Дети не помеха

Под ней проплывали сибирские пейзажи: лес, река Обь, поля… Дельталет приземлился благополучно и пилот предложил Лере согреться чаем. Слегка замерзшая, она с радостью согласилась. В это время в этот же дельталёт сел другой пилот. Когда Лера пила горячий чай из крышки термоса, она вдруг вздрогнула от криков: «Дельталёт! Дельталёт упал!» Все побежали к месту, где это случилось. Оказалось, у летательного аппарата, на котором она только что рассекала воздух, неожиданно отказал мотор, и он упал вместе с пилотом, который, к счастью, отделался легкими ушибами.

«А ведь это могло случиться и полетом раньше… думала моя мама на обратном пути. – Какой все-таки сильный у меня ангел-хранитель! Может быть, этой беременностью он хочет мне сказать, что мне пока не надо никуда дергаться и, быть может, всё еще получится? Или то, что одного ребенка для меня недостаточно? Как бы то ни было – спасибо ему за заботу!»

Когда Лера вышла из автобуса, уже совсем стемнело. Идти по шоссе до дома предстояло около двух километров по непроглядной мгле. Слева и справа – темный лес. Ей было очень страшно: она с детства боялась темноты, – и решила пойти по берегу реки Оби, где, пусть слабо, но путь освещала вода. Дорога и река были параллельно друг другу. Мама шла к дому, пугаясь каждой тени. Она переосмыслила все свои недавние мысли, произнесла заветные слова «Ангел мой, иди со мной, ты – впереди, я – за тобой» и загадала: «Если дойду целой и невредимой, значит, мой ангел действительно охраняет меня и направляет на верный путь. И раз вышло так, что снова жду ребенка – пусть он родится. Если я что-то сделаю с ребенком – совесть моя мне не даст спокойно жить, ведь в свое время Гошка родился потому, что Олег меня поддержал. Получается, ребенок, которого хотела я, благодаря ему живет, а которого хочет он – не родится из-за меня? Похоже, этот ребенок – знак, что мне не нужно расставаться с Олегом».

Решение было принято в мою пользу. Я была такая счастливая, что, если б могла, осветила бы своим счастьем ее дорогу. Я чувствовала, что Лерин ангел в самом деле все это время был где-то рядом и все случилось благодаря ей.

Через полчаса она уже целовала пухлые щеки спящего Гошки и обнимала свою бабушку:

– Бабуль, я так тебя люблю, что, если будет девочка, я назову ее, как тебя – Маргарита. Ты ведь не против?

– Конечно, нет. Мне это будет очень приятно, – седовласая женщина улыбнулась и погладила внучку по голове, как делала это, когда та была совсем маленькой и они жили вместе.

Ура! Я просто плясала от радости в одном хороводе с комарами, что летали вокруг лампочки. Я буду Маргаритой, как и хотела! А самое главное: я – буду!

Эх, жаль, что все мои подружки сейчас далеко. Они бы тоже с удовольствием станцевали вместе со мной. У нас, душ будущих детей, есть замечательная традиция – всегда радоваться друг за друга. А танец – одно из лучших проявлений радости.

***

Пожилую докторшу, что делала маме первое УЗИ и сообщила о маленьком четы. рехнедельном пятнышке, звали Маргаритой Ивановной. А врача в женской консультации, куда мама встала на учет, звали Маргаритой Петровной. Маргариты буквально заполонили всю планету. А через восемь месяцев станет еще на одну больше. Мой папа, узнав, что у мамы будет ребенок, так радовался, словно сам ненадолго вернулся в детство. Правда, между моими родителями всё же состоялся не очень приятный разговор, в котором она поставила ему условие – меньше пить.

– Олег, я не хочу со временем стать женой алкоголика. Я совершенно не вижу себя в этой роли, – строго наказала она ему.

– Я же только пиво, – попытался оправдаться он.

– Слушай, вот только давай не будем как в анекдоте, когда жена ставит мужу условие, или я, или пиво, а он уточняет, а сколько пива, – сказала Лера.

Олег рассмеялся и ответил, что он ее понял и что пива будет намного меньше. Доча важнее. Прямо так и сказал: доча – важнее. Как будто знал, что я буду девочкой. Видимо, всё-таки запомнил тот сон. Но мысли о собственном сыне он так и не оставил, потому что, когда мама сказала ему, что не хочет узнавать пол будущего ребенка, он стал настаивать на обратном.

