Записки столичного контролёра

Терминатор на линии

Наконец – то две недели учебы в Учебном комбинате остался позади. Нас распределили по бригадам. Меня отправляют работать в новую, седьмую бригаду на Петровку. Сегодня первый день, как выхожу работать самостоятельно на линию.

Рабочий день начинается ровно в семь утра. Жетон, удостоверение, проверяю. Все, как положено. Разве только что не было формы. Хотя нам обещали выдать в ближайшее время. Но все оставалось пока на уровне посулов. Чтобы нас хоть немного успокоить, и остановить огромный поток вопросов, которые часто оставались без ответов, пригласили двух швей. Они старательно замерили наши тушки, даже рост, чтобы шить форму для каждого. Индивидуально. Как этот маскарад происходил, напишу в другом рассказе. Но сейчас пойдет речь о моем самом первом дне работы линейным контроллёром. И первом зайце, вернее, зайчихе. Такое событие запоминается на всю жизнь.

Получить штрафные квитанции не так просто, как я думала. Нужно было, как ни странно, их купить. «Выходит, первоначально штрафуют нас, и мы становимся теми самыми «Зайцами», которых потом сами ловим на линии?». – С удивлением размышляла, рассматривая штрафные квитанции. Но порядок есть порядок. Купила, расписалась в специальном журнале. И наше звено из трех человек отправилось на линию.

Весна. Деревья в цвету. Как сейчас, помню тот голубенький, сплошь покрытый рекламой, трамвайчик номер восемнадцать. Он бегает по сей день от железнодорожного вокзала до самого Подола. Войдя в забитый пассажирами салон, ощутила едва уловимый аромат дорогих духов. «Ух ты, да жуть, как похоже на Шанель номер пять!». – И начала проверять билеты. Шаг за шагом приближалась к источнику аромата.

По пути просматривая билеты, удостоверения и прочие проездные документы, которые мне под нос всовывали пассажиры. Наконец остановилась напротив самого источника приятного аромата. Это была женщина, можно сказать дама-аристократка. Она сидела в кресле с таким невозмутимым видом, как будто ехала не в простом городском трамвае, а в дорогом Кадиллаке или Роллс-ройсе.

– Ваши проездные документы! – Тихо, но властно проговорила. Кто бы знал, что почти каждый день практиковалась перед зеркалом, чтобы научиться проговаривать эту фразу так, как подобает строгому контроллеру! Женщина протянула проездной билет. Простой, стандартный, который можно купить в любом билетном киоске, или в салоне трамвая у кассира – контроллера, или кондуктора, дремавшего рядом, на соседнем кресле. Не мудрено, его рабочий день начинается в четыре утра, когда большая часть людей еще спит. Можно сказать, что билет есть. И его нет. Все из-за отметки компостера. Вот такой парадокс.

– Вы нарушаете правила проезда, ваш билет недействителен! Вы не проплатили свой проезд, поэтому оплачивайте штраф.

– Какой еще штраф? Я купила билет у кондуктора, и вот он! – Повысила голос дама.

– Но вы не закомпостировали билет. Только отметка компостера делает проезд действительным.

– Мне его не закомпостировали кондуктор! – Взвизгнула дама.

– Он обязан вам только продать проездной билет. Компостировать уже только ваша прямая обязанность. – Парировала я.

– Я купила билет, купила, купила, купила!!! Так что не компостируйте мне мозг! – Завизжала дама. Более неприятного крика я еще не слышала. Он чем-то напоминал визг пилы – циркулярки. «Бедный ее муж, я от такой язвы сбежала бы на другой день после свадьбы!». – Мысленно посочувствовала ее гипотетическому супругу. Мгновенно ее лоск и шарм слетели, как по мановению волшебной палочки. Передо мной сидела обыкновенная рыночная бабенка, одетая в дорогие шмотки. Накрашенная явно недешевой, брендовой косметикой, и политая дорогими духами. Но все это была только золотистая обертка. А сама суть была отталкивающей.

Бабенка ругалась такой площадной бранью, что зеки нервно курят в сторонке, слушая те перлы, которые сыпались из ее рта. Больше похожего на выгребную яму, а не на прекрасный ротик, накрашенный дорогой губной помадой. Я слушала, ожидая, пока фонтан грязи наконец-то иссякнет. Наконец этот момент настал. Рот скандалистки захлопнулся.

– Все? Вы все сказали?

– Да.

