Пион уклоняющийся

– Вот и славно. Это ваше первое задание. Постарайтесь не провалить. Буду вас ждать с результатами.

Нина вышла от психолога в прекрасном настроении, буквально окрылённая. Теперь главное выполнить поставленную задачу. Ей почему-то захотелось удивить этого психолога своими успехами. Она отправилась в универсам, там как водится, загрузилась и с полными сумками, как обычно ввалилась в прихожую собственной квартиры.

– Где ты всё время пропадаешь? – Муж был опять недоволен отсутствием ужина к своему приходу. – Ты же знаешь, как пунктуальный человек я терпеть не могу, когда мои планы нарушаются. А последнее время по твоей милости всё идёт не по плану.

Нина уже, было, сгруппировалась, чтобы броситься с сумками на кухню, но вспомнила советы психолога, брякнула сумки на пол, плюхнулась на пуфик и вытянула ноги. Ноги гудели.

– Ты чего это села? – поинтересовался муж.

– Устала, – пояснила Нина. – Отнеси, пожалуйста, пакеты в кухню.

– Чего ты такое неподъёмное всё время таскаешь? – Муж с ворчанием поднял пакеты и утащил их на кухню.

– Золото, бриллианты, чего ж ещё, – тихо ответила Нина, снимая сапоги и блаженно шевеля пальцами.

Она с трудом встала с низкого пуфика, разделась, надела тапки и пошла на кухню следом за мужем. Тот стоял перед раскрытыми пакетами, рассматривая содержимое, потом достал хлебную краюшку и впился в неё зубами. Нина, помня советы психолога, не стала кидаться на амбразуру, и не спеша разобрала покупки, достала из холодильника размороженные котлеты и кинула их на сковородку. Действительно, чего суетиться? Никто от голода вроде не помирает.

– Котлеты – это хорошо! – заметил муж. – Конечно, они не так полезны, как паровые тефтели, но в процессе переваривания….

– Я была у врача, – сообщила Нина, прервав разглагольствования о пользе котлет в процессе переваривания.

– У какого ещё врача? – удивился муж. По врачам в их семье обычно ходил он сам и его тёща. Нина, правда, ходила по педиатрам, но давно, когда дочка была маленькой.

– У невролога. – Про психотерапевта Нина благоразумно решила умолчать. Там где психотерапевт, там, по мнению обывателя, и до психиатра с психушкой недалеко!

– Зачем?

– Мне не дают справку шофёрской комиссии без подписи невролога, а он требует, чтобы я ложилась в стационар или ехала в санаторий.

– Глупости какие! За деньги сейчас всё дают, любые справки. Ты как всегда куда-то не туда обратилась, надо было посоветоваться с умными людьми, в смысле со мной.

– Ну, вот в следующем году ты сам пойдёшь права менять, я на тебя посмотрю, какой ты умный. – В несвойственном ей стиле проворчала Нина. Она воспользовалась советом психолога и уже благополучно рассматривала сцену откуда-то с потолка. Рядом с ней стоял плешивый упитанный мужчина, который даже не поинтересовался, отчего это невролог вдруг хочет заправить его жену в стационар. Про стационар она добавила для красного словца, но это явно не произвело никакого впечатления. Никто не испугался, не взволновался, не стал щупать её пульс и целовать в лоб.

– Тебе бы похудеть надо, – вдруг неожиданно для себя добавила она. Видимо, сверху хорошо разглядела брюшко своего собеседника.

– Похудеть? – Муж сорвался с места и пошёл к зеркалу в прихожей. В отличие от Нины он не пропускал ни одного зеркала.

– Да, ты права, пора в зал! Весна на носу. Завтра пойду, – сообщил он вернувшись. – Физкультура необходима человеку не только для поддержания хорошей физической формы, но и для здоровья в целом. Именно физкультура, а не спорт как таковой. Организму требуется комплексная физическая нагрузка под наблюдением специалистов.

– Правильно. Ты в зал иди, а я для здоровья в целом в санаторий поеду.

– Подожди, какой может быть санаторий? А как же я? Кто мне погладит рубашки? Чем я буду питаться?

– Ну, я тебе наглажу с запасом, рубашек у тебя много, и заготовлю полную морозилку полуфабрикатов. Инструкцию напишу. Будешь разогревать.

– Как ты себе это представляешь? Я буду с кастрюлями возиться? Ещё скажи передник надеть. Кастрюли и сковородки – это сугубо женская обязанность, а никак не мужское дело.

