Душа галактики

«Видимо, просмотрели в своих вариантах будущего», − подумал он.

В этот момент Оони обратился прямо к нему:

– Георгий, мы уже знаем, что на вашем неформальном совещании была одобрена кандидатура для продвижения на пост нового руководителя правительства России.

– Да, я как раз хотел рассказать об этом… − изобразив глубокое удивление, начал Тартаров.

– Мы обязательно выслушаем вас, но в другом составе, – остановил его Оони. – Сейчас важно просто понять, что этот человек вскоре станет не только премьер-министром, а новым Президентом страны. Он станет им надолго, и, к сожалению, последствия его правления могут быть разрушительны не только для самой России, но и для всей планеты в целом.

– Так может, нам тогда все переиграть? – с надеждой в голосе спросил Тартаров, поскольку все же не очень хотел усиления Азовского, чьим человеком был предлагаемый кандидат в премьеры.

– Нет. Переиграть ничего нельзя, да и не нужно. Временная развилка уже пройдена. Просто мы должны контролировать его и знать о каждом его шаге. Желательно еще до того, как он что-то сделает. Здесь недостаточно сканировать варианты будущего. Нам важно настоящее.

Оони не стал рассказывать ни о разговоре с андромедянами, ни о том, что далекие инопланетяне могут вмешаться в их планы и даже ограничить возможность прогнозировать будущее. И уж тем более не стал он ничего говорить о «детях звезд».

Совещание закончилось довольно быстро. Тартаров снова оказался на своей даче. Уютно потрескивал огонь в камине, глубокое и мягкое кресло располагало ко сну, однако на душе Георгия было неспокойно.

«Почему же они меня раньше не предупредили об этом кандидате, если он несет в себе такую опасность?» – в который раз задавал он себе этот вопрос, но ответа на него так и не находил. Видимо, существовало что-то за гранью его знания, а может, и понимания, и это было единственное удовлетворительное объяснение.

* * *

К сожалению, Оони, который только что закончил это совещание, и сам не смог бы ответить себе на вопрос: «Почему они не предотвратили решение по поддержке назначения Затупина?» Возникло впечатление, что все просто просмотрели этот вариант развития событий. Но на самом деле они заранее знали об этом, и один звонок Тартарову (или просто мысленный вызов) мог бы решить вопрос и отодвинуть неизбежное по крайней мере на несколько лет. Однако почему-то никто не предложил такой вариант действий, и он не пришел в голову и самому Оони.

Он еще раз прокрутил в памяти весь разговор с андромедянами. Вспомнил об их предупреждении, касающемся какой-то неизвестной далекой цивилизации.

«А может, эти неведомые инопланетяне из далекой галактики уже вмешались и что-то изменили в нашем мире? – вдруг подумалось ему. − Может, именно они уже начали незаметно менять нашу реальность, да и нас самих? А мы об этом даже и не подозреваем».

Оони невольно содрогнулся от осознания такой возможности развития событий. Получалось, что их уже направляли по ложному пути, а они об этом даже не догадывались!

Вообще процесс изменения реальности был достаточно трудоемким делом, требующим хорошей подготовки. Контролирующие время ИИС в любом случае должны были бы заметить какие-либо изменения в вероятностях и сообщить о них. Однако все ИИС молчали. Получалось, что либо на Оони и всех веттанцев, находившихся на Земле, напала какая-то апатия и самоуспокоенность, либо далекая цивилизация обладала такими возможностями, которые позволяли обойти все средства защиты веттанцев.

Оставалось только одно: немедленно защитить все средства общения и сделать свои мысли − и мысли всех сотрудников станции − недоступными для сканирования.

Сначала Оони потребовал от всех ИИС главной станции перевести все виды защиты, в том числе защиту и контроль времени, на максимальный уровень. После этого, сообщив всем мысленно, что он должен поработать самостоятельно, Оони позвал к себе Ален. Сделал он это весьма необычным способом: направив ей смс по мобильному телефону, который имелся у каждого работающего на Земле веттанца. При этом он мысленно напевал песню на древнеиндийском санскрите.

