Прекрасная как цветок

Макс схватил Артура за руку, а второй рукой двинул ему в челюсть. Артур ответил…

Драка между двумя двухметровыми парнями вряд ли забудется персоналом. В этот ресторан я больше не хожу.

Вот так с легкой руки Артура пятилетние отношения Макса и Маши закончились.

***

– Маша, прости. Это я его разозлила. Если бы я не взяла у него деньги, он бы не чувствовал себя вправе так поступить. Это все из-за меня.

– Ни в чем ты не виновата. Это я крутила с Артуром. К тому же это же Артур. Даже если бы ты отказалась от денег, с чего ты взяла, что он сделал бы то же самое? Кстати, а что Костя?

– Ничего. Все нормально. Про деньги он не знает, да и Артур подсел не ко мне.

– Лучше ему не знать про сделку, – сказала Маша.

– Само собой.

– Артур на тебя запал, кажется. Только не понимаю, почему тогда он подкатил ко мне.

– Этого человека невозможно понять. Да и не нужно. От него лучше держаться подальше.

***

– Кажется Артур серьезно запал на Машку, – сказал Костя.

Он расценил случившееся совсем иначе. Вообще-то логично. Артур заявил права на Машу. Подрался с ее парнем. Версия Кости была более чем логична. И очень выгодна мне. Наконец, он выкинет из головы мысль о возможной романтике между мной и Артуром.

– Похоже на то, – подтвердила я, такая вот я хитрюга.

– Они могут быть красивой парой. Мне показалось, что Макс недостаточно ее ценил.

– Поживем – увидим.

– Я даже начал уважать Артура. При первой встрече он мне не очень понравился, но теперь я понял: настоящий мужик. Знает чего хочет.

– Я думаю, Маша сама вправе решать с кем ей быть. Сейчас не средневековье, чтобы мужчины дракой решали, кому достанется женщина.

– Он устранил соперника. В любви как на войне.

– Ты открываешься с новой стороны. Я думала, ты более деликатен.

– Артур знал о Максе и с самого начала был готов разбить пару. Пошел до конца и правильно сделал.

– На месте Артура ты поступил бы так же?

– Само собой. И на месте Макса я бы тоже разорвал отношения. Измена есть измена. Ему уже не за что бороться.

– Да у них все только начиналось. Там до измены еще 10 000 шагов.

– Она встала на этот путь. Для меня было бы все кончено.

– Как ты категоричен.

– Я знаю чего хочу и чего не хочу знаю тоже.

Я пыталась поступить благородно (ну, еще и осторожно, она могла запросто запретить о ней писать), предложив Даше рассказать о себе и своей жизни самостоятельно, чтобы вы могли взглянуть на нее ее собственными глазами, но:

– Еще чего, твой блог – сама и пиши, – ответила Даша. Ее ответ – прекрасная иллюстрация, чтобы описать Дашин характер.

Даша никогда не будет делать то, чего она не хочет. По ее словам, это национальная черта всех турецких женщин. Для турецкой женщины хорошая доля эгоизма – абсолютная норма, а центр вселенной – это ее собственная персона. Неважно, какая у нее внешность, образование, количество достижений и какой уровень жизни, турецкая женщина убеждена: она самая прекрасная на свете и достойна самого лучшего. Когда кто-то говорит, что турчанки ненавидят русских, потому что переживают из-за наплыва славянок, которых все чаще берут в жены турки, Даша только смеется.

– Джаным, турчанки слишком заняты собой, чтобы волноваться о мифическом наплыве русских женщин, – Мы недолюбливаем русских, потому что они портят наших мужчин низким уровнем требований и безграничной уступчивостью. Девушки даже отказываются выходить замуж, когда узнают, что жених встречался с русской. Если мужчина заинтересован в свадьбе, он никогда не признается, что раньше встречался с русской.

Да, наша Дашка – турчанка. На самом деле ее зовут Дария, что в переводе с турецкого – море, но из-за созвучия ее имени с популярным русским именем, мы зовем ее Дашкой, и ей это нравится.

Я познакомилась с Дашей на Северной (турецкой) стороне Кипра, когда я приезжала туда по работе. Однажды, съездив отдохнуть на Кипр и заметив как много там русскоговорящих людей, я поняла, что смогу неплохо заработать на продаже кипрских квартир с прекрасными видами на морские и горные пейзажи и гораздо более низкими ценами в сравнении с Европой. Когда я вела переговоры с менеджером одной из местных строительных компаний, Даша в том же офисе, в паре метров от меня, подбирала себе летний домик.