Нина хотела сказать, что мужское дело – это конечно ходить в зал, но воздержалась. Вместо этого она ангельским голоском пропела:

– Ну, тогда я маму попрошу, она будет приезжать и готовить тебе ужин. Или вообще поживет пока у нас. А что? Хорошая идея!

– Ну, уж нет! Мы с твоей мамой взрослые люди, уважаем друг друга, но должны проживать отдельно.

Нине даже показалось, что муж подпрыгнул на месте.

– Погоди, я ж в командировку еду. – Он шлёпнул себя по лбу. – В Германию. На неделю. Я ж загранпаспорт для чего искал. Вечно запутаешь меня так, что из головы всё вылетает.

– Когда едешь?

– Туда двадцать четвертого, тридцать первого назад.

– Прекрасно! Там тебя накормят, у немцев, я слышала, с питанием всё налажено, они большие специалисты в вопросах пищеварения. А в остальное время маму попросим, или в кафе сходишь, сейчас полно разных полезных диетических кафе. Выбирай. А я постараюсь как раз в это время с двадцать третьего по шестое в санаторий заехать.

– Подожди, санаторий наверное дорого стоит, у меня лишних денег нет. Ты же знаешь, я всё планирую заранее. Больших покупок у меня сейчас в плане не стояло. Давай не будем торопиться с этим санаторием, поставим в план, и потом как-нибудь обязательно поедешь. – Муж выглядел испуганным. Этим он Нину ни капельки не удивил. У её мужа снега среди зимы не допросишься. Также Нина доподлинно знала, что никого «потома» точно не будет, поэтому она не стала ему предлагать, не покупать пока абонемент в фитнес-клуб, раз у него так туго с деньгами, а успокоительным тоном сказала:

– Не беспокойся, как-нибудь на свои управлюсь. Самую дешевую путёвку возьму.

После ужина Нина молниеносно убрала со стола и погрузилась в интернет рассматривать предложения от санаториев. Это было так интересно и захватывающе, ведь Нина даже не помнила, когда последний раз была в отпуске. В результате на свой страх и риск Нина забронировала себе путёвку в одноместный номер именно с двадцать третьего марта по шестое апреля. Сезон оказался низкий, поэтому цены, хоть и кусались, но не настолько, чтобы главный бухгалтер солидного предприятия не мог себе позволить путёвку с полным набором удовольствий. И бассейн, и массаж, и ванны, и грязелечение, и диетическое питание. Мужу об этом можно и не сообщать. А главное в номере действительно обещали наличие вай-фая, поэтому и удалённый доступ, и связь с налоговой инспекцией в крайнем случае не составляли никаких проблем.

На следующий день с утра Нина предстала перед генеральным директором в его кабинете, сжимая в руках заявление на отпуск и приказ на замещение главного бухгалтера. Нельзя сказать, что воодушевленная психологом, она ногой открыла дверь руководящего кабинета. Нина по обыкновению тряслась, как овечий хвост. И не зря.

– Ты чего, Иванова, охренела? – взревел начальник, прочитав заявление. – Конец квартала! – он с чувством матюгнулся. – Годовой баланс!

Можно подумать, кого-то когда-нибудь этот баланс беспокоил больше, чем саму Нину?! Разумеется, от трубного рёва директора слёзы тут же подкатили к глазам и изготовились разлиться бурным потоком, в носу засвербило. Однако Нина срочно вспомнила психолога и плюхнулась на стул за столом для переговоров, аккурат напротив начальника. Тот на секунду замер.

– Ты чего расселась тут?

– Так удобнее, – сообщила Нина, мысленно отъезжая к потолку.

Начальник вскочил, налился свекольным цветом и заорал что-то совсем обидное и совсем матерное. Нина со своего наблюдательного пункта на потолке увидела воинствующего хама, который накинулся на маленькую беззащитную женщину. Она старалась не слушать, что он несёт.

– У меня есть прекрасный заместитель, – заметила Нина, когда хам, наконец, заткнулся, не иначе как выдохся. – Вот приказ на замещение. – Она положила перед начальником приказ. – Я её проконтролирую в удалённом доступе. Или вы хотите, чтобы она всю жизнь просидела на вторых ролях?

– Можно подумать, она готова?!

