Чай для призрака

– Ты! – Айлэ присела рядом с Ньёном, посмотрела на него внимательно и решительно сказала: – Ты будешь моим мужем. И не спорь. Не то не отпущу.

– Что, прямо сейчас в храм?.. – съязвил он испуганно.

– Конечно, – улыбнулась Айлэ. – А завтра ты завяжешь со своим ремеслом и познакомишься с моей мамой. Если понадобятся деньги, чтобы откупиться от своих, то мы дадим. Сколько нужно.

Когда позже матушка поинтересовалась, что дочка нашла в этом тощем светловолосом пареньке, она ответила просто и веско:

– Он не испугался.

Хотя на самом деле Ньён ещё как испугался. И до сих пор до дрожи боялся и призраков, и особенно матушку Шанэ. Выросший в трущобах, на бедных островах и среди бедняков, он рано научился разбираться в людях и чуял тех, кто с двойным дном. И матушку Шанэ считал из таких – добрая, улыбчивая, но опаснее неё он мало кого встречал.

И сейчас она явно не поболтать пришла.

– Вы по делу, ма? – осторожно спросил Ньён, закрывая сундук и присаживаясь на крышку.

Завязав с воровством, он, поупрямившись для вида, нашёл себя в семейном деле, стараясь держаться как можно дальше от чайной – на самых дальних складах, куда в избытке свозились южные травы, специи и песок – огромные мешки песка, который исчезал с поразительной быстротой. Ньён старательно делал вид, что его это не интересует, а сам разнюхал – на колдовство песок уходит. Южане Семиречья полными лодками его вывозили. Так-то.

– По делу, – кивнула матушка Шанэ. Тоже присела на крышку сундука и деловито сообщила: – Мне нужен ответ от Чудьи.

Ньён присвистнул:

– Ма, а я вам говорил, сколько она берёт за один вопрос?

– Даже больше дам, – пообещала матушка. – Потому что срочно.

– Это для вас или для того сыскника? – прищурился зять.

– Для меня, – заверила матушка Шанэ, и её тёмные глаза стали холодными, колючими. – Так и передай своей тётушке – это для меня. Представь себе, сынок, какая-то, да простят меня пески за слова нехорошие, тварь, впитав южную силу и скупив чужие южные заклятья, приехала на Север, в Мелкодонье, и начала убивать. Убивать! Казнить невинных ради новых помощников!

А Ньёна поразило другое.

– Кто вам сказал?.. – пробормотал он.

– Земля слухами полнится, – усмехнулась матушка. – И я знаю, что Чудья раньше сыскной была, что у неё уникальный дар – не просто предвиденья, но и… предзнания. И прежний начальник её выжал так, что Чудья чуть навсегда без силы не осталась. Поэтому она ненавидит сыскников и не хочет им помогать. Поэтому – для меня. На кону честь семьи, сынок. И честь южного колдовства. Нельзя, чтобы про нас думали, будто мы убиваем, чтобы стать сильнее. На Севере живёт немало южан. Нельзя, чтобы нас начали бояться и ненавидеть из-за одной сволочи, которая к тому же явно северная.

Ньён осмыслил услышанное, поёжился и согласился:

– Сейчас же пойду.

– Возьми, – матушка Шанэ достала из кармана плаща мешочек и письмо. – Плата и записка. Зачитай слово в слово и запомни ответ – тоже слово в слово. И передай мою благодарность. А если твоя тётушка захочет с нами познакомиться… – и она улыбнулась. – Хотя, кажется, мы давным-давно знакомы, и Чудья иногда забегает ко мне на чай. Поэтому, – на крышку сундука лёг второй мешочек, – травы для твоей тётушки. Просто так.

– Нет, ну кто вам сказал-то? – досадливо насупился зять.

– Допустим, духи в ожидании Призрачного причала сплетничают, – подмигнула матушка и посерьёзнела: – Жду ответа, сынок. Как можно скорее. Нельзя, чтобы этот колдун сбежал из Семиречья.

– А он точно здесь? – Ньён проворно убрал за пазуху и плату, и письмо.

