Несколько иммигрантов в немецкой среде

– Немного понял, – кивнул Фима.

– Вот! Наливай! – оживился Алик, – Мужик мужика всегда поймет! А Катька – твоя… Слушай, давай женами поменяемся? А? Временно, ну.

– Ты че, совсем съехал?

– А говоришь – понял, – огорченно сказал Алик, – Ну, ты, все же, Катьку спроси, а?

– Пошел ты.., – Фима поднялся из-за стола и угрожающе уставился на Алика.

В это время к хайму подъехала среднего качества машина. Из нее выбрались Клава, Катя, и Таня.

– И что тебе этот немец шептал на прощание? – заинтригованно спросила Таня у Кати.

– Дитер? Предлагал учить немецкому. Завтра, в ресторане.

– А ты у него проверила? – Клава покачала пару раз сложенной, как для зачерпывания воды, ладонью на уровне пояса, намекая на ощупывание мужских гениталий. Таня расхохоталась. Катя тоже хихикнула.

– Не понадобилось. Он сам пару раз во время танцев прижался, показал, что все в порядке.

– Извините, девочки. Мужчин, конечно, надо заставлять нервничать. Но недолго. Чююс, – Клава поцеловала подруг и снова села в ждущую ее машину.

Когда машина отъехала, Катя и Таня вошли в хайм. Из кухни слышались мужские голоса. Женщины зашли туда и увидели своих мужей.

– Я же говорила, что они скучать не будут, – сказала Таня.

А Клавка где? – нахмурился Алик?

– Догадайся с трех раз, – хихикнула Таня. – Все, Зайчонок, сегодня я тебе и за себя, и за Клавочку.

И Катя тоже хихикнула.

++

Фима сидел за столом в своей комнате и переписывал слова из учебника на карточки. Раздался стук в дверь.

– Да, входите, – поднял голову от книжки Фима.

Вошла Таня.

– А Катя где? На кухне нет. В прачечной тоже.

– Не знаю.

– Вы что, поругались уже. Ведь неделя только, как приехали.

– Нет. Во мнениях разошлись. По поводу методов изучения языка.

– Опять в кафе сидит?

– Вот именно. Я сходил вчера, посмотрел издалека. Он заговорил быстрее, распаляясь, – Не просто сидит, но и деньги тратит. Возьмет кофе и ждет, как паук муху. Немцы, конечно, не то что наши или итальянцы – приставать стесняются. Но, все равно, какой-нибудь решится: «Was für eine schöne Frau!» / Какая замечательная женщина! (нем.) И ля-ля на весь день. О чем – языка не зная? Машку совсем забросила. Курить опять начала.

– Ну, чего ты завелся? – успокаивающе сказала Таня. – Тебе удобней грамматику учить, а ей – лексику. Между прочим, разговорный язык полезнее. Кто-то в семье его обязательно знать должен. У нас Алька сачкует, так что я по языку в семье главная. Может, и у вас так получится.

– Еще чего, – пробурчал Фима.

– И за Машку не беспокойся. Они с Яной друг в дружку вцепились – им теперь никто не нужен. А поесть к нам забегают, так что она не голодная. Я что зашла, собственно, – хлопнула себя по лбу Катя. – Хаусмайстер попросил сообщить, что вечером в шесть в спортзале собрание небольшое для женщин. Какая-то комиссия по поводу анкет приедет. Кате скажи.

– Скажу, – снова буркнул Фима. – Если придет до этого.

– Фим, ну скажи честно. Если бы к тебе немецкие девушки приставали и с тобой пообщаться хотели б, на твой языковой идиотизм внимания не обращая, ты бы отказался? – вдруг спросила Таня.

Фима пожал плечами.

– Ну, видишь, – поставила Таня точку. – Не забудь Кате про собрание сказать.

++

Вечером на входе в кухню Фима обнаружил объявление:

«В среду состоится однодневная экскурсия во Францию, в город Страсбург. С осмотром знаменитого собора. Выезд в 5 часов 30 минут, возвращение в 20:00. Цена 10 евро. Деньги сдать до вторника хаусмастеру.»

– Катюха, в среду во Францию поедем, – сказал Фима, заходя с чайником в их комнату.

– Я не поеду, – отреагировала жена.

