Рождение феникса

Проснулась. Глаза слезились так, будто огонь горел в моей комнате, а не во сне. Как странно! Обычно мне снятся спокойные сны, в которых точно знаю, что сплю. А в этом все было так реалистично! Жуть. Наверняка, это все леди Лорана со своими фениксами, раз уж такое пламя приснилось. Да и нервы пошаливают. Первые лучи солнца только пробирались в комнату, но я уже чувствовала себя полностью проснувшейся. Неудивительно – столько проспать! Лучше пойти в ванную – прохладная вода должна помочь. Села на кровати. Голова кружилась, и я могла поклясться, что до сих пор чувствовала запах гари.

Заскрипела дверь, и в проеме появились улыбающиеся родители. Мама держала в руках огромный торт. Я непонимающе уставилась на этот кондитерский шедевр.

– С Днем рождения, милая! – сказали они хором. Вьюнок зазвенел жизнеутверждающую мелодию. Вряд ли он понимал, что происходит, но чувствовал радость родителей.

Вот это да! Казалось бы, забыть о своем семнадцатилетии не может ни один выпускник. Но мне удалось! За всеми треволнениями последних дней я попросту упустила из виду собственный День рождения.

– Солнышко, что с тобой? – В жемчужно-серых глазах матери светилось беспокойство.

Я постаралась загладить собственную безалаберность и слегка слукавила:

– Ой, мам, прости. Я, кажется, еще сплю на ходу. – Спрыгнула с кровати и обняла родителей. – Спасибо! Я только сбегаю умыться, а потом обязательно попробую торт.

После умывания спустилась на кухню. На столе уже ждал внушительных размеров кусок торта и чай с ромашкой. Родители застенчиво улыбались – они чувствовали, что я сама не своя от переживаний, но знали меня слишком хорошо для того, чтобы произносить успокоительные речи. Поэтому ограничились ромашкой. Торт оказался действительно вкусным, а ромашка – или это было самовнушение? – успокоила нервы.

И тут зазвонил колокольчик у калитки. Я вскочила на ноги. Это, должно быть, извещение! Интересно, как правильнее: идти получать его одной или с родителями? Мама, заметив мое смятение, сказала:

– Не беспокойся, иди сама.

У калитки замер невысокий мужчина в лиловом плаще. В руках он держал небольшой бордовый конверт. Сердце забилось чаще – наконец-то узнаю место перерождения. Одним вопросом станет меньше.

Отмеряя шаги по садовой дорожке, я изо всех сил старалась не побежать. До калитки оставалось еще несколько шагов, когда мужчина заговорил:

– Здравствуй, Мирами! Меня зовут Корвен. Я посланник.

– Очень приятно, Корвен.

– Держи. Желаю удачи! – Он отдал мне конверт и исчез.

Я нерешительно помялась у калитки, сбитая с толку столь быстрым исчезновением посланника, и побежала домой. Достигнув кухни, плюхнулась на стул, залпом допила чай и открыла конверт. В нем лежали листок и монетка. На листе каллиграфическим подчерком было выведено: «Холм Луны», а на монетке обнаружилось схематическое изображение нашей планеты, выполненное так искусно, что удалось рассмотреть не только все три континента, но даже россыпи островов у каждого из них. Радостно обратилась к родителям:

– Холм Луны? Это правда?

Отец кивнул:

– Конечно. Ты же видишь и извещение, и ключ.

Я растерялась:

– А почему один? Вы с мамой не идете?

Мама рассмеялась:

– Мими, у нас постоянный допуск к любому из холмов. Мы же ищейки.

Да, что-то я не подумала. Тем, кто ищет на Земле нам подобных, открыты все двери. Так что мое внимание мгновенно переключилось на другой вопрос:

– Разве посланники пишут пером?

Кажется, опять сморозила глупость, потому что мама вновь захихикала:

– Милая, каждому извещение приходит в самой доступной и приятной форме. Кто-то сейчас видит фейерверк из букв, кто-то слышит извещение мысленно, а ты читаешь на бумаге.

Хорошо придумали. Мелочь, а приятно. Меня захлестнул восторг: происходящее сдвинулось с мертвой точки. Наконец-то стало известно место перерождения. Холм Луны. С первым вопросом мне явно повезло. Вот бы и все остальное пошло так же гладко!

Настолько погрузилась в размышления, что голос папы заставил подпрыгнуть на стуле:

– Все, девочки, пора собираться. Мими, иди надевать платье перемен.

