Сенсация на крови

Она перевела дух, вздохнула. Я сидела, переваривая информацию.

Да, дело дрянное. И достаточно глобальное. Сигареты компании «Гефест», насколько я припоминала, в продаже появились чуть менее года назад: даже в Тарасове были эти зазывные рекламные щитки, гарантировавшие «Божественное удовольствие от каждой затяжки!». А одна из наших соседок по этажу, стильная и элегантная Элеонора Аристарховна, начала курить ароматизированную вишней гефестовскую «Афродиту» – едва та стала доступна. Ей, пожилой даме, эти тонкие сигаретки с фильтром фиолетового цвета необычайно подходили. Дополняли все ее шляпки с цветами, перчатки и подобранные в тон костюмы. А уж «мужская» марка «Зевс», поди, имела популярность среди соответствующей части населения. Буквально минувшей ночью у кого-то из полицейских я приметила пачку гефестовских сигарет, именно «Зевс».

– У нас в Тарасове эти сигареты тоже употребляют, – сказала я.

– Я заметила, – кисло покивала Лидия Ильинична. – Я в Тарасов не просто так приехала. Виктор Иванович Рыба – да, так его полностью зовут, седого-то – он раньше был в исследовательской группе Леньки. Ленька его особо не выделял, мужик просто неплохо работал. Делал все, что скажут. Тихушный такой середнячок. На таких и внимания не обращают, а зря; память у него золотая, глаз наметанный, мозги на месте. Вот Рыба-то и начал примечать по результатам химических анализов, что бензпирен при Ленькиной обработке вызывает сильнейшую зависимость. Как-то он так вступает в реакцию с некоторыми гормонами в организме, по-особому воздействует на центры удовольствия в мозгу. Человек подсаживается буквально после недели курения.

– Ничего себе! – воскликнула я.

– Вот-вот. – Рубиновая улыбнулась, довольная, что я проникаюсь важностью темы. – А в «Гефесте», между прочим, и на добровольцах проводили опыты. Виктор Иванович показывал мне результаты исследований. Собственно, он первый и связался со мной. Сначала попытался поднять волну в самом «Гефесте», как-то повлиять на Леньку… не вышло. Начальство зашевелилось, попыталось заткнуть его деньгами, но Рыба уперся рогом, и в результате его вышвырнули. Правда, с хорошим выходным пособием, типа как – соблюли приличия и выперли вроде как по причине пожилого возраста. И вот тогда он обратился ко мне. Совсем недавно.

Мимо нас одна за другой проехали две машины – «легковушка» и грузовая фура с маркировкой «Кока-Кола». Рубиновая при первых же звуках шума спустилась ниже некуда и закрыла лицо воротником. Я проводила машины взглядом, пока они не скрылись вдали.

– Я до этого была немного знакома с Виктором Ивановичем. До того, как мы с Ленькой порвали, я, бывало, обедала с ним и с его коллегами. Не представляешь, как этим ученым мужам важно потрепаться перед сторонней дамочкой о своих успехах. Перья распушить, посверкать павлиньими хвостами.

Я понимающе усмехнулась. С миром ученых и изобретателей я немного знакома, так что представилось распрекрасно. А уж если дамочка красива, глупа, или искусно притворяется глупой…

– Ну почему же, Лидия Ильинична. Так и вижу, как они разглагольствуют перед вами.

Рубиновая широко и зубасто улыбнулась. Такая улыбка одновременно сделала ее моложе лет на пять и усилила сходство с хищной рыбой.

– Ленька-то знает, что я непроста, и преотлично. А Рыба – он, оказывается, смотрел ту программу, которую я делаю – ну, «Обо всем начистоту», слышала?

– Нет, – откровенно сказала я. – Я редко смотрю телевизор. Работа не позволяет.