Все это было сделано для того, чтобы никто не услышал его мысли и не смог бы предугадать его дальнейшие действия. Хотя и не было никакой уверенности или какого-то подтверждения, что их уже контролируют «дальнеземцы» (такое наименование придумал Оони для этой неизвестной цивилизации).

Когда Ален вошла в его рабочую комнату, в ее глазах застыл немой вопрос. При этом она мысленно пела ту же древнеиндийскую песню, поскольку он попросил ее об этом в своем смс, которое, естественно, сразу же удалил. Продолжая петь, он жестом пригласил ее пройти в Бии, который располагался здесь же, на станции, в одном из специальных ангаров и был для них по существу вторым домом.

Когда они вошли, Оони мысленно попросил Бии включить режим самой максимальной защиты и при этом настроить для него трансляцию всех мыслей и переговоров нескольких десятков людей, которых они сопровождали или контролировали на Земле. Ему нужен был звуковой и мысленный фон.

Только после этого он сел за стол напротив Ален, материализовал для себя и для нее несколько листов обычной белой бумаги и совершенно земные ручки. Потом он начал писать.

Песня на санскрите была очень долгой и однообразной. Но она вполне подходила для того, что задумал Оони. На фоне созданного им мысленного и реального шума и разноголосицы они с Ален могли совершенно спокойно общаться через текст, который писали друг другу на бумаге, как это делали на Земле еще в начале и середине двадцатого века, чтобы избежать прослушивания со стороны спецслужб.

Несмотря на краткость его рассказа, Ален все очень быстро поняла.

«И что мы будем делать?» – задала она письменный вопрос Оони.

«Аккуратно предупреди всех на станции, что теперь мы временно переходим на особый тип общения, – написал он. – Пусть все исследования вариантов будущего проходят как обычно, но мы будем действовать в настоящем без их учета».

«А как же мы остановим этого Затупина?» – продолжала писать Ален.

«Сначала мы должны убедиться, что это действительно тот человек, о котором говорили андромедяне. И если это так, я буду вынужден или изменить его реальность (если сумею это сделать), или похитить его и переместить на Ветту. А если все это не получится, мне придется ликвидировать его физически. Но это в крайнем случае».

Они исписали несколько листов бумаги, пока не согласовали общий план действий. Песня, которую они продолжали петь, подошла к концу. Оони допевал ее уже из последних сил: при всей своей любви к индийскому фольклору он оказался морально не готов к получасовому повторению одних и тех же мантр на разные лады.

Фактически то, что они согласовали, было планом своеобразной войны, в которой противник был совершенно неизвестен, но могуч и опасен. Средства этой войны также необходимо было еще подготовить. Но основной задачей было спасти землян и их будущее, которое и было главной причиной и целью этой войны. И похоже, главным ее трофеем.

Никогда прежде Оони не был в такой сложной и непонятной для себя ситуации. Фактически он на ощупь должен был выявить слабые места серьезно превосходящего их силы противника и успеть нейтрализовать его главное оружие. Только Создатель мог помочь ему в сложившейся ситуации.

Глава 4. Встреча с неизбежным

Несколько недель прошли очень напряженно. Все веттанцы, работающие на главной станции, вели секретные разговоры теперь только с помощью бумаги и ручки. Это было очень странно и необычно, но каждый понимал опасность утечки каких-либо сведений.

Оони очень аккуратно собирал информацию о жизни и друзьях Антона Антоновича Затупина. (Так звали нового секретаря Совета Безопасности и потенциального кандидата в Председатели правительства.) Было совершенно ясно, что рано или поздно именно этот человек станет Президентом России. Это уже было показано практически во всех вариантах будущего, представленных ИИС.

Первым, что решил сделать Оони, было изменение реальности. Готовить его, не отдавая никаких мысленных распоряжений, было довольно сложно, но сотрудники справились.

Было решено разместить один из Бии непосредственно над Кремлем в режиме полной невидимости, забрать Затупина прямо из рабочего кабинета, быстро провести изменение его реальности и вернуть обратно. Также изменение реальности должно было коснуться всех, кто был так или иначе причастен к его карьерному продвижению, за исключением Тартарова.

