Научный «туризм»

Однажды утром я обнаружил Леню в состоянии глубокого сна на полу моей лабораторной комнаты. Растолкав его, я потребовал немедленно покинуть территорию Института. Леня вроде бы все правильно понял, но основной инстинкт завел его опять к сантехникам и, добрав дозу для куража, он около 11 утра начал совершать променад по первому этажу мимо наших правительственных учреждений. Человек он был, безусловно, везучий, поэтому в момент прогулки мимо приемной наткнулся на директора. И не просто наткнулся, а и попытался вступить с ним в разговор. Леня агрессивно потребовал пояснить, почему это заказанные отделом еще 2 недели назад реактивы до сих пор не поступили в лабораторию. Как, мол, в таких условиях делать науку, добывать, так сказать, новые знания!

Короче, на следующий день я подписывал Ленино заявление. На полученные под расчет деньги Леня оттопырился по полной. И даже ушел в запой. Позже до меня дошли слухи, что Леня опять работает. И где! В МВД! Занимается биохимическим и молекулярно-биологическим анализом. Проводит анализ ДНК жертвам, потерпевшим и жертвам-потерпевшим одновременно, то есть алиментщикам. Для меня это было большим сюрпризом. Все же такое уважаемое, ведомство и такое отношение к кадрам! Видимо на них произвел впечатление солидный вид Лени – в больших затененных очках с роговой оправой, неторопливый в движениях, не очень разговорчивый…

Долго он там не проработал. Уволили. И пошла Ленина жизнь по наклонной плоскости – ушел из университета, пропил две квартиры в Киеве и дом с живой мамой в селе. Покупатели его сельского дома, которым его мама в качестве приданного была не нужна, после совершения сделки долго и настойчиво искали Леню с целью предъявления некоторых претензий, но Леня лег на дно и избежал заслуженного наказания. Мама от огорчения вскорости и померла. Затем Леня устроился сторожем на автостоянку, где и проживал постоянно. Выгнали и оттуда. В течение этих бурных лет он периодически (обычно после очередного удара жизни) заявлялся к Алексею Степановичу, где обедал или ужинал, принимал ванну и обстоятельно рассказывал о своих бедах и неудачах. АС говорил, что после ухода Лени запах его одежд сохранялся еще несколько дней. И вот, когда все уже решили, что Ленина песенка спета, последний вдруг обратился к богу. Вернее, к его доверенным лицам – земным представителям господа. Я с изумлением узнал, что Леня устроился работником в церковь на Куреневке. Там же и живет. Начал он со скромных должностей, но постепенно начал подниматься по церковной лестнице и вскоре перед ним замаячило вполне благополучное будущее. Но спокойная жизнь – не для Лени. Он бросил церковь и опять опустился почти до самого дна нашей жизни. И вот новая весть – Леня работает охранником в большом гастрономе. Кто, как и почему взял его на эту работу – мне совершенно непонятно. Тем более, что охранник из Лени, по моему мнению, как из дерьма – пуля. Впрочем, возможно я ошибаюсь. Такая школа жизни (вернее выживания) не должна была пройти даром. Да и в состоянии подпития, как я уже упоминал, Леня становится довольно агрессивным.

Сейчас я жду продолжения Лениной саги.

Отдых с проблемами

Жаркой пищи поглощенье

Вместе с огненной водой -

Это лучший вид общенья

С окружающей средой.

(С. Маршак, "Избранное и съеденное").

И рыбку съесть – и кости сдать.

Как-то нам не везет с отдыхом на Десне. В прошлом (18-м) году все хорошо начиналось, сразу поймали много рыбы, но ночью начал обваливаться берег. Без всяких причин, ни землетрясения, ни ветра, ни дождя, ни волны… Удалось спасти кухонные принадлежности и несколько удочек. Остальные вместе с рыбой оказались под завалами. Причем обвалился не просто кусок берега – упало порядка 3 метров в глубину и метров 20 в ширину! Я даже отогнал машину подальше, т.к. не знал, где этот обвал остановится. В результате, подход к воде исчез, а прыгать с обрыва высотой 3–4 метра не хотелось. Короче, на следующий день – уехали.

Объявление: "Ищу таки женщину, любящую рыбалку и имеющую лодку.

Фото лодки обязательно!!!"

