Мундштук с русалкой

– Лейтенант Смирнов! Осмотрите двор и все вокруг. А вы, Крючков, выясните, где живет заведующая. Пусть захватит с собой все ключи, и вези ее сюда, – приказал подполковник.

– Я осмотрел весь магазин и подсобку, товарищ подполковник, – к Обручеву подошел пожилой старшина и развел руками. – Заперта только дверь кабинета директора.

– Пойдемте в помещение, – сказал Обручев и увлек за собой старшину и Корнеева. – Видите, лейтенант, куда выходит окно? – на ходу кивнул Сергей Петрович. И назидательно: – Окно директорского кабинета выходит во двор, и оно занавешено шторами! Когда ты переставлял ящики, тебе, по всей видимости, смотрели в спину. Так что Крючкова с заведующей мы дожидаться не станем – пусть открывают складские помещения, где хранятся материальные ценности, а дверь в кабинет мы взломаем. Вы ведь нигде не нашли ключи, товарищ старшина?

– Никак нет, Сергей Петрович, не нашел! – подтвердил старшина. – А у продавщицы их не нашли? – наивно поинтересовался он.

– В том-то и дело, что нет! Это ведь не один какой-то ключик, а должна быть целая связка! Вот Корнеев здесь только был и говорит, что продавщица работала одна, она же и за уборщицу. Заведующая, по словам погибшей, только завтра должна выйти из отпуска. Так, лейтенант? Вот и получается, что при ней должна была быть целая связка ключей: и от складов, и от всех дверей.

Обручев подергал за ручку дверь директорского кабинета и коротко приказал:

– Ломайте!

Дверь затрещала ломающимся деревом и распахнулась. Шесть глаз одновременно уставились на директорский стол, стоявший у самого окна. Непочатая бутылка водки; хлеб, сыр и колбаса лежали на газете нарезанными и нетронутыми.

– Позовите сюда фотографа, как освободится, и проводника с собакой, живо! – распорядился Обручев.

Кинолог придерживал собаку за натянутый поводок. Овчарка со знанием дела сосредоточенно обнюхала стол и один из стульев, потянула проводника чуть в сторону и сунула нос за стоявший в кабинетике одежный шкаф. После недолгого, но напряженного сопения пес выволок из-за него небольшой кусок еще влажной тряпки и сунул в руки хозяина.

Обручев склонился над стоявшей бутылкой водки; потом аккуратно, вместе с Корнеевым, осмотрели весь стол, два имеющихся стула, заглянули в одежный шкаф, оглядели дверные ручки. Следов не было, во всяком случае, явных.

– Все отпечатки ликвидировал сволочь, этой вот тряпочкой, – констатировал Корнеев.

– Ты с заключениями-то не спеши, лейтенант, – осадил его Обручев и неожиданно спросил: – Ты проверял накладные, когда и сколько сюда поступало папирос?

– Так ведь продавщица сказала, товарищ подполковник, что все накладные хранятся у заведующей, а ключей нет.

– Шляпа ты, Корнеев! Шляпа! – досадливо сказал подполковник. – Директриса месяц находится в отпуске, и тебе об этом сказали! Продавщица работает одна, как полная хозяйка! Она, что же, весь месяц не получала абсолютно никакого товара? Накладные, видишь ли, в кабинете закрыты! Преступник в нем был закрыт, вот кто! – повысил голос Обручев.

Инспектор потерянно опустил глаза, а начальник УГРО полез в стол и стал вытаскивать из него бумаги.

– Вот они, все накладные! Ты, Корнеев, не стой, а давай поищи, может, стаканы найдешь, из которых они собирались водку пить, или нож, коим сыр резали. Неужели нигде никаких следов? Старшина, узнайте, что там нового во дворе. Пригласите сюда сторожа.

Старшина вышел, зато в кабинет вошли медэксперт, а за ним лейтенант Смирнов.

– Три удара ножом, Сергей Петрович, – сходу сообщил врач. – Два проникающих в сердце, один – в левое легкое. Все три смертельны. Смерть наступила мгновенно, в 20 часов 15 минут. Труп можно увозить в морг. Добавить мне нечего.

Подполковник согласно кивнул и крикнул в проем кабинетной двери, куда вышел инспектор:

– Корнеев! Ты во сколько отсюда уехал?!

– В двадцать ноль пять, товарищ подполковник! – тотчас отозвался лейтенант, возвращаясь назад.