– Конечно, готова. Я ж её учила столько времени. Она вроде не тупая. Или вы считаете, что тупая? Вот, заодно и проверим, если не готова, будем замену искать. На её оклад желающие быстро найдутся. В очередь встанут. – Нина сама не ожидала от себя подобного коварства. Вот пусть теперь придумает, почему его любовница не может замещать главного бухгалтера, будучи заместителем оного.

– В другое время да, но не в конце квартала же и при сдаче годового баланса. – Начальник решительно отодвинул от себя бумаги.

– Всё время будет какой-нибудь баланс. Это же бухгалтерия. У меня серьёзные медицинские показания. Либо на месяц в больницу ложиться, либо хотя бы на две недели в санаторий. – Нина придвинула бумаги обратно. – Баланс у меня практически готов, налоги оплачены, у нас же с вами тут солидная организация, не шараш-монтаж какой-то. Подрихтую и отправлю, а с закрытием квартала Марина должна справиться.

– А если не справится? – Бумаги опять поехали в сторону Нины.

«Ну, хоть не орёт»! – с восторгом подумала она.

– Справится или не справится, там будет видно. – Нина пожала плечами и придвинула бумаги обратно. – У меня ситуация безвыходная. Вопрос жизни и смерти, так что я в принципе готова уволиться, если вы настаиваете. Я в отпуске несколько лет не была. Между прочим, это грубейшее нарушение трудового законодательства. Любая проверка трудовой инспекции грозит предприятию серьёзными штрафами. Так что имею полное право слегка подлечиться.

– Уволиться? Да кому ты нужна? Таких бухгалтериц, как ты, за рубль кучка! – сказал начальник, но бумаги отодвигать не стал.

– А зачем мне в принципе работать? Получу от вас большую компенсацию за неиспользованные отпуски. Чем не золотой парашют? Кроме того у меня муж прилично зарабатывает, и вообще здоровье дороже.

– Это ты права! – начальник подмахнул обе бумаги и придвинул их к Нине. – Но если квартал просрёшь, башку оторву!

– Кто просрёт, тому и оторвёте, это будет справедливо, – заметила Нина, вставая и забирая бумаги.

Слово «просрёт» она никогда не использовала в своём лексиконе, но как-то оно само собой вырвалось и удачно заплелось в ткань беседы. Вот ни убавить, ни прибавить.

Она шла по коридору, прижимая к себе документы, и думала о психологе. Она его почти уже любила.

Вечером Нина отправилась в санаторий и выкупила путёвку. Санаторий в двадцать первом веке ещё сохранял в себе этакий советский лоск. Кроме вытертых ковровых дорожек и отделки стен «юбочкой» из дерева ценных пород, санаторий предпочитал оплату через кассу с выдачей путёвки с синей гербовой печатью. Никаких тебе глупостей с интернетом и он-лайн оплатой! У клиента на руках должна быть санаторно-курортная карта и путёвка. По этой путёвке машину Нины должны пустить на территорию, разместить на стоянке и выдать постоянный пропуск для проезда. По этой же путёвке ей во время заезда должны выдать ключ от номера. По этой путёвке Нину запишут на различные процедуры и разрешат посещение бассейна. По этой путёвке за ней закрепят стол в столовой и определят питание. То есть, постановка на довольствие и проживание в санатории без серой бумажки с синей печатью абсолютно невозможны! Двадцать первый век. Цифровизация экономики. Россия.

Оставалось самое сложное – мама! Нина набрала номер её мобильного. Мама с места в карьер стала рассказывать, в какие магазины Нина должна её отвезти в субботу по дороге на дачу.

– Мама, я не смогу отвезти тебя на дачу. Я уезжаю в санаторий.

– Какой ещё санаторий? Какие глупости! – заявила мама после секундной паузы.

– Мне доктор велел ехать в санаторий.

– Доктор? Доктор тебя обманул. Ты здоровая женщина.

– Не совсем. У меня расшатана нервная система.

– Ха! Какие мы нежные, от нервной системы ещё никто не умирал.

– Мне не дадут права, если у меня не перестанут трястись руки. Мне нельзя за руль.

– Ерунда какая! Что за новости?! Кто это тебе сказал?

– Мама! Я не прошла шофёрскую комиссию.

– Это что?

– Без этого не дают права.

– А как же ты до того ездила?

– По старым.

– Вот по старым меня и отвезешь. – Мама нажала отбой.

Нина снова набрала её номер.

– Что тебе ещё не ясно? – Мама повысила голос.

– Старые права недействительны. Я уезжаю двадцать третьего. – Тут уже Нина нажала отбой.

