Ангел Милосердия

– Доча, а куда девалось мыло и шампунь? – спросила Кристина. – Я ведь только три дня назад покупала их.

– Мы с подругами все взяли из дома, что смогли, что бы помыть щенков. – ответила Нина.

– Милая, на улице мороз, 28 градусов. Где вы собрались мыть щенят? – спросила Кристина. Она приподняла правую бровь. На ее лице читалось явное не доверие, и подозрительность.

– Так у Марины дома, – быстро ответила Нина. – Мы их заберем из укрытия, помоем, и передадим в приют для животных, что бы им нашли дом. – Нина слегка запиналась от волнения.

– Дорогая, щенят можно было помыть и дешевым хозяйственным мылом, а не хорошим шампунем, – сказала недовольно Кристина.

– Извини мамочка, в следующий раз, я об этом подумаю. И девочкам скажу.

Они собрались, как обычно и вышли на улицу. Нина пошла в школу своей дорогой, а мать своей. Но Кристина решила, что пора познакомиться с загадочными подругами дочери. В это день Кристина отпросилась с работы пораньше, ссылаясь на сильную тошноту.

– Простите пожалуйста, – обратилась она к директору завода. – У меня очень болит и живот и сильно тошнит. Наверное, что-то не свежее было в магазине, вот и отравилась. Можно я уйду пораньше, отлежаться? Можете вычесть эти часы из моей зарплаты, но мне очень плохо.

– Конечно, конечно, Кристиночка! Идите домой, полечитесь, и если до завтра не пройдет, тоже оставайтесь дома и вызовите врача. Вдруг это серьезно, – ответил директор. Он был хорошим человеком и добрым, понимающим начальником, каких мало. И не смотря на это, его уважали и не пользовались чрезмерной добротой. Коллектив на заводе был на редкость сплоченный, как при Советском Союзе. Ни кто не разносил сплетен, и не плел интриг. Конечно в семье не без урода, и там была пара тройка человек, не из сахарной пудры. Но на них уже привыкли не обращать внимания.

Кристина поблагодарила начальника и вышла из кабинета. Она посмотрела на часы: "Скоро закончатся уроки. Надо поспешить", подумала про себя Кристина. Она очень волновалась за дочь. Ее беспокойство начало обостряться. Кристина накинула белый пуховик, надела бежевые замшевые сапоги на длинном каблуке, взяла бежевую замшевую сумочку и поспешила на автобус. На улице был февраль месяц. Ночью выпало много свежего снега. Идти по заснеженным тропинкам было тяжело. Но Кристина совершенно этого не замечала. Все ее мысли были далеко, рядом с дочерью.

Внезапно что-то стукнулось о ногу Кристины, оторвав ее от своих мыслей. Она посмотрела вниз. В снегу, весь мокрый и продрогший от мороза, прыгал маленький пушистый щенок. Он был совершенно белого цвета, и абсолютно сливался с красками зимы. Кристина даже не сразу разглядела его, пока он не тявкнул.

– Ой, какой ты хорошенький, – она подняла щенка на руки. – Ты наверное насквозь промерз? – она говорила ласковым и тонким голосом, что бы, не напугать его. – Я тебя согрею, – она сунула маленькое пушистое тельце за пазуху. Но от своих планов, познакомиться с друзьями дочери, Кристина не отказалась. Она доехала до школы, вместе со щенком в за пазухе.

Там она встала сбоку от зеленого забора, чтобы ее не было видно, и при этом был обзор на крыльцо. Она постояла минут десять. Ноги уже начали замерзать. Кристина переминалась с ноги на ногу. Она огляделась вокруг, в поисках лавочки или хотя бы пенька. Ни чего подобного она не нашла, поэтому осталась стоять на месте. Судьба дочери была ей дороже отмороженных ног. Щенок уснул. Он отогрелся и уткнулся в мягкий теплый свитер. Кристина начала подозревать, что ошиблась с расписанием звонков и дочь уже ушла. Но секунду спустя она увидела знакомый пуховик и шапку с помпонами.

