Спасти царевну. Книга 2

Ей внезапно вспомнилась беседа с Киро. Они взобрались на смотровую площадку, и там, высоко над кораблем, над морем, над всем миром, состоялся их самый первый откровенный разговор.

– Когда-то я мечтала, что стану царицей и отомщу всем тем, кто не считался со мной, – смущенно призналась она. – Заставлю дорого заплатить предателей и лицемеров, тех кто унизил меня, пытаясь продать или наоборот купить подороже, словно я какая-то вещь, придаток к короне…

– Вам достаточно назвать имя – и любой из них умрет, – слова тени прозвучали как предложение сходить в театр или поменять модельера, буднично и скучно.

Глазами Киро смотрела сама смерть.

Ей, вдруг, стало страшно.

Через мгновение царевна испугалась еще больше, сообразив, что Киро может воспринять ее страх на свой счет.

Словно стремясь опередить неизбежное, Милада порывисто обернулась и, наступив на хвост каната, едва не упала вниз. Тень успел поймать ее и прижать к себе, возможно, теснее, чем было необходимо. Дыхание захватило. Толи от ощущения высоты, толи от близости мужчины.

– Вы боитесь меня?

Царевна вздохнула, не торопясь высвободиться из ставших формальными объятий.

– Вы слышали наш разговор с Борисом в кают-компании, верно? – спросила она.

Никакого ответа.

– Знаю, что слышали. Видеть и слышать вы умеете лучше всех. Знаете, в чем я не согласна с князем? Он не прав. Они все не правы, пытаясь заставить вас, стать кем-то другим. Вы тень. Ваша суть, судьба, предназначение, ежели угодно. Какая-то часть Вас всегда ею останется, а мне нужны именно Вы, единственная в своем роде отставная тень, Золотой Дракон Империи Востока.

– Но Вы боитесь.

Киро отстранился.

Милада приняла более пристойную позу, чувствуя, как бережно и едва ощутимо поддерживают ее руки тени.

– Порой вы бываете чудовищно недогадливы. Я боюсь не Вас, а за Вас. И Вы еще будете иметь удовольствие в этом убедиться…

– Вы не понимаете, – Киро досадливо мотнул головой, словно отрицая все, что услышал. – Я делал непростительные вещи. Даже нескольких из них, произнесенных вслух, будет достаточно, чтобы Вы никогда больше не подали мне руки.

По губам Милады проскочила тень улыбки.

– Моя семья подняла людей на братоубийственную войну для того, чтобы потом от всего откреститься и бросить преданных им людей на верную гибель. А я… сперва поддержала их, вместо того, чтобы попытаться остановить, а потом испугалась вмешаться.

– Вы были слишком юны, – возразил Киро.

– А кем тогда были Вы?

– Туше, – неожиданно для себя Киро рассмеялся. Похоже, он никогда не думал о своем прошлом в подобном ключе. – А с Вами интересно разговаривать, Ваше Высочество.

Милада сцепила пальцы, борясь с охватившим ее смущением. Будничное замечание тени казалось величайшей достижением.

Ее маленькая победа.

И вот, спустя две декады она стоит на палубе «Александры». За ее спиной флот и грозная тень Императора Востока. Любой ее каприз, может стать законом. Она способна заставить плакать кровью всех тех, кто посмел усомниться в ее положении… но больше не желает этого.

Слишком многое в ее глазах переменилось. Вряд ли когда-нибудь она сможет забыть то, что почувствовала, что поняла, за недолгое плаванье на борту «Александры».

И уж подавно, не скоро сотрется из памяти ее первое морское сражение.

Милада стояла здесь же, у трапа.

Царевна знала, что ей предстоит, и отступать не собиралась, вот только предательскую дрожь в руках унять не удавалось. Она стиснула пальцы, усилием воли призывая их к порядку – тут же задрожали колени.

У парламентеров, отправившихся на встречу с наместником, оставалось совсем мало времени. Развязка неумолимо приближалась. Ежели судно не спустит флаг, "Александра" откроет огонь. Милада не хотела представлять, как оружейный залп сметает с палубы «Царицы Софии» друзей и врагов, не делая различий.

– Подкатить орудия! – голос графини Кизгайло уверенно разносился по пушечной палубе.

Милада в очередной раз поразилась хладнокровию окружающих ее людей. Вивьен без колебаний откроет огонь, даже зная, что на борту атакуемого корабля неминуемо погибнет ее возлюбленный. Царевна совсем не была уверена, что сможет когда-либо поступить так же.

