля Вольфа отходили сотни нитей. Харпад предпочитал не проверять, куда они ведут. Он не знал их природу, возможно, он сформировал их собственным воображением, чтобы проиллюстрировать очередные параметры внутренностей. В самих нитях должна таиться дальнейшая информация. Недостаточно нарисовать линии на таблице. Информации должно быть больше: кто, кого, когда, зачем и почему? Нить, едва различимая, связывала Харпада с Марысей и означала совсем иное, чем та, что вела к Юдите. Марыся была связана с ним линией, но еще со своей учительницей математики и с Вольфом, хотя ничего не знала про его существование. Нити выглядели похожими – бесконечно тонкие линии, исчезающие в зеленой перспективе. Из профиля Вольфа свисала одна нить, ведущая в никуда. Харпад только через время понял, что она не обрывается, а уходит вниз, в туманные области. Что там было? Он никогда раньше не видел нити, уходящие вертикально вниз.

Показатель ПО Вольфа был скрыт или размещен с противоположной стороны. Харпаду вдруг показалось, что касаться этого профиля – очень плохая идея. Поэтому он отодвинулся, чтобы собраться с мыслями. Он должен найти кого-то знакомого, чья судьба не будет для него тайной.

Он по очереди приближал к себе известных ему людей, о которых вспоминал, и отбрасывал их. Наконец, стало ясно, что он не может никого толкнуть в объятия Элиминации.

Тогда ему в голову пришел еще вариант. На первом этаже дома, где жил Харпад, был киоск Марьяна Жепецкого. Хромой и подслеповатый пенсионер был сонным грубияном, однако не лишенным смекалки, этой вульгарной замены интеллекта, благодаря которой у него всегда были деньги. Правда, смекалка блокирует дорогу к по-настоящему большим деньгам. Встреча с местной бандой, произошедшая много лет назад, после которой Жепецкий и начал хромать, не научила его простой истине – не стоит рисковать всем из-за маленькой прибыли. Бандиты, даже местные, не любят, когда их дурят. День без клиента, обманутого на пару еврокопеек, был потерянным днем. Старый дурень до конца не понимал, что был в Провокации. Он думал, что это счастье улыбнулось ему, когда нашел на лестнице смятую банкноту. Он, конечно же, поднял ее и спрятал в карман. Счастье улыбалось ему еще четыре или пять раз, пока за ним не пришли посреди ночи. Неизвестно, что сделали со старухой Жепецкой. Она проснулась утром. Ее причитания прекратились, когда она поняла, что старый скряга, кроме дырявых штанов и носков, прятал под подушкой счет, как менеджер корпорации «Элемис». Она сразу же купила квартиру получше и переехала.

Марьян Жепецкий попал в Элиминацию две недели назад.

Харпад подался туда, куда очень не хотел. В место, которое иногда видел внизу под темными пятнами, напоминающими Барьер с небольшого расстояния. Если бы пространство имело запах, то это был бы смрад эксгумированного трупа. Кружение между черными блоками в черной пустоте над туманными неизвестными областями было каким-то неспокойным и вместе с тем… отталкивающим. Он не знал этих людей, проходя мимо случайных профилей-надгробий. Он не знал, живы ли они. Мог бы раньше проверить три рахитичные ниточки Стефанской, есть ли среди них та, что вела к ее умершему мужу. Сейчас было слишком поздно. Не было никаких нитей. Тут профили были лишены параметров, были черными, как и воздух. Не хватало только адских огней, которые вырывались бы снизу. Нюхач подозревал, что если сейчас уйдет отсюда, то уже никогда не вернется.

Нашел нужный профиль с трудом. Обгоревшие и неразборчивые цифры, возможно, были его воображением. Расплавленные барабаны с цифрами удалось повернуть на случайный показатель семьдесят три. Ничего не произошло. Вообще ничего. Он подождал немного, стараясь не смотреть на клубящуюся внизу грязную мглу. Он не знал, как тут считать время и отвечает ли оно течению времени в реальности.

И внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд. Нет, это был не взгляд. Кто-то сосредоточил на нем внимание. Он чувствовал такое раньше, хотя не так сильно, как сейчас. Только знал, что это незнакомец.

Харпад открыл глаза и вздохнул с облегчением, как после кошмарного сна.

В пяти метрах от него лежала вдова Стефанская. Он сорвался с лавки. Тело старушки лежало в неестественной позе, на боку, с рукой, согнутой под корпусом. Она бы не легла так, чтобы отдохнуть. Камеры! Он не проверил раньше. Его инстинкты, похоже, в последнее время притупились. Сейчас уже поздно озираться. Поздно притворяться, что ничего не заметил. Он стоял над трупом, что было самым плохим решением из всех возможных.

Он выругался и приложил два пальца к шее старушки. Касание морщинистой, покрытой пятнами, мягкой кожи вызвало у него дрожь. Ничего. Он сглотнул внезапно густую слюну. Желудок напомнил о тяжелом пробуждении. Харпад с трудом справился с тошнотой, оперся на холодный бетон и несколько раз глубоко вдохнул. Он снял кепку и провел ладонью по влажным от пота волосам. Несолнце светило все сильнее. Харпад огляделся. Ни души вокруг, но это только вопрос времени. Он отошел на несколько шагов, вернулся. Пустота в голове заставляла его чувствовать себя трехлетним ребенком над разбитой вазой. То, что его сейчас никто не видел, ничего не меняло. Когда он сюда заходил, его точно где-то зарегистрировали. В воротах, правда, не было портала, но снаружи, на открытом пространстве, он точно попал в кадр нескольких камер ближайших магазинчиков, проезжающих машин коммунальных служб. Машины… Позиция каждого транспортного средства анализировалась системами управления дорожным движением. Эти данные легко проверить. Если они найдут труп, проверят всех, кто побывал в этом районе. Харпад был здесь, если тут был его автомобиль. И что теперь? Спрятать тело? Где? Он глазами пробежал по рядам маленьких ниш, сравнил с размерами тела старушки. Без шансов. А тут только ниши и лавки! Закопать нет возможности, все забетонировано. Закинуть на верх стеллажа? Не сможет, старушка весит килограмм сто. Вот была бы загадка для следователей!

Парадоксально, но забетонированное кладбище казалось ему худшим местом, где нужно избавиться от тела.

Сообщение о происшествии было бы равнозначно признанию вины и означало арест. Как бы он объяснил причину визита на кладбище? Нет, он не мог себе этого позволить, пока не освободит Марысю. Пустота в голове превратилась в галоп хаотичных, нерациональных идей, из которых неожиданно выскочило решение тайны всезнания Вольфа. Он имеет доступ к данным системы управления дорожным движением, поэтому и к актуальному положению Триумфа. Вот откуда он узнал вчера про зоопарк.

Вольф… Он сказал, что они заботятся о друзьях.

Харпад вздохнул, вытащил коммуникатор и набрал сообщение, с трудом справляясь с дрожанием рук: «У меня проблема». Ответ пришел почти сразу.

«Не через коммуникатор».

«Это срочно».

«Включи кодировку».

Он понял, что речь не о стандартной кодировке программного обеспечения коммуникатора, а о программе, которую установил. Он отметил соответствующую опцию и написал:

«Я на кладбище. Старуха мертва. Это не моя вина, но я был рядом. Не знаю, что делать».

Кто-то появился в ста метрах от него, на перпендикулярной аллейке. Бурый плащ исчез до того, как нюхач успел испугаться. Он вздрогнул, когда запиликал коммуникатор:

«Отправь свою геолокацию. Посади тело на лавку и медленно уходи с кладбища».

На лавку… Конечно. Просто, как просто! Сообщение исчезло, как только он его закрыл. В ответ отправил свое расположение и встал над телом.

