Мертвые хризантемы

– Слушаю, Анита Геннадьевна.

– Зайдите, пожалуйста, ко мне.

Славцев шагнул в кабинет и замер у двери. Этот молодой парень работал референтом у мэра уже три года, Анита сама пригласила его, когда проводила встречу с выпускниками местного филиала юридического института. Молодой человек задавал ей такие толковые и грамотные вопросы, что Анита даже слегка терялась. После встречи она сама подошла к нему и спросила, как он отнесется к ее предложению поработать в мэрии на должности ее референта, и Натан согласился. Это место давало ему хорошие перспективы и возможности, для выросшего в довольно бедной семье парня то был отличный старт, и Славцев старался изо всех сил, довольно скоро став для Аниты незаменимым. Натан умел все – от варки изумительного кофе до ведения деловой переписки, содержал в порядке все документы и мог не глядя вытащить любой из них по первому требованию. Он знал всех сотрудников мэрии по именам и в лицо, даже дежурных полицейских на рамке металлоискателя, его обожали гардеробщицы и уборщицы, с которыми он был точно так же вежлив и предупредителен, как и с Анитой, например. Человеческие качества Натана Анита ценила, пожалуй, даже больше деловых.

– Натан, позвоните, пожалуйста, в ГУВД, узнайте подробности задержания протестующих на бульварах.

– Вы хотите конкретные имена?

– Я хочу узнать, кто все это организовал. И, кстати, кто пригласил туда телевизионщиков, – раздраженно бросила Анита, представляя, как в вечерних новостях увидит свое испуганное лицо и эти мерзкие надписи на плакатах. Пережить подобное во второй раз казалось ей просто непосильным.

– Да, я сейчас же все выясню, – кивнул Славцев. – Может, вам капелек успокоительных принести?

– Спасибо, не надо. Лучше кофе.

Через пять минут Натан принес чашку кофе, а еще через пятнадцать – присланную из ГУВД справку о задержанных. Ни одна из фамилий ей ни о чем не говорила, но ожидать, что кто-то из ее конкурентов окажется среди протестующих, было бы по меньшей мере наивно.

– А что вообще говорят, кто организатор? Кто-то ведь явно оплатил эту акцию. – Анита брезгливо отбросила распечатку на угол стола. – Все задержанные не старше тридцати, думаете, им нечем больше заняться? Я в том смысле, что бесплатно они вряд ли согласились бы. Так кто все это финансировал?

Натан пожал плечами:

– Пока сведений нет.

– Да их и не будет! – раздраженно огрызнулась она. – Никто работать не хочет!

– Ну вам ведь не нужно, чтобы подобные показания были получены путем давления? Правозащитники поднимут вой, потому что все это сразу же станет им известно. Не уверен, что такая реклама…

– Прекратите, Натан! – Анита даже по столу ладонью хлопнула, возмущенная таким предположением. – Существует масса иных способов это узнать!

– Я вас понял, – коротко ответил Натан и склонил голову. – Могу идти?

– Да. И, пожалуй, действительно принесите мне успокоительных капель.

Решить вопрос с телеканалом не удалось, но Анита даже не сомневалась, что так и случится – еще бы, горячий материал, мэр сталкивается нос к носу с оппозицией и совершенно не понимает, как себя вести. Значит, выпуск новостей увидят все – его показывают трижды, а это значит, что ее растерянное испуганное лицо появится на экранах во всех квартирах города. Отличная поддержка перед выборами…

«Как же я хочу сейчас лечь в ванну и ни с кем ни о чем не говорить! – думала Анита, рассеянно глядя в окно машины, везущей ее домой. – Но ужин… и Кику… Это Саша завел традицию собираться за ужином всей семьей, так как ни завтракать, ни обедать вместе не получалось из-за разницы в расписаниях. Но ужин – это для него было святое, нерушимая традиция. И теперь, когда Саши нет, мы с Кику вынуждены ее соблюдать, хотя терпеть друг друга становится все тяжелее. Я устала от ее выходок, от ее манеры себя вести и разговаривать. Она бесит меня и выводит из равновесия, возле нее всегда даже воздух наэлектризован, одно неловкое движение – и разряд. Почему она не хочет уехать? Купила бы квартиру, жила бы в центре, зачем ей всякий раз ездить на окраину? Но нет – она словно нарочно никуда не переезжает, чтобы иметь возможность изводить меня своим присутствием».