– Тогда платите штраф. Лицо дамочки приобрело цвет отварной свеклы. Она молча извлекла из сумочки от Валентино кожаный кошелек стоимостью в мои две зарплаты.

– Этого вам хватит? – Она протянула мне пятисотенную купюру. Но старые контроллеры меня уже предупреждали, что есть такие умники. Они дают такие деньги в надежде, что у контроллера не будет сдачи. И они таким образом отвертятся от штрафа, выскочат сухими из воды. Поэтому я на всякий случай носила при себе сдачу.

– Вполне. – Достав штрафную квитанцию, заполнила, не торопясь, чтобы не сделать ошибок. Ведь заполняла первый раз в жизни, и поэтому все должно быть на высоте! Билет и квитанцию сунула в компостер, нажала на рукоятку. Закомпостировала, и вернула со словами:

– Не забывайте делать так! Этим вы проплачивать свой проезд, чтобы потом не оплачивать штраф.

– Вы не женщина, вы настоящий робот! Терминатор на линии!

– Спасибо за комплимент! Я всего лишь контроллер! – Я не стала больше спорить с нарушительницей, а спокойно продолжила свой путь по салону. Собаки лают, а караван идет! Так и мы, простые контроллеры, выполняем свою сложную работу.

Моя самая первая форма

С самого утра как-то всё не заладилось. Будильник трезвонил и трезвонил, впиваясь в мозг раскаленными трелями, словно раскалёнными стрелами. Сколько прошло, пролетело времени? Минута? А может, пять? Точно не знаю. Но, приоткрыв глаза, смотрю на циферблат. О Боги! Ещё немного, и опоздаю на первый рабочий автобус. Вскакиваю, словно кто окатил ушатом меня холодной воды. Елки-палки, чуть не проспала! Стрелки старого будильника, купленного за копейки на блошином рынке, показывали почти половину шестого утра. Через полчаса рабочий троллейбус. Опоздаю, и прости прощай, моя премия. Прощайте, мои новые туфельки, которые присмотрела в привокзальном бутике. Эти туфельки, о, как они манили, дразнили. Даже в последнее время снились по ночам. Нет, я просто так не сдамся без боя! Начинаю лихорадочно собираться. О, какой там завтрак! Даже чашки кофе выпить некогда! Со скоростью солдата на учениях натягиваю платье, хватаю первые попавшиеся под руку босоножки. Несколько взмахов расческой, пара штрихов губной помадой, я готова к выходу. Вернее, к марафонскому забегу. Если мне круто повезет, успею. Ура! Автобус только подкатил к остановке. Полусонные пассажиры гуськом втягиваются в прохладный, ещё влажный от ночной уборки, салон. Влетаю растрепанной фурией в переполненный салон троллейбуса. Ура, успела! Значит, премия не отменяется, и туфельки скоро будут моими!

В то утро случилось чудо. Нам наконец-то, выдали форму. Но, увы, как-то не всем, а почему-то выборочно, через одного. Поэтому еще больше от пассажиров наслушались реплик: «А где ваша форма?». А вечером, под конец рабочей смены, один из моих сотрудников получил новый комплект формы. Брюки, курточку, рубашку. И даже «фирменный галстук. Почему? Всё до зубной боли банально. Парня переводили в элитную пятую бригаду на «Лебидской». Все, что не происходит, всегда случается к лучшему. От него оставалась форменная куртка с вышитым на нагрудном кармане логотипом «Киевпасстранс». В глубокой задумчивости смотрю на вешалку. Как говорится, куй железо, пока горячо. Бери, когда дают, беги, когда бьют. И я первая схватила форменную курточку, обогнав на несколько секунд конкурента.

– Можно, пока не получила форменный комплект, мне поносить курточку? Пассажиры на линии задолбали глупыми вопросами, мол, формы нет. Начальник бригады странным взглядом смерил мою довольно упитанную фигуру.

– А курточка тебе точно подойдет?

– Да!

– Да ты ж в неё не влезешь, как не пыхти! Я, не моргнув глазом, парировала:

– Ты уверен? А что мне мешает померить курточку? Что от этого изменится? Если подойдет, дашь мне? Может, поспорим?

– На что?

– Например, на шоколадку! Не на пиво же.