Ровно в назначенное время, почти в полдень, Бии кратко сообщил, что находится на месте. Оони дал команду действовать. Однако ничего не произошло! На мысленный вопрос Оони, что с ним случилось, Бии сообщил, что ничего не понимает, но захватывающие лучи не достигают кабинета Затупина. Видимо, что-то или кто-то их блокирует.

После нескольких безуспешных попыток все на станции поняли, что столкнулись с противодействием, мощность которого превосходила силы Ветты. Вероятно, неизвестная далекая цивилизация «дальнеземцев» все же вмешалась в ситуацию и окружила Затупина своеобразным защитным полем.

Ситуация становилась критической. Уже через несколько дней Президент России должен был подписать Указ, которым назначал Затупина заместителем Председателя правительства. До его назначения премьер-министром оставалось всего несколько месяцев.

На даче Тартарова в субботу собралось очень необычное общество. Оони решил провести совещание в реальном мире, чтобы запутать тех, кто за ними постоянно наблюдал. Гостей было всего пять: Оони, Ален, сам Тартаров, командир Памирской станции Азир и заместитель Оони Агав. Внешность всех была изменена, чтобы исключить возможность идентификации участников. Все, и даже Тартаров, мысленно пели разные песни, чтобы заглушить свои мысли. Кроме того, паривший над дачей невидимый Бии постоянно транслировал так называемый «мысленный шум», а по сути словесную какофонию, которая должна была заглушить любые мыслепотоки, если вдруг кто-то случайно подумает об обсуждаемом деле.

Общаться решили путем написания текста на экране специальных планшетов, которые Оони принес с собой. Написанный на одном из них текст становился виден сразу всем на их экранах, но при этом прочитать его мог только человек. Распознавание написанного текста на самих планшетах было отключено. Это было очень древнее изобретение, которое уже пять сотен лет не применялось на Ветте, но на Земле такие приборы должны были появиться только лет через десять.

Это было очень странное собрание: никто ни с кем не разговаривал. Все молча смотрели на экраны своих планшетов и время от времени что-то писали на них. Несмотря на то что Тартаров накрыл очень неплохой стол, практически никто ничего не ел и не пил.

Было известно, что действующий Президент намерен вскоре сложить свои полномочия. Поэтому, чтобы предотвратить назначение Затупина премьером, а затем передачу ему президентских полномочий, оставалось попытаться изменить его реальность, находясь с ним рядом, или физически ликвидировать его, то есть иначе говоря – лишить его жизни.

Оони решил взять реализацию этой непростой задачи на себя. Никто из веттанцев не был способен или морально готов кого-то ранить и тем более убить.

Оони не мог также поручить эту миссию ни одной ИИС, поскольку понимал, что все их действия, направленные на причинение вреда Затупину, будут блокированы «дальнеземцами». Поэтому он должен был сам появиться непосредственно в его кабинете. Если же ему это почему-либо не удастся, Тартаров должен был организовать для него встречу с секретарем Совбеза под любым предлогом. Оони решил взять себе внешность и голос Азовского, поскольку Затупин был с ним хорошо знаком, поэтому его не должно было сильно удивить появление в своем кабинете давнего покровителя. Да и организовать встречу для Азовского в случае чего Тартарову будет гораздо легче.

Все было подготовлено на удивление быстро.

Бии получил мысленный приказ отправить Оони в место, которое он указал на простом листе бумаги. Прочитав текст, Бии не задал ни единого вопроса. Вообще после того, как Оони побывал за пределами этого мира и вернулся обратно, с Бии что-то произошло. Он не только понимал мысленные приказы и поручения, но как будто предвидел, что хотят сказать или сделать Оони и Ален, и сразу же выполнял это. Порою даже быстрее, чем это требовалось.

Одновременно Тартаров запросил в приемной Затупина встречу с Азовским. Он решил сделать все официально, чтобы не возникло никаких подозрений или Затупин не захотел бы переговорить с самим Азовским. К тому же Азовский буквально два дня назад улетел в заграничную командировку, поэтому можно было действовать спокойно.