– Неважно. Словом, Рыба связался со мной. А я же второй продюсер по должности, я в том числе ищу сюжеты и места для съемок. У меня нюх на сенсации! А у нас же в стране антитабачная пропаганда… типа как. Вот ты знала, что Россия занимает первое место в мире по курению среди подростков?

– Нетрудно догадаться, – согласилась я.

Вспомнились дымящие за территорией школы старшеклассники. Готовые остаться без обеда, лишь бы успеть перехватить сигаретку на перемене.

– И я предложила нашему генеральному, ну, Чижикову, мол, – мы же за здоровый образ жизни, давайте выпустим программу о вреде курения. Главное, чешу так гладенько, мол, никаких сенсаций, просто подробно расскажем об уже известных последствиях… Пригласим ученых, погрозим курильщикам пальчиком. Повоспитываем деток. Говорю, мол, у меня и ученый на примете есть, прямо о-о-о-о-о-очень авторитетный. И генеральный, этот дундук, подумал, что я Леньку имела в виду. А Ленька – он верный «Гефесту», воду мутить не будет. Но авторитетный, это да.

– Если «Гефест» базируется в Москве, то что Рыба делал в Тарасове? – удивилась я.

И спохватилась: черт, я продолжаю задавать уточняющие вопросы и все глубже погружаюсь в это дело. Профессиональная привычка пытливого ума? Или уже молчаливое согласие работать на Лидию Ильиничну?

– А он уроженец Тарасова, – пояснила Рубиновая. – Здесь у него квартира, от родителей перешла. Да и кто бы ему позволил остаться в Москве? Его запугали, сказали, что за разглашение промышленных тайн он сядет в тюрьму. И предложили – либо получишь срок, либо бери деньги и уматывай из столицы. Догадываешься, что он выбрал?

– Вполне… – Я захотела покурить, заполировать информацию никотином. Но при взгляде на сигареты возникло отвращение. Перед глазами замелькали устрашающие изображения всевозможных болезней, какие в последние несколько лет размещают на сигаретных пачках. Вроде бы на пачках «Гефеста» таких «страшилок» не было. Надо проверить.

– Я-то, конечно, без доказательств не собиралась ему верить. Приехала, встретилась с ним. Между прочим, в парике была, ты меня, наверное, еще и поэтому не узнала. Темный такой парик, с челкой.

Я припомнила, глядя на Рубиновую. Да, в обычной жизни она носила иную прическу.

– Виктор Иванович предоставил доказательства. Я предложила ему немедленно вернуться в Москву – тайно. Защиту я бы ему обеспечила, связи у меня есть. Но наш побег просекли. Накрыли, едва мы вышли из дома. У меня инфа-то не в сумке была, но ведь и обыскать могли. Запросто. И как итог – я с инфой, но без квалифицированного информатора. А Рыба готов был выступить в «Обо всем начистоту». Говорил, терять нечего. А мне нужна поддержка кого-то из ученого круга. Авторитетного специалиста.

– Вот поэтому они его и «выключили», – поняла я.

Картинка складывалась вполне ясная. Я задумчиво смотрела вдаль, на дорогу. Проехала очередная машина – в это время на северном выезде всегда поактивнее. Лидия Ильинична вновь спряталась, я проводила машину подозрительным взглядом. После рассказа продюсера во мне понемногу включался рабочий режим. Пока еще не в полную силу. Так, пробный разогрев после долгого перерыва.

Машина скрылась, Рубиновая выпрямилась и – я кожей почувствовала ее сверлящий взгляд. Про такой говорят: «Дырку проглядишь».

– Ну, и как тебе? – поинтересовалась она.

– Отвратительно, – согласилась я. Часть меня уже прикидывала способы защиты, необходимое оборудование и оружие. Плохо только, что в Москве – а я не сомневалась, что Рубиновая вернется туда – у меня далеко не такие надежные связи, как в Тарасове. Тарасов мною обжит и хорошо знаком, столица же была ненадежна и переменчива. – Теперь вас хотят остановить? Заставить замолчать?