– Ну, Олег, пожалуйста, пусть будет сюрприз! Как раньше, когда еще не было УЗИ. Ребенок рождался и врачи говорили родителям: у вас мальчик! Или – у вас девочка. Это же так интересно!

– Нет, я должен знать заранее, чтобы настроиться. Можем даже поступить так: ты сделаешь УЗИ, выйдешь, а доктор скажет мне пол.

– То есть, получается, ты будешь знать пол, а я нет?

– Да ты так не переживай, я тебе не скажу.

– Нет, погоди-погоди, то есть ты будешь знать пол, и, когда я у тебя захочу узнать, какого пола наш ребенок, и спрошу тебя об этом, ты мне не скажешь?

– Не скажу, – его глаза смеялись, но лицо продолжало оставаться серьезным.

– Ерунда какая-то, – смешно сердилась мама. – И всё-таки мне кажется, интереснее не знать. Я не хочу.

Трехмерное УЗИ, которое нам должны были на память записать на кассету, было назначено на 15 января 2005 года. В этот день минуло ровно три года с тех пор, как мне дали номер Д-15012002 и я отправилась искать своих родителей.

Доктор, водя маме специальным прибором по животу, рассказывала и показывала на экране, где у меня сердце, где почки и прочие внутренние органы, а когда опустилась чуть ниже, папа, сидевший рядом на стуле, замер.

– Хотите знать пол? – спросила врач.

Лера живо отреагировала вопросом на вопрос:

– А вы его видите?

– Конечно, вижу, раз спрашиваю. Так хотите или нет?

Мама взглянула на Олега. Тот молчал. Видимо, решив придерживаться своего плана, он просто ждал, когда жена ответит «нет».

– Да! – радостно сказала она.

– Девочка, – с облегчением выдохнула доктор.

Лера снова взглянула на мужа. Тот молчал. Лицо его оставалось непроницаемым и по нему совершенно нельзя было понять, что он чувствует.

Продолжая водить прибором по животу, врач бормотала что-то вроде «погодите, погодите, я вам сейчас покажу, чтобы вы убедились», но я сочла, что это уже будет полное безобразие, и дала сигнал его немедленно прекратить.

– Нет, не могу, стесняется, видимо, девчушка. Закрывает ножкой.

«Длинной?» – хотелось уточнить мне. Но кто бы меня услышал… Оставалось только надеяться и верить.

Когда мои родители вышли из медицинского центра, часть дороги до дома папа молчал. Он не был мрачным, просто старался свыкнуться с мыслью, с которой пока дружил чисто гипотетически.

– Олег, это снова происходит? – наконец, прервала молчание Лера. – Тогда, с Гошкой, ты не разговаривал неделю, потому что он мальчик, а теперь – потому что Григорий оказался Маргаритой?

– Нет, на этот раз все в порядке. Девочка так девочка. Рита, говоришь? В честь своей бабушки? Ну, хорошо. Пусть будут Гошка и Маргошка.

Лера очень радовалась тому, что Олег, несмотря на желание иметь сына, адекватно воспринял известие о том, что их общий ребенок будет женского пола. И еще, несмотря на то, что, как ей казалось, ей неважно, кто у нее родится, я чувствовала, как она счастлива оттого, что у нее будет дочка. «Ведь как интересно: будет и мальчик, и девочка», – думала она. – Хорошо, что всё так сложилось. Спасибо тебе, ребенок!»

Да не за что, мам. Как говорится, всегда пожалуйста!

Вернувшись домой, первое, что сделала Лера – телефонный звонок.

– Бабуль, привет, это я, с днем рождения! Здоровья тебе, живи двести лет!

Вот это новость! У бабушки Риты сегодня день рождения!

– Да, и у меня есть для тебя подарок, – я расслышала протест на другом конце провода, мол, не надо никаких подарков, не трать деньги, они тебе нужнее. – Да не переживай, он не материальный, – успокоила ее Лера. – То есть пока не материальный. Я дарю тебе на твое рождение правнучку, которую мы решили назвать твоим именем.

– Что, правда? – громко удивилась бабушка.

– Чистая правда, – подтвердила внучка.

– Здорово, – восхищенно растянула та первую букву «о» из трех имеющихся в слове.

– Ну, вот, – подытожила Лера. – Жди летом в гости с подарком.

– Жду, жду, – отозвалась моя тезка-прабабушка. – И правнука моего не забудь.

– Конечно, привезу, куда ж я без него.