Нина вышла на крыльцо. Огляделась вокруг. Ни кого рядом не было. Все дети разбегались группами кто куда, но рядом с Ниной не было ни одного сверстника. Кристину это насторожило. Она пыталась найти этому хоть какое-то объяснение. "Может именно сегодня ее подруги заболели и не пришли в школу? А может они поругались и вышли порознь?". Ни чего не успокаивало Кристину. Тем временем, Нина пошла в сторону метро. Кристина, немного оторвавшись на не большое расстояние от дочери, последовала за ней. Пока что кроме отсутствия подруг Кристину ни чего не пугало. Дочь уверенно шагала по привычному маршруту, не вызывая, ни каких подозрений.

Через некоторое время Нина зашла в метро. Кристина зашла следом. Она чувствовала себя детективом женой, которая следит за неверным мужем. Это было совсем не приятное ощущение, но лучше один раз проверить и спать спокойно, думала про себя Кристина. Дочь взяла как обычно жетон и прошла через турникеты. Кристина, как тень двигалась не отставая. В потоке толпы Кристина то теряла, то находила дочь глазами. Подошел поезд. Нина зашла в вагон. Кристина незаметно проскользнула в этот же вагон и постаралась скрыться среди тучных пуховиков.

Поезд подошел к станции, на которой им надо было выходить. Кристина уже хотела начать пробираться сквозь толпу к выходу. Но она заметила, что дочь сидит не подвижно. «Может она уснула?», – подумала Кристина. Нет, Нина явно не собиралась выходить. «Вот это поворот», – промелькнуло в голове у Кристины. Они подъехали к станции "Красные ворота". Дочь спокойно встала и вышла. Это выглядело совершенно естественно, будто она здесь жила. Кристина в полнейшем недоумении вышла за дочерью. Нина сняла шапочку, рукавички и положила их автоматически в портфель. Кристина ни чего не понимала. Она наблюдала за действиями дочери. Она изо всех сил пыталась успокоить бешено колотившееся сердце. Ее страх нарастал. Она подкралась ближе. Нина не замечала крадущейся за ней матери.

– Добрый день, баба Надя, – услышала Кристина, подойдя ближе.

– Здравствуй, Ниночка. Как сегодня дела в школе?

Между Ниной и старухой завязалась спокойная, привычная беседа, как у обычных подружек. Кристина присела рядом, на обратной стороне лавочки. Обернувшись, она увидела, как дочь достала контейнер с едой, который она таскала каждый день, под предлогом плохой пищи в школе. Вслед за едой, Нина достала пакет с мылом, шампунем и зубной пастой. Все это она передала старухе. Кристина прибывала в шоке от увиденного. Цвет лица, почти сравнялся с цветом ее пуховика. Она не могла пошевелиться от страха и ужаса.

– Баба Надя, меня наконец-то перестали дразнить одноклассники, – говорила Нина.

– Вот видишь, я же говорила, стоит только перестать реагировать, они сразу же отстанут. – Ответила старуха.

– Баба Надя, вы совсем одна. Вам, негде жить. Давайте мы с мамой заберем вас к нам.

Кристина сидела, слушая все это, ни жива, ни мертва. Она совсем забыла про щенка за пазухой. На станцию прибыл очередной поезд. Люди выплыли из вагонов, как косяк лосося.

– Я сегодня поговорю с мамой, и расскажу вашу историю, – не унималась Нина. – Она обязательно поймет.

У Кристины перехватило дыхание. Она даже забыла, как дышать от захватившего ее страха за дочь. Как столько времени она могла не замечать, что дочь общается совершенно с незнакомым человеком, который полностью поглотил ее разум? И вдруг раздался звонкий тявк. Кристина так сильно от захвативших ее эмоций сдавила руки на груди, что напугала щенка. Он зашевелился и начал истошно лаять визгливым голосом. От неожиданности Кристина подпрыгнула на месте. Нина со старушкой обернулись. Кристина занервничав, тоже оглянулась на дочь. Они встретились взглядами.

