И настанет день

Я уже подъезжал к офису, когда увидел девушку, кого-то высматривающую в толпе. Меня привлекло ее ярко фиолетовое платье, придающее ей сходство с ранним весенним цветком, распустившимся среди серого снега и слякоти. В суете черно-белых людей, торопящихся по своим делам, эта девушка казалась чужеземкой, спокойной и степенной. Она была словно древняя богиня, преобладающая над нами, настолько чувствовалось ее превосходство: она обладала самым ценным богатством – временем.

Девушка стояла, как брошенный котенок, явно не зная, что делать. Чужие взгляды были ей неприятны, а свою непохожесть она явно считала недостатком. Как жаль, что она не понимает насколько прекрасна в своем наряде и с идеальными локонами светлых волос, отливающих золотом.

Несмотря на солнечную погоду, в ее руках был зонт. Мой зонт.

– Прекрасная незнакомка! – я подошел к ней так быстро, как смог, едва не срываясь на бег. – Что вы здесь делаете?

– Вы сказали, что работаете здесь, но я не знаю вашего полного имени, поэтому… – она автоматически улыбнулась своей дежурной улыбкой, но потом рассмеялась. – Вы знаете, что в этом здании работают по меньшей мере 7 мужчин с именем Пабло? То есть 8, считая вас.

– И как же вы их вычислили?

Она слегка пожала плечами, удивляясь моей недогадливости.

– Я спрашивала, где могу найти Пабло, а каждый второй мужчина отвечал, что я могу называть его этим именем.

– Значит сегодня вы стали богаче на пятнадцать новых знакомых?

Я рассмеялся, и она тоже. Мы оба понимали, что это обман, и что ситуация абсурдная, но не могли остановиться. Ее смех звучал словно колокольчик, и я с радостью подхватил его. Весь этот день показался мне не таким грустным, а засасывающая работа не такой унылой. Даже рана в сердце от моего постыдного бегства с праздника притупилась от звуков этого прекрасного смеха. Я порадовался даже вчерашнему дождю и сегодняшнему солнцу, ведь кто знает встретились ли мы вообще, если бы не капризная погода.

– Думаю, им просто понравился мой зонт, – я протянул руку в ожидании.

– Ах, точно! – казалось, она забыла, что держит его в руках. – Именно за этим я и пришла.

– Теперь зонт у меня, ваша миссия выполнена, мисс.

Она кивнула. Возникла пауза, но я не знал, что сказать. Она не уходила, просто смотрела мне в глаза, будто пыталась найти ответ на вопрос, который не задала.

– Могу я отблагодарить вас за помощь? – она нарушила паузу.

– За помощь? Я абсолютно бескорыстен.

– Завтра. Вон в той кафешке на углу, – она махнула рукой куда-то в сторону. – Ровно в 7 я буду ждать вас, чтобы угостить кофе и десертом. До свидания!

Она развернулась и быстро пошла прочь, не оставляя время на раздумья или протесты. И хоть затеряться в толпе ей точно бы не удалось, догонять ее не было смысла.

Я повернулся и посмотрел в направлении, минуту назад указанном изящной женской рукой. Там кипела жизнь. Двери кафе не успевали закрываться, люди заходили и выходили, смеясь и попивая еще дымящийся кофе. Надо будет спросить у Мадлен про это место, видимо оно довольно популярное.

Мне показалось, что миг, когда я переступлю порог этого кафе, станет решающим, разделяющим жизнь на до и после. Тот мир, в котором я живу, так резко контрастировал с увиденной атмосферой, будто кафе и офис разделяет не только дорога, но и высочайшая в мире стена. Забавно, что я за столько лет работы не удосужился узнать ничего о домах, заведениях и людях вокруг.

Но буду ли там я? Кажется, она точно уверена, что буду. Ведь там будет она. И это дает ей право поставить меня перед фактом. А мне остается сделать выбор: увидеть ее снова или навсегда выкинуть из головы. Не уверен, что второе у меня получится. Интуиция подсказывала, что в ней есть что-то особенное.

Девушка весна, девушка праздник, девушка свобода.

