Позывные любви

Вилий Визильтер

Позывные любви

© Вилий Визильтер, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Об авторе

Родился 17 марта 1938 года в с. Калиновка Днепропетровской области. Отец погиб в 1943 г. под Сталинградом. Годы войны с матерью и братом провёл в Актюбинске. После возвращения окончил с золотой медалью школу, а затем – Днепропетровский металлургический институт. Увлёкся альпинизмом и журналистикой и в 1964 г. поступил на отделение телевидения факультета журналистики МГУ. В начале 1970-х гг. работал на Казахском телевидении, а с 1976 г. – в редакции научно-популярных и образовательных программ Центрального телевидения режиссёром телеспектаклей, программ «И в шутку, и всерьёз», «Человек и закон». В 1999–2002 гг. – главным редактором нравственно-правового телеканала «Дарьял-ТВ». В 2002 г. вернулся в документальное кино, где продолжает работать в качестве сценариста и режиссёра. Автор книг «Телевидение. Закадровые нескладушки», «Эхо эпохи», «Свет во тьме».

Первые робкие попытки

«Какая яркая, красивая Звезда…»

Какая яркая, красивая Звезда!Говорят, что она Планета…Но для меня важно не это,А нежное сиянье света,Что взор ласкает иногда.Днепропетровск, 1960 г.

«Стих Берлин задолго до рассвета…»

Стих Берлин задолго до рассвета.Вымер, как иссякшая река.Лишь мелькают в переулке где-тоРадужные стёкла кабака…Берлин, 1965 г.

Позывные любви

День,Словно тень,ПроходитКраем души.ВродеЯ,А вродеНе я…РастворёнВ оглушительном гаме.СдавленСо всех сторон —И корчитсяПод ногамиМе-ло-дия,РазорваннаяНа мириадыБессмысленных звуков…Мы рады,Мы радыЛюбому затишью.Протягиваем рукиК соломинкам пауз.Хоть на мигТишину!И я бисером вышьюСветлый ликЛюбимой…Но мимо!Мимо!Мимо!Уходит деньНабекрень.ВродеТаИ не Та.СУЕТА —Венец программы.Но когдаПод конецБессмысленной драмыИссякают силыИ даже СветилоУгасает,Идёт ко дну,Вот тогдаВдругВечерамиЗагораются звёздыВокругТак неестественно просто.И всё стихаетПод их мерцаньем,Исходит стихами.И я, волнуясь,Надеждой полон,НастраиваюсьПо зову СердцаНа одну —ЕдинственнуюВолнуВ кратчайшем,ТончайшемДиапазоне

Волн…И сквозь вопли и визг,Захлестнувших эфир,Позывные ЛюбвиПробиваются в мир.В мир страстей и стихийНа эфирной волне,Как мечты и стихи,Прилетают ко мне.Этот зов, эту нитьИ таинственный стихЯ пытаюсь оставитьВ песнях своих.Неподвластные моде,Любовью полны,Пусть приходятК вамВ радостныйМиг тишины.

Людмила

Как мир прекрасен и велик,Когда глядишь в глаза Любимой.И беды все проходят мимо,Когда с тобой Любимой Лик.Светла, загадочна, бездонна.Ты – синь небес и гладь полей.Ты – вечно юная МадоннаВ душе моей.Явилась Ты, и я постигСмысл бытия и жизни бег.Спасибо Богу и СудьбеЗа этот искромётный Миг.В моей душе гнезда не свилиНи зависть и ни злобы Яд.Хранит меня моя ЛЮДМИЛА —Вся Суть и Нежность бытия.Хвала Судьбе и вдохновенью!И хочется плясать и петь,Что это чудное мгновеньеМне удалось запечатлеть!От Тебя – свет,От Тебя – тепло и слава.Ты – наш самоцвет.Мы – твоя оправа.Не нужно нам иной услады,Лишь только Ты была бы рядом.Пусть будет так, без перемен.Желают дети и… Вилен.2006 г.

Суета

Серый день. Серый дом.Серый сумрак за окном.Серо небо. Серы лица.Серой плесенью ложитсяСерый Свет на гладь листа…СУЕТА…Москва, «Дарьял-ТВ», зима 2001 г.