– Мама? – с удивлением воскликнула Нина. – Как ты здесь оказалась?

– Это твоя мама? – с добротой в голосе спросила Надежда.

– Да. Это моя мама. Ее зовут Кристина.

Кристина смотрела на обеих, чувствуя, как начинает пульсировать боль в висках. К горлу подкатила тошнота. Желудок скрутило. На работе Кристина не успевала нормально пообедать, поэтому он был пустой. Может быть, только это и спасло от вывернутого на изнанку желудка. Она не могла проронить ни слова. А щенок заливисто лаял, не замолкая ни на секунду.

– Мама, у тебя там щенок? Где ты нашла его?

– Н-на у-улице, – выдавила Кристина.

– Здорово. Тогда мы и его заберем. И у нас будет большая, дружная семья. Настоящая семья.

Кристину колотил озноб.

– Нина, скажи мне, что происходит? – чуть не плача, прошептала Кристина. – Кто эта пожилая женщина? Это для нее ты все тащила из дома? – У нее срывался голос, она почти рыдала. Еще ни когда в жизни она не чувствовала такой растерянности. Волосы от пота стали влажными. Слезы уже катились по щекам, как ручей по проторенной дорожке. Тушь потекла вместе с ними и они окрасились в черные линии.

– Не ругайте ее, – наконец вмешалась Надежда. – Она это от всей души, из добрых побуждений. Ей просто нужен был друг. У вас прекрасная, замечательная дочь. Настоящий «Ангел милосердия». Я еще не встречала таких искренних и настоящих людей.

– Замолчи, несчастная! – вдруг резко оборвала старушку Кристина. Из ее голоса мгновенно ушла дрожь и всхлипывания. Внутри будто взорвалась петарда. Гнев. Настоящий бурлящий гнев клокотал внутри. Ее тело импульсивно содрогалось от нервного перенапряжения.

– Мама? – испугавшись, воскликнула Нина. – Ты злишься на меня? За то, что я не рассказала о свой настоящей подруге? Баба Надя попала в беду. Понимаешь она…

ХРЯСЬ…! На щеку Нины обрушился смачный шлепок ладонью. Голова маленькой девочки мотнуло в сторону с такой силой, что ее тело слегка откинуло назад. Нина удержалась на ногах. Щека мгновенно покраснела, ее раздуло. На глазах девочки выступили слезы, не то от удара, не то от обиды и боли. Нина схватилась за щеку маленькой ручкой. Она ошарашено смотрела на мать. Глаза были широко раскрыты. В них читались: боль, обида, страх и нарастающая злость. Кристина еще ни разу не тронула дочь. Она считала, что физические наказания совершенно неприемлемы по отношению к ребенку.

Кристина стояла в таком же недоумении от содеянного. Она не отдавала себе отчета в том, что произошло от постигшего ее шока. В глазах Нины сверкнул блеск бешенства.

– Как ты могла? За что? – дико взвизгнула девочка, истерически потирая покрасневшую щеку. Она схватила рывком портфель и не надевая его, понеслась к эскалатору, рыдая и выкрикивая проклятия в адрес матери.

Надежда держалась все это время в стороне. Она тоже была ошеломлена сценой. Нина рассказывала ей совсем другое о своей матери. Она всегда говорила, что мать с ней терпелива, и даже старается голоса на нее не повышать. Но увиденное, поразило старушку. Она не ожидала такой реакции от этой милой женщины.

Кристину трясло, как будто ее непрерывно било током. Она медленно, дрожащими коленками опустилась на скамеечку. Аккуратно вытащила щенка, и положила его на колени дрожащими руками. Так, молча и не подвижно, она просидела минуты две, поглаживая мирно сидящего, пушистого щенка, который смотрел благодарным, преданным взглядом на свою спасительницу.