– Ты что! Давай, заграницу посмотрим.

– Я уже здесь насмотрелась. И в Италии, с тургруппами. А тебе мало что ли, что мы в Америку и Швецию ездили?

– Ну, это же другое! Это же Франция! Сколько раз я о ней мечтал. Когда «Три мушкетера» читал, или Гюго, или Мопассана, думал – вот бы… И, главное, мечтаешь, а понимаешь, что шансов нет туда попасть, ну, если только в ходе войны, с войсками, как при Александре Первом.

– Да не хочу я. Во-первых, мне в такую рань не встать. Во-вторых, и это главное, Таня сказала, это не экскурсия, а шоп-тур, и лучше за тридцатку от нормального турбюро съездить. В-третьих, не тащить же Машку с собой.

– Сравнила, десять и тридцать – трехкратная же разница. А Машу как раз с Таней оставим. Все равно она почти все время у нее с Яной.

– Нет, одно дело – девчонки просто так играют, а другое – просить официально. Не поеду.

– Понятно, – огорченно сказал Фима. – А меня отпустишь? Собор сфотографирую и тебе покажу.

– Конечно. Только не буди нас, когда уходить будешь.

++

За столом в спортзале сидели хаусмайстер, две немки и немец, Таня. На стульях перед ними – 8 женщин из хайма, в том числе Катя, Роза, Жанна и Клава.

– Sehr geehrte Damen, wir haben sie hierher eingeladen, da sie alle kürzlich einen Fragebogen ausgefüllt haben.

– Дорогие дамы, – с улыбкой начала переводить Таня, – мы вас пригласили сюда, потому что вы недавно заполнили одну анкету.

– Wir sind gekommen, um uns zu vergewissern, ob Sie alle Fragen in diesem Fragebogen richtig verstanden und beantwortet haben.

– Мы пришли, чтобы удостовериться, что вы поняли все вопросы этой анкеты правильно и правильно на них ответили.

– Es geht eigentlich nur um eine Frage. Sind sie schwanger? Alle acht? – немка посмотрела на Розу. – Auch Sie?

– Речь идет, в общем-то, только об одном вопросе, – озадаченно стала переводить Таня. – Вы беременны? Все восемь? Роза, ты, что ли, беременная?

– Упаси боже, – возмутилась Роза. – Особенно сейчас.

Катя и еще кое-кто прыснули со смеху. Комиссия с любопытством посмотрела на Таню.

– У кого списывали? – спросила она.

Женщины вразнобой заговорили.

– У Клавки; У Клавы, у кого же еще; Кто язык знает, у того и списывали.

– Ты беременная, что ли? – удивленно спросила Таня у Клавы.

– Ну, две недели как месячных нет. Я и написала на всякий случай. Я что, предупреждать должна была тех, кто списывали?

– Женщины начинают смеяться. Члены комиссии с беспокойством смотрят на Таню. Таня сделала успокаивающий жест.

– Ist OK. Ich erkläre Ihnen alles. / Все в порядке. Я вам все объясню.

++

Пока женщины были на собрании, к Фиме в комнату заглянул Алик. Присел к столу.

– Ну, ты что, так и будешь теперь дуться? Поговорить же кроме тебя не с кем. Я ж про обмен чисто по-мужски сказал. Нечешь – нечешь, как говорят югославы, когда им отказывают. Тем более, тут в Германии такой обмен очень даже распространен. Специальные места есть, свингер-клубы называются. Приходишь туда парой, и меняешься.

– Вот и ходи в свои клубы, – не глядя на Алика буркнул Фима. – А к Катьке не лезь.

– Больше не буду, клянусь. Тем более вижу, что всё равно не обломится.

– Не будешь, ну и вали к себе.

Но Алик продолжал сидеть, пытаясь втянуть Фиму в какой-нибудь разговор.

– Мне про свингеров Клавка рассказала. – уточнил он. – Она в таком клубе была уже. А я чего-то стремаюсь.

– Кстати, про Клавку, – вдруг сказал угрюмо молчавший до того Фима. – Она говорила, ты кого-то с тележками возле магазина мудрить учил, это про что?

