Один из демонов

Вдруг дверь за моей спиной распахнулась, и я обернулся. На пороге стояла Тиа. Культуролог. Да и слово–то какое – как попугай в ветвях кричит: куль – ту – ро – лог, куль – туррр – рролог! Метр шестьдесят пять, Х–силуэт, социальный статус «Гамма», гетеросексуальна, мультиоргазмична. В настоящий момент я, в силу направленности мыслей и чувств, мог рассматривать женщину исключительно в подобном разрезе.

Раньше Тиа была гражданским сотрудником «Форекона», вела офицерские курсы, поднимала наш уровень образования, а теперь подвизается в рекрутерской службе. Тоже по культурной линии. Она пишет пресс-релизы, а также вместе с коллегами разрабатывает пропагандистские лозунги. По мне, так бесполезное занятие – на пунктах вербовки и так постоянно толпы желающих послужить.

Тиа – почти моя подружка в том смысле, что у нее имеется свободный доступ к моему жилищу. Мы уже около года вместе, хотя и познакомились при официальных обстоятельствах. Устав предписывает офицеру иметь хобби. Там недвусмысленно сказано: «Еженедельно каждый военнослужащий обязан посвящать собственному гуманитарному развитию не менее трех часов внеслужебного времени». А мне их требовалось в два раза больше из-за специфичного контингента общения. Все-таки работаю в основном со штатскими лицами. Поэтому мне понадобился личный тренер по манерам и всяким умным беседам. Так Тиа угодила в мои духовные наставники. Она оказалась самой привлекательной из всех моих интеллектуальных патронов, о чем ей было незамедлительно сказано. Нехитрый комплимент развеселил девушку, и я узнал, что означает выражение «когнитивный диссонанс». Тиа принялась обучать меня образному мышлению на примере классической литературы, и я так высоко ценил ее усилия, что каждый раз вежливо прикрывал ладонью рот, когда хотел зевнуть. Но труды Тиа не пропали даром. Мои успехи в аллегориях настолько впечатлили учительницу, что она удостоила своего подопечного чести быть приглашенным на ее день рождения. Праздник прогнозируемо закончился в постели. И хотя с тех пор мои культурные запросы сузились до подсчета количества крючков на ее одежде, Тиа не возражала. Ей все равно пришлось поменять работу из–за служебного флирта. На базе «Форекон» не поощряется, когда тренер занимается любовью с подопечным. Пить вместе – пожалуйста, но спать вместе нельзя. Чтобы как–то компенсировать девушке неприятности, я включил ее в список резидентов Хибары. Признал официальный статус нашей связи, но до полноценных отношений дело не дошло. Время текло, Тиа терпеливо ждала моего следующего шага. Она не демонстрировала это открыто. Номинально я был абсолютно свободен так же, как и она. Мораль общества не возбраняла нам связи на стороне, хотя я не мог в силу характера пользоваться этим правом. Мешало чувство вины, через которое я сегодня планировал перешагнуть. К тому же любая женщина рождается с полным генетическим набором школы намеков и красноречивого молчания. Тиа применяла на мне свои штучки, а я, напротив, чем дальше, тем больше стал отбиваться от рук. Витающие в воздухе обязательства начали меня тяготить. Но и прекратить отношения я не мог. Девушка пострадала по причине моей бесшабашности – как я мог ее бросить? Или уже не хотел? В результате между нами установилась тревожная тишина. Дело могло в любой момент кончиться либо разрывом, либо брачным союзом. В обоих случаях это точно будет безрассудным поступком. Вот и возрази теперь Гиллису.

– Салют, Тиа, – печально сказал я.

Смуглая брюнеточка прошлась взглядом по забинтованному плечу, потом улыбнулась, расчетливо сверкнув безупречными зубками:

– Салют, Слик. А я решила заскочить – узнать, как ты. Все –таки попал в перевязочный реестр.

– Как узнала?

– Девчонки из диспетчерской сообщили, – немного смущаясь, сообщила Тиа. – Что случилось? Рана серьезная?

– Ерунда. Навылет сквозанонуло. Через пару дней затянется полностью. Проходи, располагайся.

– Что проделываешь? – получив мое приглашение, она вновь победительно улыбнулась и порхнула ко мне на диванчик.