– Точно. Этот колдун или колдунья здесь. Вряд ли в Мелкодонье или ином городке-соседе – чужаку там надолго не спрятаться, а за своим странности заметят сразу. Думаю, убийца там даже комнату не снимал и появлялся ближе к ночи. Последняя смерть была в первый день осени, то есть он точно успел первично укротить душу и сбежать подальше от места преступления, – матушка встала, оправив плащ. – Семиречье – что стог сена для иголки. Огромная территория, огромное количество жителей. И океан колдовской силы. Он здесь. И я хочу понять, где именно. Хотя бы остров. Хотя бы имя реки.

– Понял, – зять тоже встал. – Вас проводить, ма?

– Нет, сынок, – она улыбнулась. – Работай. Извини, что отвлекла.

* * *

Сидя в лодке, матушка Шанэ рассеянно поглядывала по сторонам. Накануне несколько дней подряд шли дожди, а сегодня по Семиречью бродила колдовская дымка – густая, как сметана, с утра, зыбкая к середине дня. Над болотного цвета водами реки Мелкой плыли рваные зеленоватые клочья тумана. Острова кутались в полупрозрачное марево, в котором темнели парапеты набережных, огрызки оград, крыши домов да влажная листва, и в тишину. Лишь плескались у лодочных бортов волны да изредка всхлипывали в глубинах парков пичуги.

Хороший сегодня день – тихий, не дождливый. И вечер тоже должен быть хорошим во всех отношениях. И главной вечерней удачей станет подсказка от Чудьи. А с подсказкой всё равно, какая будет ночь – хоть дождливая, хоть туманная, хоть штормовая.

Давным-давно, объясняя местным сыскникам суть своего дара и доказывая его полезность, матушка пообещала – и тогдашнему главе отдела убийств, и себе, – что никогда не будет участвовать в расследовании или расследовать сама. Нет, её дело – как можно скорее рассказать о случившемся, найти по свежим следам хоть что-нибудь и дать совет, если потребуется. Всё.

Но сейчас… Да, не просто честь семьи на кону. Но и честь южного колдовства. Хвала пескам, Рьен ей верит и за годы работы матушка Шанэ создала себе определённую репутацию. И есть шанс замять эту гнилую историю и запереть её в архивах Сыскного ведомства. Главное – чтобы простые люди не узнали. Это на Юге призрачные помощники в порядке вещей, а колдуны работают по правилам и чтут древние законы. На Севере же всё иначе. Сильно иначе.

Когда лодка подошла к мосту – горбатому, деревянному, с резными перилами, высоко поднятому над водой, – в тумане показалась одинокая фигура. Сутулый бродяга в рваном плаще любовался течением реки и, заметив лодку, помахал, поклонился.

– Тормозни у моста, любезный, – попросила матушка.

Лодочник подгрёб к берегу и ухватился за крюк, вбитый в парапет. Матушка Шанэ пересела ближе к борту, а бродяга быстро сбежал с моста.

– Возьми, милый, – матушка вынула из карманов ещё два мешочка. – Вот здесь деньги, а здесь – травы к чаю. А нужна будет работа – приходи в чайную, что на Третьем острове. Она там одна.

Бродяга дрожащими руками принял дары и молча поклонился, жестом показав, что не говорит.

– Это не проблема, – матушка Шанэ улыбнулась. – Слух-то есть? Хорошо. Руки-ноги на месте? Отлично. Зима скоро, негоже по улицам плутать. Погонит в путь по весне Кипучая – отпустим, а на зиму приходи. И крышу над головой найдём, и стол будет, и серебрушек заработаешь для новых странствий.

Бродяга тоже улыбнулся и снова поклонился.

– До свидания, сынок, – кивнула она и вернулась на лавку. – Любезный, отчаливаем.

Вечные странники – так называли бродяг и на Юге. Где их было очень мало. Это на Севере чуть беда – и человек оказывается на улице, и никому нет до него дела (а в дешёвых городских гостевых домах и бесплатных ночлежках не всегда есть свободное место). На Юге всех одиноких и обездоленных в семьи забирают, даже стариков свой век доживать. И редкие странники – это не обнищавшие бродяги, как на Севере, это мудрецы-путешественники. Странствия – это их работа: связывать вестями оазисы, рассказывать о мудрости прошлого и настоящего, становиться сильнее через испытания пути и учить силе духа других.