В 19-м году я купил большую 2-местную лодку и мы решили ехать (вернее плыть) на остров, примерно напротив нашего прошлогоднего места. Оказалось, что Гугл с его картами и спутниками просто врет. Никакого острова уже нет в помине – это просто левый берег Десны. К счастью, наше прошлогоднее место оказалось свободным, и мы вновь остановились на нем. Кто-то из наших предшественников прокопал в обрыве крутые ступени к воде и выкопал глубокую яму для продуктов. Началось все опять хорошо. Мы покупались, обогнули на моей новой лодке «остров» со всех сторон, убедившись в том, что пролива между ним и левым берегом нет. Сергей наловил немного рыбы. Вася соорудил «биотуалет». В общем – жизнь пошла. Но ночью начался ливень. Здесь надо отступить. Наше место находится примерно в р-не с. Сувид – это последнее село Киевской области вдоль правого берега Десны. За все лето здесь выпало парочка дождей – просто проклятое место. Пустыня! Дожди могли идти всюду, даже за пару километров от села, но в самом Сувиде не выпадало ни капли дождя, что вынуждало нас по полдня тратить на поливку огорода. И вот, когда мы, наконец, приехали на отдых, рассчитывая на хорошую солнечную погоду – начались дожди. Вернее, ливни. Моя польская палатка, которая по паспорту должна выдерживать большой столб воды (3,5 метра) начала пропускать воду – ну, как зонтик при сильном дожде. У Леши китайская палатка, прекрасно пропускающая воду, поэтому он ночью выбежал и набросил на нее полиэтиленовую пленку. На его беду в пленке оказалась дыра, поэтому Леша в течение остатка ночи изобретал способы ликвидации последствий стихии, затыкая отверстие штанами и полотенцем. Следующий день шел дождь. С перерывами. Ну, мы с нашим карпатским опытом, быстро натянули тент над лагерем, укрепив его большими зонтами. Дрова были спрятаны мною на ночь под машиной, а печки у нас такой конструкции, что дождь им не помеха.

Третий день был уже получше, но после обеда налетел ураган с грозой. Пришлось срочно укреплять наши палатки и тенты, а Сергей просто спрятался в машине, которую на всякий случай выгнали из-под деревьев на дорогу – могла упасть большая ветка, а то и все дерево.

Ночью Сергей переплыл на другой берег и поймал средней величины судака. При этом в темноте с трудом нашел путь в лагерь. Вася с Лешей утром уехали.

4-й день был хороший с сильным ветром, но без дождя. Но мы не подозревали, что это день строителя. До этого момента я к строителям относился хорошо. Можно даже сказать – с некоторой теплотой. Последняя ночь изменила мое мнение. Теперь я строителей не люблю.

На крошечный пятачок под деревьями по соседству с нами приехала большая компания строителей, по всей видимости – местных. Где-то 6 мужиков и 2–3 женщины. Весь день они, как говорится, «квасили», периодически уезжая в село за «продуктами». К вечеру кондиция была достигнута и начались пьяные разборки. Женщин в простых выражениях обвиняли в неверности, в деталях вспоминая порочащие их эпизоды. Используя непарламентские выражения. Кого-то обвиняли в непрофессионализме. Кого-то женщина назвала мудаком, и он ответил ей со всей богом данной простотой. Надо сказать, что слово мудак среди них было самым мягким. Ночью начались танцы под музыку. Танцами это было назвать сложно, так как пары просто стояли, тяжело опираясь друг на дружку и только слегка покачивались в такт музыке. Я сплю крепко, но от мощных звуков шансона в начале 1-го проснулся и прослушал весь репертуар до 2 часов ночи. Такое же удовольствие получали все их соседи слева и справа. Думаю, что и на противоположном берегу тоже. Не знаю, просил ли кто-то из рыбаков «строителей» сделать музыку потише. В такой ситуации это просто опасно. Среди шестерых задуренных самогоном мужиков обязательно найдутся парочка таких, для которых появление незнакомой физиономии в пределах досягаемости их передних конечностей, является тяжким оскорблением. Таких можно успокоить только ударом битой по темени.

Сергей опять отправился на другой берег, где и поймал 2 приличных щуки. На этот раз он поместил на берегу маяк, чтобы не блукать по Десне, как прошлой ночью. Это было лишним, так как я, после заслушивания шедевров отечественной музыки, вышел из палатки и фонарем указывал ему путь.

В общем, отдых не удался. Кроме того, я сильно порезал ногу ракушкой, разбил колено и обварил кипящим жиром руку, когда вбрасывал сырую рыбу в раскалённый котел.

