Полная версия
Утерянная блажь. Книга 5
Эта ситуация заставляет задуматься о том, что жизнь коротка, но в ней всегда есть смысл… Всегда есть кто-то кто Вас любит и ждёт… Кто-то будет очень по Вам скучать… Не совершайте такую глупость как суицид… Ведь завтра станет легче, а за углом ждёт счастье… Не сдавайтесь!
Лично от автора. Stasia S. ©Она укрыла душу в грёзах
Среди осколков своих мечт.
Она казалась нам чужой,
Но как была она нужна…
Её веснушки, рыжая копна волос,
Её глаза, как изумрудная дорожка…
Ею невозможно было насладиться,
Она была одна такой родной.
Вот что могу сказать и вспомнить
И помнить буду я всегда твой смех,
Твоя улыбка и блеск глаз —
Вот всё, что нам оставила, немного…
О, как же больно так терять,
И невозможно мне понять,
Как ты могла, как сложно всё,
Мне не понять души твоей…
Как тяжело прощаться, Женя,
Как трудно только помнить
И не коснуться тебя больше, не обнять.
Господь забрал тебя так рано…
Зачем ушла и нас оставила лишь помнить,
За что так поступила с миром?
Тебя так много ждало впереди,
Тебе открыты были двери, но…
Ты предпочла уйти, забыть, смириться.
Тебя мне не хватает, больно…
Мы встретимся ещё нескоро,
Но будем вместе на века…
Stasia S. ©
Глава 30
Ещё одно прощание…
Вторник 30.03.2004 – 08.04.2004 Четверг
Всё было прилично, всё достойно, похороны проходили как обычно в такой ситуации, но хоронить столь юную подругу было очень больно. Её жизнь только началась и неожиданно для всех закончилась.
Женя так много хотела, так мечтала о большой семье, о детях, о шикарной свадьбе, но этому уже никогда не бывать. Как странно, я раньше никогда не думала о том, что терять людей, с которыми вырос, тяжело.
Родители Жени. Шиловы
Анатолий Евгеньевич 05.10.1954, (Артамонова) Мария Игоревна 17.11.1956
Главная героиня
Котик Валерия Александровна
02.05.1986
Подруга Леры
Зайкова Алина Михайловна
11.07.1986
– Здравствуйте, примите соболезнования, мне будет очень не хватать Жени.
– — Взяла я за руку Марию Игоревну.
– Спасибо, Лерочка… Ты в последнее время была почти всё время с нашей малышкой…
– — С её глаз хлынул поток слёз.
– Спасибо, Лера, но нам так тяжело это принять.
– — Обняв жену, сказал со слезами, стоящими в глазах, папа подруги.
– Мне тоже тяжело, что её больше нет – не позвонить, не погулять, её больше нет.
– — К горлу подкатил ком.
– Примите соболезнования… Мария Игоревна, Анатолий Евгеньевич, держитесь. Тяжело, больно…, но ради Жени – держитесь!
– — Обняла Алина родителей подруги.
– Спасибо, девочки, вы обе самые родные и близкие подруги были. Так жаль, ножом по сердцу слово «были».
– — Мама Жени была на грани снова разреветься, но это понятно.
Поминки затянулись, все устали… Я вернулась домой за полночь и провалилась в сон…
Весь следующий день я провела не в своей тарелке.
Мне было тяжело всё это понять, тяжело принять, как и всем, я думаю. Образ Жени, в свадебном платье лежащей в гробу, – наваждение, что ещё долго будет меня преследовать. Мне снились сны о том, как она танцует в пустом зале, словно на балу далёких лет.
Женя очень красиво хорошо танцевала, занималась в кружке, участвовала в соревнованиях, она и посоветовала однажды Стасе танцы, она привела нашу младшую подругу к себе. Она учила «новенькую» на первых парах.