– Думаю, да. До вчерашнего вечера мне никто не угрожал, я не замечала обысков в квартире или в офисе. – Госпожа продюсер выглядела измотанной своим рассказом. Видать, и впрямь ночь не спала. Или спала, но так, что и сном-то не назовешь. – Мне нужно сделать эту передачу как можно скорее. Не только потому, что популярность «Гефеста» растет. На прошлой неделе Ленька вызвонил меня на ужин…

– Разве вы не ненавидите своего мужа? – поразилась я. И поспешно добавила: – Бывшего.

– Пока он не пытается залезть ко мне в трусы по старой памяти или вновь окольцевать, мы ладим, – хмыкнула Лидия Ильинична. – О чем-то неромантическом с ним вполне можно говорить.

– Он вас преследует? – совсем по-деловому спросила я.

Как телохранитель, я обязана знать, откуда может прилететь потенциальная угроза.

– Подкатывает иногда. Двенадцать лет были женаты, а это…

– Я знаю, – перебила я. – Я видела фото в интернете.

– Понравилось? – совсем уж цинично оскалилась Рубиновая.

Я поняла, что ступаю на скользкую территорию, и примолкла. Рубиновая не собиралась позволять кому-либо задавать личные вопросы… пусть даже в целях защиты.

– Я не думаю, что Ленька опасен, – протянула она. – До поездки сюда мы встретились только один раз. Вытянул, значит, меня на ужин. И похвастался, мол, не скажет, что за компания, и вообще ничего не скажет… но его разработку с бензпиреном хочет приобрести одна заграничная компания. Я только глазами хлопаю, мол, да что ты говоришь? И начальство, поди, в восторге?

Сейчас Рубиновая говорила как беззастенчивая разведенка, которая рассказывает подружке о том, что бывший мужик алименты не платит четвертый месяц.

Я молчала.

Рассказывай, Рубиновая, не стесняйся. Чем больше информации, тем лучше.

– И Ленька мне, – тут она изобразила мужской хрипатый бас: – «Лидочка, начальство удвоило мне зарплату. Ты столько даже за год не получаешь!» И еще сказал, чтобы я нос-то в это дело не совала, потому что оторвут его, как любопытной Варваре. А позднее со мной уже связался Виктор Иванович. При личной встрече подтвердил, что да, «Гефест» ведет переговоры. А с кем – пока не ясно. А дальше ты знаешь.

Я покачала головой, удивляясь всей этой истории. Куприянов, конечно, выбрал не самую верную тактику. Глупо надеяться вернуть бывшую жену, ведя себя в стиле «Посмотри, от кого ты нос воротишь». Это унизительно, как по мне, для обеих сторон. У такого мужчины либо низкая самооценка, либо он отчаялся завлечь бывшую без демонстрации высокого статуса. Конечно, у меня нет опыта жизни в браке, но отношения случались, так что есть по чему судить и с чем сравнивать.

Ну да ладно, моей почти клиентке это оказалось на руку. Осталось выяснить еще кое-что.

– Лидия Ильинична, позвольте уточнить. Я проверила – звонок от вас сегодня поступил не на мой рабочий номер, а на личный. Откуда вы его узнали? И еще…

– Друг дал, – снисходительно прервала меня Рубиновая. – Наш с тобой общий друг.

Вот ведь!.. Эх, с Рубиновой, по ходу, держи ухо востро. Только я прониклась ее проблемами, как она снова начинает меня раздражать.

– Вы мне так много рассказали, – слегка зло продолжила я. – Вы точно знаете, что мне можно довериться? Вы не похожи, простите за прямоту, на лохушку. Да и я вчера вам не представлялась. А чтобы найти, нужно знать, кого искать.