Мой будущий брат, взрослея, становился намного забавнее, чем был раньше. Помимо своего фирменного танца, который теперь начинался уже просто при одном только виде магнитофона, он стал закрывать ладошками лицо, когда понимал, что папа сейчас будет его ругать. Так он делал вид, что прячется, и его как бы нет.

А еще он недавно стал называть Леру мамой. Да еще так требовательно, что меня это иной раз просто возмущало! Когда ему что-то было от нее нужно, например, дать игрушку или включить музыку, он так говорил «мама!», что становилось понятно: исполнить желание необходимо немедленно. Да и вообще ни на шаг не отходил от нее, даже сопровождал ее в туалет и часто лез обниматься, а иногда и целоваться.

Однажды утром, провожая Олега на работу, Лера, показав на него, спросила Гошку: «Кто это?», и ребенок, недолго думая, ответил: «Папа». И льдинка в сердце моего отца стала таять.

***

«Сегодня днем спали с тобой рядышком на диване, и мне приснился сон, будто я родила тебе сестру – красивая такая девчоночка, голубоглазая, уже почему-то на детском стульчике сидит, несмотря на то, что только что родилась. Я тебя к ней подвела и говорю: „Вот, Гоша, это твоя сестренка Рита“. А ты в рёв, и она тоже плачет. Так и ревели хором на два голоса».

Эту запись мама сделала в детском дневнике. Она всегда обращалась в нем к Гошке. Надеюсь, мама заведет для меня отдельный дневник, а то получится, что ей придется обращаться к нам обоим. Я бы предпочла иметь свой собственный.

Я тоже должна была родиться в мае, как и мой брат, только недели на две пораньше. Я хотела бы его опередить, как он меня когда-то.

Из всех снов, что я отправляла, этот единственный остался у Леры в памяти. Мамин живот рос, и Гошка иной раз странно к нему относился. Бывало, подойдет с нежностью и гладит, а иногда вдруг мог шлепнуть и даже ущипнуть, словно ревновал.

Как-то Лера ездила в гости к своей подруге Наде – крестной маме Гоши, дочке которой исполнилось девять месяцев. Гошка сердился, не давал маме играть с девочкой и бил ее по руке.

– Вот это да… – сказала Лера подруге. – Что же будет, когда родится сестренка? Веселенькое же будущее меня ждет.

– Олег поможет. Он ведь завязал с пивом? – уточнила Надя.

– Зато развязал с водкой, – вздохнула Лера.

– Ничего себе, – покачала головой подруга. – И это во время беременности жены!

– Так он в моей беременности нашел одну хорошую выгоду, Надь: сам выпьет – а меня за руль. Давеча 8 марта сидели у родителей, и он снова за стопку. А я не хотела вести машину в тот день, так он сказал, что выпьет дома, по дороге купил бутылку водки и весь вечер сдерживал обещание, пока не уснул там же, где пил. Надь, у меня уже никакого желания нет к нему, не только из-за беременности, но и еще пьянок этих. Ладно бы друзья приходили, так ведь один! Был у него один друг, еще до того, как поженились, очень интересный, да с тех пор пропал куда-то…

– Мда. Вот тебе и восьмое марта…

– Я вообще этот праздник с некоторых пор с очень тяжелым сердцем переношу. Может, ты помнишь, но именно в этот день погибла моя беременная подруга Оля, от руки пьяного мужа. Она была моей кумой, ее сын Петька – мой крестник. Все произошло на его глазах.

– Да… Помню. Ужасный, нелепый и трагический случай.

– Не то слово – трагический. Я каждый год на кладбище езжу, сижу там и плачу. Счастье, что хотя бы дочку удалось спасти. Растет ее продолжение… Cамое ужасное, что мне Олег все больше стал Олиного мужа, Клима, напоминать. Особенно когда пьяный. Я имела счастье общаться с этим типом однажды и теперь ловлю себя на мысли, не попала ли в ту же ловушку. Очень уже похожи некоторые моменты.

– Что сказать, держись, – это было Надино любимое слово – «держись». Она всегда произносила его, когда хотела поддержать подругу. – Тебе сейчас не до развода, – кивнула она на ее живот.