Мне будет очень не хватать её смеха, её танцев, она останется в моём сердце, я вычеркну обстоятельства её смерти из своей памяти. Она просто ушла раньше срока, и это всё…
Весь день меня не покидал осадок сна, Жека танцует в свадебном платье в центре зала, видит меня, смеясь приближается, что-то шепчет, но я не понимаю… Она неожиданно отталкивает меня и тянет руки к родителям, те обнимают её и растворяются в облаке лёгкого дыма.
Помнится мне – проснулась в холодном поту, что-то ныло. Меня мучило дурное предчувствие. Вечером воскресенья, четвёртого апреля, неожиданно позвонил Слава…
Сказал, что родители Жени отравились газом: «Соседи позвонили в милицию, странно пахло на площадке. Родители Жени мертвы, а на столе записка. В ней было всего несколько слов».
Под их короткой совместной предсмертной запиской лежало незаконченное стихотворение их дочери. Слава позже дал мне фото из дела, копию, конечно. Я была в смятении, увидев те странные строчки, они надолго засели у меня в голове. Я много раз прокручивала их, но не смогла отпустить.
Зачем дана была мне жизнь?За что она была дана?За что страдаю и умру?Ведь не жила я ни секунды…Кто вспомнит обо мне?Кто пожалеет и поймёт?Кто принесёт любимые цветы?– В мой вечный и спокойный дом…Я не жила, а значит, не умруНикто не помнит и не вспомнит…А кто такая эта Женя?Кому она была нужна?Никто не ждал, не потерял…Чужая в жизни я совсем.Пусть я чужая для своих,Тогда мне стать своейОсталось только для чужих.Быть может, не поймут меня сейчас…Зато со временем раскаются о том,Что не смогли сберечь.А я уйду из жизни…Чужой мне жизни навсегда.Я не умру, но я уйду,Останусь только для себя.Я успокоюсь и пойму —Зачем дана была мне жизнь.Из жизни уйдя, смогу я житьНе так и не иначе.Я просто смогу жить…Не так и не иначе.Не просто для себя…Хотя бы для него.Того, кто так меня достоин,Вот только кто он?И как зовут? И где найти?Я просто хочу жить.Для этого нужна мне цель,И всё равно, кто станет ей.Я просто хочу жить.Я не жила – существовала.Без цели, просто так,Я не умру, но уйду из жизни,Поставив в сказке точку,Что вовсе не было в миру…Stasia S. ©
Как страшно, жизнь вообще страшная штука… Мой стих их довёл? Или то, что написала их дочь? Я виновата? Я не хотела!
Мне до сих пор порой кажется, я виновата во всём, и это очень тяжело… Очень больно так думать.… Снова погибла целая семья, снова трагедия, боль и слёзы, снова это как-то надо пережить, но вот только как – никто не сообщает…
Новый виток отношений…
Как я пережила похороны подруги и её родителей, не знаю, как я пережила все эти смерти? – Я не знаю…
Как это отразилось на мне и отразилось ли вообще? Я тоже не знаю – время покажет, но многие вещи я переосмыслила, многие вещи пытаюсь понять заново, слишком много новых вопросов терзали меня.
Мне предстояло жить дальше, перестать винить себя и заставлять себя думать, что это просто жизнь. Надо понять, что так бывает, и самое главное, что от этого нам с Вами никуда, к огромному сожалению, не деться.
В четверг, восьмого апреля, с самого утра приехал Алексей… Нам было о чём с ним поговорить. Было что обсудить…
Я многое передумала, о многом поразмыслила… В институт я в тот день не поехала – у нас были другие планы… Место учёбы занял кинотеатр…
Друг Леры
Патроновский Алексей Глебович
24.10.1969
Шёл жутко скучный фильм, мы выбрали места на последнем ряду и почти всё время целовались и обнимались, а Лёша ещё и пытался меня ласкать…
Мне всё это нравилось – ему по ходу тоже… Не досмотрев фильм до конца, мы отправились на его московскую квартиру…
Приехали мы довольно быстро. Дома у него хорошо, тесновато, но уютно. Не знаю, почему я каждый раз примиряю чужое жилище к себе, не помню точно, но эта привычка у меня с детства. Надо как-то перестать это делать…
Но особенно мне здесь нравился тот самый диван, где я в прошлый раз уснула. Мы завалились на него, и я начала смеяться.