В этом году порешили ехать на обводной канал Киевского моря. На канале в районе с. Ровжи мы отдыхали регулярно. В этом году мы поехали втроем – с Сергеем, в качестве профессионального рыбака, и академиком Лешей. Ждали Гросс-Васю. К сожалению, наше постоянное место заняли. Причем заняла машина, которая ехала в 10 метрах впереди от нас. Мы опоздали на пару минут. Нашли другое место в 7 км от моста через канал. Место было обширное с деревянным столом и скамейками и далеко от дороги. Для начала мы решили плеснуть под жабры. Нарезали сала, балыка, бастурмы, разлили напиток, который закусывали моими малосольными огурцами. Установили 3 палатки, разместили вещи и продукты.

Главным недостатком нового места был плохой заход в воду. Вернее, не было никакого захода – ил, водоросли, очерет, достаточно сильное течение… На прорезанном в камышах пятачке мог ловить рыбу только один человек. Зато клевала рыба бешено! Сергей подкормил пару мест и после этого – каждый заброс – рыба. Клевать начинало сразу же, как поплавок опускался в воду. В общем, пару секунд и новая рыбка на крючке. Пока мы с Лешей расположились и накачали лодку, Сергей наловил полсадка мелкой рыбы. В основном плотва, красноперки, окуни и верховодки. Кстати, верховодка в это время года очень вкусная рыба. На Летичевском рыбном базаре я всегда беру пару вязок вяленой, жирной верховодки. Причем жир с нее капает, как с залома – астраханской селедки, которую мне посчастливилось потреблять в конце 50-х.

Мелкую рыбу решили пожарить. Ребята взяли на себя тяжкое бремя очистки фишей, а я – кулинарные обязанности. Мелкая рыба, если ее хорошо зажарить, да еще в кукурузной муке – просто деликатес. Ее можно есть даже с косточками. Получилось у нас около 5 сковородок! В общем, все мы съесть не смогли!

На следующий день большая уха. Сергей заплыл на лодке в заводь и натаскал крупной рыбы. Честно говоря, я такой огромной плотвы в своей жизни не видел! Некоторые экземпляры достигали килограмма! Общий вес уловленной рыбы приближался к 20 кило! И тут оказалось, что соли у нас четверть пачки плюс небольшая баночка с мелкой солью на столе. Позвонил Васе. Объяснил ситуацию. Сказал, чтобы ехал к нам с большим ведром и солью. Одно ведро, литров на 20 у меня было. Сам поехал в с. Ровжи за солью, для подстраховки. Оказалось, что магазина в селе нет. Закрыли. Местный житель преклонных годов, печально кивая головой, пояснил, что все вокруг умерли и магазин закрыли за ненадобностью. Позже оказалось, что умерли все же не все. Кое-где в 2–3-этажных особняках, со спутниковыми антеннами и джипами во дворах жизнь видимо еще теплилась.

Поехал в дачный поселок, где и купил 2 пачки соли. Тут приехал Вася с 3 пачками. Все дружно начали солить рыбу в больших ведрах. А я занялся большой ухой.

Больше водки – шире печень.

Мне выделили с десяток больших рыбин, а Сергей начистил 4 больших картошки, хотя я и возражал. И тут произошел карамболь. Я налил в котел литра 3 воды и поставил на огонь. Воды не хватало, и я взял свободный полупустой бутыль, стоящий рядом с 2 полными бутылями, используемыми в качестве гнета для соленой рыбы. Уже заканчивая заливать жидкость в котел, я почувствовал неладное! Оказалось, что я влил в котел 2 литра водки. То есть, мало того, что испортил 3 литра питьевой воды, которая у нас к тому времени заканчивалась, так я еще и лишил коллектив основных запасов спиртного! Собрали консилиум. Я знаю, что существуют рецепты ухи с добавлением полстакана водки в конце приготовления. Но полстакана и 2 литра – это разные вещи! Ребята предложили продолжать варить уху на этой смеси – мол, спирт испарится, а вода останется, но я решил все же воздержаться от экспериментов и варить уху на чистой воде. Смесь слили в бутыль и впоследствии использовали для мытья посуды и рук в ответственных случаях (все же – коронавирус на дворе!). По поводу спиртного я, в отличие от ребят, сильно не переживал, так как водку пью редко, а запасов вина у меня было на неделю. Но коллектив моего спокойствия не принял. Мне припомнили все гадости, которые я писал о них после предыдущих походов, и обязали описать этот порочащий меня поступок в моем новом опусе. Вот я и пишу.