Ее безупречное тело пахло свежестью, черные волосы хранили чуть различимый аромат каких–то терпких цветов. Тиа искоса посмотрела на панель и, увидев, в каком окошке я нахожусь, возмущенно всплеснула руками:

– Вот ты чем занят! Положительно – от девушек мужчинам всегда нужно только одно, – ее личико обиженно вытянулось.

Я нахмурился:

– Проблема не в том, что мужчине от женщины нужно только одно. Проблема в том, что женщине от мужчины всегда нужно все.

Тиа виновато погасила топазовые огоньки зрачков:

– Извини, Слик. Как там, в псевдо–диком мире? Воняет, наверное…

– Не так, конечно, как у меня во рту после твоего дня рождения, но тоже пованивает порядочно, – я усадил Тиа себе на колени и теперь старательно портил ее идеальную прическу.

– Вижу, что ты хотел расслабиться, – она скосила на меня хитрющие глазки. – Ну, так давай расслабимся. Стой, Слик, не так быстро! Погоди, я сейчас, – подружка шустренько вывернулась и моих объятий и, подмигнув, скрылась в полупрозрачном конусе душа.

Положительно – в новых знакомствах есть свежесть, искра, интрига, но и привычные отношения доставляют немало положительных эмоций. Даже жаль, что с Тиа вскоре придется поговорить всерьез. Девушка собралась вести осаду капитана Слика по всем правилам фортификации, а ни одно укрепление таких действий не одобряет. Сколько, интересно, провела она времени перед своим туалетным столиком, когда собиралась нанести мне «неожиданный» визит? Но ее стройная тень на дымчатом пластике душевой кабины мгновенно стерла из моего сознания здравые мысли, заменив их выбросом гормонов. Она вернулась через несколько минут, запечатанная в белоснежное вафельное полотенце. На бронзовой коже Тиа светильники зажгли десятки бриллиантовых капелек.

– Что попробуем сегодня? – ее внезапно охрипший голос сказал мне о том, что тело моей девушки уже включило режим сексуальной активности.

Этот стандартный вопрос как обычно поставил меня в тупик:

– Твои предложения?

– Хочу романтики.

– Мне бы такую, чтобы меньше шевелиться.

– Можно один–один–девять, – девчонки почему–то всегда знают содержание любовного командного набора наизусть. И мы, мужчины, постоянно идем на поводу их желаний.

– А что там?

– Выбирай. Тебе понравится.

Наши тела повиновались введенным установкам и потянулись друг к другу. Из стены за моей спиной услужливо выкатилась огромная кровать, на которую мы, спустя несколько секунд, плавно опустились, как и было предусмотрено в любовной схеме номер сто девятнадцать. Вдруг Тиа отстранилась, перейдя в мануальный режим:

– Погоди.

– Что случилось?

– Моя сто девятнадцатая идет под музыку Стравинского «Поцелуй феи».

– Хм. А у меня нет такого. Странно.

– Скачай обновление! Ты отсталый тип. Ладно, сама поставлю. Передай мне на минуту управление домом!

Потом, после бурной взаимной разрядки, Тиа вновь ускакала в ванную комнату и вернулась ко мне на кровать с двумя стаканами апельсинового сока.

– А знаешь, в средние века все было не так, – важно заявила она, устраиваясь рядом и протягивая мне один бокал.

– Тебе виднее. Куль–тур–ролог!

– Хватит дразниться. Я просто смотрела древние фильмы про любовь и секс и, представляешь: мужчина и женщина тогда ложились в постель без всяких предварительных программ.

– Это как?!

– Очень просто. Расчет был на взаимопонимание и интуицию. Во внутренних «арриалах» до сих пор так принято. Там большинство населения еще не «чипованы».

– Забавно. Ну, когда мозговых процессоров не существовало – это понятно, но сейчас… Хотя, может быть, они на словах договариваются о последовательности действий.

– Удивительно, но нет. Ничего подобного. И тогда, и теперь некоторыми ценится непредсказуемость. Естественность. Б–р–р… Я вот представила, что ты меня исследуешь, рассматриваешь, словно паук попавшую в сеть муху, а я не знаю, чего от тебя ожидать и прямо мороз по коже прошел. Отвратительно, правда?

– Понятия не имею. Можно будет как–нибудь попробовать. Вот так, словно ископаемые. Совсем без программы.

– Фу! – Тиа шутливо толкнула меня в бок кулачком и демонстративно отодвинулась.

Я правой рукой сгреб ее в охапку и, преодолев шутливое брыкание, поцеловал в нос.