– Хм… ладно, спорим. И посмотрим, шоколадка моя. – Старший контроллёр задумчиво чешет гладко выбритый подбородок. – Даю слово. Если подойдет, тогда курточка твоя. С удовольствием натянула куртку. Она на мне сидела, словно влитая. Точно мой размер, как сделана на заказ. Я себя мысленно похвалила. «Молодец! Не зря сидела несколько дней на диете! Словно чувствовала, что нужно уменьшится на несколько размеров». Но вслух высказала совсем не то, что думала:

– Ну что, съел? Что, думал, что я необъятная, словно мать-земля? И не влезу в эту форменную курточку? Плохо ты меня, однако знаешь! Шоколадка моя. – Старший бригадир с удивлением покрутил головой, потер плохо бритый подбородок.

– Нда… не ожидал от тебя такого сюрприза, не ожидал. – Подумав несколько секунд, добавляет, – ну ладно, бери, носи на здоровье. Куртка твоя. Ура! У меня есть настоящая форменная куртка! Пусть даже из формы старого образца, но на моей груди красовалась классная эмблема «Киевпасстранс».

Обещанного три года ждут

Этот день звено работать отправили на Подол. Слава Богу, день прошел спокойно, без особых приключений. Уже начинаем подбивать итоги, как под конец смены позвонил бригадир. Всех вызывают в управу. С чего это? Наверное, кто-то из наших накосячил, будет очередная разборка «полётов»? Ну, ладно, жизнь покажет, приказы начальства не принято обсуждать. Поворчали, но пошли на метро.

В коридорчике управы уже собрались все, много не мало, десять бригад. «Что бы могло случиться, что нас всех собрали вместе?», – начинаю теряться в догадках. Причина оказалась простой, как вода. Всех нас, десять бригад, тут вместе собрали для того, чтобы снять мерки на форму. Начали с первой бригады. Но, как всегда, что-то не доработали, не просчитали. Увы, прислали только одну швею. Девушка старательно, даже слишком старательно, снимала мерки. Время тянулось долго. Но не привыкла скучать. Достав учебник французского, читаю, перевожу несложный текст. Выписываю и запоминаю новые, незнакомые слова. О, французский язык! Ты для меня стал поистине спасательным кругом для утопающего в бурном океане бытовухи. Именно ты спасаешь меня от тоски, загружая мозг информацией, не давая крутить горькие мысли. Для меня так время не пошло, побежало намного быстрее. Время вечернее. Многие начинают нервничать, ведь кому-то нужно было ехать за город. Кто-то упал в голодный обморок. Потянуло неприятным запахом аммиака. В итоге решили первыми пропустить тех, кто спешит на пригородную электричку. Вторыми пойдут женщины. Ну, а самыми последними пройдут последними мужчины. Но как не торопилась швея, очередь продвигалась вяло. Я зашла около семи вечера, просидев в очереди четыре часа. Швея принялась снимать мерки, уточнив мой рост и вес. Бригадир все записала в журнал. Мерки снимались на курточку, рубашку. А для женщин по желанию, брюки или юбку. Немного подумав, выбираю брюки. Они удобнее и практичнее. Уф, эта танталова пытка остаётся за плечами. Выхожу за дверь. Домой сумела добраться лишь только к девяти вечера. Это большой минус мегаполиса, слишком много времени тратится на переезды. А так же на дорогу на работу и с работы. На следующий день от напарника узнаю, что вся эта катавасия закончилась только часиков в одиннадцать.

Все мы замерли в ожидании новой формы. Но, увы, напрасно. Прошло несколько недель, а за новую форму никто ничего даже не заикнулся. Потом прошел слушок, что форму не стоит ждать. Мол, с поставщиком не сошлись в цене. Обратно нас собирали на снятие мерок. Но в этот раз для каждой бригады назначили разное время, не стали собирать все десять сразу. Поэтому в этот раз того столпотворения, что было, не случилось. В этот раз работали две швеи. А два бригадира записывали мерки в журнал. Я с удовольствием, что моя тушка уменьшилась на пару сантиметров. Прошло ещё несколько недель. Наконец-то в нашу бригаду прислали форму. О Боже, целых три комплекта! Это на двадцать четыре человека. Да и качество этой расхваленной формы желало лучшего. Все из синтетики. В ней на жаре стоять – сплошная пытка. Увы, из этой партии мне ничего не досталось. Я осталась без формы. Комплекты достались старшему бригадиру, помощнику бригадира и еще одному, очень худому и высокому контроллёру. Только ему удалось влезть в брюки. Остальным были тесноваты. А когда получила форменный прикид? Как говорит народная мудрость, обещанного три года ждут, а потом и даром не берут. Но мне пришлось ждать немного меньше. Не три года, а всего лишь два. Почти два года спустя, выслушав массу замечаний и оскорблений от пассажиров. Тогда нас собрали в управе обратно. Бригадиры выдали подписанные пакеты. Мне повезло. Рубашка, брюки, – все по росту и размеру. Еще был галстук. Но берета или пилотки, как обещали, не увидела в пакете. Некоторым была мала рубашка, другим коротки брюки. Я мысленно выругалась: «Какого черта нас два раза собирали, и мучили, воруя наше личное время? Зачем эти мерки, если одежда многим не подходит? Они ведь не могли за это время увеличиться или уменьшиться в росте». Постепенно все эти мелкие проблемы разрешились. Решение было простое, контроллёры обменялись вещами между собой, или отдали на перешив.