Уха, кстати, получилась (во многом, из-за большого количества разной рыбы) шикарной!

Обводной канал

Отдых по Семенову

Решили с Гросс-Витей поехать на рыбалку с ночевкой на обводной канал Киевского «моря». Я предложил ехать на другой берег канала, со стороны Ровжей – там машин должно быть меньше. Витя пригласил видного книготорговца Юру Семенова, на даче которого, в Осокорках, в теплое время года он регулярно нарушает спортивный режим, проявляя «нескромность в быту». Я взял маленькую палатку, побольше спальников (люблю спать в мягкости), закупил провизию и около часу мы уже были на канале. Места там уютнейшие, с подъездами прямо к воде, людей мало. Лес – сосновый с включениями молоденьких березовых рощиц – очень приятный, сухой с грибными и ягодными местами. Единственный недостаток – пластиковые бутылки и прочий мусор – но к этому я уже начал привыкать после того, как встречал эти признаки «цивилизации» даже в самых глухих уголках Карпат.

Спустились на небольшой пятачок выступающий в воду, распаковались, установили палатки. Я тут же забросил удочку в самом удобном для ловли месте. Рыбу я ловлю очень энергично, поэтому возле меня не должно быть камышей, кустов и деревьев в радиусе по крайней мере 20 метров. Витя расположился в отдалении и сразу же поймал рыбку, затем еще одну. Я добавил еще 3 бздерки и очень приличного окуня в общий котел. Тут Юра, вдохновленный нашими успехами, тоже решил приобщиться к рыбной ловле. Витя бросил свою удочку и занялся Юриной. Сам Юра стоял рядом и индифферентно смотрел в сторону реки. Закончив приготовления, Витя, к моему огромному удивлению, начал цеплять червяка на Юрину удочку. Юра воспринимал это как должное и даже, как мне показалось, с некоторым раздражением – мол, сколько же можно возиться! Такой сервис я видел впервые – это было уже что-то из быта русских помещиков-самодуров 18 века. Самое интересное, что в следующую минуту Юра зафиксировал свой взор на бутылке с пивом и вдруг утратил всякий интерес к рыбной ловле.

Затем мы с Витей покупались. Вернее купался Витя, а я зашел в воду и, собрав всю свою волю в кулак, один раз решительно присел. После Днестра вода в канале мне показалась мягко говоря «прохладной». Юра обещал купаться вечером. После купания, сами понимаете, решили закусить. Я достал чудный самогон настоянный на травах, который изумительно готовит один знакомый доктор химических наук, и мы приступили к дегустации. Было его около 0,7 литра. Их мы и потребили под паштет, мясной нарезик и овощи. Главной закуской были тещины малосольные огурцы. Необходимо отметить, что я, руководствуясь бессмертными положениями дедушки Ленина, спиртное потреблял 20-граммовым мерным стаканчиком (учет и контроль – основа и т.д…), тогда как Витя с Юрой оперировали полноценными 100-граммовыми стопарями.

После обеда продолжили ловлю, которая протекала с переменным успехом. На хорошую уху явно не хватало и мы решили на ужин готовить шашлык. Я разложил мангал и развел в нем огонь, Витя нанизывал мясо, а Юра сходил за дровами – это был первый и последний трудовой акт, совершенный им за все 3 дня нашей рыбалки. Тем временем солнце опустилось за кромку леса и появились комары. Юра в шортах и тенниске получил максимум удовольствия от контактов с насекомыми. Выяснив, что кроме тенниски, майки и шортов у него ничего нет, я сходил в палатку и выдал ему свою запасную ветровку.