– Хочешь поужинать?

– Да, любовная игра отнимает силы, – нарочито томно промурлыкала девушка.

– Так заряди свои аккумуляторы. Они тебе еще сегодня понадобятся.

– Ой–ой–ой, большой парень играет всеми своими мускулами! – подразнила меня Тиа. – Выведи меню на большой экран.

Несколько минут она копалась в разных блюдах, потом вздохнула:

– Не могу выбрать.

– Возьми салат из креветок. И кварту сухого вина.

– Я хочу угря.

– У него противный привкус.

– Всегда удивляюсь – откуда в тебе столько знаний по биологии?

Я невесело усмехнулся:

– Это почти моя вторая специальность – разбираться в природе. С подросткового интерната половина учебных часов у нас, курсантов, была сплошной биологией. Военный обязан знать своего врага, а наш враг – дикая природа Земли. Закажи тогда суп из морского гребешка. Полезный, снижает уровень холестерина естественным путем.

– Он, наверное, дорогой. В твоем РМ – бюджете возникнет финансовая дыра.

– Чего?! – удивился я.

– Ой, я все время забываю, что вы, военные, избавлены от системы РМ. Живете, словно древние магараджи. Просто берете все, что пожелаете. А платит правительство.

– В рамках нашей страховки. И потом, – я кивнул на бинты, – мы отдаем Метрополии не только свое время и знания.

– Ладно, убедил. Сам что будешь?

– Ничего, я уже поужинал.

– Давай еще раз, со мной за компанию.

– Не хочу, спасибо.

– Нуууу, Слик…

– Тиа, я уже сказал, что только что набил брюхо. Не хочу.

– Вот так. Ты всегда думаешь только о себе.

Мне даже на секунду послышался всхлип в ее последних словах. Но уже через минуту природная общительность моей девушки взяла свое, и она, усевшись мне на колени, принялась взахлеб рассказывать подробности последнего рабочего дня:

– А вот еще! У меня сейчас новый учебный курс – знакомство с древней массовой культурой. Мы анализируем их киноленты на предмет того, как они влияли на общественное сознание.

– Опять про секс? – я слушал вполуха, меня больше интересовало полотенце, которое настойчиво соскальзывало с ее груди.

– Не только. Вчера, например, я изучала фильм о механическом перевороте.

– Что–то не припомню я такого из курса истории…

– Какой ты! Я же рассказываю про фильм! Это выдуманное будущее. Тогда были популярны апокалиптические мотивы, хотя это оправдано с точки зрения глобального маркетинга – данное мышление стимулировало всеобщее потребление…

– Ну и что?

– В той картине машины восстали и попытались уничтожить людей.

– Какие машины?

– Всякие. Неразумное общество создало человекоподобные механические устройства, агрессивные ко всему живому. Случилась война. Не как у нас с антропоморфами, а реальная, настоящая война.

– Ха–ха. Интересно. Ну и кто там победил?

– Кто–кто? Наши, конечно!

Гл.3. Линия Моллоя. Щедрое подаяние плебсу.

Пупырчатая от заклепок шкура «Фиделя» вздрагивала – техники, как всегда, что-то латали в последний момент, снаружи громко ругался старшина механиков Ноэль, поскольку один из баллонов с углекислотой оказался пустым, но Моллой не замечал предстартового шума и суеты. Когда было нужно, он умел отключаться от всего. Его тонкие пальцы гладили, почти ласкали экран планшета. Программу-подражатель Моллой написал сам. И назвал ее «Ван Дейк». Разве великий голландец не пытался подражать своему учителю Рубенсу, чтобы потом превзойти его? Хорошая тактика – сначала поравняйся и повтори, а потом обгони и уйди далеко вперед. «Ван Дейк» помогал ему визуализировать собственные архитектурные замыслы, причем делал это в строгом соответствии со стилями гениальных живописцев.

– Действие. Открыть файл Прайда, – Моллой не сдавался в попытке улучшить одну из своих работ.

Распознаватель голоса послушно выполнил его требование. Пред глазами архитектора разверзлась бесконечная лавовая пустыня. Потоки магмы дрожали раскаленным мерцанием, клокотали кипящие грязевые гейзеры, огненный Флегетон медленно увлекал свои тяжелые воды вдоль покрытых пеплом берегов, под напором сернистых газов в небо взлетали обломки горных пород. Буйство было, мрачность присутствовала, но Моллой не чувствовал завершенности композиции. Пейзаж казался разрозненным, словно состоял из нескольких и плохо совмещенных между собой элементов.