– Держусь, куда деваться, – по традиции, ответила ей Лера. – Развлекаю себя как могу, пытаясь отвлечься. Давеча вот встречу одноклассников организовала. Чего, думаю, дома сижу, надо пользу какую-то обществу принести. Нашла контакты, обзвонила всех, и собрались буквально неделю назад в кафе. Необычно много народу пришло, Вика даже из другого города специально прилетела. Некоторые так сильно изменились! А один… ты не поверишь, на моего бывшего мужа, Артема, с возрастом стал похож, я прямо вздрогнула, когда увидела. Не могла оторваться, смотрела на него весь вечер… Чёрт, думаю, не прошли, что ли, чувства? Сижу, без пяти минут мать двоих детей, и пялюсь на чужого мужика. Хорошо, Олег ничего не заметил, занят был: группой старых школьных друзей сели рядом и вспоминали детство. Многие не знали, что мы поженились, очень удивлялись, мол, надо же, встретиться через столько лет после школы!

Надя с интересом, не прерывая подругу, слушала ее рассказ.

– В общем, я решила этого одноклассника на танец пригласить. Представила себе во время танца, что это Артем, но ничего не почувствовала, наверное, всё-таки так… ностальгия. А ведь какие сильные были чувства, когда Гошкой забеременела! Всё проходит, Надь. Время все стирает, как в стиральной машинке. Была рубашка белая и новая – положил с цветным, и она уже другого цвета. Так и наши чувства к каким-то людям, может быть, и не проходят, но со временем трансформируются во что-то иное… Что-то я расфилософствовалась, – улыбнулась Лера.

– Да, мудро. Ты заведи блокнотик и записывай за собой, – посоветовала подруга. – Ценные мысли не должны теряться!

– А я записываю. Почти каждый день. Хоть так отвлекаюсь. Надь, я просто не могу жить только детскими и домашними проблемами! Я себя чувствую как в вакууме, просто с ума схожу. Ведь вокруг столько интересного! Вчера хоть в кино выбрались. Это был первый Гошкин поход на мультик. Так интересно реагировал! Смотрел как зачарованный, пока все титры не закончились. Нас уже выгонять начали, когда попкорн с пола подметали, а я оправдываюсь – разве не видите, ребенок смотрит титры. Так пока до конца не досмотрел, уйти не дал.

– Необычно для такого малыша быть столь сосредоточенным. Как думаешь, что именно его там так заинтересовало?

– Не знаю, но мне показалось, что он словно вспоминает что-то. Особенно живо реагировал, когда в мультике кто-то летал. Пальчиком в экран показывает, словно сказать что-то хочет… Жаль, что пока не может, – поведала подруге Лера.

Хм-м… Значит, моему брату нравятся летающие объекты. Может, это какая-то область его подсознания, где до сих пор хранятся воспоминания о том, что было до того, как он родился? Вдруг он как раз из тех особенных детей, что способны помнить о том, что было до рождения?

***

Когда до моего рождения оставалось совсем немного, я вдруг поняла, что моему телу так хорошо внутри мамы, что совсем не хочется рождаться. А еще у меня была одна идея: я хотела сделать так, чтобы наши дни рождения с Гошей оказались совсем рядом, но мой всё-таки немножечко раньше. Я до сих пор не простила ему его маленькую хитрость и, таким образом, хотела досадить брату.

Лера переживала, что роды задерживаются. И, как оказалось, переживала не только она. Мой папа однажды, посмотрев на календарь, вдруг сказал ей:

– Слушай, а ведь я в это время уже улетел…

– Куда улетел? – не поняла она.

– Не куда, а откуда. Из Томска. Девять месяцев назад в это время я уже улетел.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал.

До меня с ужасом дошло то, что он хотел сказать. Папа, ты что, думаешь, что я – не твоя дочка? Мама в этот момент думала то же, только другими словами: «Да он в своем уме? Он что, решил, что я встречалась с кем-то еще после его отъезда? Может, тоже, как Артем, потребует доказательств? Господи, да за что мне все это?!» Она было хотела всё это выпалить папе, но, вспомнив про то, что поступки и слова, основанные на эмоциях, никогда не доводили ее до добра, произнесла лишь:

– Просто роды задерживаются.

Олег в ответ как-то странно покачал головой.

– Можешь посмотреть мою медицинскую карту, – Лера быстро вышла из комнаты, чтобы не сказать лишнего.

Оставшись в комнате с папой, пока рн играл в какую-то компьютерную игру, я села к нему на плечо и, несмотря на то, что знала, что он меня все равно не услышит, прошептала: «Пап, я твоя! Твоя дочка! Прости, что я не сын, но я очень хотела, чтобы ты стал моим папой. Я понимаю, что разрушила твою мечту, но, быть может, когда-нибудь у меня будет еще один брат? Ты же не старый, у тебя вся жизнь впереди!» Папа почесал мочку уха и отпил глоток пива из бутылки, что стояла рядом с клавиатурой.