Когда я вышла из офиса и собиралась сесть в такси, которое специально попросила меня дождаться (вроде как, таксист меня понял, но, похоже, нет), такси не было. Вдруг меня окликнули по-русски. Я обернулась и увидела светловолосую девушку, облокотившуюся на белый идеально чистый мерседес. Несмотря на наше представление о турчанках, Даша была не только светловолосой, но еще и голубоглазой, что редкость для Турции, но иногда встречается.

– Я могу вам помочь, – сказала она.

– Нет, нет, не нужно, спасибо, – машинально ответила я, решив, что она приняла меня за потерявшуюся туристку. Я была полностью увлечена переговорами, и не заметила ее в офисе.

– Вы не поняли. Я могу вам помочь с вашим бизнесом. Давайте я отвезу вас в самое вкусное место на острове и мы все обсудим.

Уже тогда Даша говорила на чистом русском, и я была искренне удивлена, узнав, что она турчанка.

Мы приехали в ресторан, который позже мы прозвали нашим, и посещаем его каждый раз, когда бываем на Кипре. Даша объяснила мне, что я здесь чужая и не смогу выторговать для себя цену недвижимости, которую смог бы выбить турок. Если я возьму ее в долю, она договориться со всеми местными застройщиками о лучшей цене и у меня будет преимущество на рынке не только перед русскими риелторами, но перед многими местными.

– У моего бывшего мужа здесь огромные связи.

Как любила говорить о своем бывшем супруге Даша: «Он был ужасным мужем, но оказался самым лучшим бывшим мужем на свете».

Даша познакомилась с ним в ранней юности здесь, на Кипре.

Даша родилась в небогатой, очень традиционной и религиозной турецкой семье. Уже к 14 годам она четко осознала, что участь типичной девушки из той части Турции, где росла Даша, не сделает ее счастливой. Когда Даше исполнилось 16 лет, родители начали поиск достойной партии, чтобы в 18 удачно выдать ее замуж. Даша попыталась объяснить родителям, что ее мечты не заканчиваются на семейном очаге и воспитании детей, что ей бы хотелось окончить университет, найти хорошую работу, а уже после завести семью и детей.

Родители заявили, что работать должен муж, а женское дело – дом и дети. Даша согласилась, но лишь для того, чтобы не навлечь подозрение родителей, а сама стала планировать побег. Она усердно училась и как только ей исполнилась 18, Даша подала документы на дистанционное обучение в один из лингвистических вузов и уехала на Кипр, планируя устроиться в казино, чтобы было на что самостоятельно жить и оплачивать учебу.

Здесь она и встретила своего красивого и невероятно обходительного мужа, и, как положено юной девчонке, без ума влюбилась. Институт Даша все-таки закончила, в совершенстве овладев английским и французским, но работать по специальности не стала. К моменту получения диплома, Дашу уже повысили, зарплата ее устраивала, муж баловал, да и Северный Кипр стал почти родным. Работая рядом с русскими, Даша выучила русский язык, не идеально на то время, но вполне могла изъясняться. Ради развлечения она учила испанский и итальянский, имея глубокие знания во французском, эти родственные языки дались ей легко. В итоге помимо родного турецкого, сейчас Даша владеет арабским (она из той местности, где турецкое население говорит на арабском), английским, французским и русским свободно, довольно неплохо говорит по-испански и по-итальянски, а недавно еще и немецкий начала учить.

Когда Даша окончила институт, ее муж получил должность в отделе маркетинга и отвечал за поток клиентов в казино. Стал таким своего рода завлекалой только за большие деньги. Он посещал местные казино, летал в Турцию и другие страны, заглядывая во все игорные заведения и злачные места, разыскивая и заманивая потенциальных клиентов. Спустя 3 года одно из белорусских казино предложило ему большой процент от проигрыша, привезенных им клиентов. Он согласился и увез Дашу в Минск. Даша стала работать вместе с мужем, помогая ему разбираться с обилием игроков. К этому времени у них уже была двухлетняя дочурка. В Минске Даше понравилось. Деньги лились рекой, жизнь в большом городе (по сравнению с Северным Кипром, где все города очень маленькие) привлекала ее гораздо больше, она практиковалась в русском, погружаясь во все языковые нюансы, что доставляло ей большое удовольствие. Но спустя 2 года все изменилось. Ей казалось, что изменилось все. На самом деле изменилось только одно: Даша развелась.