Шашлык запивали уже водкой казенной, а именно «Хортицей» из литрового объема. Вместе с пивом (водка без пива… – сами понимаете), как темным, так и светлым. После ужина с Юрой произошла метаморфоза. Он ушел куда-то за машину, как мы думали – по надобности и не обратили на этот факт должного внимания. Вскоре из темноты раздался тихий всплеск. Нам показалось, что Юра выполняет свое обещание касательно вечернего купания. Удивила только быстрота, с которой он успел раздеться. Витя, изучивший Юру лучше меня, все же решил сходить посмотреть. При свете слабого синего фонарика мы увидели Юру, стоявшего в одежде по грудь в воде и не совершающего никаких действий. Просто стоял и молчал. Очков на нем уже не было. Витя принялся вытягивать его тело на сушу, что оказалось непростым делом, так как Юра не оказывал ему в том никакого содействия. Меня несколько огорчил вид выданной ему ветровки, покрытой колючими водорослями, с которой ручьями стекала вода, но на фоне большого Юриного горя это было мелкой неприятностью. Витя подвел Юру к костру и полез в палатку искать сухие вещи. И тут Юра начал падать. Вначале он совершил две попытки лечь в костер, затем падал на машину, на палатку и наконец, потеряв надежду вернуться в прямоходящее состояние, стал на четвереньки и опять пополз к костру. Мне с трудом удалось поставить его в вертикально и удерживать так до прихода Вити. Тем временем Витя выяснил, что сухих вещей в палатке нет, принял решение раздеть его и уложить в спальник. С огромными усилиями мы сняли с упирающегося и падающего Юры прилипшую к телу мокрую одежду и вдвоем подвели его к палатке. Витя расстелил очень жидкий Юрин спальник справа, направил Юру на него и сбегал в машину за какой-то попоной. Когда он вернулся в палатку буквально через несколько секунд – Юра, весь в болотной грязи и песке, в мокрых трусах уже лежал на теплом Витином спальнике. Я в полной мере оценил глубину Витиного огорчения, так как собственный спальник Юры, после того как он на нем повалялся также оказался не очень пригоден для спанья. Мы с Витей разместились возле костра и, любуясь звездами и затихающим каналом, из которого доносились всплески играющей рыбы, просидели до начала 12-го ночи. Затем я ушел спать, а Витя остался – в палатку с изгаженным спальником, из которой доносился мощный храп Юры, его не тянуло.

Если утром вы встали с левой ноги, это не ваш день – хорошо будет завтра.

Если с правой – хорошо будет сегодня.

А если вообще встать на ноги не можете – хорошо уже было вчера.

Весь следующий день Юра спал. Из палатки он совершил две короткие вылазки, во время одной их которых он допил литровую бутылку темного пива, а затем доел остатки ухи, которые мы ему оставили. Что с ним случилось прошлым вечером Юра не помнил совершенно. После ухи и наших рассказов, Юра около часа ходил в прибрежных водах, пытаясь ногой нащупать свои очки. Очков он не нашел, зато значительно расчистил территорию от водорослей, выкинул на берег два ведра ракушек и распугал нам всю рыбу. Затем он категорически заявил, что ему нужно сегодня же, или в крайнем случае завтра утром быть на книжной выставке в Киеве. Сразу же после этого заявления пошел спать.

Вечером стоялось явление Юры из палатки. Мы опять приготовили шашлык, а Витя напек на углях перцев с баклажанами и сделал из них чудный салат – просто таки деликатес. К моему огромному удивлению, оказалось, что та бутылка водки у ребят была единственной – факт просто дикий принимая во внимание обычные аппетиты Гросс-Вити. Пришлось доставать свои «5 капель». Этого оказалось совершенно недостаточно, но на их счастье у меня были еще 2 мерзавчика спирта, который Витя благополучно развел и который после очень короткого (человек – не голубь) охлаждения в ведре с речной водой, они не менее благополучно употребили. Я пил пиво и спирт только попробовал (он, кстати, оказался на удивление хорошим), так что основная алкогольная нагрузка легла на Витю и многострадального Юру. Последний запивал спирт пивом, так как огурцы к тому времени уже закончились.

Затем Юра начал копошиться со своими вещами в машине. Витя попросил его грязные и мокрые тапочки поставить под машину, а не на сидение, как того хотел Юра. Позже выяснилось, что такого тяжкого оскорбления Юра перенести не смог. Затем мы на минуту отвлеклись от событий – Витя занялся костром, а я отошел к своей удочке, чтобы свернуть ее – было уже темно. Боковым зрением я увидел на дальнем холме примерно в километре от лагеря что-то светлое и обратил внимание Вити. Витя схватился и пошел за машину – Юры не было! Он схватил фонарик и побежал вдоль канала. Вскоре вдали послышались его крики, призывавшие Юру вернуться в лагерь. Прошло полчаса. Мне в голову начали приходить нехорошие мысли. Рисовалась невеселая перспектива шастать по ночному лесу со слабым фонариком или свечой в поисках свихнувшегося алкаша. Наконец послышались шаги и я увидел злого как тарантул Витю, толкающего перед собой упирающегося Юру. При нем была сумка с вещами. Витя рассказал мне, что обнаружил его в двух километрах выше по течению – оскорбленный до глубины души «хамством» Вити – Юра шел домой в Киев! Я думаю, что если бы он мог что-то соображать, то парочку тумаков от Вити получил бы обязательно.