Роковая случайность

На линии проработала уже почти пару недель после выпуска из учебного комбината. В этот роковой день мы отправились на Троещину, проверять «полтинники». Ох, уж эта Троещина! Вечно там нас ждут какие-то сюрпризы. Слава Богу, первая часть дня прошла без приключений. Но, как говорится, ещё не вечер, господа, ещё не вечер. Вторая часть дня с самого начала немного не заладилась. Сразу после обеда, проверяя билеты, упала, споткнувшись через «кравчучку». Если кто не знает, напомню или освежу память. «Кравчучки», «кучмовозы», это такие самодельные тележки, на которой в лихие, полуголодные 90-е возили продукты и товары для продажи. Проделав немыслимый кульбит, пролетела пару метров, и растянулась на полу. Нда, вот так незадача! Стоявший около меня мужчина помог мне встать. Я упала на свободное место, и осмотрела ногу. Да, мне довольно крупно повезло. Только ссадина. Перелома нет. Можно сказать, в рубашке родилась. Рядом сгорбленная старушка принимается бранить седого старичка.

– Растяпа! Болван! А если на нас подадут в суд? Что будем делать? В голосе старушки прорезались не скрываемые нотки страха. Они оба бледные, с внутренним трепетом посмотрели на меня.

– Не волнуйтесь, перелома нет! Я не стану судиться с вами, снимать с вас последнюю рубашку. Старушка обняла меня и поцеловала:

– Благослови тебя, Господи, за твое доброе сердце. Мы вышли проверять другой троллейбус. Кажется, всё закончилось благополучно. Но нет, судьба и случай решили испытать меня на прочность ещё раз. Я уже прошла на среднюю площадку, начала проверять проездные документы. Бывают же такие роковые случайности! Вдруг, неожиданно для себя, услышала странный шорох. Подняв голову, увидела, словно в замедленной съемке, как троллейбусный плафон падает вниз. Прямо на мою голову. Я растерялась, прикрыв голову рукой. Возможно, этот жест мне спас жизнь. Тупой удар, и последнее, что помнила, так это то, что падаю, словно проваливаюсь. И меня подхватывают сильные руки. Мозг обволокла темнота. Наверное, прошло с четверть часа, когда сознание прояснилось. Открыв глаза, увидела, что меня заносят в машину «Скорой помощи».

– Отпустите меня, немедленно выпустите! – Попыталась вскочить. Но не могла. Не было сил. Дверцы закрылись. Опять потеряла сознание. Очнулась от холода. На голове лежал пузырь со льдом. Я его сняла. И увидела, что лежу на жесткой кушетке. Ощупав голову, заметила большую шишку на темени. Совсем как у диснеевского героя, такая же большая.

– Ну что, очнулась? Так это правда, что вам на голову свалился плафон?

– Правда.

– Я даю вам направление в травматологию. У вас сотрясение мозга!

– Да нет у меня сотрясения! Простой испуг.

– А почему вы так решили?

– Нет головокружения. Нет тошноты. Разве это мало?

– Я работаю врачом не первый год. И вижу, что у вас легкое сотрясение. Не спорьте со мной.

– Я не могу лежать, не могу! У меня один дома остался маленький ребенок.

– Мы сообщим родственникам, его заберут. Моё лицо мрачнеет.

– Увы, мои родные остались в зоне оккупации. Мы в этом городе одни, ребёнка не с кем оставить! Я категорически отказываюсь от госпитализации.

– Конечно, это ваше право! – Покачал головой врач, хмуря брови. – Но вы все таки подойдите к участковому травматологу. Возьмите больничный лист. Я прислушалась к его совету, и взяла больничный лист. Но покоя у меня не было. Мне пришлось заполнить кучу объяснительных и прочей макулатуры, мысленно проклиная плафон. И того слесаря, который не смог хорошо зажать крепления. Но почему этот плафон свалился именно на мою голову! Ведь хватало вокруг других контроллёров, и пассажиров. Бывают же такие роковые случайности!