Но что, ежели однажды, она окажется перед схожим выбором?

Царевне не пристало так думать. Более того, сам Ки Ран осудил бы ее за подобные мысли, но все же Милада ничего не могла с собой поделать. Она страшилась потерять его больше всего на свете, больше чем корону предков или положения в обществе. Жизнь тени казалась царевне наивысшей ценностью.

К счастью, Киро оставался на корабле, готовил на верхней палубе абордажную команду.

На корабле пробили три склянки.

– Пора напомнить о себе, – Вивьен лично поднесла запал, и пушка с грохотом выплюнула ядро. Оно послушно плюхнулось в воду левее борта вражеского судна.

Отведенное на переговоры время подходило к концу. Еще одна склянка, и ничего уже нельзя будет изменить или исправить…

– Они спускают флаг, спускают!!!

Вивьен, стоявшая в пол оборота к Миладе, на мгновение прикрыла глаза, но тут же встряхнулась.

– Никому не расслабляться! Сие может быть ловушкой.

Милада развернулась и, кивнув своему сопровождению, торопливо покинула пушечную палубу. Она стремилась как можно скорее вернуться на мостик.

– Маркиз возвращается на судно. С ним наши гребцы и еще кто-то, не разглядеть, – «доложил» Боцман. Его голос иерихонской трубой разносился по палубе, делая последние новости одинаково доступными всем членам экипажа.

Пока царевна преодолевала лестницу, с борта «Царицы Софии» спустили лодку. Уже знакомый царевне ботик, подновленный и опрятный, уверенно держал путь к «Александре». Оказавшись, наконец, на мостике Милада глубоко вдохнула и вгляделась в суденышко неторопливо покачивающееся на волнах.

Почему Маркиз возвращается один? Что произошло на борту? Где Скоморох и Ингеборга? Слишком много вопросов. Больше всего ей хотелось отобрать у Бориса подзорную трубу, чтобы получить ответы хотя бы на часть из них.

Словно прочитав мысли царевны, князь с поклоном протянул ей желаемое.

Неловко приняв оптику, Милада едва ее не выронила, разглядев мужчину, поднимающегося со скамьи по правую руку от Маркиза.

Неужели у нее помутился рассудок?! Она не могла его не узнать. Но как такое возможно?! Адмирал-графа Кизгайло казнили больше восьми лет назад!

Впрочем, годы мужчину не пощадили. Милада сомневалась, что призраки могут стареть, а значит перед ней человек из плоти и крови.

Но как?!

***

Посмотреть на встречу старшего канонира с отцом-адмиралом собрался без малого весь экипаж. Не было ни слез, ни объятий. Вивьен, покинувшая пост, стояла напротив воскресшего из мертвых родителя и молчала. Адмирал-графу также нечего было сказать. Он помнил дочь хрупкой барышней, играющей на рояле в кружевном передничке и домашнем платье. Граф всегда был занят службой и едва ли знал, чем живет, что любит его юная дочь.

Теперь же перед ним стояла молодая женщина с открытым взглядом и выправкой морского офицера, в мужской одежде, перепачканной сажей. Адмирал-граф не знал, о чем заговорить даже с той дочерью из его воспоминаний, что уж говорить об этой, отстраненной и незнакомой, так похожей на него самого.

Маркиз не вмешивался. Поглощенный зрелищем, он не сразу отреагировал на новый тревожный крик, разнесшийся над палубой «Александры».

– Слева по борту!

Один из кораблей сопровождения обогнул "Царицу Софию" и недвусмысленно шел прямо на них.

«Месть царицы Анны» представляла собой превосходное судно. Сие был быстроходный двухмачтовый бриг с прямым парусным вооружением, способный двигаться на веслах, что, вне всякого сомнения, позволяло ему действовать и в штиль.

Люди на палубе «Александры» молниеносно пришли в движение. Команда двигалась со стремительностью, выдававшую немалую выучку и неспособность чему-либо удивляться.

Маркиз уже бежал на мостик, цепляясь за снасти с ловкостью кошки, Боцман ревел указания и, когда над палубой взвилось боевое знамя, Золотой Дракон на алом фоне, Милада внезапно почувствовала себя в безопасности. Она не боялась, более того, внутри нее все трепетало в предвкушении этого боя.