– Зря вы так, Кристина! – прервала молчание Надежда. Она медленно подсела к женщине.

– Я-я не хотела, – еле выдавила Кристина. Она посмотрела на старушку взглядом полным сожаления.

– Вы замечательно воспитали дочь, – успокаивала Надежда.

– Да, только, как выяснилось, ни чего о ней не знаю, – заплакала Кристина. Она закрыла лицо руками. – Что теперь будет? Где ее теперь искать? – все ее тело содрогалось от рыданий.

– Сначала надо успокоиться, дочка. Нина умная девочка. Думаю, она не далеко убежала. Сейчас прогуляется где-нибудь, успокоиться и вернется, – она погладила Кристину по голове.

– Умоляю, скажите, кто вы? Что происходит с моей дочерью? – немного успокоившись, но еще всхлипывая, спросила Кристина. В голове пролетали спутанные мысли. Она нервно теребила ушки щенка, перебирая их пальцами.

– Меня зовут Надежда. Мы познакомились с Ниной, пол – года назад, совершенно случайно. Она подошла ко мне в один из дней в сентябре и заговорила со мной. Мы просто общались на разные темы. Она рассказала мне о своей жизни, а я ей о своей. Нина приезжала сюда каждый день после школы, и мы беседовали.

Кристина с полным не пониманием смотрела на старушку. Она не находила, что сказать. Слова будто застряли в горле, а язык онемел. В голове проносились тысячи мыслей одновременно. Все они были спутанными и неразборчивыми. Старушка же смотрела на нее с участием и пониманием.

– Конечно, это выглядит странно, что маленькая девочка выбрала в подружки старушенцию, но ведь это ее выбор. В этом нет ни чего страшного. Если ей от этого лучше, то почему бы и нет. – Надежда слегка усмехнулась.

– И-и о чем же вы общались? – вытирая слезы, спросила Кристина. Она так сильно натерла нос и глаза, что они покраснели, как зрелая слива.

– О том, что беспокоит Ниночку. О том, что у нее нет друзей в школе и ее дразнят…

– Дразнят? – перебила Кристина.

– Да.

– Но она ни когда мне, ни чего не говорила и не жаловалась. То есть я конечно знала, что у нее нет друзей, но об остальном нет. Почему она мне не рассказала об этом? – на лице Кристины снова возникло выражение тревоги.

– Думаю, она не хотела вас огорчать. Ведь вам и так досталось. Сначала умер муж, вы остались одна с ребенком, много работаете и наверняка сильно устаете. Вот она и решила вас не тревожить.

На глазах Кристины снова показался блеск и выступили слезы. Она прижала щенка к груди и поцеловала его в макушку, даже не задумываясь о том, что он может быть заразен. Щенок вилял хвостом и пытался вылизать руки своей избавительницы от смертной участи. Так в раздумьях и тишине, Кристина просидела некоторое время. Она не смотрела по сторонам, не замечала вокруг себя оживленность. Она полностью погрузилась в свои мысли, медленно пытаясь разложить по полочкам в своей голове, все события произошедшие за последние пол часа. Надежда сидела рядом, озираясь по сторонам, вглядываясь во всех детей и пытаясь угадать знакомый пуховичок.

Наконец Кристина встала и развернувшись, направилась в сторону где исчезла ее дочь. Пройдя метров двадцать, она обернулась на старушку. Надежда тоже поспешно встала, пытаясь справиться с пуговицами на старехоньком пальто. Пальцы не слушались ее, поэтому застегнула наспех, как попало. Кристина понаблюдала за действиями старушки и поняла, что она тоже собирается идти на поиски ее дочери. Она подошла к Надежде, положила щенка на скамеечку и молча, спокойно помогла ей застегнуть пальто. Щенок затрясся, когда его поставили на безжизненные доски. Кристина снова взяла щенка на руки и спрятала его под пуховик.