Пророчество

Когда-то в забытой деревне,Как будто из сказочных строк,Цыганка, пророчица древняя,Ступила на отчий порог.Вещала меж явью и быльюБесплотная звёздная тень,Весьма припорошена пыльюТаинственных млечных путей.И сквозь обветшалые шали,Как гроздья космических гроз,Её ожерелья сверкалиОгнём лихорадочных звёзд.Забавно, легко, иллюзорноВ вечерней и вещей тишиСловесные звёздные зёрнаСлетали на почву души.

И в детской душе прорасталиМиражной надежды цветыНа зыбком, пустом пьедесталеНелепой и дерзкой мечты.Мелькали времён полустанки,Вертелась житейская ось…Пророчество древней цыганки,Увы, не сбылось, не сбылось.Но всё же с упорством маньякаИщу я в небесной далиСигнала, послания, знакаМне, пасынку этой Земли.Гамбург – Москва, лето 2002 г.

Зеркала Земли

Черны от пота злые чепраки.И черепа чернеют чернью вечной,И в ковыли ложатся пылью млечнойИз-под копыт литые черепки.Держу в руках один из черепковТех смутных лет, той старины глубокой —И смотрит на меня нетленным окомСудьба моя из глубины веков.Быть может, здесь, средь волжских ковылей,Я прикасался к влажному сосудуИ пил напиток яростный и мудрыйИз рук любимой Женщины моей.

Прерванная Песня

Любимая, мой Лебедёнок белый,Парит, едва касаясь ковылей.И стелются покорно перед нейСухая степь и влажный волжский берег.Покой и мир хранит небесный зонт.Лишь где-то там, за запредельным мысом,Прошла орда какого-то Чингиса,Покрыв вуалью пыльный горизонт.Но это там, за дальнею чертой.А здесь, в голубизне, весь лучезарен, тонок,Парит над степью нежный ЛебедёнокМоею воплощённою судьбой.Но вдруг у ног Любимой в ковылеЗажглись два сгустка ярости и злобы.И я рванулся в роковой чернобыльСудьбе навстречу и навстречу мгле.Застыл, смертельной лентою обвит,Рука не дрогнула. Я вырвал злое жало —И вздрогнула змея. И почва задрожала.Дрожала Степь от грохота копыт…

Предчувствие

Упругие, тугие ковылиВ безмолвии вселенского простораТоржественно, неторопливо спорятО вечных тайнах матери-Земли.И в мареве полуденных лучей,В извечной дрёме, что вам нынче снится?Крутой аллюр взбешённой кобылицы,Каскад подков и терпкий звон мечей.Живые смерчи в крови и в пылиСошлись лавиной ярости и мрака,Разбрызгивая капли алых маковВ былинные степные ковыли.Ну а пока в узде и под седлом,В попоне из оврагов и кургановСпит чутким сном коварного вулканаЖивая Степь в безмолвии седом.

Гимн статистике

Сколько в мире дилижансов?Сколько сыграно романсов?И исписано бумагПо делам и просто такВ учрежденьях и судахНе за совесть, а за страх?Всё сочтёт до листикаТочная статистика.Сколько в мире дилетантовИ непризнанных талантов,Честолюбцев многоликих,И ничтожных, и великих,Фарисеев, моралистов,Чистокровных и нечистых?Всех сочтёт, лишь свистни-ка,Точная статистика.Сколько роздано авансовПо расчёту или в трансе?Все сочтётся: страх, протесты,Сопли, вопли, манифесты,Истеричное юродство,Благородство и банкротство.Это вам не мистика,А точная статистика.

Нокдаун

(монолог поверженного боксёра)

Да, я боксёр!И нынче загнан в угол.И прыгают канаты по спине.Я распростёрт —И секундант над ухомГнусавит жалкий реквием по мне.Один, два, три —Закончилась погоня.Я сброшен вниз, как отшумевший лист.Судьба, смотри:Лежат мои ладониНа вечном пульсе матери-Земли.А сквозь конвойНадёжнейших канатов,Тьму разрывая вспышками огня,Кинжальный войВсех глоток-автоматовБезжалостно впивается в меня.Четыре, пять… По неподвижной целиВедут огонь, не уменьшая темп.С башки до пятЯ корчусь на прицелеВсех истинных убийственных систем.Шесть, семь ещё…А небеса как сито,Сплошное мозаичное панно.Уходит счёт,А с ним уходят силы,И гаснет опустевшее окно.Семь, восемь… Пусть!Но при девятом счёте,Презрев бессилье и смертельный риск,Я поднимусь, как штрафники в пехоте,Чтоб драться насмерть,Чёрт вас побери!