Нужно его коснуться.

Он провел ладонями по лицу и быстро огляделся. Безлюдней, чем сейчас, уже не будет. Он набрал воздуха, перевернул тело на спину и встал над ним. Схватил полы пальто и немного приподнял. Застонал и опустил его. Так он не сможет. Он снова огляделся. Кто-то приближался со стороны Повонзковской улицы. Еще одна старушка, в этот раз в неуместном для этого места ярко-розовом плаще. Семьдесят метров. Только бы у нее было плохое зрение.

Он обошел труп со стороны головы и подсунул руки под мышки бывшей вдовы. Немного приподнял, голова откинулась назад, и мертвые глаза уставились на Харпада. Он разжал руки. Тело упало, а руки старушки, опираясь о его запястья, поднялись, словно мертвая Стефанская пыталась похлопать в ладони. Харпаду стало плохо.

Розовый плащ приближался, к счастью, медленно. У нее действительно было слабое зрение, потому что от нюхача с трупом ее отделяло не больше пятидесяти метров.

Он снова попробовал, в этот раз подставив под спину Стефанской колено. Обнял тело и потащил в сторону лавки. Удалось переместить ее на полметра. С очередным рывком голова покойницы прикоснулась к его щеке. Он чуть не закричал. Он наклонил голову, чтобы холодное ухо касалось его кепки, а не кожи.

Через несколько рывков труп сидел, прислонившись к лавке. Сейчас самое трудное. Он обошел лавку с задней стороны, подхватил Стефанскую под мышки и потянул вверх. Его позвоночник отозвался болью. Он проигнорировал это и потянул сильней, усаживая, наконец, тело на скамейку. Он присел на корточки, поставил ее ноги ровно, сложил руки в как можно более естественную позу и оценил результат. Покойница выглядела так, словно задремала. От этого он бы уже никогда не оправдался, уже не мог сказать: «Это не я». Он оставил массу следов, отпечатки пальцев на гладком бетоне. Можно ли снять отпечатки с бетона? А с лавки? А волокна ткани? Эпидермис? Он посмотрел на ладони, ободранные об ткань пальто и бетон. Он знал, что если люди Вольфа не придут в ближайшее время, он попал.

Звук шаркающих шагов приближался. Харпад краем глаза заметил розовый плащ. Он сел на лавку, стиснул зубы, чтобы не издать ни единого звука и… схватил труп за руку.

Старушка медленно прошаркала рядом, кинув на него ничего не выражающий взгляд. Точно так же на него смотрела Стефанская пятнадцать минут назад.

Он подождал, пока женщина отдалится на несколько метров, встал и пошел не оглядываясь. Самым спокойным шагом, на какой только был способен, с трудом заставляя себя не бежать, он подошел к Триумфу. Когда упал на сиденье, непроизвольно посмотрел в зеркало. Заднее было пустым. Возле ворот остановился синий Жук технической службы города. Из него вышло двое мужчин в комбинезонах, из багажника вытащили четырехколесную тачку и быстрым шагом исчезли за кладбищенской стеной. Вот как это делается.

Харпад лишь сейчас ощутил, что намок от пота, а руки тряслись, как у наркомана при ломке. Позвоночник пульсировал тупой болью. Из бардачка он достал антибактериальные салфетки, которые всегда возил с собой, и методично вытер ладони. Потом сделал это еще раз. Вытащил из кармана коробочку с лекарством и, не запивая, проглотил две таблетки обезболивающего. Харпад немного успокоился, и до него наконец дошло, что произошло. Старушки умирают сами по себе. Никто не открывает следствия в деле старушек, которые умерли на кладбище.

Он задал компьютеру случайный пункт назначения в старые районы и откинулся в кресле, ожидая, пока лекарство подействует.

VII

Юдита поднесла стеклянную ампулу с прозрачной жидкостью под лабораторную лампу.