– А, тут вот какая штука, – обрадовался Фиминому смягчению Алик. – Немцы же вечно торопятся. Ну, не все, конечно. Но некоторые тележку разгрузят, а на место поставить поленяться или забудут. Вместе с евриком. Вот тут и надо тележку в стойло отвести. Монетка твоя.

– Ну и бизнес, – хмыкнул Фима. – И много ли так заработать можно?

– Мне один рассказывал – он выехап уже из хайма, – что пару евро в день он так выручал. Хоть что-то, говорил, получаю. У него вообще никакой заначки не было.

Фима опять хмыкнул, но уже веселее. Алик подхихикнул, стараясь растопить лед сильнее.

– Он еще говорил, что цыгане хаймовские с тележками более активные трюки проворачивали. В тележку пластиковый жетончик засунут, и катаются без товара по магазину. Увидят пустую или почти пустую тележку без хозяина, ну, он там вдоль полок что-то искать пошел, например, и тележки поменяют. Так, конечно, можно десятку в час получить. И риск небольшой. Если что – ой энтшульдиген зи битте, извините, пожалуйста, нечаянно спутал.

– Так чего же твой знакомый этот цыганский метод сам не применял, если очень в деньгах нуждался?

– Ты что, это же воровство! Как можно? … Простил? – спросил Алик, увидев Фимину улыбку.

– Все, вали уже, не мешай заниматься, – махнул рукой Фима.

++

В пять двадцать утра Фима дрожал от холода на площади возле местного вокзала, поджидая автобус во Францию. Кроме него там стояла какая-то женщина. Без двадцати шесть подошла еще одна, и обе начали негромко переговариваться по-русски. Без десяти шесть Фима начал нервничать, что пропустил экскурсию, и решился к ним обратиться. Как он и думал, они ждали того же рейса. Опоздание автобуса женщины объяснили тем, что группу собирают по разным городкам и поселкам. А время выезда туристам специально назначают более раннее, чтобы никого не ждать.

– Извините, а с немецким у вас как? – спросил Фима.

– Как у всех, кто по четвертому параграфу, – подозрительно посмотрев на него, непонятно ответила одна из попутчиц.

В шесть подкатил видавший виды автобус с надписью «Gute Reisen» (Хорошие путешествия), и продрогшие туристы забрались в салон, предъявив экскурсоводу свои путевки.

Автобус был практически полон. Несколько свободных мест было впереди, но новеньких на них не пустили, сказав, что эти места зарезервированы.

Усевшись, Фима тут же задремал, подобно большинству пассажиров.

Проснулся он ненадолго от шума в начале салона. Компания из четырех молодых людей, громко переговариваясь с водителем и экскурсоводом, садилась на передние места.

Какое-то время Фима с удовольствием разглядывал через окно сказочного вида домики в проезжаемых поселках, красивые горы и ущелья вокруг дороги, но, когда автобус выехал на автобан, снова уснул.

На часах было одиннадцать, когда Фима проснулся окончательно. Автобус стоял на какой-то невзрачной площади возле скучного серого здания. Пассажиры выгружались из салона и тут же, направляемые экскурсоводом, заходили в пыльный подъезд. Вместе со всеми, с заходом в туалет, Фима прошел в большой зал, заставленный пустыми деревянными столами и придвинутыми к ним стульями. Напротив входа возвышалась небольшая эстрада, завешенная красивым бордовым занавесом.

Маленькая юркая официантка рассадила прибывших за столы. Фима сел вместе со знакомыми женщинами.

– Möchten Sie essen? Tee, Kaffee? / Хотите есть? Чай, кофе? – спрашивала каждого официантка.

– Чай, – попросил Фима.

– Vier Euro, jetzt / Четыре евро, сейчас, – тут же потребовала официантка.

Фима растерялся от такой неожиданной дороговизны, посмотрел растерянно на соседок, но постеснялся отказываться и полез в кошелек.

– Meine Damen und Herren! / Майнэ дамэн унд херрэн, – раздался голос с эстрады. / Дамы и господа! – с удовлетворением понял Фима, хотя это классическое немецкое обращение и встречал до сих пор только в учебнике.

Дальше было хуже. Голос немецкого оратора, крепкого, зычного мужчины звучал с каким-то шипящим, может быть, местным акцентом. Фима, конечно, рассчитывал на помощь соседок с переводом, но речь с эстрады трещала так непрерывно, что отвлекать их он не решался. Тем более, что происходящее действо каким-то образом худо-бедно понимал.