Прерванный полет

На этот раз наша бригада проверяла 12 троллейбусный маршрут. Мы кучкой стояли недалеко от остановки. Как раз напротив железнодорожного вокзала. Начиналась ранняя осень. Журавли косым клином потянулись на юг. Услышав их короткий, прощальный крик, поднимаю голову и с тоской вздыхаю. Вот незадача, глупые птицы могут летать, куда только пожелают! А я, разумный человек, только могу смотреть на них, и жутко завидовать. Ну почему я не птица! Так вот раскрыла крылья, и полетела. Хоть в Париж, хоть, а Рим, хоть в Берлин или Варшаву! Но, увы, пока не могу. Я человек, а не маленькая птица. Да, увы, человек. Для которого придумали границы, таможню, паспорта и прочую ерунду, на которую способны люди, чтобы ограничить свою свободу. Подъехал троллейбус. Мой напарник толкнул меня в бок:

– Эй, мечтатель! Опустись на землю! Пора за работу!

– Угу! – Сердито буркнула, заходя в салон. Сказка для меня закончилась. Увы, начиналась жестокая проза жизни. Приступили к проверке салона. Билеты, удостоверения, справки замелькали, как в калейдоскопе. Среди пассажиров изредка попадались «зайцы». Но люди были здесь вежливые. Поэтому проплачивали штрафы спокойно, без воплей, истерик и проклятий. Это ведь не Троещина, где каждый раз бригаду ждал сюрприз. В большинстве случаев неприятный. Казалось, работа шла гладко. Но.… Как всегда, внезапно с течение жизни вмешался его величество случай. Как говориться, неисповедимы пути Господни! Я уже готовилась на выход. Спокойно стояла, держась за поручень, в ожидании остановки. Внезапно водитель нажал на педаль тормоза, и ощутила такой сильный рывок, что мои пальцы разжались, отпуская спасительный поручень. Так, пролетев несколько метров, успела подумать: « я что, лечу, как птичка?». А потом со всего размаха ударилась затылком и спиной об кабинку водителя. Для меня наступила ночь. Очнулась от резкого запаха нашатырного спирта. Надо мной склонился фельдшер «неотложки». Напарник подал руку. Кряхтя и охая на все лады, оперлась на руку помощи, с трудом встав на ноги. Голова кружилась, жутко тошнило. В ушах звенело, точно трезвонил старый будильник. В глазах все двоилось и кружилось в жутком, диком хороводе. «Пипец! У меня настоящее сотрясение мозга!». – Испуганно подумала, ощупывая руки и ноги. Ну, тут, слава Богу, все было целое, не сломанное. Водитель, бледный, испуганный, вытерев потный лоб, начал кричать:

– Елки-палки, да для кого только придумали поручни? Что, силёнок не хватило, трудно держаться покрепче? Тут обида захлёстывает душу горячей волной. Я кричу водителю, можно сказать, почти в лицо:

– Да не орите на меня! Я не глухая. Держалась за поручни я! Держалась! Торможение было слишком резким. Я не виновата, что меня оторвало от поручня, и понесло по салону.

– Я тоже не виноват! Это тут один придурок меня подрезал. Пришлось применить экстренно торможение.

– Хватит спорить! Собирайтесь, поедем в приемный покой! – Тоном, не терпящим возражений, заявил врач.

– Нет, это совершенно исключено! У меня дома остался ребенок. Один. Я не могу никуда ехать, мне не с кем оставить дочку.

– Но послушайте, у вас все признаки сотрясения! – Не отступал врач. Я мысленно представила, что мне придется лежать в городской больнице. В душной палате, пропитанной хлоркой и человеческой болью и страданиями. Слушать чужой стон и храп ночью, и бродить в поисках тишины по длинному больничному коридору.

– Нет, это исключено. Я подпишу все, что нужно, любые бумаги. Но от госпитализации категорически отказываюсь! У меня два выходных, а там праздники. Возьму пару отгулов, и отлежусь дома. А дома, как говорится, и стены вылечат! Врач и фельдшер, растерянно переглянувшись, вышли из салона. Позвонил бригадир. Он был в курсе событий. Приказ короткий, но ясный.

– Идите домой, отлежитесь! Я не стала сопротивляться. Голова кружилась, сильно тошнило.