Глава 7

Тобиас, наши дни

«Стоит ли говорить, что я пошел туда, чем немало удивил Мадлен? Пришел даже на двадцать минут раньше, несмотря на то, что обычно не позволяю себе уходить с работы настолько рано. Не знаю, почему я сделал это. Может потому что только мысль о ее светлых, идеально уложенных волосах помогла мне пережить встречу с отцом. Каждый раз, когда он перегибал палку и отчитывал меня за пустяки, называя это воспитанием духа, я вспоминал ее улыбку, и ее звонкий смех звучал у меня в голове. Я думал о том, как ей удается сохранять идеальные локоны даже в самую неустойчивую погоду.

Мне просто не хватало живого общения, я хотел хоть один вечер провести как обычный парень в приятной компании красивой девушки, в популярном кафе с громкой, заглушающей разговор музыкой, танцами и весельем. Я представлял, как провожу ее домой, думал, что это будет ужасно романтично. Я просто хотел жить.»

Я услышал звук приближающегося мотора и отложил дневник. Хлопнула входная дверь, и я поспешил вниз.

Была уже ночь, мама давно спала, но для нас с отцом возвращаться так поздно было обычным делом. Я кивнул ему и по привычке спросил, как дела на работе. Сидеть дома в четырех стенах было для меня непростой задачей. Я привык действовать, решать, командовать и не уставать, рано вставать и ложиться далеко за полночь. Сидение в четырех стенах начинало меня убивать. То, что Пабло считал жизнью, для меня становилось кошмаром.

Под глазами отца появились круги, дающие понять, что решение отстранить меня на время от дел дается ему непросто. Он только кивнул мне и устало прошел на кухню, на ходу ослабляя галстук и снимая пиджак.

Совесть нанесла мне еще один болезненный удар. Пока я умираю дома со скуки, сижу в своей комнате, погрузившись в чтение, или прохлаждаюсь в парке, он прикладывает все усилия, чтобы мое отсутствие не было заметно. Мы стояли на кухне не как партнеры, а как взрослый мужчина и маленький мальчик, подглядывающий в щелочку двери за чужой жизнью и ожидающий пока на него обратят внимание.

– Я начал читать дневники, – я решился нарушить паузу. – Прочитал немного, но должен сказать, что и не представлял дедушку таким. Может это просто нелепая сказка, выдуманная чтобы пугать потомков, наставляя на правильный путь?

– Да? О чем он пишет? – усталость висела в воздухе так ощутимо, что протяни я руку, смог бы ее потрогать. Понять спрашивает он из вежливости или из интереса было невозможно.

– Рассказывает про бабушку, – отмахнулся я. Пересказывать содержимое совсем не хотелось. – У тебя не остались его фотографии? Какие-нибудь еще, каких нет в семейном альбоме.

– Хм, – отец задумался, сдвинул брови, явно что-то вспоминая. – Есть пара фотографий, где он еще подросток, семейная фотография моих бабушки и дедушки. Я не добавил их в альбом, потому что нашел совсем недавно, когда разбирал вещи папы. Но больше ничего я не видел.

– Странно, – мне очень хотелось увидеть мужчину, о котором я читаю. Может отец просто забыл про какие-то фотографии. А может в нашей семье по крови передается нелюбовь к фотографам. – Если вдруг что-то такое попадется тебе на глаза, просто дай знать, хорошо?

– Конечно, сын, – он похлопал меня по плечу. – Я спать. Без лучшего работника разгребать все дела просто невыносимо.

– Я скоро вернусь.

– Бери выше. Ты скоро меня заменишь.

Еще пару часов я лежал на кровати в раздумьях. Не знаю, что тревожило меня больше – происшествие в парке или отчаянное желание найти хоть одну фотографию дедушки в описанный в дневниках период и убедиться, что пишет он действительно о бабушке. Как жаль, что я не удосужился узнать побольше о ее жизни и о ее семье, когда была возможность.

Я всегда знал кем хочу быть и четко следовал своему выбору. В школе я отчаянно полюбил бейсбол и стал капитаном команды, не пропуская ни одной игры и радуясь, находя дедушку на трибуне. Я всегда думал, что он ничего не понимает в правилах игры и приходит туда из-за меня, ради поддержки, но, когда спортивные институты начали предлагать мне стипендию, он с удивительной осведомленностью рассказал мне не только про институты, но и про все команды, помогая сделать выбор.