–Вы, правда попали в беду? Какую? – сухо спросила Кристина.

– Это не важно. Главное найти Ниночку, – ответила Надежда.

Кристина серьезно посмотрела на нее.

– Раз моя дочь с вами так долго общалась и помогала, думаю это важно. Хотя бы для нее.

– Мне есть где жить, только вот условия не очень. В комнате коммуналки, часто отключают отопление и воду, а поставить обогреватель и гнать электричество, я себе не могу позволить, – она тяжело вздохнула, опустив виновато голову, как ребенок, принесший в дневнике очередную двойку.

– Как же вы там живете?

– Да так и живу. Укутаюсь в одеяла, одену побольше теплых вещей. Ниночка мне принесла немного шерстяных кофт, добрая девочка, отзывчивая.

Кристина опустила голову. Она крепко прижимала щенка к груди. В глазах застыли слезы. Подняв голову, она взглянула на старушку, которая тоже смотрела отстраненно куда-то в сторону, погрузившись в водоворот боли и жалости к себе.

– Вам нужно отдохнуть и выспаться, – твердо сказала Кристина. – Поживете у нас некоторое время, а потом мы что-нибудь придумаем для вас, Надежда, не знаю как вас по батюшке.

– Николаевна я, но ты можешь называть меня Надежда.

Старушка подняла глаза. Ее изнуренный жизнью, и в тоже время изумленный взгляд был прямо направлен на женщину, у которой за плечами был не меньший груз, чем у нее. Перед ней стояла особа: с втянутыми скулами, лицом полным глубоких морщин и отрешенным, затуманенным взглядом. Она не могла принять за истину, сказанное. Вглядываясь в лицо Кристины, она пыталась увидеть в нем скрытую подоплеку. Но она видела там только бескрайнюю, щемящую пустоту. Душа Кристины была безнадежно переполнена ей.

Несчастный случай.

Нина, запыхавшись, выбежала на улицу. Глаза после подземелья сразу выжгли солнечные лучи. Они беспощадно кусали слизистую оболочку, не давая ни малейшего шанса остаться без радужных кругов. Она прикрыла глаза рукой, щурясь и морщась от жгучей боли. Немного привыкнув к дневному свету, она посмотрела по сторонам, выбирая последующее направление. В левой стороне, была какая-та магистраль с магазинами и забегаловками общепита. Они располагались друг от друга на расстоянии метра, а многие и вовсе в одной имели один вход. Вывески, буквально висели внахлест. Каждый желал, что бы его вывеска пользовалась преимущество. Это была война маркетинга и конкуренции. По правой стороне шла автострада, а за ней небольшой парк и аллея с тротуарами и скамеечками. Туда и отправилась Нина. Она пошла в сторону светофора с пешеходным переходом, который находился сзади выхода метро. Ветер вздымал маленькие, дорожные вихри из пыли, развивая их резким порывом, прямо в лицо. Нина подошла к переходу, встала, как мама учила, не близко от начала дороги, и уставилась на мигающий желтый, который словно взывал: «Готовься к прыжку и-и-и… Пошёл».

Рядом встала женщина в белой шубке из кролика, а может ещё из какого зверька, в такой же белоснежной меховой шапке, в белых, выполненных, под крокодиловую кожу сапожках на высоком, тонком каблуке. Подмышкой она держала в стиль одежды белую сумочку, а непосредственно на руках маленькое дрожащее существо, что-то между крысой и собакой. Женщина высокомерно, даже брезгливо взглянула на девочку сверху вниз. Милое создание, спящее у нее на руках; в шубе, по видимому из ее же сородичей, маленьких пинетках и шапочке, дрожало от холода, смотрело по сторонам и периодически поскуливало.

– Можно ее погладить? – спросила Нина.