– Действие. Почерк Моне, – скомандовал Моллой.

Краски «потекли». Голубой цвет пробился сквозь угольно-карминовый хаос.

– Нет, не то, – вздохнул архитектор. – Импрессионизм тут не подходит. Действие. Стиль Кандинского.

Яркие краски на грани гротеска просто взорвали пейзаж. Фонтаны красного, желтого и фиолетового влили в Прайд оживление, но это было болезненное, на грани безумия, оживление. Моллой прикусил губу. Абстракция вымыла из рельефа идею автора и заменила ее собственной.

– Действие. Стиль Беклина, – после минутного размышления осторожно произнес он.

И через десяток секунд изумленно прошептал:

– Вау…

Словно белоснежные клыки пейзаж разрезали остроконечные скальные пики. Потоки лавы нашли свое отражение в бликах на темно-зеленых глыбах вулканического стекла. С поверхности Флегетона исчезли ленивые водовороты, его воды словно застыли. Картинка утратила вызывающие краски, но торжество неизбежности сквозило теперь во всем.

– Добавить элемент «Харон»? – на экране высветилось диалоговое окно.

– Принято.

Посередине реки появилась лодка. На ней – старик с белоснежными волосами, в серой хламиде и с тонким веслом в руке. Лодка везла гроб.

– Действие. Убрать лодку, добавить плот. И пусть вместо весла будет канат. Одежду Харона сделать черной.

«Ван Дейк» послушно внес изменения в пейзаж. С ними он потерял последние нотки умиротворения. Теперь от него повеяло тоскливой безнадежностью.

– Есть. Наконец-то, – по тонким губам Моллоя скользнула улыбка. – Сохрани его, Гвен.

Гвен, вернее Гвиневра – так он называл свой планшет. Кодовое имя есть лишь пароль обращения, маркер для голосового фильтра компьютера, так почему же ему не быть благозвучным? Но Гвиневре пришлось затаиться и уменьшиться до Гвен, потому что один из его соратников по бюро услышал, как Моллой обращается к планшету и поднял коллегу на смех:

– Глядите, что отмочил наш скромняга! Назвать дешевый гаджет именем жены короля Артура – надо же до такого додуматься! А свою холостяцкая берлогу, ты, наверное, окрестил Камелотом? Право, на меньшее не стоит соглашаться. Иначе некуда будет принести с работы Гвиневру. Эх, ты, сэр Ланселот Озерный!

Поэтому Гвен и никак иначе. Он пока не гордый рыцарь, а скромный трудяга – оруженосец. Но скоро, очень скоро на его плечо ляжет тяжелый меч признания суверена, и он поднимется с колен захудалости, поднимется уже тем, кто может называть Гвиневрой свою электронную помощницу без всякого стеснения. И надежды Моллоя были связаны отнюдь не с кроуд-файтингом и верным «Фиделем», в кресле пилота которого он провел без малого год, а с его работой и переходом в социальный класс «А». Пусть задания становились все сложнее, но отчисления РМ за них достигли небывалых размеров. А что касается смысла проектов, которые разрабатывал Моллой… он и сам не мог объяснить себе их сути. Но раз они приходили по правительственным каналам Метрополии, значит государство нуждалось в них, не так ли? Еще немного и главная цель жизни Моллоя будет достигнута. Несмотря на творческую профессию он не был мечтателем. Все его мечты имели срок исполнения.

Защитный шлем Моллоя, что лежал перед ним на приборной панели, вдруг ожил голосом Фарги, пилота «Варана», второго механизма их товарищества.

– Моллой, привет.

– Здравствуй, Фарги. Как твоя ящерица?

– Немного барахлит привод хвоста, но на пару боев его хватит.

– Все шутишь? Это же прямой убыток акционерам.

– Ничего, не всегда же им зарабатывать на наших шкурах. Где твой неверный? Мне нужно обсудить с ним тактику нападения.

– Опаздывает, как всегда.

– Вызови меня, когда он объявится.