– Что?
– — Изумился Алексей…
– Смешно просто, чем будем заниматься?!
– — Прохихикала я.
– Тьфу, блин, детский сад…
– — Выругался хозяин дома.
– Что?
– — Теперь удивилась я.
– Да ничего. Умеешь ты кайф обломать…
– — Покосился на меня Лёша.
– Да что не так?
– — Возмутило меня его выражение лица.
– Ну уж сексом сегодня мы точно заниматься не будем… И не смотри так на меня! А то опять истерика случится, только на этот раз у меня. Я тоже живой. Кстати, мы сегодня другим займёмся… Слазь с дивана.
– — Попросил Лёша, подавая мне руку.
– А в чём дело?
– — Мне было неясно.
– Диван разложу, чего… Вроде взрослая, а ведёшь себя как дитё малое и неразумное, вот точно мне Пашка сказал, с такой, как ты, только в куклы играть да сказки читать…
– — Рассмеялся Алексей.
– Это не смешно.
– — Шуточно пихнув его в бок, сказала я.
– Ты, кстати, может, ещё и во время оральных ласк о детстве думаешь…, а? Я уже себя невесть кем чувствую – страшно… Развращаю тут дитё неразумное…
– — Заржал Лёха, заваливаясь на разложенный диван, и утянул меня за собой.
Я упала, и мы стали целоваться… В какой-то момент он перевернул меня под себя и стал гладить моё бедро. А потом вдруг отстранился и задумался.
– Что-то не так?
– — Недоумевала я от его реакции.
– Да нет, просто подумал о Павле, будь он на моём месте – развёл бы тебя, пяти минут бы хватило, ещё бы себя виноватой чувствовала, что, мол, долго уговаривал.
– — Засмеялся Алексей.
– Пять минут – это долго? Что можно успеть за пять минут? Или для него это просто долго?
– — Переспросила я.
– Для него? Очень. Такой он человек.
– — Вздохнул Лёша.
– А почему вы с ним обо мне говорите?
– — Заинтересовало меня.
– А ты чего волнуешься?!
– — Заинтригованно спросил мой дружелюбный собеседник.
– Не волнуюсь я, глупости!
– — Хотя мне было не по себе.
– Вы с девками про что беседуете? Мужикам кости моете? А чего бы и нам тем же не заниматься, только девчонкам, а?
– — Спросил Лёха, подмигнув…
– А кто этот Павел? Что из себя представляет?
– — Мне не то чтобы было интересно знать, кто он, а скорее с кем Лёша говорит обо мне.
– У, Паша… Хороший или плохой – не мне решать, бывает грубым, а любит – так как богиню.
– — Широко улыбнулся Алексей.
– Что значит «как богиню»?
– — Решила я уточнить, мне было тогда ещё незнакомо такое выражение по отношению к отношениям.
– Его жена в шелках купалась буквально. А разошлись – он её возненавидел. Иногда он странный, порой его нелегко понять. Бывают моменты, я не всегда понимаю, реально он говорит или шутит.
– — Задумался Лёша.
– Например?
– — Спросила я, укладываясь удобнее.
– Однажды сидим в хате, на нарах скучно…, до поверки ещё пятнадцать минут, мы давай о великом.
– — Почесав подбородок, ответил мне Алексей.
– Что значит «о великом»? Картины?
– — Я не поняла сразу.
– О жизни, малыш. Паша так пронёс, аж охране понравилось. Мы с ним в одной зоне срок мотали, сидели в одной хате.
– — Я оборвала его.
– Хате?