А здесь…

Обитаемому Югу некуда расширяться – напротив, время от времени, когда иссякали водные жилы и умирали островки жизни, он сжимался. А Север год от года разрастался городами да деревнями – и становился всё черствей и бездушней к людям.

Лодочник выгреб на середину Мелкой, отложил вёсла и наполнил парус новым ветром из склянки. Фигура бродяги быстро скрылась в тумане. Матушка Шанэ нахмурилась. А ведь ещё нужно придумать, что делать с душами-помощниками… Если привязка к хозяину сделана по всем правилам и напитана силой, помощникам даже после его смерти придётся долго, от луны до года, ждать Призрачного причала.

А впрочем, внучки подрастают и уже тянутся каждая к своему огоньку. Старшим пора и с помощниками поработать. Матушка с лета размышляла о большой семейной поездке на Юг – и родню повидать, и помощников девочкам подобрать, – но если духи не смогут уйти и согласятся сотрудничать, доброе дело найдётся. Каждому. Но матушка очень надеялась, что у северного самоучки ничего путного и крепкого не получилось. И достаточно будет усыпить невольных помощников в песке – до Причала.

Через час река Мелкая, сузившись, упёрлась в островок-перемычку и, сливаясь с серебристой рекой Тягучей, сменила цвет на светло-зелёный. Крохотный Сто Второй островок в центре слияния двух рек был необитаемым, а находились на нём лишь парк с беседками да четыре моста на крупные близлежащие острова. Сейчас, правда, туман скрывал всё, кроме одного моста на Двадцать Шестой остров, да и тот словно выныривал из ниоткуда и исчезал в зыбкой молочной пелене.

Лодка проскочила под мостом, и её владелец достал новую склянку, меняя направление ветра. Вдоль Двадцать Шестого по Тягучей – и вот матушка и дома. Она сразу ощутила привычное разочарование. Сколько лет живёт на Севере, сколько путешествует по рекам – а каждый раз разочаровывается, когда водная прогулка подходит к концу.

Когда-то, когда матушка Шанэ была совсем юной, их семья приютила странника. Накормила, обогрела, не пожалела воды помыться, а странник отблагодарил долгими красивыми рассказами о таинственном Севере. Где жара – всего две-три луны. Где бывает так холодно, что люди кутаются во множество тёплых одежд. Где столько воды, что в жизнь не испить, а купаться можно часами. Где реки воды текут и по земле, и с небес. Где бывает удивительное явление – снег: замёрзшая и нетающая белая вода. Где колдовство – это тоже вода, и души приходят из рек, а после смерти ждут на Призрачном причале Лодочника, который отвезёт их в Мир вечных вод. И где можно сесть на лодку и плыть, плыть, плыть в туманную неизвестность…

Через несколько дней странник ушёл, а молодая Шанэ, погрезив с полгода колдовскими реками, водами и лодками, поговорила с родителями и, прихватив мужа и узелок с вещами, отправилась на Север. Полюбоваться реками воды, как она всем говорила. И до сих пор любуется, и до сих пор они не отпускают. Для мужа, как и для многих южан, северная погода оказалась губительной, и ни колдуны-лекари, ни собственное колдовство, ни чаи не спасли. Однажды вечером он ушёл в реку Чёрную, а в полночь обычное пламя матушкиной свечи стало голубым – дар определился с направлением и тем самым дал ей новую цель. И новый смысл жизни.

С тех пор она перед каждой полуночью зажигает голубой огонёк для умерших не своей смертью. И лишь чужое злое вмешательство не пустило к ней тех несчастных из Мелкодонья. Но это поправимо. Главное – узнать, где. Рьен-то об этом вряд ли скажет, положившись на своего колдуна. Который ничего не сможет противопоставить призракам, ибо и не видит их, и не слышит. И, кажется, не шибко-то в них верит.

* * *

– Вы так идёте, будто знаете, – пропыхтел мастер Тьёш, с трудом поспевая за своим быстро шагающим спутником.