После разговора с матерью Нину затошнило. Она вспомнила психолога, стало легче. Как интересно! Всего один визит к специалисту и то, что ему почему-то стало ясно с самого начала, открылось и перед Ниной. Пришлось признать, её никто не любит. Никому нет дела до неё и её болезней. Она нужна всем именно как прислуга. Даже родная мать не обеспокоилась её здоровьем.

Всё оставшееся до отъезда время Нина готовила коллектив бухгалтерии к своему отсутствию. Оставила всем чёткие письменные указания и попросила лишний раз не беспокоить.

– Я выйду на связь сама, как только буду знать расписание процедур. Установим сеансы связи, когда я буду появляться в удалённом доступе, – сказала она в конце рабочего дня в пятницу. – Вы все знаете, кто и что должен делать.

Нина не стала сообщать коллективу, что она будет в ближайшем пригороде и в течение часа сможет появиться на рабочем месте в случае форс-мажора. Зачем? Ведь тогда этот форс-мажор у них будет возникать каждый час.

Естественно всё эти разумные вещи Нина проделала исключительно после абстрагирования и мысленного пребывания на потолке бухгалтерии. Пребывание на потолке явно шло Нине на пользу и делало её смелой и находчивой. Ай, да психолог!

В субботу утром она собрала чемодан, приготовила мужу обед и ужин, оставила подробные инструкции, как и что разогревать в микроволновке, чмокнула супруга в щёку, загрузилась в машину и отправилась навстречу приключениям. Ведь для Нины даже посещение пригородного санатория являлось удивительным приключением.

В санатории её ожидали. Определили парковочное место и предложили выбрать номер. Нине понравились все номера, и она попросила дежурную саму определить её, куда получше. Кто ж как не дежурная знает, какой номер самый хороший.

В номере оказалось всё необходимое, включая холодильник. Нина даже задумалась, что бы такое туда положить, так как в путёвке предусматривался полный пансион. Потом догадалась, что холодильник в номере не просто так, а исключительно для волшебной настойки пиона уклоняющегося, которую необходимо хранить в прохладном месте. Она разместила настойку на дверце холодильника, потом развесила вещи на плечиках в шкафу и отправилась в столовую на обед. В столовой её усадили за столик с двумя очень красивыми дамами неопределенного возраста. Четвёртое место осталось пустым. Ну, да, низкий сезон.

Дамы при знакомстве оказались матерью и дочерью. Правда, Нина сначала толком не поняла, кто из них кто. Обе смотрелись очень моложаво, немногим старше самой Нины, и выглядели, как сёстры.

– Ниночка, а кем вы работаете? – поинтересовалась одна из дам. – Вы случайно не учительница?

– Нет. А почему вы так решили?

– У вас причёска очень учительская, – пояснила другая дама.

Нина машинально потрогала свой пучок, скрученный из волос на затылке. Действительно, с такими причёсками в телевизоре обычно показывают матёрых учительниц. Вероятно, дамы любят смотреть телевизор.

– Я бухгалтер. – Тут Нина вспомнила своего начальника, вернее его пренебрежительное отношение к ней и её профессии. – А бухгалтерицы и училки наверное мало чем отличаются.

– Не скажите. Бухгалтэр – это вам не фигли-мигли, – сказала первая дама. Так и произнесла бухгалтЭр. – Ты помнишь Розу Львовну? – поинтересовалась она у второй дамы.

– Как не помнить Розу Львовну? – вторая дама всплеснула руками. – Когда входила Роза Львовна, все мужчины вставали смирно, а дети переставали кричать и баловаться.

– А вы кем работаете? – для порядка поинтересовалась Нина.

– Работаем? Мы пенсионэрки! – со смехом заявила первая дама.

Нина удивилась. Она толком не помнила, во сколько лет сейчас женщины выходят на пенсию, потому как самой ей до этой пенсии было ещё очень и очень далеко, однако обе дамы никак не походили на старушек-пенсионерок, они скорее выглядели взрослыми девушками. Хотя, может быть, эти дамы работали балеринами или служили в полиции. Вроде бы в этих профессиях на пенсию выходят рано. Поэтому Нина спросила:

– А до пенсии?

– До пенсии? – Первая дама пожала плечами. – Вы не поняли, мы всю жизнь на пенсии, никогда не работали. А вы про ту пенсию подумали, от государства?! Что вы, разве это пенсия? Мы за ней даже не обращались. Нам повезло с мужем и отцом.