– Ла-а-адно. – Рубиновая потянулась до хруста в суставах. – Года два назад, Ямайка, белорусский оружейный барон по кличке Минск. Ты охраняла его жену. Милая такая женщина по имени Надя, обалденно готовит рисовую кашу с изюмом и курагой… Вспомнила?

– Вы с ним дружите? – изумилась я.

Жесткий и очень требовательный, Минск в свое время настоял на моей кандидатуре, узнав обо мне от своих друзей-военных. По иронии судьбы, с этим непростым и опасным человеком мне было достаточно легко работать. Мы с ним понимали друг друга, как профессионал профессионала, он мне доверял, а его жена Надежда… более милой и душевной дамы мне встречать пока не доводилось. И рисовая каша, да…

У меня вновь забурчало в животе, на этот раз особенно громко.

– Сотрудничаем. Иногда, – многозначительно бросила госпожа продюсер. Потом смилостивилась и пояснила подробнее: – Я помогла ему добыть один госзаказ. А с Надеждой – да, немного дружим.

Я отметила это «немного». Рубиновая и так неуловимо напоминала мне Людмилу Прокофьевну Калугину, а тут у меня мелькнуло подозрение, что подруги как таковые у Рубиновой вряд ли есть. Разве что такие, которые могут быть полезны для работы.

Это было чем-то похоже на мою ситуацию. В Тарасове у меня есть связи не только в полиции или в криминальной и околокриминальной среде. Но и, например, в лучшем на весь Тарасов салоне красоты. Хотя… если парикмахер – бывшая осведомительница КГБ… впрочем, ладно. Аллочка давно развязалась с госорганами, и я захожу к ней исключительно для того, чтобы освежить стрижку. К слову, бесплатно.

– Минск говорит, ты как цепная собака или клещ, захочешь – не стряхнешь. Я ему вчера ночью позвонила, говорю – так-то и так-то, нахожусь в Тарасове, и мне нужно покинуть город с надежной защитой. И Минск мне – вызванивай Охотникову Евгению Максимовну. Если она не занята – считай, тебе сказочно повезло. Понадобится, она тебя хоть на собственном горбу вытащит. А там он и номерочек твой скинул, и сайт я погуглила… Вот так ты и нашлась. – Лидия Ильинична мотнула головой, будто точку ставила.

Я побарабанила пальцами по рулю. Насчет рекомендаций все было более чем ясно.

Настал момент принятия решения. С одной стороны, откровенно скажем, мерзковатая баба, которая умудрялась подколоть даже меня, бывалую и морально устойчивую. С другой стороны, у этой мерзковатой бабы имелись серьезные проблемы и рисковое важное дело. Минск кому попало меня рекомендовать не стал бы. Он всяким хорошим – от редкого вина до контактов ценных профессионалов – делится только со своими.

– Лидия Ильинична, я вам понадоблюсь только для того, чтобы добраться из Тарасова в Москву? – Хотелось хоть примерно знать, сколько времени займет задание.

– Ты мне нужна будешь минимум на месяц, – отчеканила Рубиновая и тут же пытливо прищурилась. – Пока я не выпущу передачу о «Гефесте». Если получится раньше – раньше и распрощаемся. Я понимаю, я не подарок. Но мне нужно прикрытие, пока я буду добывать информацию.

– Вы же видели мои расценки на сайте? – на всякий случай уточнила я.

Месяц – это весьма прилично. А мое время стоит дорого, и я всегда заранее уточняю, потянет ли клиент.

– Видела, – невозмутимо отозвалась Рубиновая. – Нормально, как по мне. Как быстро ты сможешь приступить к работе?

– Хоть сейчас, – легко ответила я. – Только вещи соберу.

– Не хочешь для начала перекусить? – спросила она. – Я бы вот поела.

– Если любите домашнюю кухню, могу подсказать неплохое место.