Утром я встал в 5 утра, забросил удочку. Тут же появился и Витя. Вдвоем мы достаточно быстро наловили рыбешек для небольшой ухи. Попекли остатки перцев. Юра, несмотря на срочную необходимость ехать на выставку в Киев, из палатки так и не вышел.

В общем, из 72 часов, проведенных нами на реке, Юра находился вне палатки в общей сложности может быть часов 6. С купанием, поиском очков и походом на Киев. Отдых, конечно, своеобразный, но, в конце концов – кому что нравится.

Поездка вторая.

В среду 16 августа мы с Гросс-Витей опять решили поехать на канал с ночевкой. «Третьим» пригласили ученого-биофизика Валеру. Валера это особый человек. Говорят, в советское время у него было в распоряжении два вертолета и самолет, а дверь к министру обороны СССР он открывал ногой. Ну может это и сказки, но в плане генерирования идей и выколачивания бабок из всяких инстанций и спонсоров ему, наверное, равных немного. В частности, уже в наше время ему удалось запудрить мозги, забить баки, навешать лапши на уши американцам, швейцарцам, японцам, сингапурцам, арабам и даже, кажется, израильтянам. Мне больше всего понравилась его идея использования специально дрессированных голубей, которые должны были управляемо лететь в район баз НАТО и какать всевозможными датчиками и сенсорами на их военную технику.

Выехали в субботу в 8 утра, причем я умудрился забыть все свои мясные припасы. Пришлось делать ставку на подножный корм. Достаточно долго искали свое место. Все ориентиры позабылись, а с расстоянием ошиблись на полкилометра. Наконец приехали. Место представляет собой уютный пятачок с возможностью подъезда машины и установки палаток возле самой воды.

Чтобы не терять драгоценного времени, Витю делегировали на рыбалку, а мы с Валерой очень оперативно установили стол и мангал, разложили две палатки, одна из которых (большая) впоследствии оказалась лишней. Ящик пива опустили в воду, а рядом установили литр водки. Я распустил свою удочку, забросил и в ту же секунду на крючке уже трепыхалась небольшая красноперка. Второй заброс – тот же результат. Валера пришел в совершенный восторг. А тут и Витя наконец закончил распаковку своих удочек и приступил к ловле. Короче, через десять минут у нас уже было с десяток рыбок. Постановили ловлю рыбы прекратить и приступить к главной цели поездки. Нарезали овощей, колбаски, открыли банку с маринованными помидорами, достали охлажденную водку с пивом. Хорошо посидели.

На вечер была уха. Под нее допили остатки литра (я уже почти не пил). Видя, что жизнь в глазах моих товарищей угасает, я сбегал в палатку и принес еще неполную поллитру «Олимпа», которую мы с Ларисой начали еще в первом квартале («…пьют евреи поллитровку на 14 персон»), после чего она полгода кисла в холодильнике.

Наконец ближе к 12 я решил идти спать в свою персональную палатку. Ребята продолжали колбаситься еще с час – искали у меня спирт, разводили его, пили, еще что-то искали. Потом я заснул.

Витя встал где-то в 4 утра. Я думал – на рыбалку, но ошибся. Часика через 2 встал и я. Подошел к их «палатке». К моему большому удивлению все три спальника, которые я им выделил, валялись у входа в палатку. Более того, они были даже не развернуты – в чехлах! Витя мне объяснил, что как он с Валерой попал в палатку он не помнит, но по-видимому градус в организмах был такой, что спальники просто не потребовались. Единственное, что ребята сделали для своего благоустройства – постелили на пол поперек палатки коврик из полипропилена – для «мягкости». Во время поселения ребята сбили переднюю стойку палатки, а ночью – и вторую, среднюю. Витя рассказывал, что среди ночи очень удивился, почувствовав, что укрыт чем-то плотным и ему тяжело дышать. Валеру ночью за высунутую из палатки голую ногу укусило неизвестное животное, наверное, выдра или лиса – счесала кусок кожи размером с 5-копеечную монету. После этого раненный Валера заполз в полуразрушенную палатку поглубже.