Вивьен переглянулась с отцом – и они не сговариваясь бросились вниз, на пушечную палубу. Адмирал-граф, много лет проведший в заточении, двигался с поразительной ловкостью бывалого моряка, легко поспевая за дочерью.

Милада стиснула пальцами подзорную трубу. Руки больше не дрожали. О том, чтобы укрыться в каюте не могло идти и речи. Она должна была видеть сражение. Впрочем, выставить ее и не пытались.

Твердой рукой царевна поднесла оптику к глазу.

На палубе приближающегося корабля шел бой. Гвардейцы из Южного пытались пробиться в трюм и на мостик, но экипаж судна дрался яростно и отчаянно, прикрывая товарищей.

Открылись пушечные порты.

«Месть царицы Анны» уверенно приближалась к «Александре».

– Они пойдут на таран. Ежели попытаемся уклониться, подставим борт под орудийный залп. Станем стрелять – погибнут гвардейцы Его Высочества. Судя по тому, что я вижу, к рулевому и на пушечную палубу им не пробиться, – крикнул Маркиз.

– Все предусмотрели, – хищно усмехнулся боцман. – Не стоило брать с собой царевну. Сейчас здесь станет шумно.

Время, когда морской бой сводился к поединку двух кораблей и решающий вес имел размер судна и количество пушек, отошло в прошлое. Военная стратегия усложнилась, позволяя с помощью команд объединять корабли в группы, кружащие вокруг противника и атакующие, как единое целое.

Союзники и противники меняли траекторию, менялись местами, создавая вокруг «Александры» невидимый, но смертоносный узор.

Милада упрямо сдвинула брови. Она не струсит. Только не в этот раз. Царевна поискала взглядом Киро. Абордажная команда, скрываясь за снастями, была готова к любым неожиданностям, но тени среди них не было.

– Какого дьявола Ее Высочество все еще на палубе?! – Киро возник на мостике как черт из табакерки. Губы его были плотно сжаты, загорелое лицо несколько побледнело.

– Я должна быть здесь. Как люди могут рисковать своей жизнью ради меня, ежели я сама стану прятаться? – тихо произнесла Милада, понимая, что ежели тень вознамерится убрать ее с палубы силой, она вряд ли сможет как-то ему воспрепятствовать.

Но Киро не стал.

– Как пожелаете, – коротко произнес он. – Держитесь рядом. Не больше полушага от меня. Что бы ни произошло.

Милада кивнула, но тут случилось то, чего никто из них не мог предположить. Еще один корабль наместника, «Дева Лариса», едва ли не в упор разрядил пушки.

И целились они отнюдь не в «Александру». Щепы брызнули во все стороны – «Месть» начала заметно крениться на один борт, теряя в скорости.

– Поворачивай! Сближаемся!

Грянули пушки. Залп «Мести», потерявшей всякую маневренность, не нанес ощутимого урона. Корабли стремительно сходились. Забросив крюки, экипаж «Александры» слаженно подтягивал изуродованное судно, пока то не поприветствовало их глухим стуком.

Матросы из абордажной команды по двое прыгали на палубу «Мести» с высокого борта своего корабля, стремясь присоединиться к бушующему сражению. Гвардейцы из Южного раздавленные внезапностью атаки и непривычным для них морским сражением, воспрянули духом, дорого продавая свои жизни.

Исход боя был предрешен…

Миладе не нужна была даже труба, чтобы наблюдать за ходом сражения. Она подмечала каждую мелочь, стремилась запомнить каждое искаженное мукой лицо, чтобы не забыть цену собственной победы.

– Ежели вы пойдете с ними, им будет легче, – произнесла Милада, поражаясь тому, что именно она говорит.

Коротко кивнув, Киро перемахнул через бортик, присоединяясь к своим людям на палубе…

Милада тряхнула головой, буквально вытаскивая себя из воспоминаний.

На пушечной палубе «Александры» было темно и тихо, ее охранение молча топталось за спиной, разбавляя тишину неодобрительными вздохами. Всплывшая в памяти тревога за Киро, медленно отпускала царевну.

– Возвращаемся на мостик, – решительно произнесла она. – Самое время сообщить наместнику, что его новые апартаменты на борту – милость царицы Островов.

Глава 5. Такой как я

В царствиях верят, что душа умершего человека никогда не возвращается.

Так говорит Церковь.

В Империи подобного убеждения не разделяют.