Ее муж встретил местную красавицу и влюбился. Несмотря на все Дашины проклятья, мольбы и угрозы, он решил развестись. Главная Дашина угроза звучала так:

– Ненавижу тебя! Ну, и катись! Я уеду в Стамбул и увезу дочку с собой! Ты никогда нас больше не увидишь!

Дочку Аслан очень любил и при одной мысли ее потерять приходил в ужас. Он готов был отдать Даше все, что та потребует, только бы она не увозила дочку. Вначале Даша не поддавалась ни на какие уговоры и обещания, но вовремя взяла себя в руки и извлекла из ситуации финансовый максимум, на который был способен ее муж. За ней остался двухлетний новенький мерседес GLS, их общая квартира в самой дорогой многоэтажке Минска, ее кипрский мерседес, деньги на покупку летнего домика на Северном Кипре, ее собственные сбережения, на которые Аслан не претендовал, хотя они составляли кругленькую сумму и как вишенка на торте его любимый Астон Мартин. Об этой машине он долго мечтал и был невероятно счастлив, когда смог ее приобрести.

– Знаешь, джаным (джаным с турецкого «дорогая»), я ей завидую, до сих пор завидую. Он никогда меня так не любил, никто никогда меня так не любил, – как-то за бокалом мартини сказала Даша, имея в виду совсем не дочку, – Но именно благодаря ей я получила кучу денег и свободу. Я с детства мечтала быть богатой и свободной, но сбежав от пресса родителей, тут же отдала свою жизнь новому хозяину.

Надо сказать, на этом финансовые потери ее мужа не закончились. После развода Даша на 3 месяца уехала на Кипр, чтобы развеяться и прикупить летнее жилье у моря, где и встретила меня. По приезду мы с Дашей стали партнерами, она увлеклась новой работой, но жажда возмездия продолжала ее грызть. Ей хотелось забрать у него все, чтобы потом он пожалел о своем решении и понял, что эта девчонка того не стоила. И Даша нашла выход. Она пошла работать к конкурентам и, использовав все свое обаяние и познания в арабском (ее муж не знал арабский, а большинство крупных игроков именно арабы), смогла увести добрую долю игроков с собой.

Полгода они осыпали друг друга проклятьями, а позже успокоились и даже смогли остаться друзьями (ну, или вроде того, скандалы все еще периодически случаются). Даша наконец-то осознала ценность свободы и поняла, что без мужа она стала гораздо счастливее, чем с ним, а Аслан смог привлечь новых игроков, вернув прежний размер дохода.

Сейчас Даше 31, у нее семилетняя дочка, высокий доход и свободная, полная приключений, незамужняя жизнь. Ну, и, конечно, у нее есть ее мы, самые верные и понимающие подруги. Куда ж без нас.

Даша наконец вернулась из Турции, где провела вместе с дочкой последние несколько месяцев и целых 2 недели в компании бывшего мужа.

Мы встретились в "Друзьях", чтобы обсудить ее затянувшиеся каникулы и все, что произошло, пока ее не было в Минске.

Конечно, мы безумно по ней соскучились и были рады послушать подробности о том, как она оказалась почти в пустом отеле во время закрытых границ и какие вкусности там подавали. Но больше всего нас интересовали те две недели, которые она провела с Асланом (бывшим мужем) в одном отеле, но Даша почему-то упорно обходила эту тему стороной.

– Понятно, понятно… Еда вкусная, бассейн теплый, персонал обходительный, что с Асланом?– не выдержала Алина.

– Ничего, – ответила Даша и опустила глаза.

– Не похоже, – бросила Алина, – Ты так избегаешь этой темы как будто тебе стыдно в чем-то признаться.

– Ничего не было, честное слово, – ответила Даша и снова опустила глаза.

– Но он хотел? – осторожно спросила я.

– Да, – коротко отрезала Даша.

– Я так и знала, что он к тебе вернется! – крикнула Алина, заставив людей за соседними столиками вздрогнуть.

– Ты же его не примешь? – спросила Маша и, увидев Дашино смущение, добавила, – Или примешь?