Сначала оратор достал из кармана две блестящие столовые ложки.

– Они покрыты замечательным двенадцатикаратным золотом, – объявил он. И зачем-то сильно стукнул одну ложку о другую. – Видите, – покрутил он ложки в руках, – золото на месте, нигде не облупилось.

Еще немного похвалив чудесные ложки, оратор выхватил из-за кулис небольшую открытую коробку, воткнул в нее ложки и показал залу, что в ней лежит полный набор столовых приборов на шесть персон.

– И этот замечательный набор вы можете купить только здесь и только сейчас всего за пятьдесят евро!

Широким жестом оратор сдвинул занавес в сторону. За ним открылась уступчатая конструкция шириной метра полтора – два, с четырьмя ступенями, похожая на хоровой подиум, но покрытая такой же бордовой тканью, как у занавеса.

Ловко поставив коробку открытой стороной к публике на одну из полок, оратор закричал:

– Но это не все, майнэ дамен унд херрэн. Вместе с этим прекрасным набором ложек и вилок вы можете приобрести у нас только здесь и сейчас всего за тридцать евро чудесные тарелки. – И на полке рядом с ложками под хвалебные крики появились две стопки тарелок – суповых и столовых.

– Но это не все, майнэ дамен унд херрэн. … И на эстраде появились чашки с блюдцами.

Тут Фима понял, что ждет их дальше, достал из кармана карточки и начал учить слова.

Под рефрен «Но это не все, майнэ дамен унд херрэн» полки подиума продолжали заполняться домашней утварью.

Через два с лишним часа неутомимый оратор отвлек Фиму от его занятия, сменив содержание и темп выступления.

– И все эти абсолютно необходимые для домашнего хозяйства вещи вы можете приобрести у нас здесь и только сейчас всего за тысячу четыреста евро, хотя, покупая их по отдельности, вы заплатили бы четыре тысячи пятьсот!

Докладчик обвел жестом заставленные предметами полки.

– Подходите, трогайте, щупайте, спрашивайте. – он приветливо улыбнулся публике и присел на выдвинутый для него из-за кулисы стул.

Вместе с соседками Фима подошел к эстраде и стал разглядывать товары.

Там были и сковородки, и кастрюли разных размеров, и настольный вентилятор, и ковер, и подушки, и огромные «китайские» вазы, и торшер, и еще всякая всячина, и даже предметы неизвестного Фиме предназначения.

Вблизи все это било в глаза безвкусицей и дешевизной, и Фима неодобрительно покачал головой своим знакомым.

Через некоторое время оратор снова поднялся.

– Майнэ дамэн унд херрэн, садитесь на свои места. Вам сейчас принесут заказанную еду и напитки, и вы спокойно сможете обсудить наше предложение. Конечно, вряд ли кто-то из вас взял с собой нужную сумму. Но это сейчас и не нужно. Вы просто подписываете с нами договор на покупку, а деньги заплатите потом, при желании даже в рассрочку. Сейчас вам положат на столы бланки типового договора, и вам надо будет только вписать в формуляр свои фамилию и адрес. Первый человек, заключивший этот замечательный контракт, получит прекрасный дополнительный приз! Но чтобы остальные не чувствовали себя обиженными, мы делаем маленький презент каждому нашему гостю. Можете выбрать себе один любой подарок.

Ведущий показал на несколько магазинных тележек, заполненных какими-то предметами.

Народ ломанулся к тележкам. Фима выбрал хорошенькую игрушечную музыкальную клавиатуру на две октавы и довольный вернулся к столу.

На столе перед каждым занятым местом лежали листки договоров. Фима взял свой полистать, но тут официантка плюхнула на стол перед ним граненый стакан с мутной желтоватой жидкостью. А перед соседками поставила грубые белые чашки, видимо, с заказанным кофе. Фима пригубил тепловатую жидкость.

– Ну и пойло, – не смог сдержать возмущения он.

– Ага, – поддержали его попробовавшие свои напитки женщины.

Пить хотелось, но Фима не смог подавить брезгливость и отодвинул стакан. Решил купить бутылочку кока-колы в автомате, который он видел в фойе.