На середине моста Рьен обернулся, но не для ответа. А чтобы увидеть, как из дверей чайной выскользнула знакомая фигурка и быстро растворилась в тумане. Кто бы сомневался… Нет, обычно матушка Шанэ держится в стороне, но дело этих бродяг слишком сильно ударит по южному колдовству, если всплывёт.

А если они нужное не раскопают, то матушка-то точно найдёт. Значит, надо спешить. Во время рассказа Рьен не раз замечал в её глазах странное выражение и заподозрил, что пощады убийце, если матушка Шанэ доберётся до него раньше, не будет. Сейчас-то северяне считают пожилую улыбчивую южанку просто странной, но если хоть одна живая душа узнает о помощниках южных колдунов…

Рьен ускорился, на ходу объяснив приезжему:

– Ещё лет пятьдесят назад один наш сыскник придумал оборудовать для преступников… логова. Это заброшенные дома на небольших отдалённых островах с плохой историей. Истории, кстати, тогда всем отделом сочиняли сами, а после распускали слухами среди семиреченцев. Проклятые дома, земли бывших кладбищ, подвалы с привидениями… и так далее. Большинству преступников нужны укромные места, и мы их создали. Капканы по сути, в которые регулярно кто-нибудь ловится. В основном воры, которым плевать на проклятье, лишь бы добро припрятать там, где подельники не найдут – побоятся. Но и убийцы не раз попадались. Они верили, что сыскники – тоже люди и тоже боятся проклятий, а им-то, душегубам, терять уже нечего. А мы следим за обстановкой, и только пройдёт слух об отдалённом и проклятом месте – мы его сразу под колпак.

– О-о-о… – с удивлением протянул мастер Тьёш.

– Проверим для начала старые сети. А там видно будет.

В тумане показалась нахохлившаяся фигура помощника.

– Ну что? – на ходу спросил Рьен.

– В пяти местах артефакты сдохли, – хмуро поведал Мьёл, ёжась. Он ненавидел сырость, хотя был коренным семиреченцем. – Туда ехать надо. Остальное в кабинете покажу.

– Группы уже отправил?

– Конечно, нет, – искоса глянул колдун. – Кто знает, что вам эта ваша из чайной наплетёт. А вдруг опять про духов. У нас не так много людей, чтобы с ненормальными всякими воевать.

– Всё правильно. Это опять про духов. И про ненормальных. Которых нам с тобой не увидеть, не понять и, боюсь, не поймать.

– Вы что ж, и колдунью с собой возьмёте? – вздрогнул Мьёл.

– Помяни моё слово, это она нас с собой возьмёт, – фыркнул Рьен.

– Ну и зря, – сморщился помощник.

Суровое серое здание Сыскного ведомства – четырёхэтажное, утопающее в мокром красном золоте деревьев, выстроенное полукругом – пряталось в тумане до последнего. Правое крыло – убийства, левое – кражи, центральное – всё остальное, так называемый отдел общих правонарушений: от незаконного пребывания в городе до пропавших собачек.

– Осмелюсь заметить, простите, нет. Не зря, – осторожно вставил мастер Тьёш, едва поспевая за быстрыми сыскниками. – Сам-то я одно время в Приграничье жил и работал. Много южных колдунов повидал. Они с виду тихие, и кажется, что только с духами общаются. Но нет. Когда ярмарки случались, колдуны такое с песком творили…

Мьёл пренебрежительно хмыкнул, но смолчал о том, что лишь для ярмарок южане и годятся. Наставник крепко вколотил, что собратьев по ремеслу надо уважать. Даже если не знаешь, за что именно и точно ли они собратья, а не шарлатаны.

Рьен первым добрался до небольшой дверки в торце, которая вела к лестнице и прямиком в его кабинет на третьем этаже. Который, к одобрению главы отдела убийств и удивлению мастера Тьёша, был занят. Невысокий рыжий парень сидел, сгорбившись, за начальственным столом и с упоением строчил очередной отчёт.

– Как дела, Сьят? – Рьен, прищурившись, быстро оценил количество папок слева и справа от парня – обработанных было на порядок больше. – Заканчиваешь?

– Сегодня доделаю, – проворчал рыжий, недовольный тем, что его отвлекли.