Народ не стал бы звать юношу из семьи Тан Золотым Драконом,

не веди он себя как истинное Его воплощение.

Ли Хич Хан

корабельный лекарь

судна «Александра»

– Как изволит себя чувствовать капитан «Неуловимого»? – осведомился младший царевич, вплотную подходя к решетке. На «Александре» не было как такового места для перевозки пленников. Практичный Маркиз использовал для этих целей просторную клетку, ту же, в которой перевозили живность на продажу. Запах стоял соответствующий. Идея сунуть туда наместника не нравилась никому, но Ингеборга жаждала мести – пришлось уступить.

– Лучше, но ненамного, – произнес Киро где-то у него за спиной. – Ингеборга трясет Ли, но тот при всем желании не может гарантировать, что капитан «Неуловимого» переживет ночь. К счастью, все закончилось. Защитить остров без руководства Скомороха было бы затруднительно.

– Но подраться все же пришлось, – заметил Елисей.

Владислав Георгиевич, уже бывший наместник Островного царствия, заинтересованно прислушивался к разговору. Он сидел прямо на полу, опираясь спиной на холодные прутья решетки, с таким видом, словно ему предложили кресло у камина.

– Верно, – подтвердил тень. – Мы не учли, что капитаны могут оказаться не согласны с капитуляцией. Многие из них ненавидят береговое братство. Два из шести кораблей наместника вступили в неравный бой, силясь потопить «Александру» вместе с царевной, которая, по их мнению, вознамерилась отдать Островное царствие на разграбление пиратам. К счастью, три оставшихся, включая «Царицу», легли в дрейф. А четвертый, «Дева Лариса», даже поучаствовал в бою на нашей стороне, что стало неожиданностью уже для противника. Сие создало достаточную безопасность наследнице престола, оказавшейся в гуще сражения.

– Мне так и показалось, – вежливо поддержал беседу наместник. – С палубы «Царицы Софии» открывался превосходный вид на сражение.

– Не сомневаюсь. С палубы моего корабля вид был еще лучше, – холодно согласился Киро. Он был цел, но весь облик его намекал на участие в недавнем бою. Одежда была местами порвана, перепачкана сажей и кровью, по счастью, чужой.

Владислав Георгиевич заинтересованно взглянул на тень. Иссиня-черные волосы наместника растрепались, пряди падали на лоб, омолодив лицо с резкими чертами. Елисей никогда раньше не задумывался, сколько же ему лет. Возможно, гораздо меньше, чем казалось.

Царевичу, не упускающему ни единой мелочи, вдруг почудилось, что этот мужчина заранее знает, о чем они будут говорить или что сделают. И сия мысль ему жутко не понравилась.

– На сколько Ваш брат был Вас старше? – поинтересовался царевич.

Наместник усмехнулся, но ответить соизволил.

– На дюжину лет.

– Надо же, во время мятежа Вы были даже младше цесаревича Мирослава. И как, Вам нашлось место в истории? – едко уточнил младший царевич.

– Как и князю Обломскому, – с улыбкой парировал наместник.

Синие глаза Елисея заледенели. Он не переносил насмешек в адрес кузена.

– Когда-то я верил, – как ни в чем не бывало, продолжил Владислав Георгиевич. – Брат был для меня кумиром, героем революции, бойцом за свободу. Подобными глупостями меня пичкали с самого рождения. И я верил, пока не обнаружил, что мой всесильный брат – пешка в распоряжении короля Заморского. А все высокопарные речи преследуют одну единственную цель: поднять на баррикады идеалистичных глупцов вроде меня. Ферапонт хотел возвысится, хотел власти, править из-за спины нашей сестрицы и ее мужа-глупца, князя Обломского. Но брат просчитался. Элис была фанатичкой. Он слишком долго кормил ее рассказами о судьбе и особой роли в истории… А вот племянник похож на нас с братом. Мне даже жаль парня. Кстати, он должен быть где-то здесь. Передайте ему наилучшие пожелания от дядюшки.

– Не думаю, что Борис нуждается в таких родственниках, – презрительно отозвался Елисей.

– Довольно, – произнес Киро. – Вы сможете продолжить обмен любезностями позже, в более комфортной обстановке.

– Вам не с руки расстраивать графиню Тизенгаузен, – заметил Владислав Георгиевич. – Ведь она выделила мне сии… апартаменты.