В этот момент от эстрады послышался шум, раздались аплодисменты и возле стола вип-компании появилась официантка с подносом, на котором стояли большая бутылка и бокалы.

– Майнэ дамэн унд херрэн, – торжественно объявил ведущий, – первый контракт подписан! Покупатель получает обещанный сюрприз – бутылку отличного шампанского. Мы ждем следующих покупателей, подходите ко мне.

Фима пошел за кока-колой. Что-то ему сцена с шампанским напоминала, но что? А, такое он видел, когда однажды посетил с Катей по «особому» приглашению «мероприятие для избранных» по продаже шэринг-курортов. Правда, в тот раз разводилово проходило в центре Невского, в одном из лучших отелей, а не в клубе какой-то деревни. И тогда «первые», явно подставные покупатели тоже получили шампанское.

++

Дверь в Катину комнату без стука приоткрылась и в щель прошмыгнул Алик. Катя оторвала глаза от книги и удивленно на него посмотрела.

– Танька с девочками в магазин пошла. – шепотом сказа Алик. – А Фимка вообще на весь день уехал! Так что часик у нас точно есть.

Он довольно потер ладони.

– Алик, пошел в жопу, – спокойно сказала Катя и вернулась к чтению.

++

Выпив колу, Фима вернулся в зал, собираясь поделиться со знакомыми воспоминанием о «первой сделке». Обе женщины были возбуждены, одна из них просто пылала румянцем, прижимая к груди листки договора.

– Подписали, – ахнул Фима? – Зря, может можно еще отказаться?

– Ну вот еще, – удивилась его вопросу покупательница, – мы через неделю из хайма в квартиру переезжаем. Мебель уже заказали, а теперь я и всю нужную утварь купила. Муж не хотел меня отпускать, а теперь обрадуется.

– Муж тебя убьет, – печально подумал Фима.

Как Фима и предполагал, подставной компании в двинувшемся автобусе не оказалось, и он пересел на место в начале салона. Смотреть через лобовое стекло было интереснее.

– Скоро мы будем в Страсбурге, – объявил экскурсовод. – Там я объявлю дальнейший план.

– Быстрее бы приехать, – с досадой подумал Фима. – Ладно, буду пока на Францию в окно смотреть.

Он достал фотоаппарат и начал фотографировать для Кати широкий Рейн, мост через него между Германией и Францией и удивительно неухоженные, по сравнению с немецкими, обочины дороги.

Автобус заехал на большую полупустую стоянку и открыл двери. Никто не вышел, все ждали, что скажет экскурсовод.

– Внимание, – объявил тот, – чтобы выполнить график экскурсии точно, а мы обязаны освободить автобус к восьми часам вечера, мы отъезжаем отсюда в 16 часов. У вас есть сорок минут, чтобы осмотреть прекрасный город Страсбург и даже дойти до собора. Видите его шпиль? Правда, идти придется очень быстро.

Люди в салоне недовольно загудели, некоторые встали и принялись высказывать экскурсоводу свое недовольство.

– Претензии не принимаются, – жестко объявил тот. – Вы при покупке экскурсии согласились с ее условиями. А там написано, что желающие могут задержаться в Страсбурге и вернуться домой самостоятельно. Если такие есть, подойдите ко мне. Остальным советую не терять время.

Фима выбрался из автобуса и быстро двинулся в сторону собора. Но тут же понял, что и часа не хватит, чтобы дойти до него и вернуться. И пошел уже спокойно. Тем более, что город и правда оказался прекрасным. По каналам двигались уютные прогулочные кораблики. Парапеты набережных и окна домов были украшены горшками и ящиками с цветами. Повсюду встречались симпатичные кафешки с вынесенными на тротуар столиками. Так как было тепло, почти все места были заняты спокойными, хорошо одетыми и довольными жизнью людьми.

– Катя права, – признал Фима, – надо было ехать в нормальную турпоездку.

Он сделал несколько фотографий особо впечатливших его мест, купил в булочной два красивых пирожных и длинный, еще теплый от свежести французский багет, который пришлось переломить, чтобы засунуть в рюкзак, и вернулся к автобусу.