Я не люблю, когда вторгаются на мою личную территорию. Но, во-первых, мясо с картофелем и травами в исполнении Милы я сейчас не променяю ни на какие ресторанные деликатесы. А во-вторых, такие особы, как Рубиновая, любят, умеют и практикуют вызнавать о своем персонале (а я сейчас персонал, и нет, это слово меня не обижает) какие-то домашние подробности. Так что пусть увидит мою квартиру, черт с ним. Больше доверять будет. А мне весьма облегчает работу доверие клиента. Да и дальше кухни и ванной с туалетом Лидию Ильиничну я не пропущу.

– Отлично, поехали, – согласилась Рубиновая и пристегнула ремень.

– А… ваша машина? – Я кивнула на «Жигули». «Раздедеханные», как выразился бы Шура Осколкин.

– Это не моя, – беззаботно откликнулась Лидия Ильинична и, чуть повозившись, ловко и быстро водрузила себе на голову другой парик, рыжевато-блондинистый. В сочетании с большими солнцезащитными очками маскировка была недурная.

Но меня сейчас озаботил другой вопрос:

– То есть – не ваша?! А чья?

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Ночью угнала, с открытой парковки.

Так, нужно будет точно звякнуть Шуре, предупредить – вдруг какой работяга хватился своей тачанки. Я записала номер «Жигулей». И завела мотор «Фольксвагена».

– А на чем же вы приехали в Тарасов? – уточнила я, уже въезжая в город.

– На «Ауди». Хорошая машина, – вздохнула Рубиновая. – Была.

– В смысле – была?! – Ну, как говорила Алиса в Стране чудес: «чем дальше, тем страньше и чудесатей». Но я уже поняла, что это дело легким не будет. Так что, Женя, заранее приготовься не ронять челюсть.

– Я вчера, когда сбежала с места драки, еще на «Ауди» была. Разогналась хорошенько. Я, между прочим, недурно вожу. Припарковалась за пару улиц от своего логова… вываливаюсь вся на адреналине… – Она выдержала театральную паузу. – Отошла метров на десять, и тут как ******!

Я недоверчиво глянула на Лидию Ильиничну. Не похоже, что разыгрывает.

– Не пойму, почему меня сразу не подорвали. Я-то, дурища, к тому же на горячую голову не проверила машину, мозги после драки набекрень вообще.

– Сильный взрыв был? – озаботилась я.

Надо бы детектор взрывных устройств из сейфа достать…

– Средне. Меня не зацепил. – Рубиновая даже пристегнутая ехала, сползя ниже бокового стекла. – Немного пошваркало выбитым стеклом, и все. У меня все с собой было, так что я на съемную квартиру не стала возвращаться. Меня ведь и там подстеречь могли.

– Могли, – согласилась я. – И где вы ночевали?

В общем-то, какая разница, где Рубиновая провела ночь, если она благополучно добралась до меня. Но беспринципность и изворотливость этой дамы в вопросах выживания раздразнили мое любопытство.

– Нагуглила хостел и завалилась туда. Студенческое какое-то заведение. Возле Политеха вашего вроде. Комендантшу только деньги и интересовали, а это добро у меня регулярно с собой.

Я глянула на Рубиновую. Что-то в ее облике не давало мне покоя. Через пару секунд я поняла: одежда. Да, вчера Рубиновая была в другой. И, исходя из ее рассказа, возможности переодеться не имела. То, что я сейчас видела – пальто, джинсы – болталось на ней как мешок на пугале.

– А одежда?

– В одном из дворов вещи на просушку были выставлены. Я и поживилась. Но кроссовки мои, без обувки никого не оставила.

Я лишь усмехнулась. Может, кто другой Рубиновую и осудил бы, но только не я. В бытность мою бойцом спецназа в «Сигме» мне случалось не то что одежду красть – чужой транспорт угонять и бросать потом где придется. Погоня такое дело, безжалостное.

– А машину вы, стало быть, увели, – для проформы повторила я. – Вас этому на экономическом факультете научили? Или на первой работе в Коломне?

