Полная версия
Дитя зла. Дела ведьм. Часть вторая
Глава 7
С тех пор как он вместе с Энджи здесь поселился, эта дверь не открывалась ни разу. Показывая ему отцовский дом, девушка провела его по всем комнатам и закоулкам, открыла все замки и двери. Лишь эта дверь так и осталась запертой.
– Что там? – спросил тогда заинтригованный Егорша.
– Подвал, он забит всякой рухлядью и хламом. Там нечего смотреть, я туда с детства не заходила.
– Десяток лет? – удивился он.
– Да нет, – усмехнулась она, – все два. Последний раз отец меня там запирал, когда мне было пять лет. С тех пор я туда ни ногой.
Её лицо дрогнуло, и Егорша вдруг явственно увидел в ней ту самую маленькую девочку, запертую в тёмном подвале за какую-то, возможно, пустяковую провинность. Он почувствовал её страх и отчаяние, мысленно услышал слёзы и мольбы. Обняв девушку, Егорша прижал любимую к себе:
– Не бойся, теперь никто и никогда не запрёт тебя ни в этом подвале, ни в каком другом.
Спускаясь сейчас по скрипучей лестнице, он вдруг вспомнил этот разговор и ему стало стыдно, ведь он собирался нарушить данное обещание.
«Это только ради её безопасности», – пытался он себя успокоить.
Затхлый воздух давно непроветриваемого помещения бил в нос. Поэтому, первое что он сделал спустившись, это открыл фрамуги пары узких окон, расположенных под самым потолком. Дышать стало сразу легче.
Пробираясь между накрытой простынями старой мебелью и скопищем коробок, Егорша продвигался по довольно обширному помещению и пока не понимал, каким образом здесь можно разместить Энджи. Тусклый свет, едва проникающий через заросшие снаружи кустарником узкие окна, пыль и большое обилие хлама требовали неимоверных усилий и много времени на приведение подвала в более или менее подходящее место для нахождения здесь человека. А времени у Егорши было мало. Он не мог допустить, чтобы сегодня ночью Энджи снова отправилась в свой дикий и опасный вояж.
Уже почти отчаявшись, он дошёл до конца подвала и вдруг увидел маленькую дверь. Оббитое железом полотно венчала внушительная щеколда. Она то ли заржавела, то ли сама по себе была такой тугой, но на то, чтобы её отодвинуть, Егорше пришлось приложить немало усилий. Наконец, она поддалась и он распахнул заскрипевшую дверь. Нажав выключатель, включил свет. Допотопная лампа накаливания, покрытая толстым слоем многолетней пыли, потрескивая и мигая, скудно освещала крохотную конуру. Узкое окно под потолком было закрыто решёткой, а металлическая кровать с пружинами в углу и маленький столик у стены говорили, что эта комната явно предназначалась для жилья. Но кто здесь мог жить? Неужели Энджи?
Егорше стало не по себе. Воображение тут же нарисовало ему жуткую картину: маленькая белокурая девочка, забившись в угол, горько плачет от страха и тоски.
«Бедняжка! За какие же провинности тебя так сурово наказывал отец? Что он за зверь такой, если мог запирать здесь свою малолетнюю дочь?»
Как бы то ни было, но это было подходящее место. Находясь здесь ночью, Энджи не сможет никуда уйти и причинить вред себе или другим.
«Я не оставлю её здесь одну, мы вместе переживём эту ночь»
Утешившись этой мыслью, Егорша отправился за тряпками и водой. Нужно было успеть до вечера привести эту жуткую комнату в порядок.
Проснувшись уже далеко за полдень, Энджи первым делом посмотрела на свои руки и ноги. Увиденное привело её в отчаяние.
«Значит, сегодня ночью я опять выходила из дома и снова кого-то убила».
Ребёнок, тоже проснувшись, требовательно заворочался.
«Она опять хочет есть, – с тоской подумала девушка и отправилась на кухню.
Открыв холодильник, она выдвинула ящик и увидела заботливо подготовленное для неё мясо. Выбрав самый крупный кусок, она положила его на тарелку и с жадностью впилась зубами в сырое мясо. Закончив с ним, она взяла второй и ела его уже не спеша, откусывая маленькие кусочки.
Так с мясом в руках и застал её зашедший на кухню Егорша.
– Привет, – грустно кивнул он, – я вижу, ты прекрасно обходишься без сковородки.
– Да, это лишнее.
– Нам нужно поговорить.
Энджи подняла на него глаза и несколько раз демонстративно отрицательно покрутила головой, показывая при этом окровавленным пальцем на свой живот. Егорша в ответ вопросительно поднял брови и показал пальцем вначале на живот девушки, затем на своё ухо.
«Да, – кивнула Энджи, – она нас слышит и понимает».
Егорша растерянно развёл руками, она показала глазами на лежащий на краю стола блокнот.
«Понял», – кивнул он и, сев рядом, взял ручку и начал писать.
«Зоран был прав, наш ребёнок – зло!!!???» – прочитала она и в ответ кивнула.
«И что думаешь делать?»
В ответ Энджи показала пальцем на живот, а затем сложила руки крестом.
«Ты хочешь сказать, что нужно избавиться от ребёнка?»
«Да».
«Но как?»
«Аборт», – ответила она одними губами.
«А разве на таком сроке его делают?»
Энджи пожала плечами.
Сидящий на пороге Ярый, наклоняя голову то влево, то вправо, с явным удивлением наблюдал за их оживлённой безмолвной беседой. Вероятно, для его большого, но всё же собачьего ума, понять сейчас людей было недоступно. В конце концов, потеряв надежду вникнуть в суть разговора, он обречённо пошёл к своей миске и приступил к еде.