Вдруг Аните пришло в голову, что падчерица может быть как-то причастна к сегодняшним безобразиям на бульварах. А что? Деньги у Кику водились, она запросто могла оплатить такой митинг – отец оставил именно ей две трети своих денежных сбережений, об этом Анита с неприятным удивлением узнала только после оглашения завещания. Сумма была приличная, и Анита долго обижалась на мертвого супруга за такую несправедливость. От этой обиды ей иногда даже слышался Сашин глуховатый голос, убеждающий ее в том, что Кику не справится одна, ей непременно нужна помощь, в том числе и финансовая, а она, Анита, взрослая, умная и сильная женщина, способная позаботиться о себе сама. Можно подумать, речь шла о несмышленом ребенке, а не о взрослой женщине за тридцать! Кику получила хорошее образование, могла бы работать, писать научные статьи – но предпочитала заниматься разведением цветов, которые больше отнимали, чем приносили взамен. Однажды Анита осторожно спросила, почему Кику не выставит на продажу хотя бы то, что у нее в нескольких экземплярах, ведь коллекционные сорта стоят дорого, но получила такую отповедь, что зареклась вообще подходить к оранжерее.

Отношения с падчерицей не сложились с первого дня, и, хотя Анита честно пыталась как-то это изменить, ничего так и не вышло. Прошло двадцать лет, а они так и остались чужими друг другу, более того – враждебное отношение Кику стало вызывать у Аниты ровно такую же реакцию. «Две женщины с неустроенной личной жизнью не должны жить под одной крышей, – думала Анита, пока машина въезжала в ворота ее дома. – Кику могла бы выйти замуж, например… а мне сейчас не до этого. Да и статус вдовы профессора нравится мне куда больше, чем звание чьей-то жены. Второго Саши в моей жизни уже не будет. Ах, если бы не Кику… все могло сложиться совсем иначе…»

Ей никогда не приходило в голову, что ее увлеченность политикой и карьерой могла стать причиной гибели мужа. Удобнее было считать, что Саша не смог перенести поставленного ему диагноза, а потому свел счеты с жизнью. Анита бессознательно снимала с себя ответственность за состояние мужа, за то, что не заставила его вовремя обратиться к врачам, не потребовала этого, не поддержала, в конце концов, настаивавшую на этом Кику – вдвоем они могли бы уговорить Сашу, и тот был бы теперь жив. Но Анита, панически боявшаяся врачей, болезней и больниц, всеми способами гнала от себя мысли о Сашином нездоровье, а потом оказалось слишком поздно. Но, конечно же, политика и карьера были тут ни при чем – так она думала. А Кику, маленькая дрянь, разумеется, затаила на нее злобу и за это – в кои-то веки она была согласна пойти на компромисс, а Анита его отвергла.

«Мой собственный дом напоминает мне не надежную крепость, а тюрьму, где в камеру в любую секунду может войти палач, – тяжело поднимаясь по ступенькам на второй этаж, размышляла женщина. – Как такое может быть – в дом, строившийся и отделывавшийся с такой любовью, нет никакого желания возвращаться? Разве так должно быть? Это ведь чудовищно».

Но изменить что-либо она не могла – не вышвыривать же падчерицу из ее половины. Кстати, домработница отказалась дать Кику запасные ключи, и это, конечно, наглая девица тоже использует против нее – как будто Анита отдала такое распоряжение Галине Васильевне.

«Живу так, словно хожу не по дороге, а по горячим углям. На работе неприятности, дома нет возможности расслабиться – как долго я просуществую в таком режиме? И эти убийства…»

После ванны Анита устроилась с чашкой чая в гостиной, укуталась в плед и включила телевизор. Новости оказались еще хуже, чем она могла себе вообразить. И дело было вовсе не в сюжете, где она выглядела растерянной и испуганной, а в том, что за городом нашли труп еще одного молодого мужчины.