Но к тому времени я уже устал от спорта. Постоянные тренировки, красивые черлидерши и восхищённые взгляды оставались в школьных стенах, мне же хотелось чего-то более значимого и полезного. Так в старших классах я решил стать врачом. Я видел, как мои советы помогают игрокам, получившим травму на поле, а оказанная первая помощь разглаживает их лица, искорёженные болью, и точно понял, что буду хирургом. И снова начались бессонные ночи за учебниками и бесконечные дни обучения и практики.

То, что я имею сейчас, было выбрано совсем не мной, но я отдался этой работе с таким же рвением, как если бы решил все сам. В мою голову никогда не приходили мысли о том, что тогда я мог отказаться и поступить иначе. Но сейчас я прокручивал в голове события сегодняшнего дня и в сотый раз удивлялся, какое спокойствие и счастье принесли мне слаженные, доведенные до автоматизма действия в парке, вовремя всплывшие в памяти знания и осознание того, что я кому-то помог.

Ночь лучшее время для раздумий, но ее темнота таит в себе множество опасностей.

Засыпая на рассвете, я увидел сон, в котором похожий на меня юноша с черными как смоль волосами кружит в танце прекрасную блондинку в фиолетовом платье. Смех, похожий на звон колокольчика, рука, обхватывающая талию, и музыка, поглощающая все вокруг, как будто они в зале одни. Другого мира не существовало. Так и должно быть.

Глава 8

Пабло, 1960-е года

Я сидел за столиком около окна и ждал. Это место оказалось очень популярным. Я работал через дорогу, но даже и не знал об этом. Кажется, кто-то из коллег обсуждал это место, но я не помню, понравилось оно им или нет. Если верить Мадлен, а ее словам я привык верить, кофе здесь просто божественный. Она очень рекомендовала торт, название которого я не запомнил, и сироп для кофе, который я пропустил мимо ушей как бесполезный для себя.

Кафе оказалось достаточно многолюдным. Когда я пришел, не было ни одного свободного столика, не было даже места, чтобы пройти к барной стойке. Пришло время воспользоваться своим положением в обществе. Я поймал официанта, проталкивающегося сквозь людей с подносом, и попросил позвать управляющего. Официант вздрогнул то ли из-за прикосновения, то ли из-за самой просьбы, кивнул в знак того, что услышал меня, и устремился дальше.

Управляющий появился в проеме самой дальней от входа комнаты. Он стал осматривать зал в поисках клиента, позволившего себе отвлечь его от работы. Я махнул рукой и, убедившись, что он меня увидел, стал протискиваться в его сторону. Столик был у меня уже через 4 минуты 56 секунд.

Должен отметить, что мне нашли лучший столик в этом заведении. Около окна, но прямо напротив барной стойки. И я бы никогда не получил это место, если бы не имя моей семьи и не та власть, которую это имя дает. Свою роль сыграло и то, что наш магазин снабжает это кафе продуктами. Об этом я узнал совершенно случайно, названия никогда не задерживаются у меня в голове, даже если речь идет о партнерах и клиентах.

Не люблю пользоваться именем, предпочитаю, чтобы никто не знал кто я такой. Если ты обычный парень, от тебя ничего не ждут, а если ты стоишь во главе чего-то великого, то и вести себя должен соответствующе. Но, несмотря на свои жизненные принципы, я не ощущал угрызений совести из-за занятого столика и отодвинутых в очереди людей. Я так много работаю, почему бы не сделать мне маленькое послабление.

Я наблюдал за людьми. Они общались, веселились, им было хорошо вместе. Казалось, что они совершенно не думают о том, что в мире может быть что-то помимо этого веселья и беззаботности. Еще вчера я думал, что Вивьен – белая ворона, единственная в своем роде, контрастирующая со всем остальным миром. Сейчас же я убедился, что мир не такой, каким я его представлял, и это я уже давно ему не принадлежу.

Я смотрел на девушек и думал, что они совсем не похожи на тех, кого я часто вижу каждый день. Здесь не было места утонченной женственности, девушки не приходили сюда в элегантных платьях, перчатках и жемчуге. Это место было знаменем протеста, яркости, молодости и независимости. Короткие мини, брюки и пышные, летящие юбки. И я в своем деловом костюме выглядел так, будто заблудился и случайно открыл не ту дверь.

– Принесите колы, пожалуйста, – крикнул я официанту и показал два пальца, имея в виду две порции. Тот кивнул и, ничего не говоря, продолжил движение.