Мама подошла и взяла меня за руку. Мы поднялись в мою комнату. Одевалась как во сне, всё не верилось, что это происходит на самом деле.

– Дочка, какая же ты у меня уже взрослая! Так быстро летит время! – Мама грустно покачала головой. – Кажется, еще вчера мы заказывали платье у мастера Варлога. А ведь прошло три года с тех пор.

Имя мастера натолкнуло меня на новые размышления, и я отвлеклась:

– Мам, слушай, а как Варлог вообще додумался создать эти платья? Они же почти живые, не каждому такое в голову взбредет.

– Малыш, а ты еще не забыла, как выглядит мастер?

Что за вопрос? Разве можно забыть мастера Варлога, даже если не обладаешь идеальной памятью нашего мира? При всем желании образ этого удивительного человека не получилось бы выкинуть из памяти. Мастер едва походил на модельера, скорее, на былинного кузнеца. Про такого в моих любимых земных сказках написали бы: «у него косая сажень в плечах». С первого взгляда облик Варлога можно было счесть устрашающим, но, покачиваясь на двухметровой высоте, сквозь густую золотую бороду всегда сияла широкая белозубая улыбка, а голубые глаза мастера лучились удивительной добротой и спокойствием. Пожалуй, он чудесно смотрелся бы в кузнице рядом с наковальней, держа в огромных ручищах молот. Такая картина казалась мне более гармоничной, чем воспоминание о Варлоге в мастерской среди множества изящных платьев и костюмов.

– Мими, – позвала меня мама – Я вижу, ты так углубилась в воспоминания, что совсем забыла о своем вопросе.

И правда, что-то замечталась.

– Так как же Варлогу пришло в голову создать платья перемен?

– На самом деле, все очень просто. Я даже удивлена, что ты еще не догадалась. Так вот, перед своим перерождением мастер был примерно с меня ростом.

Я внимательно смотрела на свою маму, которая на полголовы ниже меня, и пыталась представить мастера Варлога в таком же размере. Честно говоря, не получилось. Мама, не дождавшись ответа, продолжила:

– Во время перерождения Варлог получил удивительный дар преобразования вещей, но и сам преобразился, как всегда бывает. Его одежда порвалась в клочья на новом теле. С помощью обретенных способностей он смог восстановить ее, но заметил, что все сверстники выглядят не лучше: кому-то одежда стала мала, а кому-то велика. И тогда он решил создать специальные вещи для перерождения, которые были бы продолжением тела человека. То есть, когда ты войдешь во Врата, платье изменится, как часть тебя самой. Оно будет идеально подходить тебе, как и сейчас.

Я мельком посмотрела в зеркало. Да, сейчас зеленый бархат отменно сочетался с чуть более светлыми зелеными глазами, а золотые узоры на рукавах и подоле приятно оттеняли медные волосы. Да уж, мастер Варлог удачно подобрал фасон. Ему повезло, что все подростки похожи друг на друга, как горошины в стручке, иначе платья делались бы еще дольше. А так… Всем зеленоглазым рыжеволосым девушкам – зеленые платья с золотой обработкой, а голубоглазым блондинам – синие костюмы, украшенные серебром. Впрочем, мастер занимался и новыми фасонами, когда создавал одежду для Изменяющихся. Вот мама одевалась только у Варлога.

– Ну а у кого мне еще одеваться? – возмутилась мама.

Ага, вот оно что! Все это время она тихонько прислушивалась к моим мыслям, оставаясь незамеченной. Но стоило затронуть больную тему, как она сразу выдала себя, забыв об осторожности.

– Ну да, вспылила, – пожала хрупкими плечиками мама, – С кем не бывает? Ты же знаешь, как тяжело мне приходилось целых полтора века до открытия Варлога. Если бы я сделала тогда вот так, – с негромким хлопком на месте мамы появилась огромная львица и продолжила, – То моя одежда сгодилась бы только для лоскутного шитья, а мне пришлось бы бежать домой на четырех лапах. А теперь представь, что из человеческого обличия я превратилась бы вот в это, – Еще один хлопок – и вместо львицы на полу красуется маленький уж, – Как ты думаешь, сколько времени я выбиралась бы из собственного платья?

Я фыркнула. Опять она выставляется. Мама настолько любит перевоплощаться, что делает это при первой возможности. Что, нельзя было словами объяснить?

– А так нагляднее! – Беззастенчиво продолжила читать мои мысли мама.