Было утро вторника. В этот день у секретаря Совета безопасности не было утром никаких мероприятий. Он планировал работать с документами. Ровно в 9.30, когда Антон Антонович Затупин по обыкновению пил чай за своим рабочим столом в кабинете на втором этаже первого корпуса Кремля, перед ним неожиданно возник Оони в образе Бориса Азовского.

Все было просчитано до десятой доли секунды. Как только Оони появился в кабинете Затупина, интегратор, который он держал в руках, создал временной «пузырь», практически остановив время, а точнее, изменив течение времени в пространстве вокруг Затупина и Оони. Если бы обычная видеокамера снимала в это время кабинет Затупина, то на видео ничего бы не появилось, поскольку все события фактически были уложены в полторы сотых секунды по отношению к обычному времени. В правой руке Оони держал кварковый дезинтегратор – страшное оружие, способное уничтожить все живое и любую электронику без видимых внешних разрушений.

Затупин резко повернулся к Азовскому. Глаза его расширились. Он никак не мог понять, как Борис вдруг без всякого доклада из приемной оказался в его кабинете.

Процесс изменения реальности уже был запущен, но ничего не происходило. Видимо, «дальнеземцы» предусмотрели этот вариант и просто блокировали действие всех лучей интегратора.

Оони понял, что придется убить Затупина, потому что другого выхода нет.

– Борис, ты как здесь оказался? Я же тебе встречу только на завтра назначил! – В голосе Антона Антоновича слышалось неподдельное удивление, но страха или раздражения не было. Он был назначен совсем недавно, и все это произошло благодаря именно Азовскому, поэтому он старался быть предельно вежливым и корректным.

Оони пытался заставить себя нажать эту проклятую кнопку дезинтегратора, но вдруг осознал, что просто не может этого сделать. Он не хотел убивать Затупина. Он просто не мог вот так, ни за что ни про что, лишить жизни человека, которого видел впервые и который не сделал ему ничего плохого. Да и вообще, он просто не мог никого убить.

«Видимо, «дальнеземцы» и меня уже обработали!» – успел подумать он перед тем, как Бии забрал его обратно.

Затупин же минут пять после этого сидел как в ступоре и не мог прийти в себя. Внезапно появившийся перед ним Борис Азовский с мобильным телефоном и какой-то толстой золотой ручкой в руках исчез так же внезапно, как и появился.

«Уж не галлюцинации ли у меня? – обескураженно подумал Затупин. − Рановато вроде по возрасту».

Он позвонил в приемную и спросил на всякий случай так, чтобы не привлекать внимания:

– А что там у нас с Азовским?..

Вопрос был построен так хитро, что если бы Азовский и заходил к нему в кабинет, то непонятно было, о чем он спрашивает: о делах, о документах или еще о чем-то. Это давало ему поле для маневра.

– Азовский должен прийти к вам завтра в 14.00, Антон Антонович, – бойко ответил прикрепленный к приемной сотрудник ФСО, исполнявший функции секретаря.

– Отлично! – произнес Затупин и положил трубку.

«Видимо, нужно пройти УМО, что-то нервишки пошаливают», – подумал он.

УМО было сокращенным названием углубленного медицинского обследования, которое периодически проходили все чиновники высшего ранга в Центральной клинической больнице Управления делами Президента. Затупин решил в итоге, что просто мало спал и ему что-то почудилось.

Вернувшийся на станцию Оони был почти в шоке. Как могло получиться, что он все завалил и не справился с таким простым заданием? Он фактически поставил под угрозу жизни сотен миллионов, а может, и миллиардов людей!

«Скорее всего, они меня все же успели нейтрализовать, – думал он о «дальнеземцах» − Неужели они уже контролируют нас, а мы ничего не замечаем?»

Но где-то в глубине души он чувствовал, что «дальнеземцы» здесь вовсе ни при чем. Просто он сам оказался не готов убить человека. Что-то в его душе воспротивилось этому, не позволило совершить необратимое. И почему-то ему даже стало легче от того, что он не сумел убить Затупина и не взял этот страшный грех на свою душу. Правда, теперь необходимо было думать, как спасти Землю и живущих на ней людей от будущей катастрофы.