Официанты напоминали мне кротов, роющих свои туннели в земле, с той лишь разницей, что настоящая земля не засыпала бы проход. Почему такие кафешки всегда выполнены в красном цвете? И почему на полу черно-белые квадраты?

Хотя про обобщение я погорячился. Не помню, когда последний раз я приходил в подобные места, не помню, чтобы я пил кофе где-то помимо работы или дома, не помню, чтобы я пил еще что-то кроме кофе.

Но дома меня совсем никто не ждал, работа опротивела до такой степени, что хотелось все бросить и уехать в другую страну, туда, где меня бы никто не нашел. Если бы я был смелее, если бы только я мог решиться на это, я бы точно все бросил. Мне даже не нужно было бы собирать вещи, мне было бы все равно, что будет дальше. Может я и недостаточно смелый, но сейчас я делаю первый шаг наперекор отцу впервые за долгое время. В детстве меня бы поставили в угол. Сейчас его фантазия стала более изощренной. Но он не понимает одного: человек, втайне мечтающий сжечь компанию, не сможет привести ее в правильное русло.

Я пристально смотрел на дверь, ждал пока она войдет, но ее все не было. Может все это просто шутка? Что делать, если она не придет? Обидно, если так, тогда вечер потеряет все свое обаяние и ореол ожидания чуда.

Парочки вокруг меня не сводили друг с друга глаз. Они были счастливы и влюблены, они танцевали и смеялись. А я прокручивал в голове содержание последнего прочитанного документа и пытался решить какую линию поведения выбрать на завтрашней сделке. Разобрал ли я все документы? Уладил ли все дела? Подписал ли все письма? В любом случае ответ нет. Завтра мой бег по кругу начнется сначала.

Спустя ровно 17 минут 31 секунду с момента моего появления в кафе она вошла в дверь. На ней было летнее легкое платье. Белая кружевная ткань подчеркивала ее силуэт, а свободная юбка всколыхнулась от дуновения сквозняка. Я вспомнил легендарное развивающееся платье Мэрилин Монро, но в моей знакомой не было никакой пошлости, а крой платья не отличался свободой и легкомыслием и не мог явить миру ничего запретного даже при самом сильном ветре. Тонкая линия ремешка обвивала ее талию как змея. Этот маленький аксессуар давал понять, что она здесь своя. Она тоже признает красный, она тоже свободна и молода.

Теперь я был точно уверен, что у этой девушки нет ничего общего с коварной соблазнительницей, снимавшейся в популярных фильмах. В кафе вошла нимфа, и у меня перехватило дыхание. И я подумал, что не видел никого прекраснее чем она.

На секунду я потерял дар речи, но потом вскочил и помахал ей рукой. По её взгляду я понял, что она совсем не уверена, что поступает правильно. Она надеялась, что я не приду. Но я тут, и она тоже, и вечер обещает быть прекрасным.

– Здравствуй! – официант как раз принес два стаканчика колы. – Я рад, что ты пришла!

– Вообще-то это я должна была сказать, – она села и отпила немного из стакана. – Я и не думала, что ты придешь так рано. Ты разве работаешь не до шести?

– Да, – я кивнул, не решаясь сказать, что работаю порой гораздо дольше, и пожал плечами. – Просто ушел сегодня пораньше. Надо иногда нарушать правила.

– Как тебе удалось занять столик? – она огляделась и посмотрела на очередь желающих найти место.

– Э, – я замялся, говорить правду не хотелось. – Я встретил друга, он как раз уходил и передал свой столик мне.

– Хорошо иметь таких друзей, – она поставила стакан и посмотрела мне прямо в глаза. – Может закажем джин?

И засмеялась.

Глава 9

Тобиас, наши дни

«Мы встречались чуть ли не каждый день на протяжении целого месяца. Я рано убегал с работы, чтобы быть под ее окном, кидать камушки в стекло и ждать. Словно заблудившийся пес я ждал ласки и внимания. Она всегда была дома по вечерам и выходила так быстро, как будто стояла у окна и видела, как я подъезжаю.

Я не мог заснуть без её улыбки. Когда я закрывал глаза, я всегда представлял её взгляд. Мне было мало мимолетных встреч, я хотел быть рядом постоянно. Я начал писать письма, в которых рассказывал о себе, о своем отце, делился всеми переживаниями, о которых боялся говорить, но эти письма оставались в ящике моего стола. Я так и не признался в том кем являлся и совсем не знал, кем является она.»