Страх

Устала моя голова.Смешалися были и небыль.Куда подевались слова,Что падали звёздами с неба?Куда подевался размахСтремлений и дерзких желаний?Тотальный неведомый СТРАХМне сердце в комочек сжимает…

Костыли

Ах, какие костылиЕсть у матушки-Земли!Деревянные, литые,Железные и золотые.Сотрясают мир эксцессы,Все научные прогрессыИсчезают в пух и прах!..И лишь настойчиво, и тайно,И вовсе, вовсе не случайноМир держится на костылях.И я совсем не исключенье,И не по щучьему веленью,И не сказать, что я гуляю,А как-то жалко ковыляюНе за совесть, не за страхНа деревянных костылях.Но, скажем так, не я один,А был известный Господин,Знаменитый интриган,Великий злобный Талейран.Ему внимали короли,И даже чудо-костылиЕму служили не простые,А изумрудно-золотые.Он золотыми костылямиВертел князьями, королямиИ, словно персонаж Эзопа,Перекраивал Европу.И Пётр-царь любил, любил,Любил использовать костыль.Нередко он, сказать позвольте,Гулял по Меншиковой морде.С тех пор по всей Руси ВеликойПошло в быту смешно и дикоСловечко царское гулять:– Позволь тебе накостылять!Вот такие костылиЕсть у матушки-Земли.И я, чего греха таить,С их помощью учусь ходить…А нынче на краю ЗемлиВновь маршируют костыли.Жгут факелы и кличут браво:– Всем костылям-героям Слава!

Монолог Галатеи

Застыв, как изваяние, у входаВ мир, что куда-то мчится и спешит,Я думаю: «Зачем мне их свобода,В которой нет ни капельки души?»Не понять тебе вовек —Этот мир непостигаем:Чем ничтожней человек,Тем он чинопочитаем.Мне не прижиться в этом мире сроду.Он ложью, словно змеями, обвит.Зачем мне эта самая свобода,В которой нет ни капельки любви?Вон, гляди, глупец румяный!Может он спокойно жить,Жить под сенью истукановВ серых мантиях из лжи.О боги! Об одном прошу, не боле,Сомнения и страхи поборов,Хоть в бедности, хоть в нищете, в неволеДаруйте мне мятежную любовь!Я – Галатея! Камень покорён.Ещё мгновенье – и проснётся дух.О, где же, где же ты, Пигмалион?!Хоть в бездну за тобой пойду.

Людмиле: память любви

Легчайшим шелестом из книги бытия:Юбчонка узкая, как лучик светофора,Дрожащим пламенем старинного офорта,Миражной кисеёй, окутав быт и явь,Идёт по памяти, любимей всех на свете.Лишь нежный след, и серебрист, и светел,Алмазной россыпью сквозь время вижу я.

Взбесившиеся слова

Сотней отточенных лезвий,Энергией в тысячи ваттБезжалостно рушат песнюВзбесившиеся слова.Стынет в кровавой пенеНевиннейшая игра.Нежное, робкое пеньеРушит словесный град.Рвёт, разрывает на части —В бога и в душу-мать!Так, что великий мастерНе смог бы их вновь собрать.И на ничтожных обломкахВстают иные слова:Злобные, громкие,Бьющие наповал!В клочьях живого мяса,В гримасах сжимая боль,Ряды обречённых масокГотовы в неравный бой.

Осколки

Осколки, осколки, осколкиМоиСателлитами кружат.По сколько, по сколько, по сколькоДаётеЗа мёртвые души?Шакалы, шакалы, шакалы,ТупыеИ сытые мордыСчитают, что мало, что мало,Что яНедостаточно мёртвый.И снова плевками, плевкамиНа раны, на раны, на раны.Затянут,Как каторжный камень,В трясинуЦитат из Корана.Я мёртвый! Я мёртвый! Я мёртвый!Я – труп на проезжей дороге.Ненужный всеядному чёрту.ЗабытыйВсепомнящим Богом…

Катерина

От постылого порогаВымученно, кривоТёрном стелется дорогаК волжскому обрыву.Над обрывом свет струитсяСтаи лебединой.Кличет горько, вслед стремитсяСердце Катерины.Катерина – лебедь белый,Бедный мой подранок.Ах, сюда ты залетелаПоздно или рано.Все под крышами укрылисьОт любой стихии.Нынче все угомонилисьМолодцы лихие.Где ж вы, странники Господни,Рыцари отваги?!Только лают в подворотняхШавки да дворняги.Только вороньё кружится,Солнце застилая.Ах! Взлететь бы вольной птицейС лебединой стаей!