Я рассмеялась. Беззаботность разливалась в теле подобно горячему молоку во время простуды. Как же я люблю свою маму! Только она умеет так легко отвлечь от переживаний, не читая нотаций и не повторяя слово «успокойся» каждые пять секунд, как это делает большинство людей. Всегда было интересно: неужели им и взаправду кажется, что это «волшебное слово» вызывает хоть что-то, кроме раздражения?

– Девочки, нам пора! – крик отца достиг второго этажа и мигом вывел меня из задумчивости.

Спуск по лестнице давался с трудом. При каждом шаге колени наотрез отказывались сгибаться, а, когда их удавалось убедить, подкашивались с невероятной скоростью, грозя подломить ноги. Но спуск все же одолела и уже на первом этаже подошла к родителям. Папа, увидев, что мой блуждающий взгляд сконцентрировался в одной точке, которой по счастливой случайности оказался он сам, сразу перешел к инструкции:

– Итак, Мими, мы с мамой пойдем напрямую, а ты зажми в ладони монету, закрой глаза и скажи: «Холм Луны».

Сжав монету, зажмурилась и выдохнула:

– Холм Луны.

Сначала изменился воздух. Он вызывал смутные воспоминания о раннем утре после грозы и пах мокрыми листьями. Боялась открыть глаза, но все же решилась. И тут же зажмурилась от ярких отблесков. Буквально все вокруг отражало солнце: серебряная трава, серебряные деревья, огромные серебряные Врата в центре холма. И даже защитный купол у Врат – и тот сиял серебром, хоть и не так ярко в силу своей прозрачности. Казалось, я попала в зимнюю сказку. И могла бы в нее поверить, если бы не ощущала летнего тепла.

И вдруг стало легче: первый шаг сделан, теперь, наконец, можно принимать участие в событиях, а не сидеть в нервном ожидании грядущих перемен. Глаза почти привыкли к яркому блеску, и удалось разглядеть родителей. Они проверяли сферу на прочность. Папа совершал замысловатые пасы руками – и на тонкий защитный купол обрушивались то порывы ураганного ветра, то небольшие смерчи и торнадо. Не считая движений рук, отец стоял совершенно неподвижно, даже выражение лица не менялось. Мама, напротив, представляла собой калейдоскоп обличий. И все время изо ртов, пастей и щупалец на сферу изрыгался огонь, выплевывалась желчь, лилась кислота и еще какие-то жидкости, названия которых я не знала. Воняло так, будто взорвался кабинет сумасшедших алхимиков. Дав окружающей среде передохнуть от этого «амбре», мама перешла на когти, клыки, шипастые хвосты, щупальца, метательные иглы и даже ядовитые присоски. В общем, мои родители развлекались. Но защитный купол явно решил не принимать участия в игре. Несмотря на свою тонкость и эфемерность, он даже не шелохнулся. Стоял, так сказать, насмерть. Интересно, сколько он может выдержать?

– Думаю, почти все. Ой, ты чего так дергаешься? Я что, тебя испугала? Ну ладно, больше не буду. – Последнюю фразу леди Лорана добавила с такой поспешностью, что сразу было ясно – она лукавила: будет, еще как будет и мысли читать, и появляться столь же неожиданно. – О чем это мы? Ах, да, купол! Не бойся, его уже проверили двенадцать взрослых. Вряд ли кому-то из «перерожденцев» удастся покалечить собравшихся. На моей памяти такое получилось только у Мегли и ее молний. И не смотри на меня так, все выжили.

– Леди Лорана, давайте не будем говорить о плохом. Лучше скажите, кто у нас будет проводить церемонию?

– О, тут вам повезло! На Холм Луны отправился сам Громгон, правая рука Его Величества и глава Ордена Отца и Матери.

Меня поразило то восхищение, которое сквозило в голосе учительницы. Обычно его можно было услышать лишь в те минуты, когда леди Лорана рассказывала о ранее неизвестном виде существ, который она открыла. Пересилить любопытство не удалось:

– Он необыкновенный, да?

– Даже больше, чем ты думаешь. Стоит только его увидеть – и ты все поймешь сама. Думаю, такой случай представится секунд эдак через тридцать.