Второй номер Моллоя, оператор оружия краулера имел экстравагантную внешность, за что его прозвали Янычаром, но пунктуальность не была его сильной стороной. Сколько раз он заставлял напарника нервничать, когда являлся за пять минут до начала турнира? Это просто чудо, что их до сих пор не разу не дисквалифицировали. Вот был бы скандал на все товарищество! «Фидель», как и все прочие спортивные роботы создавался на частные пожертвования граждан. Если машина хорошо дралась, то акционерное общество постепенно выходило в «плюс». Потому что за каждую победу платили звонкими сообщениями о пополнении РМ-баланса. Ну, и еще можно было делать ставки на тотализаторе. Особенно удачливые могли заработать на кроуд-файтинге состояние, но большинство болталось вокруг нулевого баланса по обе его стороны. Иное дело – пилоты. Им не приходилось раскошеливаться при подготовке к очередному турниру. Их взнос в общее дело ограничивался полисом медицинской страховки. Это потому, что каждый третий оператор получал в боях травмы различной степени тяжести. Но это мало кого пугало, конкурс на места пилотов всегда был сумасшедшим. Чтобы попасть в кресло «Фиделя» Моллою пришлось несколько лет каждую вторую ночь проводить в бесконечных виртуальных турнирах. Помогло то, что он никогда не терял хладнокровия. И математические способности архитектора. Моллой без труда читал «геометрическую» схему битвы, поэтому «Фидель» часто начинал бой на самой выгодной позиции. Ему прочили большое будущее в кроуд-файтинге, но Моллоя не вдохновляла спортивная карьера. Он пришел сюда исключительно ради РМ–заработка.

Над воротами технического зала зажглась цепочка оранжевых прожекторов.

– Двадцать минут до начала отборочного раунда. Операторам приготовиться! – Моллой много раз видел эту дикторшу и всегда удивлялся, откуда у этой кукольной блондиночки в голосе столько бездушной жестокости.

В стекло кокпита снаружи застучала нетерпеливая рука. Это был Фермин, администратор команды. По его красному лицу стекали капли пота, от волнения он облизывал губы. Впрочем, Фермин всегда нервничал и вносил в последние минуты перед боем совсем ненужную суету.

– Выключайся, Гвен, – флегматично сказал Моллой, после чего вручную отодвинул прозрачный люк из карбонового стекла. – Ну, чего опять?

– Моллой, мы меняем второго пилота.

– Что???!!! – теперь занервничал уже сам Моллой.

– С Фаридом никто не может связаться. Он куда–то исчез.

Верно. Коммуникатор стрелка не подавал признаков жизни.

– Мы завалили его страницы в сети сообщениями, но все без толку, – пожал плечами Фермин. – Хорошо, что я успел внести изменения в заявку.

– Кто он?

– Отличный парень. Опытный. Зовут Полди. Он уже осваивается во второй капсуле. Можешь пообщаться.

Холодные серые глаза Моллоя внимательно исследовали дерганую мимику администратора. Ситуация была нерядовая, но вполне решаемая. Сотни пилотов ждали своего часа в резерве. Кому–то из них сегодня повезло. Конечно, на карту поставлена репутация команды, заработок акционеров и здоровье самих операторов. Но такое иногда случается, странно еще, что бесшабашный Фарид не подвел их раньше. Хотя боец он был классный, не отнять. Но все равно – что-то было не так. Какую–то фальшь уловил Моллой в бегающих глазках Фермина, он явно рассказал не все. Впрочем, Моллой умел сосредотачиваться на главном. А главное должно было начаться уже через пятнадцать минут.

– Ладно. Я понял. Это все?

– Нет, – Фермин замялся. – Слушай, если хочешь, то можешь снять свою ставку. Организаторы пойдут навстречу, я договорюсь.

В этом раунде верхнюю планку тотализатора установили на пятидесяти РМ. Поставить на свое мастерство для пилота было вопросом чести.

– Я не собираюсь этого делать, – в голосе Моллоя промелькнула нотка брезгливости. – И тебе не советую.

– Нет-нет, я так, на всякий случай…

– Коэффициенты букмекеров взлетели?

– Да, с один, точка четырех до трех с половиной.

– Отлично, – Моллой удовлетворенно улыбнулся.

Его худая рука снова взялась за ручку люка.

– Выложи на страничку «Фиделя» – первый пилот посвящает стартовый бой всем нашим инвесторам. Когда меняются люди, на помощь приходит ударная мощь.

– Хорошая идея. Удачи!

– Спасибо, Фермин. Не вздумай менять ставку, слышишь?