Когда на ближайшем совещании Оони сообщил всем через планшеты, что не смог реализовать задуманное, то в общем-то никто этому не удивился.

Азовский, кстати. уже вернувшийся из командировки, попал на прием к Затупину. (Тартаров представил дело так, что нужно обсудить будущие планы по назначениям в правительство, поэтому он решил все организовать, а раньше предупредить Азовского не успел.)

Антон Антонович не стал задавать ему лишних вопросов, тем более что сам Азовский сообщил, что недавно вернулся из-за рубежа, а значит, уж точно никак не мог до этого попасть в кабинет секретаря Совбеза.

ИИС, которые уже представили несколько десятков возможных вариантов будущего, работали в полную силу. Оони и другие сотрудники станции изо всех сил искали хоть какую-то возможность минимизировать или отсрочить угрозу. Но по всем раскладам выходило, что буквально через семь – восемь лет на Земле начнется очень серьезная и кровопролитная война, которая фактически отбросит всю планету назад на несколько столетий, а в живых останется меньше половины населения земного шара.

Оони (а сейчас скорее Константин) был близок к отчаянию. Ален (Мери) как могла старалась помочь ему и поддержать. Но прогнозы с каждым разом становились только хуже.

Он даже предпринял шаг к тому, чтобы изменить будущее с помощью передачи землянам некоторых веттанских технологий, что по существу означало полномасштабный контакт.

Но при анализе возможных последствий оказалось, что это лишь ухудшит ситуацию. Диктаторские режимы, оставшиеся без таких технологий, начнут всячески вредить остальным и в итоге доведут до войны. Отдать же технологии диктатурам было никак нельзя, потому что в таком случае все эти сугубо мирные и удобные новшества немедленно будут переделаны для военных нужд − и война снова станет неизбежностью.

Но несмотря ни на что Оони не сдавался и продолжал работать.

Глава 5. Борьба за будущее

Антон Антонович Затупин был человеком прагматичным и не стесненным какими-либо серьезными моральными ограничениями. Когда жизнь в лице Бориса Азовского предоставила ему шанс подняться по служебной лестнице, он немедленно воспользовался этим и всячески старался выразить благодарность и продемонстрировать полезность своему покровителю.

После того как состоялось долгожданное обсуждение его кандидатуры в Государственной Думе и последующее назначение Председателем правительства, Антон Антонович не впал в эйфорию. С первого же дня своего назначения он стал строить грандиозные планы. Эти планы касались в первую очередь укрепления его материального благополучия и благополучия друзей и родственников. В этом смысле Антон Антонович всегда был очень хорошим товарищем и никогда не забывал поддержать близких ему людей.

Вторым важным пунктом его плана был рывок на следующую, пожалуй, самую главную в его жизни ступень: стать Президентом России. Борис Азовский и команда приближенных к действующему Президенту людей, которыми руководил Тартаров, способствовала ему в этом, выдвинув лишь одно условие: поддерживать финансовые интересы «команды». Его беспокоил только сам Георгий Тартаров, поскольку тот был человеком хитрым, искушенным и мог все переиграть в любой момент. Сам Тартаров после назначения Затупина премьер-министром на близкий контакт почему-то не шел, и это несколько напрягало Антона Антоновича.

В это воскресенье он со своей женой и детьми отдыхал на официально закрепленной за ним правительственной даче на Рублево-Успенском шоссе. Был конец августа, стояла еще довольно теплая погода.

Антон Антонович сидел на открытой веранде за столом и вдыхал приятный запах жарящегося на мангале шашлыка, мясо для которого прикрепленный к нему повар перед этим очень хорошо вымочил в красном вине со специями. Жена была где-то в доме, дети пошли перед обедом поплавать в крытом бассейне, который располагался здесь же на территории, в отдельном корпусе. Мысли Затупина витали где-то далеко, когда вдруг раздался звонок мобильного телефона. Звонил Борис Азовский.