– Мы все еще на моем корабле, – сухо напомнил Киро. – Здесь я отдаю приказы. К тому же, ее жизнь, – кивок, в сторону Вен Лин, сидящей снаружи у решетки, – принадлежит мне по законам куда более древним, чем те, что придумали в царствиях.

Наместник вроде бы не сделал ни единого уловимого глазом движения, но Киро предостерегающе положил руку на рукоять клинка. Владислав Георгиевич усмехнулся.

– Вы такая же тень, как и она, следили за мной при дворе. Тот самый человек, что не раз спасал жизнь младшему царевичу, приложил руку к смерти моего брата, и, что куда более занятно, принц крови Империи Востока. Я действительно знаю, кто Вы, и почему ее жизнь всегда была Вашей.

– Как он мог тебя заметить?! – вмешался Елисей. Царевич решил начать с самого простого вопроса. Осведомленность наместника ничем хорошим им не грозила.

– Вы бы с Ариной тоже заметили, – пожал плечами Киро.

– Но нас учил ты!

– А его – она.

Елисей замер, потом обернулся и посмотрел на Вен Лин. Тень сидела, скрестив ноги и запрокинув голову, глаза ее были закрыты, на лице, лишенном возраста, не промелькнуло ни единого чувства. Она провела так пол дня, не реагируя на обращения и, разумеется, не отвечая на вопросы.

– Тени не учат кого попало! Вам запрещено. Ты мой кровник, но даже при этом мне едва удается выпросить у тебя пару спаррингов. Какого дьявола ей его учить?!

– Сие вопрос ко мне? – высокомерно вздернул бровь наместник.

– Скорее риторический. Его Высочество уже сам себе на него ответил, – едва заметно улыбнулся Киро. – Меня не интересуют подробности.

– А вот меня – весьма! Выкладывайте. Хочу знать, насколько Вы достойны того предложения, что я собираюсь Вам сделать.

Наместник поднялся на ноги, точнее будет сказать, перетек в вертикальное положение и, подойдя к ним, уперся ладонями в прутья решетки. Без правильной прически, зализанной волосок к волоску, пудры и камзола траурной расцветки, он казался моложе и, пожалуй, человечнее.

– Вен Лин. Я удивлен, что она до сих пор себя так называет. Правда ведь, ей подходит? Она была тенью посла Империи в Софийском царстве, а я слишком молод и глуп, чтобы иметь право голоса в присутствии своего брата. О тенях всегда ходило много слухов: что они в одиночку способны выстоять против дюжины солдат, видят в темноте, не боятся боли, раны заживают на них быстрее, чем у обычных людей… Георгий Обломский хотел знать, что из этого правда. Хотел видеть своими собственными глазами, а мой брат капризы будущего короля выполнял незамедлительно. Что стало с самим послом, мне не известно. Тени, как Вы знаете, не слишком разговорчивы. Нескончаемая череда кровавых забав, князю Обломскому сие нравилось даже больше охоты, сулила тени долгую и мучительную смерть. Остановить их я не мог, но и смотреть, как великолепный воин, да и просто красивая девушка, гибнет игрушкой в руках дурака и садиста, было невыносимо. Я выждал время, когда князь Луговской двинулся к стольному граду с войском и исчезновением тени брату заниматься стало просто некогда. Ее нельзя было никому показывать, так что выхаживать пришлось самому. Один раз она меня едва не убила, не разобравшись в горячечном бреду друг я или враг, – наместник невольно коснулся груди, куда, вероятно, и был ранен. Киро отвел взгляд. – Я наблюдал, как она восстанавливается, как пробует тренироваться, проверяя насколько сильный ущерб причинен ее совершенному телу. Тень начала есть, разговаривать, ей не нужен был партнёр для тренировок, но и прогонять она меня не стала. Тогда-то мы и придумали имя, – губы Владислава Георгиевича невольно тронула незнакомая собеседникам, обезоруживающая улыбка. – Вен Лин… Ограненный нефрит, такой красивый, бархатистый наощупь камень… и такой прочный. Но я отвлекся. Тень уверенно шла на поправку. Пришлось сказать, что она может отправляться на все четыре стороны, потому как вечно прятать ее от брата я не смогу. Я был молод и определенно глуп, мне нечего было ему противопоставить. Как видите, я не сделал ничего героического и приятно удивлен, что она вступилась за меня перед графиней.

– По-моему, Владислав Георгиевич нам не все рассказал, – после нескольких минут молчания, предположил Елисей.