Да, со стороны мои вопросы могли показаться наглыми, не спорю. Но я Лидии Ильиничне была нужнее, чем она мне. К тому же мои вопросы вписывались в ее стиль общения. Да и нелишне показать, что я не белая и пушистая.

Сейчас Рубиновая выглядела польщенной.

– Батя – автомеханик, – просто пояснила она. – Научил всему, что надо.

Я подавила яркую фантазию о том, как Рубиновая, пока я прикрываю отходы, отстреливаясь не хуже парней из боевика «Неудержимые», взламывает крутой джип и увозит нас от погони в стиле того же Даниэля из «Такси».

Припарковавшись у подъезда дома, где жили мы с Милой (в процессе разговора я следила, чтобы за нами не было «хвоста»), я позвонила тетушке прямо из машины. Мила нормально относится к моим гостям «по работе». Но раз уж госпожа продюсер останется на обед, стоит сказать заранее, чтобы Мила переоделась во что-то более «парадное», чем старое домашнее платье. Мне-то все равно, а вот тетю смущать не хотелось бы.

– Она, надеюсь, не трепло? – озабоченно осведомилась Рубиновая.

– Тетя хранит мои тайны, – успокоила я ее. – Я представлю вас просто как мою клиентку, имя называть не обязательно. Вас сейчас все равно не узнать.

Это была чистая правда. Рубиновая выглядела то ли как хипстерша, то ли как бомжиха, с неуместно дорогой сумкой и уместным синяком на возрастной физиономии. Но отнюдь не как лощеная дама-телепродюсер с той стороны экрана.

– Повезло, что я не телеведущая, – заметила она, пока мы, осматриваясь, заходили в подъезд и поднимались ко мне. – Они-то каждый день по телику мелькают, а я больше… теневая танцовщица. – Она хмыкнула.

«Shadow dancer», – вспомнила я. Ну да, ну да.

Людмила, пока мы поднимались, успела подогреть мясо, заварить чай, и – слюнки потекли – открыла и банку огурчиков, и маринованные грибы.

Рубиновая, снимая пальто, открепила с него свой детектор прослушки и нацепила прямо на свитер. Огонек по-прежнему горел зеленым светом.

– В моей квартире прослушивающих устройств можете не опасаться. И камер нет, – заверила я.

Это правда: специальные механизмы («глушилки», если коротко) я установила чуть не в первую неделю пребывания у Милы.

– Поверю на слово, – отозвалась Рубиновая, не снимая ни детектор, ни парик. И тут же расплылась в обаятельнейшей улыбке, как-то скрывшей синяк. – Людмила, простите, как вас по батюшке?

Тетушка улыбнулась в ответ:

– Можно просто Мила.

Лидия Ильинична в присутствии тетушки начала разговаривать более высоким голосом, не похожим на ее настоящий. И вела себя безобиднее некуда. Если бы я не слышала, как она матерится, не поверила бы, что она слова-то такие знает. Женщина-хамелеон. Ничего, сработаемся. Я и не к таким персонажам приспосабливалась.

Изумительный обед с лихвой утолил мой затянувшийся голод. Я ела, не поднимая головы от тарелки, стараясь не давиться – так было вкусно. Для Милы это был лучший комплимент ее стряпне. Я всегда считала, пойди она по пути кулинарии, стала бы шеф-поваром, не меньше.

Рубиновая была того же мнения: она не только управилась со своей порцией быстрее меня, успевая воздавать хвалы и прихватывать то гриб, то огурчик, но и попросила добавки. Вполне возможно, что она, скрываясь ночью от погони, и не ела-то ничего.

После обеда (эх, знала бы тетушка, кого она только что накормила от пуза!) мы с Лидией Ильиничной ушли в мою комнату. Я не намеревалась при ней собираться в дорогу. Клиентам совсем необязательно знать все секреты и приемы тех, кто их охраняет. Главное, чтобы приемы работали.