– — Мне показалось странным наименование.
– Камера.
– — Улыбнулся Алексей и снова меня поцеловал, мы перевернулись, и он снова оказался сверху.
Кажется, ему чем-то приглянулось моё бедро, уж очень наглаживал… Мне стало смешно, а Патроновский посмотрел на меня как-то странно.
– Ты чего?
– — Растерянно.
– Щекотно…
– — Улыбнулась я, тогда он поднял руку выше и стал щекотать…
Ненавижу, когда меня щекочут, я очень высоко хохочу в такие моменты, и это вызывает у меня такое чувство – смущает сильно.
– Ты такая красивая, когда смеёшься…
– — Сказал Алексей, отстраняясь.
– Ты куда?
– — Потянулась я за ним.
– Проголодался. Чай будешь с бутербродами?
– — Спросил Алексей, улыбаясь.
– Подожди, о чём мы говорили?
– — Запамятовала я.
– О Павле, кажется.
– — Хитро посмотрел на меня собеседник.
– Расскажи о нём ещё, пожалуйста.
– — Попросила я.
– Зачем?
– — Спросил поспешно Лёша.
– Просто.
– — Растерялась я.
– Я ревную.
– — Улыбнулся Лёша.
– Мне просто интересно. Говорят, скажи мне, кто твой друг…
– — Я не договорила.
– Я знаю, от чём ты.
– — Покачал головой Алексей.
– Какой он?
– — Подтолкнула я рассказчика.
– Паша такой необычный. Интересный, образованный, сразу видно, что он очень умный и дотошный. Очень любит, чтобы всё было по его и не терпит отказа ни в чём. Никогда лишнего не скажет, не сделает, но и сам не плошает.
– — Рассказывал Алексей, лёжа на спине рядом со мной и перебирал пальцами кончик моей косы, играя с вплетённым бантиком.
– Что значит «не плошает»?
– — Положив голову на грудь Лёши, спросила я осторожно.
– Если что-то пойдёт не так, как хочет он, не так, как договорились, так отделает, что маме только по реконструкции узнавать придётся. Человек слова и дела. А ты чего интересуешься-то так рьяно?
– — Спросил вдруг Лёша…
– Так просто… Вдруг когда-нибудь придётся познакомиться.
– — Отшутилась я.
– Не дай Бог тебе когда-нибудь с ним встретиться. Поняла?
– — Вдруг очень серьёзен стал Лёша, он так в лице изменился, что мне стало не по себе.
– А что такое? Я что-то не так сказала? Я не понимаю!
– — Заинтересовала меня его перемена в лице, мне кажется, он побаивался этого Павла.
– Лера, он не будет с тобой носиться, как я, или даже так, как Кира, он тебя либо трахнет, либо убьёт целкой.
– — Сказал зло Лёша.
– Он на такое способен?
– — У меня что-то ёкнуло внутри. Будто чувство дежавю, не знаю…
– Слушай, он и не на такое способен. Его бизнес, то, чем он зарабатывает себе на жизнь, – это очень страшные дела.
– — Скинув с себя меня, резко сказал Алексей.
– Всё настолько серьёзно?
– — Мне стало страшно.
– Неважно, переспит он с тобой или убьёт – что так, что так – это будет жестоко. По части девок, если они ему нравятся, он беспощаден.
– — Странно сказал Алексей, поглаживая мою косу в руках.
– Что не так?
– — Мне показалось, он что-то не договаривает.
– В его вкусе всегда, кстати, были только блондинки. Пока ты послушна и мила – ты богиня, но потеряешь его интерес – ты труп. Я не шучу, Лера…
– — Он так странно на меня посмотрел, с таким страхом в глазах.
– За что ты сидел? Ярослав Марвин говорил – за врачебную ошибку…
– — Мне было интересно. Тем более я хотела сменить тему. Меня начинал пугать «Павел» уже на расстоянии.
– Ярик не сказал тебе правды?!