Мастер Тьёш с изумлением посмотрел на гору папок и неловко заметил:

– А я, простите, сам…

– А я смену ращу, – ухмыльнулся Рьен. – Парень ненавидит кровь и трупы, но хочет работать только у нас, а я ненавижу отчёты и прочие бумаги, зато люблю полевую работу. Тьёш, присаживайся. Сьят, отвлекись, послушай и черновик набросай. Мьёл, показывай.

Рыжий немедленно отодвинул недописанное и вытащил из ящика начальственного стола пачку бумаг, новое перо и склянку с колдовством. Деловито проткнул тонкую стенку склянки пером, и оттуда на чистую бумагу выплеснулось чернильно-чёрное облако. Сьят бросил склянку в мусорное ведро и вопросительно посмотрел на начальника. Даже строго – давайте, мол, время дорого, дел по горло. И, пока Мьёл расставлял на широком подоконнике свои склянки, Рьен быстро ввёл обоих своих помощников в курс дела.

– Никому не показывать и не рассказывать, – добавил он сурово, обращаясь к Сьяту. – Когда закончишь, папку сдашь в секретный отдел архива с пометкой «Получать только с личного письменного разрешения главы отдела». И свою фантазию тоже попридержи. В народ это дело уйти не должно. Ни в каком виде.

Рыжий помощник понятливо кивнул. Помимо высокохудожественных отчётов он увлекался и рассказами, сюжеты для которых не мудрствуя лукаво брал прямо из закрытых дел, переделывая лишь имена. А после отправлял в «Вести Семиречья», где печатался под псевдонимом. Рьену как-то попался на глаза один из рассказов, но ругать своих он не любил. Поэтому, взяв газету, подошёл к Сьяту и тихо спросил:

– А если это сейчас читает та семья, которая до сих пор не оправилась от трагедии? Не можешь придумать сюжет сам, бери старые дела – пяти-десятилетней давности. Но не свежие. И добавляй больше деталей от себя. Понял?

Рыжий ужасно смутился и мгновенно внял. И с тех пор следовал начальственному совету во всём.

Мьёл стукнул по подоконнику, привлекая внимание.

– Двести Пятый остров, – провозгласил он и разбил склянку.

Над столом сгустилось чёрное облако, из которого постепенно выступили детали – заброшенный дом с заколоченными окнами, неухоженные колючие кусты вокруг, низкие ветви деревьев над остатками крыши, клочья обычного тумана повсюду. Никаких следов деятельности «видящие» артефакты не отмечали.

– Дальше, – кивнул Рьен.

Колдун помахал рукой, и картинка развеялась, как дым на ветру.

– Восемьдесят Шестой, – Мьёл разбил следующую склянку.

Изъязвлённый временем, но всё ещё величественный трёхэтажный особняк, окружённый древними елями, угрюмо глянул на людей чёрными провалами окон.

– Пусто, – быстро изучил «мышеловку» Рьен. – Дальше.

А когда двадцать три «ловушки» закончились, он признал неизбежное:

– В лодку. По очереди к тем пяти островам, где сдохли артефакты. Заодно и обновим.

– А если и там пусто? – Мьёл уже быстро подметал пол, убирая осколки склянок.

– Копнём в другом месте, – Рьен пожал плечами. – Долго, что ли, разведать, кто в знаковые дни на сутки арендовал лодку?

– А если у него своя? – колдун вернул веник в угол, отряхнул руки и застегнул куртку.

– На границе Семиречья отмечаться так и так надо. Тем более своим, чтобы пошлину не платить. Много ли, думаешь, найдётся тех, кто по первым-последним лунным дням в Мелкодонье наведывался? Дорога-то из Семиречья туда одна. И там-то отмечаться не нужно. И очень, кстати говоря, зря наши соседи никак не установят пропускную систему. Хотя бы вот для таких дел.

– А если он всё же не здесь? И вообще после каждого убийства в разных городах прятался и из разных мест всегда в Мелкодонье приезжал? – не унимался Мьёл. – Мало, что ли, бесхозных островов вне городских границ? Поставил землебитку, навёз туда жратвы и сиди луну. А как время, так приехал, днём закупился, ночью убил – и ищи ветра в поле.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.