– Вот еще! Нет конечно, – гавкнула женщина.

Зажегся зеленый свет и она с надменным видом по цокала каблучками по скользкому пешеходному переходу. Нина осталась стоять перед дорогой, опешив от такого хамства, смотря ей вслед. Вдруг женщина поскользнулась на собственном каблуке, и полетела на обледенелую дорогу. Собака выпала из ее рук. Она летела кувырком по дороге, с душераздирающим визгом, как неисправные колодки в машине при торможении. Женщина упала на спину, со всего маху ударившись головой об лед. Шапка видимо смягчила удар, иначе она не смогла бы подняться и сесть. Собачонка, пролетев метра три, распласталась прямо перед красным внедорожником Ниссан Жук. Стоявшие рядом с ней и Ниной перед пешеходным пешеходом люди, наблюдая миниатюрный диалог между ними, не стали помогать женщине. Они проходили мимо, тихонько хихикая и покачивая головами.

Нина поспешила на помощь. Но не к женщине, а к собачке. Подбежав к верещавшей собаке, она аккуратно подняла ее с дороги, и погладила, прижав к себе, чтобы успокоить. Женщина, барахтаясь на сколькой калие, перевернулась на колени и поднялась. Она медленно ступая, контролируя каждый шаг, на полусогнутых ногах подошла к Нине с собакой на руках и рывком, с типичными причитаниями: "Ах моя бедняжечка. Господи, Арчи, иди скорее к мамочке", – дерзко выдернула собаку.

– Убери руки от моего пусика, грязная девчонка, – завопила женщина. Она пыталась стряхнуть грязь с одежды собачки. – Бедный Арчи, хватают всякие паршивки, сладенького малыша.

– Я просто хотела помочь. Щенок пищал, и возможно сильно ударился. Его нужно отнести к ветеринару и проверить на переломы или другие повреждения, – с негодованием проговорила Нина.

– Без тебя знаю, что мне делать, мелкая поганка. Ты еще поучи меня, малявка, – голосила женщина. Она с силой толкнула девочку в грудь. Нина отлетела на метр и ударилась об капот Ниссан Жук.

– Женщина вы в своем уме? – оборвал ее вопли, подошедший к ним патрульный. – Вы немедленно пройдете со мной в отделение, для выяснения обстоятельств. Он достал наручники.

– А на каком это основании вы задерживаете меня? Я вообще-то пострадавшая. Из-за скользких дорог, чуть шею себе не сломала, и пусик чуть не погиб. Лучше бы следили за дорогами, посыпая их песком, что б люди ходить нормально могли.

Сержант, резко схватил женщину за руку, и дернул ее в направлении патрульной машины. Второй патрульный, стоявший неподалеку, подошел к девочке и помог ей встать.

– Ушиблась бедняжка? – сочувственно спросил он.

– Да. Спина болит и нога, – прихрамывая на одном, месте заплакала Нина.

Патрульный вызвал скорую. Он пунктуально осмотрел девочку, прощупав ногу и спину.

– Похоже ни чего серьезного. Сильный ушиб. Но нужно сделать рентген, вдруг трещина или перелом, – как можно ободряюще произнес патрульный. Жезлом он показал, что бы машины объезжали место происшествия.

Патрульный, довел девочку до машины, аккуратно усадив, ее на заднее сидение до приезда скорой.

– Хочешь чего-нибудь перекусить? Или пить? – спросил он.

– Можно мне воды и хот-дог пожалуйста, – невинно попросила Нина.

– Да, конечно. Посиди в машине, я быстро чего-нибудь куплю в киоске. Старайся не двигаться лишний раз, это может навредить до приезда помощи.

– Я постараюсь, спасибо, – дрожащим голосом ответила Нина.

Патрульный пошел в сторону пекарни, которая находилась в ста метрах от машины. Нина молчала, борясь, с ужасной болью в спине, отдававшую в ногу. Она старалась сосредоточиться на боли, поймать ритм этих ощущений. Так ей говорила делать мама с раннего детства, и это здорово помогало. Правда только на время.