Я заснул, увидев первые лучи солнца, с раскрытым дневником на груди, и история продолжалась в моем сне. Я видел, как сидя за столиком в кафе, они разговаривают, перебивая друг друга, не замечая никого вокруг. Они пили джин и танцевали, не попадая в ритм. Он прижимался лицом к ее волосам, утопая в мягкости этого живого шелка, а она сняла с него пиджак и галстук, сказав, что здесь им не место.

Пабло хотел проводить ее домой, но девушка наотрез отказалась ехать в машине. Она любовалась прекрасной лунной ночью и показывала ему созвездия, о которых он слышал только в детстве.

– А ты знаешь, что прямо сейчас мы смотрим в прошлое? – она прищурила глаза и пальцем показала в небо. – Все эти звезды не настоящие.

– Ты имеешь в виду, что эти звезды освещали путь еще и динозаврам? Это как смотреть на луну и представлять, что когда-то на нее смотрела Клеопатра?

– Нет, совсем нет. То, что мы называем звездами, – это всего лишь свет, оставленный звездами десятки или сотни лет назад.

– Пусть так, – я нахмурился, не понимая, что она имеет в виду.

– Ты всегда боишься признать, что в мире есть что-то, чего ты не понимаешь? – она посмотрела ему прямо в глаза и нежно провела пальцами по морщинкам, собравшимся на переносице. – Я говорю о том, что звезды находятся на расстоянии многих световых лет от Земли, и тот свет, который мы видим сейчас, эти звезды оставили такое же количество лет назад.

Она поняла, что объясняет спутанно, поэтому остановилась посередине дороги и встала прямо перед ним, смотря ему в глаза.

– Допустим, что где-то там в темноте есть звезда, – она не сдавалась. – Назовем ее Мега. И Мега находится на расстоянии 25 лет от нас. Так вот, сейчас мы ее не видим, потому что она далеко. Но через 25 лет ее свет дойдет до нас. И ты посмотришь на нее и вспомнишь обо мне.

– Значит это будет наша звезда. Ведь тебе тоже придется вспомнить.

Они смотрели друг другу в глаза. Пабло нежно провел пальцами по ее руке от локтя до запястья и взял ее ладонь в свою. Другой рукой он убрал прядь волос с красивого женского лица и притянул девушку к себе за талию. Она задержала дыхание от волнения.

Я увидел их первый поцелуй и проснулся. Сон был похож на сказку.

Мама на кухне. Она уже приготовила завтрак и варит кофе, не сводя глаз с турки.

– Доброе утро, милый! Как спалось? – она отвлеклась всего на миг, но снова вернулась к темной закипающей жидкости. – Ты читал всю ночь? У тебя горел свет.

– Да, я заснул, – я провел рукой по волосам и замолчал, не зная, что сказать. – Представляешь, так и спал в обнимку с дневником.

– Дедушка так интересно пишет? – она сняла турку с плиты. – Или, наоборот, читать утомительно?

Я сел за стол и стал смотреть, как она разливает кофе в чашки. Она очень любит готовить и не разрешает никому другому это делать. Мама считает, что накормить своих мужчин, – это ее прямая обязанность.

Женщина, которая всегда предпочитала строгую классику во всем, и которая следила за своим внешним видом и манерами 24 часа в сутки, сейчас была обычной мамой. Она поставила чашки на стол и стала развязывать фартук. Это я когда-то его купил. Мне очень понравилось изображение мультяшного сыра с выпученными глаза и руками с ножом и молоточком для мяса. Я люблю такие вещи. Они напоминают о том, что мы обычные люди, без приставки «высшее общество» и «социальная значимость». Сейчас сыр был свернут, ощущение домашнего уюта потихоньку испарялось.

– Интересно, но похоже на роман. Мужчина встречает женщину, они влюбляются и всю оставшуюся жизнь смотрят в одном направлении. Кажется, дедушка был сказочником.

– Но так и должно быть, – мама села за стол и мягко улыбнулась. – Вы с Джесс тоже будете смотреть в одном направлении.

– У вас с отцом также?

Улыбка стала какой-то резиновой, а она ничего не ответила, нервно хлебнув огненный напиток.