«Можно ли ей верить? – думал он. – Она вроде искренняя и никогда не кривила душой, но после того, как она постоянно возвращалась к своему бывшему и даже завела от него ребенка, я будто перестал доверять ей, хоть и предложил ей поддержку, потому что всё равно любил её. Но ребенка, так похожего на того, кто постоянно переходил мне дорогу, из-за кого у меня так и нет, а теперь и не будет своего сына – я полюбить так и не могу. Умом я понимаю, что мальчик ни в чем не виноват и что отец для него – я, но он мне так и не стал родным. Вижу его, а в нем – того, другого, и ничего, кроме раздражения, он во мне не вызывает. А она мне все пеняет, что я пью! Да если бы я не пил, я давно бы плюнул на всё! Может, это было ошибкой – так легкомысленно бросить вызов судьбе… Но теперь уже ничего не исправишь, доча – это реальность. Надеюсь, что она всё-таки моя, и роды правда задерживаются…»

– Даже не сомневайся! – прокричала я ему в ухо, да, видимо, так громко, что он будто услышал, сунул в него палец и стал двигать им вверх-вниз, как делают, когда ухо закладывает. Может, он все-таки меня услышал?

После слов мужа Лерино желание побыстрее родить усилилось еще больше. Она хотела сразу после родов снова улететь к моей будущей прабабушке и даже советовалась по этому вопросу с врачом-педиатром:

– Скажите, ничего, если я с новорожденным ребенком сразу уеду на дачу?

– Да, конечно, ничего. Ребенок побудет на свежем воздухе! А далеко у вас дача? – дружелюбно поинтересовалась доктор.

– Четыре часа на самолете, – честно ответила мама.

Я навсегда запомню удивленное выражение лица пожилой женщины-педиатра.

Чтобы подтолкнуть меня к рождению, на глазах у изумленных посетителей бассейна, куда Лера регулярно ходила плавать, она съезжала с горки. А после минут по двадцать сидела в парилке, пока я не начинала активно пинать ее изнутри, чтобы она поняла, что мне уже очень жарко.

Двадцать пятого мая Лера съездила к какому-то профессору гинекологических наук, судя по всему, ее давнему знакомому, и тот ее успокоил, сказав, что в ближайшие дни она точно должна родить.

– Я тебе подскажу одного врача, моего однокурсника. Позвони ему, договорись, он отличный специалист, – и доктор написал на бумажке телефон и имя отличного специалиста.

Врач работал как раз в том роддоме, где мама была намерена рожать. Но она всё-таки решила никому звонить. Пусть будет как будет – подумала она. И вечером следующего дня, одновременно с началом программы «Клуб веселых и находчивых» по первому каналу, мы с девочкой решили, что нам пора.

Поначалу Лера, помня, что роды – дело небыстрое, пыталась вникать в шутки с экрана телевизора, но как только поняла, что они доходят до нее плохо, а боль становится все сильнее, позвонила на работу моему папе и попросила срочно приехать. В дверях они встретились с моей будущей бабушкой, мамой Леры, которой пришлось срочно приехать на такси, чтобы остаться с внуком.

– Лерочка, скажи: ангел мой, иди со мной, ты – впереди, я – за тобой. И все будет хорошо, – перекрестила дочь Марина Ивановна.

– Да я знаю, мам, знаю. Меня этой фразе Вовка давно научил. Он думает, что именно эти слова спасли его от гибели, – и Лера повторила слово в слово спасительные слова.

Я родилась так быстро, что мама даже ни разу не успела охнуть. Больше всего она боялась, что начнет рожать ночью, когда разведут мосты, но так как я знала об этом ее страхе, да и сама не хотела появиться на свет на заднем сиденье папиного автомобиля, решила начать первый акт моей жизненной арии заранее. Доктор, дежуривший в тот вечер, оказался как раз тем самым специалистом, которому мама самонадеянно решила не звонить.

«Ай да я! – думала она, узнав его фамилию. – Не иначе, в дело снова вмешался мой ангел-хранитель».

Она была права. Я тоже чувствовала присутствие ее небесной тезки и, когда уже вот-вот должна была появиться на свет, вдруг увидела ее. Она была все такая же красивая, с длинными рыжими косами. Валерия стояла рядом с врачами и внимательно наблюдала за всем, что они делают.