– Как настоящий дворянин, он опустил пикантные подробности взаимоотношений юного аристократа и красивой женщины, – хмыкнул Киро.

Они оба взглянули на Вен Лин, безучастную к происходящему.

– Некоторым дамам нравятся гвардейцы, а некоторые обращают свое внимание исключительно на представителей одной и той же дворянской семьи.

– Вот сие, мы точно Борису рассказывать не будем, – немного смущенно хмыкнул Елисей.

– Так что у Вас за предложение? – напомнил о себе наместник.

– Подтвердите официальную передачу власти царевне Миладе. Изобразите, что поддерживаете наследницу в правах на престол.

Владислав Георгиевич и не подумал сдержать усмешку. Елисей его проигнорировал.

– В письме, заверенном Вашей подписью и родовой печатью, засвидетельствуйте, что король Заморский имеет отношение к восстанию, что он чужими руками подвел царство Софийское к краю пропасти, дабы предложить помощь на условиях, которые нам пришлось принять, – младший царевич зло прищурился, – и Вен Лин сопроводит Вас в Империю. Школе теней нужен новый учитель западного этикета, сие откроет для Вас дверь в новую жизнь.

– Ежели все так просто, почему Вы здесь, а не там? – сколько бы не пытался Владислав Георгиевич скрыть свою заинтересованность за насмешкой – получалось плохо.

– Тут есть подвох.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся наместник.

– Вы не сможете ее покинуть, – признался Елисей. – Никогда. Зато сможете увидеть своими глазами, как тренируются тени.

Наместник молчал.

– Ежели Вам необходимо подумать…

– Нет, я согласен, – Владислав Георгиевич в упор посмотрел на царевича. В глазах его горело пламя.

Вен Лин открыла глаза.

Противник переигравший их множество раз, согласен был сдаться.

– И в чем же дело? – поинтересовался царевич. – Ежели Вы надеетесь сбежать…

– А Вы бы сбежали?

– На вашем месте – ни за что.

– А на своем?

– У меня есть обязательства.

– Так я снова выиграл? – проницательно усмехнулся наместник. – Нам с Вами, Ваше Высочество, в карты лучше не садиться. Подарить противнику свою мечту… Вы ведь так хотели уехать на Восток, верно? И мой брат даже обещал помочь с этим. Жаль Ваша с ним зарождающаяся дружба прервалась так поспешно. Даже представить не могу, каково Вам.

– Я сделал выбор. Так же, как и Вы когда-то. Надеюсь, после коронации мы более не встретимся, – Елисей коротко кивнул и покинул трюм, под скрежет отворяемого замка. Ему не терпелось оказаться на свежем воздухе, да и экипаж судна не нуждался в дополнительных указаниях.

***

Киро догнал друга уже на палубе.

– Каземата явно не достаточно, – произнес Елисей, глядя в открытое море. Тяжелые волны захлестывали горизонт, за которым неторопливо тонуло солнце. – Я не успокоюсь, пока от дворца короля Заморского и камня на камне не останется!

Тень ободряюще положил руку на плечо друга.

– Почему мы просто не заперли наместника куда-нибудь на дюжину лет?

– Он нам нужен. Ежели Владислав Георгиевич поддержит царевну, пусть и номинально, у злопыхателей станет на один аргумент меньше. К тому же, – Елисей отстранился, – я вижу в нем себя, ежели быть до конца откровенным.

– Мне кажется, у Вас жар, Ваше Высочество. Спасите моего судового врача от Ингеборги, и я буду Вам весьма признателен, – Киро хотел было неуверенно похлопать друга по спине, но Елисей перехватил его запястье и повернулся. Сдвинуть с места саму тень не представлялось возможным.

– Киро, нам необходимо поговорить, – произнес царевич, избегая смотреть в глаза побратиму.

– В чем дело? – Ки Ран иронично приподнял бровь, стремясь скрыть смутное беспокойство.

– Дело в том, что я тебя предал, – выдохнул Елисей.

– И когда успел? – насмешливо уточнил тень.

– Давно. Я все время знал, где твоя монета, у кого она… Знал, но не сказал, – отрывисто произнес царевич. – Мне нет и не будет прощения.

Киро заглянул в глаза другу и нашел там стыд, отчаяние, даже страх. Младший царевич софийский никогда и ничего не боялся. Киро не нравилась такая перемена.