– — Удивился Лёша.
– Какой правды?
– — Охнула я.
– Он заставил меня провести операцию их отцу.
– — Будто нехотя ответил Алексей, идя на кухню.
– А что с ним было не так?
– — Стало мне интересно, и я прокричала в след, Лёша вернулся минут через десять.
Пока его не было, я кое о чём думала, точнее, кое о ком, о Павле. Меня действительно стал очень пугать этот человек. Было страшно и странно слушать даже не то, что рассказывает о нём Лёша, страшно было слушать как.
Его голос местами менялся, казалось, он вот-вот дрогнет. Алексей определённо очень боялся своего друга, но мне было интересно узнать – не преувеличивает ли о своём «товарище» мой «друг».
– Что было не так с отцом Марвиных?
– — Спросила я повторно, когда Алексей вошёл снова в комнату.
– Рак, неоперабельный.
– — Задумался Алексей.
– Всё было настолько плохо?
– — Расстроилась я.
– Да, я им тысячу раз сказал, что это только навредит. Виктор понял, а младшенький нет…, упёрся рогом.
– — Зло сказал Лёша и снова вышел из комнаты.
– Что случилось?
– — Заинтересованно спросила я, вновь увидев его.
– Когда их отец умер у меня на столе, младший Марвин посадил меня и лишил будущего.
– — С грустью сказал Лёша, ставя на стол поднос с кофе.
– А потом что?
– — Спросила я, беря чашку.
– Старший помог с апелляцией/кассацией, а после отсидки помог вернуть разрешение на работу, но я смог устроиться только в частную клинику к бывшему пациенту.
– — Задумавшись, ответил мне Лёша.
– По знакомству?
– — Улыбнулась я.
– Точно…
– — Улыбнулся Алексей.
– Расскажи…, мне очень интересно.
– — Беря бутерброд с тарелки на подносе вслед за Лёшей.
– Я когда-то оперировал его и весьма удачно. Удачно для того, кому давали месяцев шесть… Он до сих пор жив-здоров, а взяли меня на постоянную работу, когда я вытащил дочь этого пациента практически с того света после аварии. Собирал по кускам ноги, не поверишь – она даже ходит. Правда, хромает здорово, но ходит на своих двоих, а это уже немало.
– — Алексей выглядел радостным.
– Почему Ярослав с тобой так поступил?
– — Спросила я, и лицо Лёши очень сильно изменилось.
– Младший Марвин всегда был балбесом.
– — Лёша поставил свою чашку обратно на поднос и сел на диван, потянувшись, обнялся с подушкой.
– Ясно, а можно кое о чём личном спросить…?
– — Спросила я осторожно.
– Что ты ещё спросишь?
– — Зевнул Лёха.
– А вот ты мне скажи, у девочек ясно как чего, а у мальчиков как? Ты же медик всё-таки…
– — Мне было неловко спросить напрямую.
– Ты о чём?
– — С сомнением в голосе и на лице спросил Лёша.
– Ну про это… Ну ты должен понимать… Про то…, это самое…
– — Мне кажется, я даже покраснела…
– Н-да, странная ты. Тебе пять лет, что ли? Ну подрастёшь – узнаешь.
– — Шутливо сказал Алексей.
– Ну я серьёзно…
– — Попыталась я настоять.
– Ты думаешь, я расскажу?
– — Серьёзно заметил мой собеседник.
– Ну пожалуйста!
– — Заканючила я.
– Эх, не буду я тебе рассказывать терминологию… Хотя расскажу про девушку, мне тогда было меньше, чем тебе сейчас…
– — Я его оборвала.
– А почему терминологию не будешь?
– — Мне стало непонятно.
– Потому что там большого секрета нет. Почитай книжки, вон там, на второй полке то, что тебе нужно.
– — Сказал Лёшка, указывая пальцем направление.
– А что там с девушкой? Сколько ей было лет?