– Да, папа нас очень любил и ни в чём не отказывал, – пояснила вторая дама, и Нина поняла, что она дочь.

«Бедняжка! – подумала Нина. – Всю жизнь с мамой и папой. Неужели старая дева? А с виду такая красивая. Вот тебе и не родись красивой…».

В голове у Нины с юности сложился стереотип, что старой девой быть плохо. Ни тебе мужа, ни тебе детей. Однако с другой стороны, никто не лезет, не поучает, не устраивает истерики и не убегает в заграницу с первым встречным проходимцем. Но всю жизнь жить с мамой! Нина вспомнила свою маму и содрогнулась.

– Нет, конечно, мой муж тоже всегда хорошо зарабатывал и зарабатывает, – как бы отвечая на мысли Нины, продолжила вторая дама. – Но он поначалу работал на моего папу.

– Поначалу? – фыркнула первая дама, которую Нина мысленно уже окрестила старшей. – Можно подумать, сейчас он не пользуется деньгами твоего отца!

– Я же не спорю. – Вторая дама, которую Нина уже определила, как младшую, погладила старшую по руке. – Так что папа в результате, так или иначе, по-прежнему платит за всё. А у вас есть муж?

– Есть, – поведала Нина. – Он тоже неплохо зарабатывает, но я бы не рискнула сесть ему на шею.

Муж Нины, хоть и очень прилично зарабатывал, трясся над каждой копейкой, поэтому Нина в конце месяца всегда представляла ему письменный отчёт о семейных тратах на продукты и коммунальные услуги. На себя она тратила исключительно свои собственные средства. Средства её, состоящие из заработной платы главного бухгалтера, были достаточно скромными. Правда и тратила она на себя очень мало. Основные статьи её расходов составляли выплаты по кредиту за автомобиль, оплата бензина, а также материальная помощь маме. Мама ведь тоже благодаря папе никогда не работала и в результате получала у государства минимальную пенсию. Оплата санатория и дополнительных процедур явились для Нины немыслимой растратой. Просто мотовством. И если бы Нина не имела собственной заработной платы, оседающей на карточке Сбербанка, видела бы она этот санаторий как свои уши!

– И правильно! – согласилась с Ниной старшая дама. – Только папе можно бесконечно доверять. Вы не хотите подстричься? – вдруг неожиданно спросила она.

– Я как-то не думала. – Нина опять потрогала свой пучок.

– Здесь есть парикмахерская. Думаю, вы ничем не рискуете, – резюмировала младшая дама, тем самым забив очередной гвоздь в гроб давно похороненной Ниной внешности.

Да и была ли у неё когда-нибудь эта самая внешность? Нина с детства старалась не выделяться, лишний раз к доске не вызовут. Без внешности живётся проще, становишься невидимкой как шпион. Потом ей просто стало не до внешности, дочка болела, работа, то, сё. И мужа вроде бы её внешность никак не беспокоила. Есть внешность, нет, какая разница? Лежи и изображай радость от его приставаний. Раньше муж приставал к ней регулярно, по плану, но в последнее время к огромной радости Нины делал это всё реже и реже. С возрастом черты её лица и вовсе стали какими-то невнятными, смазанными, поэтому она и не любила смотреть в зеркало. Чего она там не видела? Ни-че-го! Именно, что ничего, потому что там ничего и не было. Никакой такой внешности.

После обеда Нина с помощью главной медицинской сестры составила расписание процедур, прогулок и бассейна. Всё самое интересное начиналось с завтрашнего дня, а сейчас перед ужином у Нины образовалась уйма свободного времени и она от нечего делать отправилась на поиски парикмахерской. И она её нашла.

Нина зашла в парикмахерскую, когда единственная девушка-парикмахер заканчивала стрижку какого-то старичка.

– А как бы к вам попасть? – поинтересовалась Нина.

– Вообще-то у нас по записи. А что вы хотели?

– Подстричься. – Нина потрогала свой пучок.

Девушка посмотрела на часы.

– У меня сейчас «окно». Могу вас взять. Присаживайтесь.

Нина послушно уселась в кресло перед зеркалом. На самом деле парикмахерскую она искала, чтобы как-то убить время, и если бы девушка не взялась в данный момент стричь Нину, то дело закончилось бы ничем. Нина точно не стала бы никуда записываться, и уж тем более приходить снова. А тут…. Ну, раз уж всё так сложилось.