– Не спрашивай, как это работает, – мужчина в белом фартуке покачал головой. – Это не наша технология. С момента вскрытия ампулы нано будет активно не более получаса. В сухом помещении и того меньше. До тех пор, пока хватит водяной оболочки. Когда этот тонкий слой испарится, метабелковая изоляция разрушится и нано выйдет из строя. У тебя полчаса с момента открытия ампулы.

– Он должен это выпить?

– Достаточно капли.

– Сколько времени оно будет действовать?

– Организм сразу начнет бороться. Цитотоксические Т-лимфоциты воспримут нано как вирус, потому что нано похоже на вирус. Перестанут действовать через неделю, может две, все зависит от иммунитета. Бывает, что уже через два дня.

Она огляделась в подсобке полицейской лаборатории. В углах помещения, высоко на стеллажах стояли ящики и матовые контейнеры. За стеной из молочного стекла шла оживленная дискуссия о превосходстве электронных модулей Elzab над модулями Elwro.

– Это безопасно, – догадался он о том, что взглядом искала девушка. – Я занимаюсь надзором, знаю, как это работает.

– А как объяснишь отсутствие этого? – она спрятала ампулу в карман.

– Стекло иногда бьется. Сейчас мы в расчете?

Она усмехнулась и вышла.

* * *

Темнело, а косые полосы воды, как большая метла, надвигались с севера. Будет дождь. Или короткая морось, или ливень, это невозможно предугадать. Харпад посмотрел на экран коммуникатора и нажал соответствующее поле. Он приближался к Бемову, где уже объявили осадки. Верхние этажи небоскребов на Воле охватила резко конденсирующая влага. Все равно, пусть идет дождь.

По мере того как боль утихала, к нему возвращалась ясность ума. Харпад знал, что двигается по незнакомой местности, где правят другие законы, и его интуиция ничем не поможет. Он хотел как можно быстрее ехать к Марысе и сделал бы это, если бы не рациональная оценка ситуации. Он не мог ее освободить, у него даже оружия нет. Лучше для дочери, если она останется там до полдевятого, что-то должно случиться в это время. Пусть план похитителей действует. Харпад знал, что только от него зависит, какой ПО будет у Крушевского, это имело решающее влияние на ход событий. Как и на судьбу Марыси.

Пиликнул коммуникатор.

«Что собираешься делать, скотина?»

Он стиснул зубы. У него не было сил с ней ругаться.

Он наклонился к коммуникатору, пока не ощутил боль в спине. Продиктовал сообщение как можно спокойней:

– Это и моя дочь тоже, поэтому доверься мне в этот раз.

Он почти кинул коммуникатор в лобовое стекло. И что в этой бабе он когда-то нашел?

Харпад вздохнул. Нужно тщательно все изучить, чтобы не совершить ошибку. Если бы перед смертью вдовы Стефанской он передвинул ее показатель, что и собирался сделать, то сейчас бы считал, что Элиминация состоит в немедленном убийстве людей. Но это не так. Что ж, придется забыть про добровольную Элиминацию. Слишком много неизвестных, слишком рискованно.

Случайным пунктом назначения оказался въезд на двухэтажную полицейскую парковку. Он посмотрел на экран и понял. Перед кладбищем он разнервничался и совершил ошибку, выбрав историю. Триумф был вчера в этом месте, после аварии на Вислостраде.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Повисле – один из районов Варшавы.

2

Вислострада – скоростная трасса в Варшаве вдоль Вислы.

3

Прага – район Варшавы.

4

Simca – французская автомобильная компания SIMCA («Societe Industrielle de Mechanique et Carrosserie Automobile») с 1928 года выпускала автомобили Simca-Fiat.

5

Бялоленка – район Варшавы, расположенный в северной части города.

6

Натолин и Вавер – районы Варшавы.

7

Одоляны и Елонки – районы Варшавы.