Сергей Петрович взял в руки бумаги и половину из них вручил Смирнову. Потом он вышел в торговый зал и прямо на прилавке стал раскладывать эти бумаги. Накладные на получение рисовой крупы, вот скумбрия в масле, здесь соль, а вот и табачные изделия. Ага, «Беломор», «Астра», «Прима», «Волна»… Накладная от 31 июля. А это что за бумажка?

– Справка о непригодности, – вслух прочел Сергей Петрович.

Это был стандартный бланк, на котором в левом верхнем углу значилось: «Татьяновский территориальный отдел госнадзора за стандартами и измерительной техникой». Далее от руки было написано, что гири 5 класса массой в 200 граммов в количестве десяти штук непригодны для дальнейшей эксплуатации как превышающие пределы допустимых погрешностей. Ниже стояла неразборчивая подпись и число, 10 августа.

«Минутку, минутку», – вслух пробормотал Обручев. Он начал потихоньку ухватывать мысль, преобразуя ее в небольшую цепочку. Корнеев нашел здесь папиросный ящик, на котором коричневой краской намазано сердце и написано имя Петя. Этой же краской заляпаны шляпки двух гвоздей на ящике, в котором мы обнаружили трупы. Краска поступила в прибороремонтный цех и, похоже, что 10 августа здесь ремонтировали весы. Ящики с папиросами поступили в магазин 31 июля. Значит, к моменту ремонта весов ящики уже здесь были! Следовательно, их вполне отсюда могли взять те, кто ремонтировал весы.

– Где же сторож, черт возьми! – заволновался Обручев.

– Здесь мы, идем товарищ начальник! – заговорил старик, появляясь в торговом зале.

– Простите, как вас зовут?

– Панин Илья Дмитриевич. А для всех дед Илья, – пояснил сторож хрипловатым голосом.

– Илья Дмитриевич, вы во сколько обнаружили погибшую? – спросил Обручев.

– Лариску-то… Да-к сразу почти, как пришел, так и увидел. В десятом часе где-то. На часы-то я не смотрел. Вижу, лежит в крови, на земле. Ну, я испугался, правда, маненько и побежал вам звонить по ноль два, – старик почесал свой большой нос картофелиной.

– Илья Дмитриевич, а заведующая у вас давно в отпуске? – задал второй вопрос Обручев.

– Да-к она у нас уж поди два месяца, как гуляет. За два года, – охотно пояснил дед.

– А были у Ларисы ключи от кабинета заведующей? Она, наверное, не замужем была; может, вы ее женихов видели? Приходил к ней кто-нибудь?

– Да-к были тутова разные, разве ж всех упомнишь, – заговорил дед. – Но они все только днем тут бывали. Вечером я никого не видел. Это днем, придешь когда, – бабка за продуктами посылат – так и углядишь которого. Но разные все бывали. А так-то Лариса девка добрая, отзывчивая. И в долг даст, и все прочее, – сторож замолчал, по-видимому вспоминая, о чем его еще спрашивали, или сожалея, что не у кого теперь будет взять в долг.

Подполковник помог ему:

– Ключи были у Ларисы от кабинета? Товар она сама принимала или звонила заведующей домой?

– Зачем ей заведующая-то? – удивился дед. – Ключи у ей все есть, она здесь такая же хозяйка!

– И последний вопрос, Илья Дмитриевич. При вас здесь никогда не ремонтировали весы?

– Да-к видал когда-то, давным-давно. Тама вон в складах стоят большие веса. В них как-то ковырялись мастера. Но это, почитай, года три было. Можа и щас ездют, да-к ведь днем, а когда тута я днем?

– Спасибо, Илья Дмитриевич! – поблагодарил деда Обручев и подумал: «То, что краской забавлялись мастера по весам, почти точно. Побыстрей бы приезжал Крючков с заведующей! Желательно, чтоб она помогла установить, все ли папиросные ящики на месте. Если не будет хватать, то наверняка отсюда и брали. Заодно посмотрим большие весы на складе, о которых говорил дед, окрашены они или нет. Если верить справке о непригодности, то весовщики были здесь 10 августа. Непонятно только, почему справка имеет отношение к территориальному отделу госнадзора, а не к прибороремонтному цеху? Завтра придется ехать в этот госнадзор, чтобы внести ясность».