Нет, мы собирались обсудить план действий.

– Как мало для счастья надо, а! – блаженно, тем же высоким «не своим» голосом поделилась Рубиновая, чуть похлопав по животу. – Иногда думаю, зачем мне все это, скандалы, интриги, расследования…

Забавно, о чем-то подобном меня порой спрашивает Мила, когда у нее со свежей силой вспыхивает желание выдать меня замуж. Вспыхивает, да быстро иссякает. Почему? А вы подумайте, какой мужчина может жениться на женщине, которая запросто завалит противника голыми руками? Разве что безнадежный хлюпик-подкаблучник. Рядом со мной инстинкт защитника не реализуешь, я сама кого хочешь сумею защитить. Это я умею лучше всего, потому и занимаюсь.

Я знаю, что Людмила периодически звонит моим родителям во Владивосток, делится новостями – этакий курьер меж двумя поколениями. И точно знаю, что отец ни разу не спросил о моем потенциальном замужестве. Может, он лучше всех видит, из какого я теста. Не свадебный кулич, однозначно…

Я думала, а руки действовали: я разложила на столе новейшую карту России, двумя кружками отметила Тарасов и Москву. Когда есть возможность, я предпочитаю работать с наглядными «пособиями». Нужно было продумать маршрут.

– Кто-нибудь знает, что вы находитесь здесь? – спросила я, одновременно прикидывая, выдержит ли «Фольксваген» марш-бросок до Москвы.

– Нет. Я никому не говорила. Сказала, что еду по делам и буду через двое суток. – Рубиновая села с другого конца стола и тоже уставилась на карту. Прямо два полководца перед сражением. – Вот за Рыбой могли следить.

– Может быть, он и сам что-нибудь заметил?

– Он не успел рассказать. – Рубиновая проследила пальцем рисованную линию железнодорожной магистрали, постучала пальцем по карте. Из Тарасова в Москву многие добираются именно поездом. – Что думаешь насчет такого вояжа? Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…

– Только не плацкарт, – поморщилась уже я. Да, с моими заработками привыкаешь к высокому уровню комфорта.

– Конечно, возьмем купе. Людно, свидетели будут.

– Вы собирались более конкретно оповещать кого-то о своем возвращении?

– Никого. Если выедем сегодня, вернусь раньше обещанного. Устрою всем сюрприз.

– Тогда к чему свидетели? – не поняла я. Но тут же догадалась, глядя на до сих пор не снятый Рубиновой парик. – В маскировке поедете?

– В точку. А свидетели – чтобы никто не напал. Конечно, это если меня узнают…

– Нападут – отобьемся, – пообещала я.

По моему опыту, наличие свидетелей не всегда удерживало преследователей. Но если маскировка сработает, доберемся тихо.

– Минск говорил, ты и облик менять умеешь. Думается, хорошо бы мы обе как следует замаскировались до самой Москвы. Синяк-то мой точно надо прикрыть…

Это слегка отдавало паранойей, но в целом я не имела ничего против предложения Рубиновой. Маскировка так маскировка. Я в ней толк знаю. Дайте мне полчаса максимум, и мама родная не признает.

У меня в наличии имелись поддельные документы. Нечасто они мне пригождались, честно говоря. А все оттого, что мои репутация и авторитет служили мне хорошую службу. Но если клиентка хочет повышенную секретность – что ж, я готова.

Готова была и Рубиновая.

– Зацени. – Она, будто старшеклассница эксклюзивной помадой, похвасталась мне поддельным паспортом.

На фотографии в нем Лидия Ильинична была в том же парике, что и сейчас, и документ выглядел как настоящий. М-да, моя клиентка неплохо о себе позаботилась.

– Захвати пару шикарных шмоток и туфли подходящие, – заметила она мне, когда я попросила ее выйти, чтобы я могла собраться. – Вдруг выберемся в приличное место вечерком.