Дорога была не долгой, метро оказалось почти рядом. Прямая ветка, не нужно делать пересадок. Только дома рассмотрела свою спину. Она была фиолетовая, можно сказать, сплошной синяк. Да, мне крупно повезло, что ребра целые! – Подумала, осторожно прощупывая упитанные бока. Жировая прослойка спасла рёбра. Слава Богу, ни одно не треснуло.

– Мамочка, что с тобой? – Испуганно потрогала синяк дочка. Я обняла и поцеловала малышку. Ей только шесть. А ее глаза видели столько горя! Не стала рассказывать, что случилось на линии. Решила все перевести в шутку.

– Это сегодня на линии обучалась летать.

– Летать? Как маленькая птичка? – Открыла от удивления, точно маленький воробушек, ротик, дочка.

– Ага, как птичка!

– И что, получилось?

– Можно сказать, что да, почти получилось. Только был прерванный полет. Летать немного научилась. Но, увы, мое приземление было слишком жестким. Вот отсюда на спине большущий синяк.

– Мамочка, я тебя люблю! – Доченька обняла меня и поцеловала. – Только больше не пробуй летай. Береги себя!

– А почему так? Ведь все маленькие птички же летают! И я захотела улететь в Париж. Как птичка!

– Но ты не птичка, а человек! И хорошо летать не умеешь! И еще не научилась делать мягкую посадку! А сейчас отправляйся в душ. А потом пошли спать. Ты мне сказку расскажешь?

– Обязательно, моя любимая девочка! – Я кивнула в знак согласия. Зачем нужна мне больница? Дома родные стены лечат. И любовь моей малышки.

Внештатный переводчик, или полиглот на линии

Рабочий день в полном разгаре. Сегодня нас, несколько бригад, отправили внеплановым рейдом проконтролировать 18 маршрут. Но уже не трамвая, а троллейбуса. В районе Подола зашли, начали проверять проездные документы.

Остановилась около прилично одетого мужчины в серой шляпе средних лет.

– Здравствуйте! – Начинаю заученный речитатив. – Киевпасстранс, контроль. Прошу предъявить ваши проездные документы. Он посмотрел меня абсолютно непонимающим взглядом. «Ага, наверное, попался иностранец! Ладно, испробую свой лексикон, почерпнутый в университете!» – С улыбкой, достойной Мефистофеля изрекла:

– Вы говорите на английском? Ду ю спик инглиш? – Незнакомец внимательным взглядом изучает жетон, отрицательно покачал головой. Ладно, где наши не пропадали! Кое-что помню из училища». Я плавно перескочила на немецкий. – Шпрехен зи дойч? Однако пассажир меня явно не понимал. «Наверное, француз? Так я что-то помню из школьной программы». Перехожу на французский. – Парле ву франсе? Но в ответ увы, обратно гробовое молчание. «А, была, не была! Попробую на итальянском. Хотя я не совсем еще его изучила, но кто не рискует. Тот не пьет шампанского!». – Парларе итальяно? Услышав мой корявый итальянский, пассажир оживился. И кивнул головой.

– Си! Да, я итальянец! И показал закомпостированный билет. – А вы отлично говорите на моем родном языке. Вы, наверное, итальянка? Из Рима?

– Нет, что вы! Дальше Киева не выезжала. Я местная. Украинка. Около меня остановилась женщина. Она растерянно поправила локон под элегантную беличью шапочку.

– Извините, отходила к кондуктору билеты прикупить. Я переводчик, сопровождаю клиента. Итальянец.

– Это уже поняла.

– Сеньор пожелал изучить Киев и его жителей изнутри. Решил проехаться в городском транспорте. А откуда вы знаете эти языки?

– Французский – это школа. Немецкий и латынь – училище. Итальянский мне очень нравится. Хорошо успокаивает нервы. А на днях я начала изучать испанский. Так, на дружеский спор.

– И вы на всех этих языках разговариваете?

– Ну, до уровня переводчика мне далеко. Но на разговорном, простом бытовом уровне, что спросить, куда пройти, или проверить билеты, так это пожалуйста. Я еще знаю неплохо польский. И крымско-татарский, но не густо. Не считаю моего родного украинского и русского. Глаза переводчицы округлились от изумления.

– Восемь языков? Так вы настоящий полиглот! Так что вы здесь делаете? Эта работа не для вас! Хотите, я вас устрою в наше бюро переводчиком?

– Я просто работаю. У меня, помимо души, есть тело. И оно хочет есть, требует одежду и отдых.  Спасибо, но мне здесь неплохо.