– Привет, Антон. Слушай, тут такое дело… – заговорил он как всегда быстро и отрывисто. – Один очень серьезный человек хотел бы с тобой встретиться. Ему ничего не нужно, но у него для тебя очень важная информация. Ты понимаешь, о чем я? (вероятно имелись в виду его перспективы назначения на президентский пост)

– Хорошо, запиши его через приемную на следующую неделю, я его приму. – Затупин не очень был доволен таким панибратством, но понимал, что Азовский сейчас его главный союзник и двигатель всего процесса.

– Нет. Тут такое дело… Он хотел бы встретиться неформально, желательно побыстрее. Информация очень важная для тебя. Я не могу больше ничего сказать по телефону…

Затупин был окончательно заинтригован. И да – он понимал, почему Азовский ничего не хочет говорить по телефону. Сам когда-то работал в спецслужбах и прекрасно знал, что весь разговор будет немедленно передан не только самому Президенту, но и тем, кто мог иметь совершенно другие планы на его будущее.

– Ну пусть приезжает ко мне на дачу. Если поспешит, то успеет как раз к обеду, – не очень довольным голосом предложил он.

– Отлично. Он как раз сейчас у меня на моей даче. Здесь совсем недалеко, – обрадовался Азовский. – Я его тогда на своей машине отправлю, чтобы вопросов было меньше.

– Договорились. Жду. Как его зовут-то?

– Андрей Николаевич. Он сам о себе все расскажет.

Затупин закончил разговор и сразу же предупредил охрану о визите неожиданного гостя. Ехать здесь действительно было совсем недалеко: на машине около десяти минут.

«Что же это за важная информация?» – думал Антон Антонович, дожидаясь своего гостя. Сама личность этого человека его мало интересовала. Его ценность была именно в обладании этой важной информацией.

Когда машина Азовского въехала на территорию дачи, Затупин уже успел прокрутить в своем мозгу несколько вариантов этой самой «важной» информации. Но все они, как оказалось, были далеки от реальности.

Машина подъехала к главному корпусу дачи, и из нее вышел совершенно ничем не примечательный человек средних лет, невысокого роста, брюнет.

«Наверное, из «конторы», − подумал Затупин, поскольку уж больно незаметный и обычный вид был у прибывшего. Одет в недорогой серый костюм, в руках − совершенно типовой для того времени портфель…

«Ну будто бы только встал из-за рабочего стола!» – усмехнулся про себя Затупин, разглядывая своего визитера. Гостя проводили на веранду. Повар к тому моменту уже снял готовый шашлык с мангала и переложил на большое красивое блюдо.

– Здравствуйте, Антон Антонович, – совершенно бесцветным голосом поздоровался прибывший. – Меня зовут Андрей Николаевич Пузыревский. Я референт второго европейского департамента Министерства иностранных дел. Мне очень важно кое-что сообщить вам конфиденциально.

– Хорошо. Проходите, садитесь. Шашлык будете? – вежливо предложил Затупин.

– Нет, спасибо. Я уже пообедал у Азовского.

Затупин жестом отослал повара и пришедшего вместе с Пузыревским охранника. Сам Пузыревский сел за стол прямо напротив него.

– Я вас слушаю! – обратился к нему Антон Антонович.

Вдруг он почувствовал, что вокруг что-то изменилось. Пение птиц и всякие посторонние звуки неожиданно куда-то пропали. Воздух стал каким-то другим, как будто замер. Не было никакого дуновения ветра. Да и сам Пузыревский вдруг изменился. Он уже не был таким обычным и серым. Лицо его как будто увеличилось, а глаза… глаза вдруг стали совершенно бездонными. От них просто невозможно было оторвать взгляд.

– Не бойтесь, Антон Антонович. Все в порядке. Вам ничего не угрожает. Просто я остановил вокруг нас время, чтобы нам никто не мешал и не мог нас подслушать.

Эти совершенно непонятные Затупину слова он услышал прямо в своем мозгу. Губы Пузыревского вообще не двигались. Затупин хотел что-то сказать − и вдруг понял, что не только не может пошевелить губами, но и вообще не способен сдвинуться с места. Он просто перестал владеть своим телом. Страх, ужас, паника охватили его. Но как следует испугаться он все же не успел. Что-то спокойное и комфортное внезапно нахлынуло на него. Он вдруг понял, что бояться ему совершенно нечего.