Донские казаки в начале ХIХ столетия

В нужную минуту произнесены были слова: «бунт» и «заговор», поездка Платова в имение к родне была истолкована подстрекательством и в 1800 году донской генерал отправлен был на житье в Кострому, а оттуда заточен в каземат Петропавловской крепости.

Казалось, карьера Платова была кончена. Враги торжествовали, всем, кому Платов перешел дорогу – было легко и отрадно.

Но Платов скоро понадобился.

Событие, вернувшее его в войско из темного и душного каземата Петропавловской крепости – был знаменитый «поход к стороне Оренбурга…»

Дальнейшая деятельность Платова в Наполеоновские войны хорошо знакома каждому, но личность Платова, его отношения к окружающим, причины обаяния его на казаков пока мало выяснены, и Платов рисуется теперь, то как хитрый льстец перед старшими и жестокий для казаков самодур-атаман, то как высокообразованный казачий генерал, прельщавший умом и начитанностью даже ученых людей. Ни тем, ни другим Платов не был. Он был прежде всего казак, вышел из среды своих подчиненных, любил их и был ими любим. Он был хитер, имел сметку, где, что сказать и как сделать, был храбр и умел показать эту храбрость – словом, это был «тактичный человек».

Вот как рисуют современники его наружность: граф Матвей Иванович Платов росту был большого, волосы имел темные, глаза на вылет серо-голубые, отменно быстрые и зоркие, так что в дальности зрения едва ли кто мог с ним равняться; лицо вообще приятное, мина благоприветливая; талия прямая и стройная; в походке легок, осанкою величествен, сию столь знаменитую особу украшали следующие знаки отличия верою и верностью заслуженные: ордена св. Апостола Андрея Первозванного, св. Александра Невского, алмазами украшенный, св. Великомученика и Победоносца Георгия 2-й степени большого креста, св. Равноапостольного князя Владимира 1-й степени и св. Иоанна Иерусалимского Командорский крест, австрийский Императорский орден Марии Терезии 3-й степени, Королевские прусские Черного и Красного Орла 1-й степени; портрет английского принца-регента на ленте голубой подвязки, сабля с надписью «за храбрость», алмазами украшенная, жалованная Императрицею Екатериною II, бриллиантовое перо на шапке, жалованное Императором Александром I, сабля от общества города Лондона и три медали: одна за взятие Измаила, нарочно для него выбитая в царствование Императрицы Екатерины II, которую граф носил на шее и две медали за 1812 год и дворянская»[8].

Платову за время своих походов за границу, а также во время пребывания в Петербурге удалось изучить практически французский и немецкий языки, а чтением истории развить свой ум, но, не смотря на это, Платов не был уверен в своих знаниях и в разговоре с высшими прикидывался простоватым.

Вместо Варшавы – говорил Аршава, французского министра Талейрана называл Тейларан, офицеров квартирмейстерской части называл планщиками. Не забудем, что в век Великой Екатерины это было в моде. Сам безсмертный Суворов кричал «кукареку» в коридорах дворца.

Непривычка к богатым залам, раутам, балам и обедам выкупалась хитростью, скрытою под простодушием. «Мы не рождены, – говаривал он, – ходить по паркам, да сидеть на бархатных подушках; там вовсе можно забыть родное ремесло. Наше дело ходить по полю, по болотам, а сидеть в шалашах или еще лучше под открытым небом, чтобы и зной солнечный, и всякая непогода не были нам в тягость. Тогда и будешь всегда донским казаком.

Всякое дело тогда и хорошо, пока всегда с ним, а то ты от него на вершок, а оно от тебя на аршин, и так и пойдете вы врозь: хорош будет толк!»[9].

И неловко чувствовалось донскому атаману, выросшему среди простора донских степей, в роскошных залах Зимнего Дворца. Зеркальный блеск штучного паркета, отражавший предметы, ему был страшнее пучин и болот восточной Пруссии, а тихие неслышные шаги разряженных лакеев пугали более чем канонада вражеских орудий и визг пуль. В залах, уставленных вазами, этажерками, кронштейнами было душно и тесно. Рассказывают, что перед отъездом его к Молдавской армии, когда он откланялся уже всему Двору, Государыне Императрице Марии Феодоровне благоугодно было пригласить его еще на другой день к семейному столу Ее Величества. Кружок собрался небольшой, были все свои, придворные, искушенные опытом светской жизни. Платов простодушными рассказами своими совсем очаровал Императрицу. После обеда Платов в самых изысканных выражениях рассыпался перед Императрицей, благодаря Ее за лестное к нему внимание. Среди поклонов он задел своей роскошной саблей за одну из драгоценных фарфоровых ваз, стоявших с цветами на полу. Ваза с грохотом полетела, зацепила при падении своем другие – звон и стук поднялись по дворцу. Сконфуженный, уничтоженный Платов хотел отскочить, но зацепился шпорами за ковер и упал бы, если бы сама Императрица его не поддержала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Полковая инструкция для Донского войска» М. Г. Власова, 1836 г.

2

Собственно дворянства в войске не было, все были равны. Только с 1798 года донские офицеры сравниваются с армейскими и считаются дворянами. До сего времени они считались «зауряд».

3

«Русская Старина», т. Х, 1874 г., май, стр. 33.

4

«Русская Старина»», т. Х, 1874 г., стр. 33.

5

Переписка полковника Кирсанова с Платовым. Воен. – учен. архив Главного Штаба, дело № 1835.

6

Письмо генерал-лейтенанта Ив. Ив. Краснова к своей жене.

7

Бумаги г.-л. Михайловского-Данилевского, дело III, II (Военно-учен. архив Главн. Штаба, дело № 1835).

8

Жизнь и подвиги гр. М. Ив. Платова. Москва 1821 Ч. III Стр. 43–44.

9

Жизнь и подвиги гр. Матв. Ив. Платова. Н. Смирнаго. Москва. 1821. Ч.III стр. 34.