– Ура! Вы пришли! – бросилась я ей на шею, и мне даже показалось, что я почувствовала приятный запах необычных цветочных духов, исходящий от ее больших белых крыльев.

– Да, девочка моя, конечно, я пришла, разве я могу оставить Леру одну в такой момент? Тем более что она сама позвала меня.

– Позвала? Как? Когда?

– Разве ты не помнишь, как она произнесла «Ангел мой, иди со мной…»?

– Так именно благодаря Вам все складывается так удачно?

– Ну… Я не люблю себя хвалить. Пусть это сделают другие, – и она улыбнулась мне своей очаровательной нежной улыбкой.

– А можно Вас кое о чем попросить?

– Проси, конечно, только быстрее, времени у тебя остается все меньше, ведь когда ты появишься на свет, ты уже не сможешь видеть и слышать меня.

– А можно Вы станете моим ангелом-хранителем тоже? Раз и мама, и бабушка – уже под вашим крылом, можно буду и я?

– Разве я могу тебе отказать в такой важный для тебя момент? Скажу больше: я ведь ангел-хранитель твоего брата тоже, хоть он и не просил меня об этом. В день его рождения, заглянув в окошко в последний момент и увидев вас двоих, из последних сил старающихся помочь малышу родиться ровно в полночь, решила, что буду хранить всю семью. Бывают семейные доктора, а я – семейный ангел, – она засмеялась точь-в-точь как ее земная тезка, пошутив в том же стиле. – И когда ты родишься, я сразу сообщу о твоей просьбе в департамент, где людям назначают ангелов-хранителей. Думаю, они и на этот раз не откажут. Ну, а ты-то как – счастлива? Сбылась твоя мечта опередить брата?

– Вы и об этом знаете? – смутилась я.

– Конечно, глупышка. Ангелы знают обо всем. Это наша обязанность.

– Доктор, у меня получится дотянуть до полуночи? – задала в это время моя мама вопрос высокому седовласому врачу в синей шапочке.

– Странный вопрос, Лера. Это Вам зачем?

– Сыну завтра два года, думала, если получится, будет один день рождения на двоих.

Доктор заглянул в ее «внутренний мир» повнимательнее:

– Нет, не дотянете. Родите сегодня.

Эхей! У меня получилось! Я опередила на целый час моего брата, и теперь мой день рождения всегда будет первым! Вот так-то, Гошечкин, дамы – вперед.

Когда на свет показалась моя светло-рыжая головка, я навсегда соединилась со своим телом и не успела рассмотреть, насколько длинными получились мои ноги. Меня очень волновал этот вопрос.

За окнами пугающе грохотал майский гром. Папа, стоявший в головах у мамы, наклонился и поцеловал ее в лоб:

– Спасибо за дочу, – поблагодарил он жену. И от этих слов мне стало удивительно хорошо.

– Ну, вот ты и родилась, – произнесла моя ангел-хранитель, целуя меня в лоб на удачу. – Теперь с каждым днем ты будешь помнить все меньше и меньше, пока не забудешь всё окончательно. Те дети, кто помнят что-то, чего помнить не должны, встречаются очень редко. Если ребенок рассказывает о том времени, когда он еще не родился, значит, на нем особая благодать. Будь счастлива, моя девочка! Знай – я всегда рядом и постараюсь оградить вас от бед.

***

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОСЛЕ

«Ровно в 23.00 26 мая родилась у меня светло-рыженькая девочка, которая закричала громко и настойчиво, стала кашлять и пописала мне на исчезнувший живот. А я не могу какую-нибудь глупость не ляпнуть, спрашиваю врача: «А что она кашляет, заболела? А он мне со смехом: «Да, простудиться уже успела. Лера, ну что вы такое говорите?»

Когда родилась Маргарита, Лера стала записывать свои мысли в еще одну тетрадь, такую же, какую вела уже больше двух лет, еще до того, как родился Георгий:

«После измерений выяснилось, что весит малышка 3750 и рост 54. Дети у меня, как с конвейера: почти в один день, почти один рост и почти тот же вес. Однако сестра обскакала брата по всем пунктам: на 50 граммов, 1 сантиметр и 1 час. Но, если учесть, что девочка была зачата а в Томске, где время бежит вперед на три часа, можно считать, что день рождения у них один на двоих.

Уже дважды папа, наблюдавший рождение дочери, многозначительно изрек: «Вся в меня – долго собиралась и быстро все сделала!»