Следователь

Полицейская «дежурка» привезла ее на окраину города, к заброшенным складам цементного завода – их давно перенесли в другое место и сделали современными, отвечающими всем требованиям. Эти же несколько ангаров постепенно разваливались. Данную информацию Полина получила от пожилого усатого сержанта, сидевшего за рулем «дежурки». Он с интересом поглядывал на Полину в зеркало заднего вида и попутно рассказывал о тех районах Осинска, которые они проезжали, заодно упомянув и о месте нового преступления.

– И что же – на этих складах вообще никто не бывает? – спросила она, и сержант подтвердил:

– Даже бомжи не ночуют. Там же все в пыли цементной, дышать долго невозможно. Вот что этого терпилу туда понесло, как вы думаете?

– Ну, видимо, что-то понесло, раз его там нашли. Вопрос в другом – как именно он туда попал, приехал же на чем-то? В городе много фирм такси?

– Крупных две, а частники у нас извозом не занимаются, так уж повелось. Кто дорожит своей жизнью и машиной, те с обочин людей не подбирают.

– Это почему еще?

– А потому, что у нас тут строго с этим. Есть легальные фирмы – там и катайтесь, – уклончиво ответил сержант и умолк, а Полина поняла, почему он не хочет говорить – явно «легальные» фирмы платят дань, как в старое доброе время, кому-то, кто убирает с дороги конкурентов.

Когда машина остановилась у одного из ангаров, к ней сразу направился огромный широкоплечий мужчина в распахнутой кожаной куртке и темно-серых джинсах. У него было открытое простое лицо с какими-то рублеными чертами и глубоко посаженными глазами.

– Это за вами, – сказал сержант. – Майор Кучеров, начальник убойного.

Тот уже открыл дверку и подал Полине руку, помогая выйти:

– Очень хорошо, что вы приехали. Я майор Кучеров Вячеслав Кириллович, можно просто Слава.

– Тогда я тоже просто Полина. Итак, что мы имеем? – спросила она, шагая вслед за Кучеровым в ангар.

– Имеем труп мужчины, на вид лет тридцати пяти – сорока, одет в синие джинсы, кожаную куртку и черную футболку. Смерть, по словам эксперта, наступила вчера вечером, около двадцати одного – двадцати двух часов, не раньше. В пятом межреберье слева – колотая рана, нанесенная острым предметом. В принципе, все как под копирку, – отчитался майор. – Да вон, смотрите сами. Зря Архипов не приехал, кстати, я как-то не догадался, взял дежурного эксперта, но он заключение напишет, а вскрывать уже Никитич будет. Вы, я так понял, познакомились?

– Да. Я и трупы осмотреть успела.

– Оперативно, – оценил Кучеров. – Ну и как? Ваши клиенты?

– Знаете, Слава… то, что я однажды раскрыла серию убийств, вовсе не сделало меня большим специалистом в этой области, – сказала Полина, останавливаясь. – И, если уж быть честной до конца, мне не особенно нравится, когда меня таковым считают. Я раскрыла и довела до суда довольно много дел, иначе, наверное, не продвинулась бы по службе. А дело Нифонтова было для меня ровно таким же, как и все остальные. Не моя вина в том, что журналисты – в том числе и сам Нифонтов – сделали все, чтобы придать ему огласку.

– Послушайте, Полина, а почему вы так оправдываетесь, словно не поймали убийцу, а на свободу его выпустили?

– Наверное, потому, что на суд его вывести так и не смогла, – с досадой ответила Каргополова.

– Ну бывает. Главное-то вы сделали – нашли его, вычислили, остановили. В чем же себя винить?

– Давайте, Слава, лучше насущными вопросами займемся, а о деле Нифонтова в другой раз поговорим.