– Как вас стричь? – поинтересовалась девушка, заворачивая Нину в пелеринку и распуская её пучок.

– Как телеведущую можете? – с замиранием сердца спросила Нина. Ей очень нравилась причёска одной телеведущей, передачи с которой она раньше очень любила смотреть и никогда не пропускала.

– Если скажете фамилию. – Девушка рассмеялась.

– Ой! – Фамилия телеведущей, как назло вдруг вылетела из головы. – Она дочка этих, известных. Ой! Он режиссёр, а она актриса. Ой! Юлия зовут. Хорошенькая такая.

– Меньшова, что ли?

– Точно! Как у неё можете сделать?

– Постараюсь. Пойдемте к раковине.

Нина уселась на стул у раковины, закинула голову и блаженно закрыла глаза. Она вспомнила, что последний раз была в парикмахерской перед свадьбой. Девушка мыла Нине голову сначала одним средством, потом другим, это было очень приятно, и Нина готова уже была провести у этой раковины всю оставшуюся жизнь.

После стрижки голова Нины показалась ей невероятно лёгкой, а уж после укладки она просто не могла себя заставить оторваться от зеркала. В зеркале у неё появилась внешность! Причёска оказалось в точности, как у Юлии Меньшовой. Нина почувствовала себя счастливой и почти хорошенькой.

– А вы седину специально не закрашиваете? – Парикмахер выдернула Нину из нирваны.

– Нет. Просто руки не доходили. А вы можете?

– Разумеется. Могу вас и в блондинку покрасить, вам очень пойдёт, или милирование, чтоб совсем, как у Меньшовой было.

– В блондинку? – Нина опять уставилась в зеркало.

Ну, признайтесь, какая женщина не мечтает хоть раз в жизни стать блондинкой? Даже сами блондинки регулярно эту свою блондинистость улучшают. А уж что говорить про брюнеток, тёмно-русых или таких как Нина, серединка-наполовинку, ни два, ни полтора. Многим кажется, что жизнь блондинки легка и беспечна. Все помнят это вот «пу-пу-пи-ду-пууу» в исполнении Мэрелин Монро, и все забывают, как закончилась жизнь этой замечательной блондинки. Все хотят иметь в лучших друзьях исключительно бриллианты. Разумеется, многие один раз устроив у себя на голове нечто невообразимое белого цвета, потом зарекаются навеки и с криком «природу не обманешь» ходят годок-другой в родном своём цвете, чтобы потом рискнуть снова. А вдруг? Вдруг всё изменится, и наступит долгожданная лёгкость бытия. Поэтому Нина после секундного размышления честно призналась:

– В блондинку очень хочу!

– Только не сейчас, – охладила её пыл девушка-парикмахер. – Записаться надо. Сейчас уже времени нет.

– Давайте запишемся. – Нина решительно достала своё расписание.

После недолгой сверки Нина поняла, что сможет стать блондинкой прямо во вторник!

– Вы укладку делать умеете? – поинтересовалась девушка-парикмахер, видимо заподозрила, какая лошара попала в её руки.

– Я видела в номере фен. Фен точно есть! – радостно сообщила Нина.

– А щётка для укладки? Лак?

– Этого ничего нет. У вас не продается?

– Конечно, продаётся!

Из парикмахерской Нина вышла вооружённая щёткой, лаком и подробными инструкциями, как пользоваться феном. Она чувствовала себя настоящей «Мымрой», героиней фильма «Служебный роман».

– Какая прелесть! – воскликнула старшая дама, когда Нина явилась к ужину. – Вот теперь я вижу бухгалтэра. Настоящего бухгалтэра.

– А вы принципиально не закрашиваете седину? – спросила младшая дама.

Нина уже заподозрила её во враждебных намерениях. Вечно портит ей настроение.

– Не принципиально. Во вторник в блондинку покрашусь, – выдала Нина и мысленно показала младшей даме язык.

– Вот это дело, – похвалила Нину старшая дама. – А ещё я бы посоветовала вам записаться к косметологу. Здесь есть. Примитивно, конечно никаких уколов, но хотя бы маски. Вам с чего-то же надо начинать.

– Уколы? – испугалась Нина.

– Разумеется! Как без уколов? Если хотите максимально долго без пластики продержаться, без уколов вам не обойтись.

– Без пластики? Каких уколов?

– Хотя бы ботокс, – вставила младшая дама, критически оглядев лицо Нины.