++

В начале восьмого Фима, прихватив возле дома Машу, зашел с ней в комнату. Катя гладила платье.

– Привет, – деланно бодро сказал Фима и чмокнул Катю в щеку.

– Привет, ну, как съездил? – с интересом спросила жена.

– Отлично, – соврал Фима. – Если покормишь, покажу фотографии. А вы как?

– И мы отлично. И твой дружок отличник. Улучил момент и на свидание явился.

– А ты? – покосившись на Машу недовольно спросил Фима.

– Получила огромное удовольствие, – улыбнулась Катя. Она дала Фиминому лицу отобразить весь спектр испытанных им эмоций, потерлась щекой о его нос и шепнула на ухо, – в жопу послала.

Фима приобнял Катю и наконец расслабился.

– Ладно, пойду чай принесу, и будете с ним вкусненькое есть, – он достал из рюкзака оставшуюся от багета половину и пирожные.

– Мои любимые, недаром съездил! – воскликнула Катя и обняла Фиму покрепче.

– Пап, а это что? – спросила Маша, которая с момента встречи косилась на принесенную в руках Фимой коробку.

– Это тебе подарочек. – Он вытащил клавиатуру из упаковки.

– Ура, – закричала Маша и нажала клавишу. – А чего она не играет?

– Батарейки надо вставить. После чая я это сделаю. Есть ужасно хочется.

– Ладно, – сказала Катя, – я пойду на кухню, а вы батарейками занимайтесь.

– Фима вынул две батарейки из магнитофона и вставил в игрушку. Она не заработала.

– Сейчас разберемся, – заторопился Фима.

Он нашёл отвёртку и открутил крышку клавиатуры. Внутри коробки было пусто. Ни платы с деталями, ни динамика, ничего.

Фима растерянно посмотрел на дочку.

– Извини, Машенька, поломанная игрушка попалась. Завтра поменяю на хорошую.

У Маши в глазах появились слезы.

– Зря я, кажется, Алика отшила, – зло сказала зашедшая с подносом Катя.

Фима взял игрушку с коробкой, подвинул Маше пирожные и вышел.

++

Маша, Яна и другие дети сидели за столом в спортзале и рисовали. Фима с Аликом, которые «дежурили» при детях, играли в настольный теннис. Зашла Катя.

– Ага, играешь. Потом не говори, что тебе язык учить надо.

– Ну мне же надо хоть чуть-чуть поддерживать спортивную форму. Я же не хожу по дискотекам, – огрызнулся Фима.

– Неважно. Иди разбираться в прачечную. Мне надо постирать Машкины вещи, а я пять часов не могу пробиться к стиральной машине.

Фима и Алик продолжили игру.

– Что ты нервничаешь, – успокаивающе сказал Фима. – Бывает же, что всем что-то надо одновременно. Например, утром – сходить в туалет или вечером принять душ. Сейчас у соседей кончится грязное белье, и постираем.

– Катенька, и правда, не стоит нервничать, – вмешался Алик. – Но не потому, что машины скоро освободятся, а наоборот. Можешь на ближайшие дни не рассчитывать. Или встань в шесть утра и первой займи очередь. Я могу даже помочь тебе скоротать время.

– Может тогда сам и займешь, а я позже приду? – зло сказал ему Фима.

– А принцип материальной заинтересованности?

– Все, я тебе сказала, мешок с Машкиными вещами под дверью прачечной, – жёстко выговорила Катя и вышла из зала.

– Я и сам удивляюсь, – задумчиво сказал Фима, – откуда у людей столько барахла для этой бесконечной стирки. Месяц здесь живем, и второй раз такой затор.

– Ладно, открою тебе тайну золотого ключика, – вдруг сказал Алик. – Если б ты не перебирал постоянно свои карточки, а гулял побольше – мог бы и сам догадаться. Давай, сегодня вечером, часов в десять, подгребай на кухню. Только сумку захвати побольше.

– Для чего?

– Увидишь.

++

В предобеденное время на кухне было полно народа, каждый занимался своим делом. Фима варил макароны, одновременно перебирая карточки с немецкими словами. К нему подошел худощавый энергичный мужчина лет шестидесяти пяти – семидесяти, но по поведению еще не старик.

– Фима, позвольте вас спросить, почему вы меня избегаете?