Кучеров поднял вверх обе руки:

– Я понял, извините. Тут, пожалуйста, аккуратнее, кругом кирпич битый, не споткнитесь. Давайте я впереди пойду. – Он обогнул Полину и углубился в полумрак ангара.

Полина двинулась следом, стараясь смотреть под ноги – кирпичные обломки торчали тут и там, представляя реальную опасность. «Хорошо, что у меня нет привычки выезжать на место преступления в туфлях на каблуке – сейчас бы точно ногу сломала», – подумала она и тут же оступилась, едва не потеряв равновесие. Кучеров вернулся и, молча взяв Полину за руку, повел за собой. Каргополова вдруг поняла, что покраснела, и разозлилась на себя за то, что не испытывает желания руку высвободить.

– Ну вот наш новый убиенный, – остановившись, сказал Кучеров.

Полина вышла из-за его спины и увидела лежащего на спине мужчину с темными волосами. Рядом с трупом на раскладном табурете сидела полная немолодая женщина в хирургическом костюме и накинутой на плечи куртке. Она что-то записывала в протокол осмотра и даже головы не подняла, не обратила внимания на подошедших.

Полина присела на корточки и осмотрела рану на груди убитого.

– Тот же ромбовидный след? – спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Не знаю, что вы имеете в виду под словами «тот же», – откликнулась эксперт. – Но рана ромбовидной формы, размеры примерно два на три миллиметра.

– Понятно. Никаких иных повреждений?

– Визуально – нет. Кровь надо смотреть, возможно, какой-то препарат. Но это уж пусть Архипов занимается.

Полина поднялась:

– Скажите, Слава, документы какие-то есть?

– Паспорт на имя Венгерова Игоря Михайловича, одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения. Прописан в областном центре.

– Тоже, значит, иногородний… давайте искать связь. В первую очередь я бы таксистов отработала. Ваш сержант-водитель меня просветил насчет здешних порядков в этой сфере, так что, думаю, на обе фирмы уйдет не больше суток, так ведь?

– Лейтенант Речковский как раз туда выехал сегодня. Мне тоже показалось, что с этого стоит начать – как-то ведь они попадали за город, потерпевшие-то? Мы, правда, два предыдущих места обнаружения прочесали на предмет следов от протекторов, но… – Кучеров развел руками. – Здесь, конечно, тоже посмотрели, результат отрицательный. Но это не значит, что Венгеров сюда пешком пришел. И потом – что делать иногороднему человеку в заброшенных ангарах? Сомнительная достопримечательность.

– Но ведь его могли убить не здесь, правда?

– Нет, – решительно сказал майор. – Его убили здесь, кровь была под ним, он на животе лежал, это уже мы его после всех процедур перевернули для осмотра. Там просто темновато, но вот возьмите, посмотрите.

Полина взяла протянутый оперативником фонарик и осмотрела то место, которое ей ручкой указала эксперт. Крови было немного, она давно свернулась и выглядела коричневым пятном неопределенной формы. Полина распрямилась, и луч фонарика упал на лацкан куртки убитого. Там что-то заблестело, и Каргополова, присев рядом, внимательно всмотрелась в это место.

– Вот здесь смыв возьмите, – попросила она криминалиста, худого долговязого мужчину, возившегося у своего раскрытого чемодана.

– Зачем?

– Посмотрите, – она перевела луч фонарика на второй лацкан, но там ничего не поблескивало. – Видите? Здесь следы какого-то вещества, надо проверить.

Криминалист взял смыв, упаковал пробирку с тампоном:

– Хорошо, посмотрим.

– И осмотрите, пожалуйста, вещи других потерпевших на предмет наличия такого же вещества.

– Сделаем, – коротко бросил криминалист.

– Что-то нашли? – Кучеров, прижав щекой к плечу мобильный, повернулся к Полине.

– Да, блестит куртка справа.

– Если там что-то есть, наш Индиков это непременно обнаружит, да, Витенька? – Эксперт только головой кивнул, не удостоив майора ответом. – Вот видите, Полина, какой он немногословный? Зато исполнительный и въедливый.