Час спустя мама собралась уезжать. Марк, наш водитель, уже ждал ее в машине, поэтому мои услуги не требовались. Я сидел за столом в гостиной и просматривал почту. Ничего важного и срочного не было, будто жизнь на этот месяц замерла. Я чувствовал себя прокаженным. В офисе работа кипела, как вода на огне, но меня никто не привлекал, коллеги даже не спрашивали редких советов, что само по себе очень нетипично. Работа – это вся моя жизнь, без нее я и не знаю, как занять время.

Мама спустилась по лестнице, одетая как всегда безупречно и элегантно. Серый костюм с юбкой миди и маленьким жакетом прекрасно подчеркивал ее фигуру, а белая блузка и жемчуг на шее и в ушах дополняли образ. Я удивился тому, как быстро из мамы она превратилась в бизнес-леди. Ее волосы уже не были собраны в пучок, а были заколоты сбоку. На лице ежедневный, не яркий макияж, подчеркивающий красивые черты лица. Образ дополняли черные лодочки и маленький клатч.

– Куда едешь сегодня? – спросил я, подняв глаза от ноутбука.

– Благотворительный прием. На этот раз решили отойти от домашних традиций и провести его в ресторане, – мама подошла к зеркалу, чтобы еще раз убедится, что изъянов во внешности нет. – В этот раз много приглашенных.

– Мам, а почему ты это делаешь? – при слове благотворительность я вспомнил про мыло. На меня решительно нельзя положиться в вопросах, которые не граничат с вселенским масштабом.

– Что именно? – мама насторожилась и посмотрела в зеркало прямо на меня. Так странно смотреть на человека сквозь зеркальную гладь. Мы оба смотрели на отражение, и зеркальная гладь скрывала наши настоящие эмоции.

– Благотворительность, – я попытался найти записную книжку и понять, что именно я пообещал вчерашним девочкам из детского дома. – Я имею в виду, почему ты не работала? Отец запретил?

– Я работала, милый. Но потом родился ты, и я решила, что твое воспитание важнее, – мама закончила себя рассматривать в зеркале и повернулась ко мне лицом. – А благотворительность – это еще одна традиция нашей семьи, которая к счастью пришлась мне по душе.

– Традиция? – я в ужасе. Помощь – это конечно здорово, но я точно не готов отвечать за тысячи оставшихся без родителей сирот. – Только не говори, что она перейдет мне в качестве бонуса вместе с компанией.

– Нет, не перейдет, – она улыбнулась и покачала головой, отчего ее волосы затрепыхались будто на ветру. – Я все передам Джесс. Эта традиция передается по женской линии.

– Уф, – как будто камень с души. – Хорошего дня. Выглядишь просто потрясающе.

– Спасибо, милый. До вечера.

Я попытался представить, как вместо мамы благотворительный прием проводит Джесс. Ее порывистость, неусидчивость и вечное стремление не стоять на месте вряд ли оставляли в ее сердце место для чужих детей. Она даже животных не любит. Мама ведет себя так, будто рождена для этого. Если бы не брошенные ею слова о семейной традиции, я бы и не подумал, что она делает это не ради себя. Интересно, такую самоотверженность можно передать вместе с обязанностями?

Я нашел записную книжку и вернулся к ноутбуку, чтобы отправить письмо менеджеру магазина, в котором я заказывал все принадлежности для мыловарения. Ага, пищевые красители. Хорошо, что я это записал.

Я сразу почувствовал запах лаванды. Может от скуки мне тоже надо начать варить мыло?

Когда я заказывал все для мыловарения, милая девушка, работница магазина, помогла мне выбрать все необходимое и договорилась о доставке. Я нашел адрес ее почты и открыл поле для сообщения.

«Добрый день, мисс Браун!

Детки из детского дома передают вам самые лучшие пожелания и огромную благодарность за все те материалы для мыла, которые вы прислали. Вы попали в точку и растопили детские сердца!

Однако ко мне поступила новая просьба: девочки хотят, чтобы их мыло приобрело цвет. Моей компетенции, как и в прошлый раз, не хватит, чтобы решить этот вопрос, поэтому если вы располагаете временем, прошу подобрать необходимые и главное безопасные красители.

Выбирайте все, что может потребоваться, и берите как можно больше! Цена как обычно не имеет значения.

Буду ждать вашего решения и счета, если эта задача не покажется вам невыполнимой.