В ответ на мой изумленный взгляд леди Лорана повела рукой в сторону Врат. Сначала я не могла понять, на что же она указывает… и лишь потом заметила легкий золотой туман, клубившийся в арке. Как только стала в него всматриваться, туман заискрился и маленькими прядями принялся скручиваться в человеческую фигуру. Яркая золотая вспышка – и появился он. Громгон. Вылитый Зевс из земных мифов: высокая мощная фигура не лишена звериного изящества, стать и достоинство чувствуются в каждом вздохе. Все в нем излучало силу, уверенность и необычайное сияние: золотистая кожа, строгие черты лица, иссиня-черные волосы и сапфировые глаза, которые, казалось, видели истинную суть вещей. Я, как зачарованная, глядела на него и не могла отвести глаз. Он двинулся мягкой кошачьей поступью в нашу сторону. Подойдя ближе, раскрыл руки для объятий:

– Лорана! – зазвучал мягкий баритон с далекими стальными нотками, – Как давно я не видел тебя, милая!

Громгон мягко сжал ее в объятиях. И было в них нечто неуловимо странное. Казалось, они содержат гораздо больше, чем простое приветствие. Любопытство обжигало. Я чувствовала, что между этими двумя людьми существует некая сильная связь… И тут случилось странное: мое зрение помутнело, картинка перед глазами мелькнула и сменилась бешеной чередой образов.

Смешиваются миры, места, люди… но в каждом видении присутствует Громгон: вот он протягивает руку со словами «Не бойся, пойдем», через секунду он прижимает меня к себе и успокаивающе гладит по голове, вспышка – и он держит меня за руку на берегу лилового моря… Следующие образы несутся быстрее и содержат более интимные моменты. За ними следуют короткие вспышки бешеного калейдоскопа – я успеваю улавливать лишь чувства, не запоминая картинки.

Последнее изображение погасло – я сморгнула и увидела перед собой две пары шокированных глаз. Они видели в моих мыслях происшедшее – чувствовала их сознания внутри меня. Молчать было нельзя:

– Леди Лорана, что это было?

Она покачала головой. Впервые учительница показалась столь смущенной и растерянной – даже ее щеки приобрели пурпурный оттенок. Когда она заговорила, голос звучал тихо и неуверенно:

– Это была моя память, Мими. И я не могу понять, как ты это сделала. В школе этому не учат, да и вне учебы не каждому удается подключиться к чужим воспоминаниям.

Лорана затихла, я тоже молчала, не зная, что можно сказать. Мы обе пребывали в смятении. Лишь Громгон выглядел спокойно. Однако он пристально смотрел на меня – в его глазах виднелся неприкрытый интерес. Если он и был смущен тем, что я видела, – а видела я немало! – то никак это не выказал, всем своим видом уподобившись статуе.

Наконец, он оттаял и, обняв Лорану за талию, лучезарно мне улыбнулся:

– Кажется, пора начинать церемонию. Давай, Мирами, глубокий вздох – и вперед!

Напоследок Громгон лукаво мне подмигнул. Такое поведение совершенно не вязалось с тем образом, что он создавал при встрече. Сейчас правая рука государя был скорее похож на задорного мальчишку. Вероятно, по-своему скрывал неловкость того, что секрет двух людей неожиданно стал достоянием третьего.

Коленки дрожали, живот скрутило в тугой узел – к привычному нервному напряжению добавился шок от пережитого. Вопросам в моей голове стало так тесно, что они уже не достигали сознания, а шли напрямую к чувствам. Впервые в жизни так сильно нервничала. Конечно, где-то на задворках разума осознавала: переживать бессмысленно, ведь от этого ничего не изменится. Жаль, знание ничуть не помогало.

Время будто замедлилось: Громгон шел к Вратам тяжело, как через толщу воды и так же тягуче поднимался по лестнице. Но вот, через тысячу лет, он оказался в арке Врат и повернулся к собравшимся. Все затаили дыхание.

– Светлой луны, выпускники! – раскатисто поприветствовал нас Громгон, – Я не буду произносить долгих речей, вы и так знаете все, что я мог бы сказать. Вы прошли долгий путь обучения и теперь готовы принять свою суть. Все, что происходило в вашей жизни, вело вас к этой самой минуте. Это вторые и, пожалуй, самые важные Врата в вашей жизни. Во Врата Рождения вас на руках вносили ваши матери. Во Врата Перерождения вы войдете сами. Первое посвящение подарило вам одинаковый облик и научило ценить истинную, внутреннюю, сущность человека. Теперь каждый из вас должен ступить во Врата и обрести то обличие, которое отражает вашу душу. Не будем тянуть – посмотрим список очередности.