Администратор еще грохотал ступенями приставной лестницы, а Моллой уже нажал кнопку интеркома.

– Здесь Полди, – прозвучал из наушников шлема молодой и насмешливый голос.

– Первый пилот Моллой.

– Будем знакомы.

– Мне не помешает информация.

Ироничное фырканье.

– Три года в файте. Восемь тысяч девяносто шестой в рейтинге.

Солидно. Опыт больше, а позиция выше, чем у него самого. Через компьютер «Фиделя» Моллой быстро нашел личное дело своего нового напарника. Белобрысая веснушчатая дылда, приятная улыбка, но в глазах искры веселой бесшабашности. Положительная статистика побед и поражений. Трижды доходил до финальной пульки Кубка Провинции, но в призеры не пробивался. Сам Моллой споткнулся на уровне одной второй чемпионата Венториса, причем считал это серьезным достижением.

– Ясно…, – протянул Моллой. – А почему остался без команды?

– Это связано с переменой места работы, – прозвучал ответ, который вполне мог быть поразвернутей. – Ты не парься. Последние полгода я сидел за рычагами именно краулера.

– Значит, ротор с манипуляторами не спутаешь?

Из динамика плеснуло смешком:

– Ты только дай мне позицию для атаки, а уж я не подведу.

В кроуд –файтинге установилась прочная градация стальных бойцов: краулеры – универсальные машины с хорошей защитой, но неповоротливые, страйдеры – юркие метатели различных снарядов, скарпоны – аппараты с лобовой броней и атакой с задней линии (к ним, в частности, относился «Варан»), элеваторы – роботы, где была сделана ставка на низкий клиренс и мощный подъемный механизм.

Каждая машина была выполнена на железном каркасе. Применение синтетических материалов, равно как и современных биотехнологий строго регламентировалось. Организаторы турниров тем самым преследовали несколько целей: и романтизацию древних, уже ставших классикой произведений о войнах между людьми и роботами, и простоту исполнения (файтера для боев можно было при желании собрать в небольшой мастерской), а самое главное – лимитировался расходный бюджет. Поскольку механизмы создавались на пожертвования акционеров команд, правительство Метрополии решило уравнять их возможности и сделать главную забаву планеты максимально доступной для простых граждан. По ценам свободного рынка на комплектующие, каждый участник соревнований не должен был стоить дороже 28 000 РМ. Чем больше народу входило в число инвесторов команды, тем меньше был их ежемесячный донорский платеж, но и доходы падали соответственно. Еще несколько лет назад оптимальным считалось акционерное общество в тысячу человек, но популярность кроуд-файтинга все росла, поэтому каждому товариществу разрешили иметь двух роботов на арене.

У команды, за которую выступал Моллой их было именно столько. Мощный краулер и быстрый скарпон. «Фидель» принадлежал к классическому типу железных монстров. Две стальных клешни-манипулятора делали его похожим на краба, а роторный вал с шипами надежно прикрывал тыл. Он двигался не слишком быстро, маневренность не входила в число его сильных сторон, но, если «Фиделю» удавалось запереть противника в углу площадки, тому приходилось несладко. Название роботу придумал Моллой. «Точный», «Расчетливый», «Верный» – железный гладиатор гордо заявлял о своих достоинствах. Цвета «Фиделя» – сапфирово–синий с зеркальными панелями кокпитов, а эмблема – серебряный скарабей на лобовом отражателе. Высотой робот немного превосходил африканского слона и имел более широкую базу. И в очном поединке против него у слона не было бы ни единого шанса.

– Внимание! Пять минут до начала отборочного раунда. Просьба пилотам – занять свои места.

Вспыхнули желтые прожектора. Моллой нажал кнопку стартера. Корпус «Фиделя» завибрировал моторной дрожью.

– Зря гоняешь движок. Нас посеяли восьмыми.

Результаты жеребьевки скидывались в штабы команд и на компьютеры пилотам за минуту до старта. Одновременно с ними приходила схема и очередность выезда из технического зала в буферную зону. Но Полди сказал об этом раньше официального объявления.

– Откуда знаешь? – с подозрением поинтересовался Моллой.

– Ха–ха. Я уже давно варюсь фрикаделькой в супе файтинга. Имею связи.

– Понятно. А какие еще интересные сплетни плавают в этом бульоне?

– Вроде бы в первом нашем бою будет площадка номер восемь.