Сергей Петрович вложил в свой блокнот справку о непригодности и решил: «Заодно выясним, есть ли там у них некий любвеобильный Петя».

В залике магазина вновь появился кинолог.

– Без результатов, товарищ подполковник! – доложил проводник. – Собака довела до остановки «Переулок Борцов» и села.

– Понятно, сержант. Вы свободны, – отпустил его Обручев.

На крыльце застучали шаги и в дверях появилась миловидная женщина в сероватом летнем пальто, а за ней инспектор Крючков.

– Неужели это правда, товарищи? – не здороваясь, заговорила женщина. – Чем я могу вам помочь?

– Расскажите, пожалуйста, о Ларисе, – проговорил Сергей Петрович, а затем представился: – Подполковник Обручев.

– Я прямо и не знаю, с чего начать, заволновалась заведующая.

– Вас как зовут? – поинтересовался Обручев.

– Раиса Леонтьевна.

– Тогда посмотрим, Раиса Леонтьевна, в первую очередь ваши складские помещения, потом поговорим, хорошо? – попросил Обручев.

– Конечно, конечно… Только какие уж там складские помещения? Обыкновенный сарай!

Большие товарные весы, выкрашенные знакомой краской, стояли у самого входа.

– Их при вас красили? – сразу спросил Обручев и провел рукой по передвижной гире.

– Ой, нет! – удивилась заведующая. – Я была в отпуске. Значит, это уже при Ларисе.

– Закрывайте склад, Раиса Леонтьевна! – сказал Обручев. – Пойдемте в ваш кабинет. Правда, нам пришлось взломать дверь. Такое дело, что нас подгоняло время.

– Двери сделают, – рассеянно отозвалась заведующая.

– Итак, Раиса Леонтьевна, расскажите мне о Ларисе. С какого она года, где и с кем живет, с кем встречалась и вообще, что она за человек?

Задавая вопросы, Обручев умышленно избегал слова «была».

– Фамилия ее Тарасова, Лариса Петровна, с 1961 года. Живет в малосемейке на Строительной, не помню номер дома. Но могу посмотреть, – заведующая встрепенулась.

– Пока не нужно, – остановил ее подполковник. – Лариса не замужем?

– Нет. Никого не знаю из ее женихов. Бывало, правда, заходили ребята, но ненадолго. Со мной они только «здрасте» и «до свидания».

– Родителей Ларисы вы тоже не знаете? – вставил вопрос подполковник.

– У нее нет родителей. Насколько я знаю, она воспитывалась в детском доме.

– А вот как вы считаете, это случайно или нет, что вдруг в течение полугода вам трижды ремонтируют и красят весы?

– Естественно, что не случайно. Я считаю, что Лариса молодая, симпатичная девушка, поэтому ухажеры должны быть. Видимо, какой-то весовой мастер один из них.

– Ремонтировать весы к вам ездят одни и те же ребята?

– В этом году двое, одни и те же. Мне, правда, казалось, что по возрасту в женихи к Ларисе не тянет ни тот, ни другой. Хотя… – женщина неопределенно пожала плечами и ковырнула накрашенным ногтем пуговицу своего пальто.

– Вы помните имена этих мужчин, Раиса Леонтьевна?

– Да… Одного, черного и худощавого, зовут Анатолий, а второго… – заведующая задумалась и некрасиво наморщила лоб.

– Другого зовут Петром, – подсказал Обручев.

– Совершенно верно, Петр. Значит, вы уже все знаете?

– Мы пока ничего не знаем, – сделал он ударение на последнем слове. – Нам нужно вместе с вами проверить по накладным, сколько ящиков с папиросами «Беломор» и «Волна» вы получили и сколько их осталось сейчас в наличии, и пустых, и полных. Если их, конечно, не увезли на базу.

Несложные подсчеты показали, что не хватает двух пустых ящиков. Следовательно, они были взяты отсюда; и другую часть трупов надо было искать точно в таком же ящике, как и первый.

– Крючков вместе со Смирновым завтра с утра едут в территориальный отдел госнадзора за стандартами и измерительной техникой, – неожиданно для офицеров сообщил Обручев. – Только аккуратно и без суеты, – предупредил он.

Обручев вытащил из блокнота справку о непригодности и протянул Смирнову:

– Выяснить, действительно ли она выдавалась 10 августа. Кем выдавалась, кому, и чья эта подпись. Понятно? – подполковник взглянул на лейтенантов. – И далее… Нет ли там работников по имени Анатолий и Петр. Еще разобраться, что за производственные связи между отделом госнадзора и прибороремонтным цехом, а то я не в курсе.