В небо ринуться с обрываХоть на миг, не боле!Стоит, стоит миг счастливыйВечности в неволе.

Вопль души

Оцепененье проникает в душу,Покрывает зелёным налётом плесени.Столикой тяжестью давит и душитГруз баррикад всех Красных Пресен.Прочно заделаны входы и выходы.Бьются желанья в стальном каземате.И Чёрный Монах торжественно выкадилМесто для казни божественным матом:– Мать твою так и мать твою этак!Время приходит, и жди приговора.Цепи гремят – из каменных клетокСпущена дикая жадная свора.Душа моя,Истерзанная когтями непосильного оброка.Я с болью вглядываюсь в мрак.Неужто тыПо воле РокаЛишь пища для собак?!

Пепел

Давит на мозг свинцовая накипь,Сердце, как волк, в огневом кольце.Предначертанные, вещие знакиНе видны почти на моём лице.Прошлая мощная вера слепаяСникла совсем, как заблудший снег.И по ночам мне злорадно мигаетМой первородный неведомый грех.Я ль виноват, что, как лес, облетаютМысли и чувства от хищных ветровИ от стервячьей невидимой стаиПепел ложится на снежный покров?Пепел ложится, пепел ложится!В пепле следы, как в навозной жиже!Сквозь тягостный пепел гнилой сукровицейСочатся остатки бессильной души.

Страх

(монолог Гойи)

Знаком язык мне шпаги и кинжала,Звенящий свист их и смертельный взмах.Рука в жестоких схватках не дрожала,Но знаю, знаю, что такое страх.В сильных руках —СТРАХ!В сжатых устах —СТРАХ!В причудливых снах —СТРАХ!Ты посмотри на гордого торероНе в схватке, а в соседнем кабачке.Он, говорят, отважен, смел не в меру.А сколько страха в этом смельчаке!В его глазах —СТРАХ!В складках у рта —СТРАХ!В каждом суставе —СТРАХА отрава.

Беда подстерегает нас повсюду,В публичных и укромнейших местах.Как часто подавляю я подспудный,Ползущий в душу леденящий страх.Несёт монах —СТРАХ!В его церквях —СТРАХ!В его кострах —СТРАХ!

Монолог Никиты Муравьёва

Чары света умчалися прочь.И бездумным, безумным капризомРаспростёрлась над саваном сизымБесконечная чёрная ночь.Всё дотла растворилося в ней,Растеклось, как медузы по камням.Только хлопья железных окалинВместо прежних железных людей.А что плодит темень?Тени!А что творит гений?Тени!Что вместо растений?Тени!Что каплет нам в темя?Тени!В решётках сплетений?Тени!Осколки крушений —Тени!

Только ярким лучом с высоты,Благотворной живою водою,Искромётной весёлой звездою,Светлый Ангел, являешься Ты.Оживая на миг, видит бог,В этой зыбкой безмолвной пустыне,Как сошедшую свыше святыню,Я целую следы твоих ног!Но молотом в темя —Тени!Опутали тело —Тени!До самых артерий —Тени!Сетями сомнений —Тени!Цепями мучений —Тени!..

Монолог Александрины

О Господи, в Твоей всевышней волеДать выстоять в кругу смертей и мук,В девятом круге варварства и болиНикитушке, супругу моему.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!Нам не дано достичь величественной цели.Хочу лишь облегчить, и боле ничего,Ту ношу тяжкую, те каторжные цепиНикитушки, супруга моего.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!Живительной водой священного колодцаВесь свет моей души наперекор всемуВ тот каменный мешок, во тьму пускай пробьётсяК Никитушке, супругу моему.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!Всё одолею: страх, покорность, ужас.Зажму в груди и материнский вопль,Лишь дай согреть в декабрьскую стужуНикитушку, супруга моего.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!О Господи, я ангелом крылатымСтремлюсь к Тебе. Но более всего,Прости мне, Господи, люблю светло и святоНикитушку, супруга моего.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!Кандальный грохот, стоны и проклятьяУж заглушают колокольный звон.