– Нельзя его принимать назад! – опять крикнула Алина, – Бабник – это на всю жизнь. Тем более ты у него отсудила все, что хотела. А что не отсудила отсудит жена, если он решит от нее уйти. Пусть предложит свой голый зад кому-нибудь другому!

Справедливости ради, стоит сказать, что зад у Аслана совсем не голый, хоть Даша и вырвала из его павлиньего хвоста немало перьев. Работа приносит Аслану (приносила до коронавируса, но пандемия же не навечно) хороший доход и голый зад ему не грозит даже если вторая жена решит выдернуть еще парочку перьев.

– Я не собираюсь к нему возвращаться, – сказала Даша, – Но его внимание мне приятно. Такое удовольствие отвергать того, кто отверг тебя. Даже забирая у него "Астон Мартин" я не чувствовала себя такой удовлетворенной.

– Как его жена отпустила к бывшей на целых 2 недели? Как можно быть такой бесхребетной! – не унималась Алина.

– Джаным(в переводе с турецкого "дорогая", Даша – турчанка), во-первых, он ехал к дочке, а дети – это святое. Во-вторых, если ты не в курсе, Турция – патриархальная страна.

– Но она то русская, – возмутилась Маша.

– Тем хуже, джаным. Будь она турчанкой прав у нее было бы побольше. В Турции браки, как правило, заключаются равноправные, потому что пару подбирает семья. У вас сватовство давно вымерло, а в Турции цветет буйным цветом. Если вдруг муж начнет наглеть, семья вступится. В какой-нибудь глубинке и убить могут. Там мужья чувствуют ответственность. А русская что? Иностранка, бедная, замужем за богатым турком. Какие права у нее? У вас тут вообще такие нравы и законы, что имущество можно запросто вывести из семьи и платить алименты в две копейки, а у них еще и детей нет. Вот какие у нее рычаги давления? У меня хоть и ребенок его был, а он все равно гулял.

– Почему они не делают ЭКО? – спросила я, – У нее уже долго не получается забеременеть.

Даша говорит, что Аллах ее наказывает за то, что разрушила семью, и потому не дает ей счастья материнства.

– Думаю, что Аслан перегорел и не хочет с ней больше жить. Если она не забеременеет в ближайшее время, он переметнется к кому-нибудь еще.

– Он столько всего потерял из-за нее, – сказала я.

– Ладно, давайте оставим в покое его жену, лучше расскажи что он тебе предлагал, как себя вел… – сказала Маша, – Мы хотим подробностей.

– Конкретно ничего не предлагал, но был очень галантным и внимательным. Было видно, что он приехал не только к дочке. Мы много гуляли вдвоем, пока Гюнеш спала. Он часто вспоминал нашу совместную жизнь со словами как это было хорошо и как он по этому скучает, как жалеет, что свернул не туда. Старался прикоснуть, приобнять. Черту мы не перешли, но все время ходили вдоль.

– Поцеловать пытался? – спросила Маша.

– Один раз, но я расставила точки и, как у вас говорят. Я любила Аслана, но зависеть от него снова – ни за что.

– Так уж и ни за что? Вы ей верите, девочки? – спросила Маша.

Я стояла на пешеходном переходе по дороге от парковки к своему офису и, как законопослушный гражданин, ждала зеленого сигнала. Как только зеленая лампочка загорелась, я шагнула с тротуара на зебру, но не сдвинулась с места. Кто-то крепко ухватил меня за капюшон. Я ещё не успела обернуться, как в паре сантиметров от меня пронеслась черная ауди со скоростью не меньше 150 километров в час.

Я обернулась.

– Что ты тут делаешь?!

– "Спасибо, Артур, что не дал мне шагнуть под колеса",– разве ты не это сказала? Повторишь, а то я не расслышал?

– Спасибо, что не дал шагнуть мне под колеса. Этот идиот несся как сумасшедший. Но что ты тут делаешь?

– У меня дела с твоим боссом. Нет, я тебя не выслеживаю около офиса. Несмотря на всю твою привлекательность, у меня слишком много дел, чтобы караулить тебя у работы, хотя наблюдать за твоими наивными попытками что-то продавать в условиях коронавируса даже забавно.

– Впервые радуюсь, что оказалась недостаточно привлекательной.

– Я такого не говорил. Я сказал, что ты очень привлекательная, но, к сожалению, у меня слишком много дел, чтобы найти время для слежки.

– Так или иначе, я рада, что сегодня ты оказался тут. Спасибо, – как бы пафосно это ни звучало, он действительно спас мне жизнь.