– — Вставая с дивана, я поставила чашку с остатками кофе на поднос и подошла к шкафу, после непродолжительных поисков вытащив книжку, показала Лёше – тот кивнул, а я раскрыла и начала листать.
– Ей было двадцать семь. Она была у младшего Марвина репетитором по математике, кажется.
– — Задумался Алексей.
– А как ты с ней познакомился, если она со Славой занималась?..
– — Растерялась я.
– Пришёл как-то за ним по просьбе батьки его, а увидел Лиду и не смог отпустить.
– — Вдруг рассмеялся Лёша.
– Почему? Что в ней такого?
– — Спросила я, найдя нужный мне раздел в книге.
– Зацепила, так уж зацепила… Закидывал её цветами, записками с признаниями, встречал, провожал.
– — Улыбаясь, ответили мне.
– И чего, долго ты за ней ходил?
– — Мне стало интересно.
– Всё как надо, через три месяца она сдалась. Многому, кстати, меня научила именно она.
– — Улыбаясь, Лёша провёл пальцем по странице и потыкал в нужный абзац, я стала читать, а он понёс поднос на кухню.
– Чему научила тебя Лидия?
– — Спросила я, когда Лёшка вернулся.
– Тому самому.
– — Рассмеялся Алексей, тыкая на книжку в моих руках… «Энциклопедия половой жизни», 1990 год. Мне стало так неудобно, кажется, я даже покраснела.
– Чему именно научила?
– — Мне было неловко.
– Да много чему, преподаватель от бога, так объясняет, что лично я бы уже, будь мы наоборот, чокнулся от злости, а она ничего – держится.
– — Рассмеялся Алексей.
– Учеником был прилежным?
– — Спросила я хитро.
– Учеником я был весьма вредным, но как никогда старательным. Опыта в два года хватило, чтобы совсем в грязь лицом не упасть…
– — Смеялся Лёша, глядя на меня.
– Прости, с каких лет ты этим занимаешься?
– — Удивилась я, потому что получалось, что я в таком получала паспорт.
– Опустим этот момент, там были свои проблемы и интересы, тебе это знать не обязательно.
– — Покачал он головой.
– А потом что? Встречались? Долго вместе были?
– — Кажется, меня зацепило.
– Встречались мы около года. Потом женился в восемнадцать на её сестрёнке, а той тогда было на год больше. Я не сразу понял то, что с женитьбой мы явно рано…, гулял по-чёрному.
– — Став серьёзным, сказал Лёша.
– А почему гулял?
– — Меня заинтриговал факт такого действа.
– Да не знаю. Жена меня бесила, разводиться не хотелось, вроде дома чисто и поесть всегда по первому требованию положат.
– Пожал он плечами.
– И долго Вы так?
– — Спросила я поспешно.
– Не очень, в какой-то момент получилось, что мы всё же зашли в тупик и развелись, но она, оказывается, беременна была.
– — С грустью в голосе сказал Алексей.
– А обратно не думал вернуться?
– — Спросила я без задней мысли.
– Обратно разруливать поздно было, да и другого она нашла, потом он, вроде, не против малыша был.
– — Грустно сказал Лёша.
– Всё хорошо?
– — Решила я уточнить.
– Да, нормально, кстати, мы у них на квартире были, помнишь, тогда, когда мне плечо с боком подстрелили… Ты её платье надела… Но не суть…
– — Кажется, потеряв нить разговора, Алексей задумался.
– Ты общаешься со своим ребёнком?
– — Спросила я без задней мысли.
– Спустя месяц где-то после их свадьбы меня посадили, ребёнка маленьким и не видел даже.
– — Кажется, ему было очень тяжело вспоминать то время.
– А после того, как вышел из тюрьмы?
– — Решила уточнить я.
– А после того, как я вышел, Илья папкой другого человека считает – пусть дальше считает. Чего ему жизнь ломать…
– — Лёша неожиданно запнулся.
– Всё нормально?