Громгон совершил замысловатый пас рукой – в воздухе засветились номера и имена. Я быстро нашла глазами свое имя. Восемьдесят седьмая в списке – последняя. Холм заполнился гулом голосов, но ненадолго – обсуждения прервал Громгон:

– Все запомнили свои номера? Отлично. Теперь постарайтесь уяснить небольшие правила. Во-первых, как только один перерожденный покинет Врата, над ними вспыхнет номер следующего, так что путаницы быть не должно. Во-вторых, самое главное. То, что с Вами произойдет внутри. Есть максимальное количество превращений, их три: ваша внешность, ваши способности и ваш спутник. Еще раз повторяю, это максимум. Первые два превращения наиболее популярны. Они произойдут с девяноста процентами из вас. В редких случаях внешность останется та же. И в столь же редких – произойдет третье превращение, и у вас появится спутник, ваш защитник, верное и преданное до самой смерти существо. Чаще всего он принимает вид животного, реже – духа. Нет времени рассказывать подробнее, так что спросите у леди Лораны, если понадобится. И последнее: когда вы войдете во Врата, они начнут мерцать, меняя ваш облик. Как только мерцание прекратится, хлопните в ладоши, чтобы завершить превращение и активировать свои способности.

Ну что, все запомнили? Тогда начинаем. Как глава Ордена Отца и Матери, я благословляю вас, дети мира Орбис-Луа, на перерождение.

Громгон спустился по лестнице и легонько щелкнул пальцами – над вратами заискрилась цифра «1». Из первого ряда неуверенно вышла девушка и на не сгибающихся ногах посеменила к лестнице. И тут время вновь поменяло свой бег, на этот раз ускорившись. Замелькали цифры, облики, костюмы и способности. После каждого перерожденного хранители сферы делали укрепления и проводили чистку: собирали змей, бабочек, камни, валуны; уничтожали иллюзии, рушили стены, испаряли предметы и снимали самые разные воздействия. Несколько раз мои родители даже уплотняли истощенную сферу. Громгон изумленно качал головой – я успела уловить обрывок его мыслей «Да уж, сильный выпуск…»

Все, кто прошел Врата, отправлялись на другую сторону полукруга и наблюдали за оставшимися. Вокруг меня оставалось все меньше ребят. И вот, над воротами появилось долгожданное «87». Я сделала первый шаг навстречу Вратам и поняла, что все внутри меня успокоилось. Подойдя к лестнице, улыбнулась Громгону и успела заметить, что леди Лорана нервно закусила губу и взяла его за руку. Из ее тихих мыслей стало ясно, что она волновалась за меня. По лестнице не сколько взошла, сколько вспорхнула. Увидев вокруг себя приветливое мерцание Врат, развернулась лицом к выпускникам. Все они переродились и теперь внимательно наблюдали за мной. Последнее, что успела сделать до начала перерождения – найти в толпе встревоженный мамин взгляд. Я подмигнула ей и закрыла глаза.

Через секунду на меня навалился шквал ощущений. Мое тело наполнилось обжигающим теплом и начало меняться. Я чувствовала одновременно растяжение и сжатие, облегчение и утяжеление в самых разных местах. При этом не ощущала земли под ногами, отчего ориентация во времени и пространстве исчезла. Как только чувство опоры вернулось, открыла глаза. Серебристое мерцание утихало, и мне пришлось поднять руки для хлопка, как гласило напутствие Громгона. В это мгновение воздух вокруг меня заискрился с новой силой и приобрел изумрудный оттенок. Вспыхнуло. В рядах выпускников прокатился тихий ропот. Я не понимала, что случилось, пока к моей ноге не прижалось что-то большое и теплое. Опустила взгляд. На меня в ответ уставились два голубых глаза огромной кошки. «Ирбис, – выдала информацию подкорка мозга – он же снежный барс. Земной зверь». «Хлопай, – перебил мысленный голос Лораны – про спутника я тебе потом расскажу». Послушалась и с силой свела ладони.

Время остановилось. Ни света, ни звуков. А чувство было такое, будто отменно выспалась и приняла бодрящий душ. Тело наполнилось восторгом и силой. Прекрасное ощущение после всех переживаний. Хотелось как можно дольше оставаться в этом сладостном забытье, но меня немилосердно попытались вернуть к реальности. «Мими! Мими, ты слышишь меня?!» – раздавалось в моей голове – «Милая, разожми ладони!». Слова с трудом доходили до сознания. А у меня разве сжаты ладони? Стойте, я вообще не чувствую рук. Да и ног, впрочем, тоже. «Мими, разожми ладони! Сфера упала, остановись!». Мама? Мама! И тут память выплюнула в сознание слова Громгона: «хлопните в ладоши, чтобы завершить превращение и активировать свои способности». Ладоши. Способности. Сфера рухнула. Вот черт!