– Не хочется наглеть, понимаю, твое спасибо – вещь редкая и невероятно для меня ценная, но, может быть, к спасибо что-нибудь прилагается?

Я вздохнула.

– И что ты хочешь?

– Чашка кофе за спасенную жизнь не слишком большая благодарность?

– Хорошо, – не очень мне этого хотелось, но, пожалуй, сегодня он действительно заслужил благодарность.

– Пошли, – он указал на маленькую кофейню возле моего офиса, где все наши риэлторы и агенты любят пить кофе.

– Что? Прямо сейчас?

– А что у тебя горы работы? – спросил Артур, хорошо зная ответ. С работой все хуже некуда. Еще чуть-чуть и придется свой дом продавать, а не чужие.

Мы зашли в кофейню и, конечно, же там было много коллег и клиентов. С некоторыми из них Артур поздоровался. Надеюсь, о нас не пойдут слухи. Вот чего бы уж точно не хотелось.

– Что будешь?

– Капучино и 5 эклеров.

Артур хохотнул.

– Я сладкоежка, – пояснила я, – Тем более эклеры здесь бесподобные.

– Тогда мне тоже один эклер и американо, – сказал Артур и подал меню официанту.

– А почему только один? Не доверяешь моему вкусу или боишься, что инстаграм заскучает по твоим кубикам?

Он снова засмеялся.

– Значит, залазила в мою инсту, а говоришь, я тебе не интересен.

Я почувствовала себя пойманной. Нет, он мне совсем не интересен. Это было простое любопытство – глянуть как он живет и что постит, не более. Мы все так делаем.

– Как работа? – спросил он после неловкой паузы, которая образовалась из-за моего нежелания что-либо отвечать на его попытку уличить меня в несуществующей симпатии, – Что-нибудь продается?

– Все глухо. Рынок просел.

– Приходи на меня работать, у меня много объектов, в том числе и за границей. Обеспечу работой так, что еще и в выходные выходить придется.

– Сверхурочная работа – такой себе плюс.

– Я серьезно. Работай на меня. Хорошая зарплата, кофе и эклеры прямо в офис, привлекательный начальник. Что тебе еще надо?

– А кто будет моим начальником?

– Так, эклеры вычеркиваем.

– Тогда вообще думать не о чем. Здесь-то у меня эклеры под боком.

– Карина, эта ситуация надолго. Пока рынок недвижимости придет в норму может и пару лет пройти. Тут надо уметь двигаться и иметь связи.

– Я не могу уйти. У меня процент в фирме. Я не просто работник – я партнер.

– И большой процент?

– Маленький. Тем не менее.

– Дам тебе 7 процентов от минской фирмы. Это практически благотворительность в пользу бедных с кредитом на дом. Лучшего предложения тебе не найти.

– И с чего такая щедрость?

– Устал следить за тобой, – улыбнулся Артур, – посажу к себе в офис и нет проблем.

– Все равно не получится. Мы с Дашей запартнерились по продажам на Северном Кипре. У нас с ней договор, я не могу ее просто сбросить.

– С Дарией, значит. И много напродавали за последний год?

– Почти ничего. Ты и сам все знаешь. Там же границы на замке.

– Дарие тоже можно сохранить процент. Уверен, у ее бывшего мужа стоящие связи. Видишь, все решаемо.

– Я не могу на тебя работать.

– Что еще?

– Ты меня бесишь.

Артур рассмеялся.

– А кого не бесит начальник? Обычная ситуация. Вообще не вижу проблемы.

– Я не буду на тебя работать.

– Хм… Давай на чистоту. Чего ты боишься на самом деле? Потерять независимость, подчиняясь моим приказам, или однажды не устоять, работая на расстоянии вытянутой руки? – сказал он и наклонился к моиму лицу, неожиданно взяв рукой за подбородок.

Я тут же сбросила его руку и встала из-за стола.

– Мне надо работать. Деньги заканчиваются, – сказала я и направилась к двери.

– Ты не доела эклеры…

*****

– Вернувшись из соседнего кабинета, я нашла на своем столе оставленные эклеры, – сказала я, заканчивая перезказ случившегося девочкам.

– Ты их съела? – поинтересовалась Маша.