Хоронят заживо товарищей и братьевНикитушки, супруга моего.Он против Зла поднялся на Руси.Его, о Господи, помилуй и спаси!

Сиреневый сон

От детства,Ушедшего в бездну времён,Мне достался в наследствоСиреневый сон.Наплывая бездоннойПрозрачной волной,Колонны, колонны, колонныВстают предо мной,В нежный сумрак одеты.А вокруг, а вокруг,За стеною рассвета —Сиреневый луг.А над серебристой речкой —Тучки – серые сердечки.А у серебристой речки —Всюду белые овечки.Перед серебристой речкой —Розовые человечки.На зелёной опушке —Солнечный круг.В нём танцуют пастушкаИ юный пастух.Воплощённая вечность,Хоть и хрупок на вид,Как наивно-доверчивЭтот танец любви!Как за них трепещу я!Ах, сиреневый луг!Здесь любовь торжествует,Недоступная злу…Но уносятся куда-тоТучки – серые сердечки.Растворяются у речкиСлишком белые овечки.Стали пламенем ЗакатаРозовые человечки.Но я жду, что с рассветомМне откроется вдруг,Неожиданно где-тоСиреневый луг.И в сиреневых звуках —Не во сне, не во сне! —Чьи-то нежные рукиПрикоснутся ко мне.

Тайны

(доченьке Катюше)

Исчезли давно каравеллы, фрегаты.И с ними корсары ушли и пираты.Всё меньше и меньше сокровищ случайных.Но верю, остались весёлые тайны.Лишь сделаешь шаг от родного порога —И можешь ты тайну рукою потрогать.За угол свернуть,К перекрёстку вернутьсяИ с тайнойНечайноНос к носу столкнуться.Увидеть глазами, почувствовать кожей,И сердце забьётся легко и тревожно.И ты уж решишься без тени сомненийНавстречу опасным шагнуть приключеньям.Но тайна —Бескрайна.К тому ж недотрога.Её иногда и не сможешь потрогать.Её иногда даже с места не сдвинуть,Не то что проникнутьВ её сердцевину.Следами утратНочь проходит печально,Но снова с утра —Ожидание тайны.ПроходятИ вновь намечаются сроки.А тайна —За далью,Далёко-далёко!И хочется нетерпеливо, отчаянно,Чтоб каждый наш день раскрывался как тайна.

Эхо

Ах, какое в Коктебеле эхо!Раскатистое, звонкое, глухое.Кричишь —И моментально смехомВ ответ тебя, как артналётом, кроет.Ты слово —А в ответ десяткиВлетают в глотку пулемётной дробью.И новые слова в неравной схваткеВ своей же гибнут, собственной утробе.Стою, ошеломлён и озадачен.Ну что за странность в этих мёртвых скалах!Вдруг, как под гонг в невероятном матче,С лица слетело тесное забрало —И встал, прорвав заслоны бельм,Весь мир – огромный КОКТЕБЕЛЬ.Лишь вместо мёртвых скал подонки.Ряды подонков в ярком свете дня.Я бью в упор —И пули звонкоОтскакиваютИ впиваются в меня.

Жажда

Дремлет рассвет за окном,Дремлет кухонная утварь.А я на судёнышке утломВ погоне за каверзным сном.Провисли мои паруса,И мёртвая зыбь под ногамиВозносит тоскливые гаммыК холодным, пустым небесам.И замкнут магический кругПристойною пресною одой.Вселенская сонная одурьВсё в сон погрузила вокруг.Когда же, игрив и певуч,Сквозь сонную муть и зевотуВесёлою звонкою нотойПробьёшься к нам, Солнечный Луч?!

Бы(о)ль

От загадочных сдвигов СудьбыНа каком-то глухом поворотеОстаётся пошлейшая быльКрасной ржавчиной на эшафоте.И лежит, повинуясь молве,Весь в пыли, в проржавевших доспехах,Измельчённый и жалкий век,Кем-то брошенный на потеху.На потеху ветрам сырым,На потеху гнилым болотам.И гниёт легендарный РимПод фундаментом эшафотов.Лишь кричит вороньё кругом,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.