– Кучеров, отстань! – огрызнулся криминалист. – У тебя дел нет больше? Так поезжай к себе и там на подчиненных упражняйся в остроумии.

– А я тебя хвалил следователю… – Кучеров махнул рукой и скроил расстроенную мину. – Ладно, Полина, оставим спеца в покое, посмотрим лучше, что тут и как, да протокол напишем.

– Погодите… а цветок?

– Что – цветок?

– Ну цветок есть у него в кармане?

Криминалист молча показал ей полиэтиленовый пакет, в котором лежала увядшая бледно-розовая хризантема.

Из ангаров они вернулись поздно, Полина попросила отвезти ее в гостиницу, чтобы в тишине иметь возможность почитать материалы и свести их с тем, что она узнала и увидела сегодня. Кучеров проводил ее до номера и сказал, что утром зайдет в прокуратуру с отчетом Речковского о таксистах.

В номере Каргополова в первую очередь встала под душ, а уж потом, закутавшись в халат, устроилась в кресле с телефоном, чтобы позвонить Льву.

– Поздновато гуляете, дамочка, – сказал муж. – Заработалась?

– Пока я пыталась понять, что произошло с первыми двумя, погиб третий, – удрученно пожаловалась Полина. – Чувствую себя виноватой.

– Если не сама его убила, то не терзайся, – рассмеялся Лев.

– Лева, это вообще не смешно. Третий человек погиб…

– Да ты еще толком материалы не изучила, а уже себя винишь в бездействии! Там что – без тебя никто не работал?

– Нет, что ты… оперативники тут отличные, и судмедэксперт… следователь, правда, молодая совсем и, кажется, не очень опытная. Но я разберусь, конечно. Сейчас вот прочитаю все, что уже есть, начну выяснять связь между убитыми…

– Ты поела хоть раз? – перебил муж, и Полина только теперь вспомнила, что выпила утром кофе с каким-то бутербродом – и все. – Молчишь? Значит, не ела вовсе. Поля, мне что – звонить тебе трижды в день с напоминанием о необходимости поесть?

– Ой, Лева… я заработалась просто. Сперва к мэру, потом в прокуратуру, оттуда сразу в морг, а там дернули на новый труп. Пока все осмотрели, расписали… Сейчас закажу ужин в номер, честное слово, – пообещала она, и муж тут же потребовал:

– Мне пришлешь фото ужина. И не спорь.

– Домостроевец!

– Будь это так, ты бы сейчас дома суп варила и уроки у дочери проверяла.

– Ладно-ладно, я все поняла. Как дети?

– Иван давно спит, а Инка все пишет и пишет, как Пушкин.

– Да скорее как Баженов.

– Это кто еще?

– Театральный критик девятнадцатого века, – объяснила Полина, сама узнавшая о существовании такового только в поезде по дороге в Осинск.

– Это куда же дочь наша метит-то? В богему? – притворно ужаснулся Лев. – Но, с другой стороны, это лучше, чем в прокуратуру.

– Лева!

– Ладно, шучу. В общем, пишет весь вечер.

– Ты ей напомни, что она мне обещала прислать на почту свою статью, – попросила Полина. – Пора мне ужин заказывать и за дело браться. Целую. Завтра позвоню.

– Буду ждать.

Заказав ужин и действительно отправив мужу снимок сервированного столика, Полина, конечно, тут же забыла о его существовании и углубилась в чтение материалов, даже не заметив, как за окном совсем стемнело и зажглись фонари.

Психотерапевт

«Отпуск мне нужен. Хороший такой отпуск, полноценный, со сменой обстановки. Полететь куда-нибудь… да, к морю бы хорошо, еще ведь можно купаться. Или просто лежать на пляже, прихватив плед и какую-нибудь книгу. Да, точно. Так будет правильно. Человек должен отдыхать, невозможно при моей профессии не перезагружать голову, иначе сравняешься с пациентами. Чужие проблемы и странности заразны, кто бы что ни говорил. И от них всегда хочется отмыться – что после работы, что в отпуске. Поэтому я так люблю море».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.