– Съела и даже не подавилась. Они очень вкусные. И сделку взяла и не подавилась. Я знаю куда ты клонишь, Маша. Но эти "подарки" не требуют от меня ответных действий, даже если он их ожидает. Работа – это другое. Я буду зависеть от него, еще и видеть его наглую физиономию каждый день… бррр

– Так уж и бррр, – возмутилась Алина, – Положа руку на серце, можешь сказать, что не считаешь его красавчиком?

– Хорошо, он красивый, признаю, но личность – это не только внешность. Его нарциссизм меня жутко раздражает.

– А я бы не отказалась от такого начальника, – продолжала Алина.

Я закатила глаза.

– Как он вообще мог подумать, что я приму его предложение? Да, оно было щедрым. Да, у меня финасовые проблемы. Но необходимость ежедневно работать с человеком, который упорно отказывается принимать тот факт, что он мне вообще не симпатичен и я не мечтаю оказаться в его объятиях, лично меня приводит в ужас. Он не то что не принимает отказ, он отказывается верить, что я хочу ему отказать.

– Джаным, деньги – это власть, красота – это власть. У него есть и то, и другое, чем он успешно пользуется. Ты для него – сбой в системе, баг, который он хочет исправить. Я это так вижу. Воспользоваться этим или нет – дело твое. Главное не влюбляйся. Его симпатии меняются со скоростью электрички. Я знаю Артура давно и ни разу не видела его влюбленным в кого-то, кроме себя.

– А что плохого в том, чтобы любить себя? – спросила Алина.

– Все хорошо в меру, – ответила Даша, – Артур – отличная партия: красивый, умный, богатый. Девушка, в которую он по-настоящему влюбится, все равно что в лотерею выиграет. Но я не верю ни в лотерии, ни в способность Артура на глубокое чувство.

– Это все вообще не важно. Мне не интересно насколько искренние его чувства, потому что у меня к нему вообще никаких чувств нет, кроме раздражения, конечно. Как можно так бесстыдно предлагать работу, изначально подразумевая харасмент и даже не скрывая этого?!

– На русковорящих просторах тема харасмента не особенно обсуждается, – ответила Маша, – Считается, что женщине должно быть приятно любое мужское внимание, даже если оно исходит от неприятного человека или слишком навязчиво.

– Хотя на постсоветском пространстве эта проблема стоит гораздо острее, чем на Западе, – поддержала я, – Но на Западе она обсуждается намного активнее. Практически каждая привлекательная женщина родом из СНГ пережила харасмент в той или иной степени. В интернете все статьи о том, как приятно и полезно быть красоткой, а про камни в другой чаше весов никто говорит. Даша, а как с харасментом обстоят дела в Турции?

– В Турции навязчивое внимание – это стыдно и недопустимо, – ответила Даша,– Девушка вполне может пожаловаться семье или своему парню, что коллега ее постоянно куда-то приглашает, делает комплименты, старается заговорить. Это вызовет серьезный конфликт. В Турции на харасмент реагируют острее, потому что девушку очень легко скомпрометировать.

Любая женщина запросто пожалуется вышестоящему начальству на навязчивое внимание непосредственного начальника. Это воспримут серьезно, его могут даже уволить, поэтому в большинстве своем все осторожны. Даже на улице мужчины стараются даже не скользнуть взглядом по девушке в компании мужчины. Простой взгляд может спровоцировать конфликт. Естественно, никто не знакомится на улицах или даже на работе самостоятельно. В Турции принято быть представленным.

– У нас харасмент в той или иной форме встречается по меньшей мере в половине организаций. В отношении многих женщин, я наблюдала, как сказанное "Нет" может повлечь демонстривную обиду начальника, когда улыбчивость и любезность сменяется на угрюмость и нежелание разговаривать, включаяобсуждение рабочих вопросов. Почему женщина должна испытывать дискомфорт на рабочем месте из-за того, что не видит начальника в романтическом свете?

– Многие дамы даже стараются загладить "вину", извиняясь и преподнося подарки в виде домашней выпечки, – добавила Маши, – С одной стороны это выглядит забавно, а с другой очень грустно. Необходимость держаться за работу и хорошие отношения с начальником, вынуждает женщину засунуть свою гордость и честь куда подальше и извиняться, когда извиняться должны перед ней. Потому что обиженный начальник, если и неувольняет девушку, то полностью блокирует ее продвижение по службе, заваливает самой тяжелой и скучной работой и делает все, чтобы отравить ее существование на рабочем месте.