– Я в курсе, товарищ подполковник! – не удержался Корнеев, пытаясь хоть здесь проявить осведомленность.

– Ну? – Обручев вскинул на него брови.

– Прибороремонтный цех, товарищ подполковник, занимается исключительно только ремонтом приборов, а проверяют их и дают разрешение на эксплуатацию работники отдела госнадзора. Без этого разрешения эксплуатация приборов является незаконной.

– Похвальные знания, лейтенант! Завтра с тобой мы и поедем в прибороремонтный цех. Пока то да се, Крючков отвезет Раису Леонтьевну домой, а потом поедем мы. Езжайте, товарищ Крючков, – подытожил подполковник.

Уже в машине Обручев обратился к Корнееву:

– Валентину Юрьевну в паспортном знаешь? Ну вот, она рано на работу приходит. Прежде, чем подниматься ко мне, зайдешь к ней и попросишь срочно отправить запрос на Тополюка Владимира Владимировича, 1952 года рождения, в Верхнетурск. Я ездил к Петрову на работу – это отец погибших, – пояснил подполковник, – и он подтвердил, что муж ее дочери Аллы действительно сидит где-то в Верхнетурске.

***

На следующий день Обручев заполучил начальническую «Волгу», захватил с собой Корнеева, и они тотчас поехали в прибороремонтный цех.

Двухэтажное деревянное здание прибороремонтного цеха изнутри выглядело еще более убогим, чем снаружи. Полумрак, грязные затертые стены, прогнившие деревянные полы. Обручев и Корнеев по крутой лестнице поднялись на второй этаж.

– Здравствуйте! Мы из милиции, – сообщил Сергей Петрович и протянул свое удостоверение.

Начальник прибороремонтного цеха неторопливо посмотрел удостоверение подполковника, потом поднялся из-за стола и молча протянул руку Обручеву, потом Корнееву.

– Что за заботы привели ко мне угрозыск? – улыбнулся он.

– Нас интересует, есть ли у вас Анатолий и Петр? Анатолий черный такой и худощавый, – проговорил Обручев.

– Да, есть у нас такой Анатолий. Лазарчук его фамилия. И Петр есть. Лядов. Только они сейчас в командировке в Раздольном, еще с 1 августа. Натворили чего-нибудь? – спокойно поинтересовался начальник.

– Пока не можем ничего утверждать. Говорите, в Раздольном с 1 августа? – переспросил Обручев.

– Абсолютно точно; но они на машине, и оттуда до Татьяновска им, как говорится, не расстояние, – разъяснил начальник цеха.

– Спасибо, понятно. А как узнать, когда и кого в этом году вы отправляли в магазин № 44?

– Могу сказать точно и сразу, что ни Лазарчуку, ни Лядову в магазинах горпищеторга делать нечего. Магазинами города у нас уж два года постоянно занимается только Сорокопятов. Но звать его Леонид. Позвать?

– Да, пожалуйста, если не трудно.

Громила-начальник вышел из кабинета и крикнул:

– Сорокопятов? Леня!

Возвратился он вместе со светловолосым мужчиной среднего роста, который рядом с ним казался совсем тщедушным.

– Вы знаете сорок четвертый магазин? – обратился к Сорокопятову Обручев.

Сорокопятов открыто оглядел подполковника и неторопливо ответил:

– Знаю, разумеется.

– Когда вы в последний раз ремонтировали там весы?

– В ноябре прошлого года, по-моему, – он немного подумал и подтвердил: – Да, в ноябре.

– Выходит, что в этом году вы ни разу там не бывали? – удивился Обручев.

– А зачем? Жалоб от заведующей нет. Мне работы и так хватает. Юрий Палыч, – Сорокопятов повернулся в сторону начальника, – мне еще в начале года Петька с Толиком пообещали, что берут этот магазинчик под свою постоянную опеку. У Петьки любовница там работает, так и пусть они туда ездят. Счет я на этот магазин не выставляю, а жалоб, уже говорил, нет, – мужчина сглотнул слюну, дергая кадыком.

Начальник цеха вопросительно посмотрел на оперативников.

– Спасибо. У нас больше нет вопросов к Сорокопятову, – сказал Обручев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.