Вмиг сгруппировалась и почувствовала свое тело. Руки затекли, но это не помешало моментально их развести. И только после открыла глаза. На меня с ужасом таращилось некое водоплавающее – вылитый водяной дракон из старых легенд. Точнее сказать было сложно, поскольку передо мной висела одна огромная морда, туловище просматривалось весьма посредственно. И тут меня осенила страшная догадка:

– Мама?!

Морда утвердительно фыркнула и, нервно глянув на мои руки, перевоплотилась в нормальный облик матери. Жемчужно-серые глаза смотрели на меня с неприкрытым ужасом, каштановая грива волос растрепалась, вся изящная фигурка шла мелкой дрожью.

– Мими, ты в порядке? Не поранилась?

– Нет, а должна была?

И тут меня осенило. Мама в образе водяного дракона – это не к добру. Я посмотрела поверх ее плеча на холм. Сферы не было. Вообще. Даже тоненького слоя. Зато над каждым из сбившихся в кучу людей висела своя аварийная сфера. И все они были одинаково тонкими, хотя индивидуальные сферы всегда необычайно плотные. На этом бедствия не заканчивались – на холме почти не осталось серебряной травы, а в некоторых местах зияли огромные дыры конической формы.

– Мам, это я наделала? Что произошло?

– Мне проще показать – вздохнула она и спроецировала в мой разум картинку.

Я вижу себя. По крайней мере, это можно опознать по цифре «87» над воротами – свой новый облик даже не рассматриваю. Я хлопаю в ладоши – и начинается шторм. Волны и водовороты правят балом. Крики. Сфера шатается. Хранители работают на износ, пытаясь ее удержать. Общая сфера рушится – над всеми загораются индивидуальные. «Какая дрянь это выдержит? Дракон. Мне нужен дракон. Кто из них там плавает? Ага, вот он!».

На мыслях матери видение оборвалось.

– Пойдем, милая, – обняла меня за плечи мама, – только держи руки по швам, пожалуйста.

Глава 3. Новая старая жизнь

Ну что, все могло быть и хуже. Празднование в долине Поющих Роз шло полным ходом, даже несмотря на то, что по дороге я успела знатно намочить половину выпускников. До сегодняшнего дня даже не замечала, насколько активно жестикулирую, когда волнуюсь! И теперь в борьбе со своей эмоциональностью крепко цеплялась за бревно, на котором сидела. В попытке успокоиться закрыла глаза и попыталась найти в шуме празднующей толпы родной голос. Дело осложняли фейерверки и звон бокалов, но вскоре удалось выхватить из этого гула слова мамы:

– Лор, ты ее не видела? Нигде не могу найти, даже мыслей не слышу.

– Эстрид, успокойся, – ответил голос леди Лораны, – ей сейчас надо побыть одной. Последний раз, когда мы встречались, я собиралась рассказать про спутника, только вот не успела – Мими нечаянно окатила меня ливнем и сбежала. Судя по направлению, она отправилась на первую поляну, сразу за просекой. Не переживай, пока с ней спутник, Мими в безопасности. Так что просто дай девочке отдохнуть и свыкнуться с новым даром.

– Может, ты и права. Думаю, мороки будет немало. Не так просто носить дар Матери.

– Если это он, конечно. Может, она просто сильная водная. В любом случае, мы выясним это довольно скоро, на Курсах Адаптации.

Курсы… От одной мысли меня передернуло. Пообщавшись со своим даром несколько часов, страшно было представить тренировки Адаптации, ведь придется использовать свои способности на полную, чтобы наставники смогли определить силу и возможности ее применения. Хуже не придумаешь! Главное, никого не покалечить.

Сейчас больше всего страшила схожесть моих способностей с даром Матери. Она владела дикой разрушительной силой, полным управлением стихией воды. Страшно даже представить, что можно натворить с такой силой! И это еще повезло, что не пришлось получить талант второго основателя нашего мира, Отца. Его способности были узконаправленными, но ужасающими: он владел абсолютным уничтожением. Если Отец хотел, чтобы что-то не существовало – оно просто переставало существовать. То есть, он мог развоплотить что угодно, начиная от карандаша и заканчивая горами и даже материками. Да, это было бы гораздо хуже, чем дар Матери. Интересно, сколько всего он испарил до того, как освоил свои возможности?