Женщина все дорогу до машины наигранно орала во все стороны, что ее лишают прав и достоинства. Патрульный, видимо привыкший к подобным выпадам, отстраненно, не обращая внимания на оскорбления и угрозы в свой адрес, продолжал делать свою работу. Он усадил нахалку на заднее сидение патрульной машины. Судя по всему, автомобиль был новенькой модели, выданный совсем недавно. На нем не было царапин, или же он еще не побывала в передрягах. Наверху, как и полагалось, располагалась люстра. Она тоже сверкала на свету.

– Как ты смеешь со мной так обращаться? Я напишу на тебя жалобу. Это превышение полномочий и ущемление моих прав. Нахал, наглец, неотесаный мужлан. Как тебя только терпит твоя жена и дети? Ты дома так же их тиранишь по чем зря? Решил самоутвердиться за счет слабой невинной девушки? Куда только смотрят кадры? Понаберут с улицы всякую шваль. Хоть бы проверяли на вменяемость. Я напишу в прокуратуру, высшие инстанции. Вас там всех разгонят. Да ты хоть знаешь кто мой муж? Что молчишь? Мозгов не хватает ответить? – От одурения и вопля она вся покраснела. Тут-то патрульного и осенило, что женщина скорее всего пьяна. Она была совершенно невменяема, впала в полную истерию. И так продолжалось до самого участка.

Скорая подъехала очень быстро. Нину осмотрели. Молодая медсестра, скорее всего практикантка, пощупала девочке ногу. Нина вскрикнула.

– Прости, прости, – испуганно затараторила медсестра. – Тебя нужно отвезти в больницу и сделать рентген. Где твои родители? Нам нужно поговорить с ними.

– Эм, я тут одна, – виновато опустила голову Нина и заплакала.

– Как одна? Бедняжечка, ты потерялась? – мягко спросила сестра.

– Нет, я поругалась с мамой и убежала.

– Ладно, отвезем тебя в больницу на обследование, потом найдем твоих родителей.

Патрульный поехал вслед за скорой, что бы после записать данные и протокол.

Больница.

Кристина со старушкой вышли на станции метро, где проживала с дочерью. Одной рукой она поддерживала Надежду под локоть, а второй держала щенка.

– А как же Ниночка? Ее нужно найти, – волновалась старушка.

– Она уже не маленькая, думаю, ни чего с ней не случится. Сейчас посидит где-нибудь на лавочке, замерзнет и вернется на станцию, а может и домой. В любом случае, сначала я отведу вас, оставлю щенка, мне не сподручно с ним ходить, и пойду на поиски дочери. Если к вечеру не найдется, заявлю в полицию.

– Хорошо бы ни чего не случилось, – хрипло ответила Надежда.

Они поднялись на эскалаторе. Народу было очень много, так как стоял час пик. Все спешили домой и постоянно, то и дело натыкались на медлительных прохожих. Кристину несколько раз пихнули в бок, а одна женщина с огромными сумками, чуть не сбила ее с ног, пытаясь, протолкнуться сквозь толпу.

– Женщина, ну что вы копаетесь, мешаетесь всем на дороге? – за возмущалась она.

– А вы что ослепли? Я веду под руку, пожилого человека. Это вы меня чуть не зашибли. Извинились бы хотя б, – тоже взорвалась и без того на нервах, измотанная Кристина.

– Вот еще! Ваши проблемы, в такси надо ездить, если ходить не умеете, – кричала хамка.

– Дочки, не надо ругаться, – вклинилась Надежда.

– А тебя старая, вообще не спрашивают. Дома на пенсии надо сидеть, внуков нянчить, а не шляться по людным местам, – распалялась бузотерка.

Тут на их крики подошли сотрудники метро. Мужчина в форме и женщина контролер.