Закончив с завтраком, Энджи встала, помыла руки и жестом попросила ручку у Егорши.
«Что я делала ночью?»
«Ярый воровал для тебя кур, а ты пила их кровь прямо из раны», – он решил не смягчать и не дозировать информацию, она была вправе знать всю правду.
– Фу, – сморщилась Энджи.
Услышав голос хозяйки, Ярый оторвался от миски и внимательно на неё посмотрел. Она, заметив это, сделала непроницаемое лицо и снова склонилась над блокнотом.
«Значит, Ярый подчиняется Софочке?»
«Да, и довольно усердно».
«Бедолага. Что было потом?»
«Потом ты пошла домой, включила ужастик для ребёнка и легла спать».
Энджи облегчённо вздохнула и снова начала писать.
«Слава богу, что я не человека убила».
«Пока да, но неизвестно, надолго ли нашей деточке хватит кур. Кстати, тебя видели люди на улице. В своей ночной рубашке и с кровью на лице ты произвела неизгладимое впечатление».
Энджи подняла на него испуганный взгляд. Егорша снова склонился над блокнотом.
«Это очень опасно. Сначала пойдут разговоры, затем начнётся охота на ведьм. А ты уже знаешь, на что способны напуганные люди».
«И что делать?»
Он немного заколебался, но потом всё же написал:
«Пока ребёнок в тебе, нельзя ночью выходить на улицу. Ты себя не контролируешь и даже не знаешь, что творишь».
«Но как ты меня не пустишь?»
Он тяжело вздохнул и повернул к ней блокнот с новой записью:
«Я был сегодня в подвале и нашёл ту странную комнату».
Прочитав, Энджи вздрогнула, в её взгляде промелькнул страх и она отрицательно замотала головой:
«Нет!»
«Это единственное место, где можно переждать ночь без приключений. И ты будешь не одна, я буду с тобой».
Он с тревогой смотрел на её лицо, по которому за минуту пробежала волна самых разных чувств: от страха и неприятия до смирения и решительности.
«Хорошо, ты как всегда прав. Только нужно будет запастись достаточным количеством мяса. По ночам она требует от меня еды и, если её не накормить, она просто разорвёт меня на части».
«Понял, я схожу сегодня в магазин. Всё будет хорошо, мы это переживём».
Они встали и обнялись. Прижимая к себе Энджи, Егорша почувствовал вдруг сильный толчок в живот. Отстранив от себя любимую, спросил:
– Ревнует, что ли?
– Возможно, – вздохнула она и, повысив голос, добавила:
– А завтра мы съездим к врачу, мамочке нужно убедиться, что с Софочкой всё в порядке.
Глава 8
Егорша неплохо постарался, и мрачная конура после его тщательных усилий превратилась в более или менее приемлемое место для ночёвки. Вымытое до блеска узкое окно пропускало ещё больше света благодаря тому, что густой кустарник за ним был вырублен под корень. Железная кровать блестела, как новенький полтинник и, застеленная чистым бельём, манила прилечь и отдохнуть. На небольшом столике, покрытом неизвестно откуда взявшейся скатертью, стояли ваза с цветами и поднос с фруктами. Хоть Энджи сейчас и наотрез отказывалась есть «траву», Егорша решил, что вид разноцветных плодов вносит довольно ощутимую долю в скудный уют и эстетику этой мрачной кельи, поэтому поставил блюдо в центр стола. В углу стояла сумка-холодильник с заготовленной для ночной трапезы дитяти свежайшей говядиной.
Новая лампочка, одевшись в белый нарядный абажур, мягко освещала комнату. Возле кровати, ожидая ночной смены, пристроился небольшой ночник-светильник в форме бабочки, когда-то выгонявший тени из углов для малышки Энджи. Пришло время старичку снова послужить своей выросшей хозяйке.
Также в углу под потолком, Егорша установил камеру видеонаблюдения, снятую им со двора. Если ему придётся покинуть комнату, та оставит свидетельство того, что будет происходить в его отсутствие. Письменно посовещавшись с Энджи, он, хоть ему и не нравилась эта затея, всё же повесил на стене небольшой телевизор, принесённый им из спальни.
«Пусть „оно“ слушает ночью свои ужастики, ведь неизвестно, как ребёнок себя поведёт, не получив то, что хочет» – думал он, проверяя работу приёмника.
О себе Егорша тоже позаботился и принёс раскладушку, которая заняла почти всё оставшееся пространство в небольшом помещении. Также он спустил в подвал кресло, поставив его снаружи, за дверью, на тот случай, если для того, чтобы удержать Энджи, ему придётся запереть в комнате на щеколду и нести вахту извне. Ведь во время сна, её полностью контролировало «чудовище», так теперь мысленно называл свою дочь будущий отец. А раз так, то надо быть готовым ко всему.
Ярого, верного слугу ещё нерождённой великой ведьмы, было решено на ночь закрыть в вольере. Его воля, судя по всему, было полностью подавлена госпожой, и поэтому невозможно было предсказать, как он себя поведёт ночью.
«Не хватало ещё, чтобы он кинулся на меня или на тебя. Пусть отдохнёт в клетке. Нам и без него будет не скучно», – написал Егорша в блокноте.
Чем ближе подходило время заточения, тем мрачнее становилась Энджи.
«Мне страшно», – написала она.
«Мне тоже, но я буду с тобой, чтобы ни случилось, – ответил он, – ты мне расскажешь про эту комнату?»
Немного поколебавшись, она ответила:
«Я была ещё очень мала и почти ничего не помню, кроме страха и одиночества».
«Судя по обстановке, ты там провела не один час. Кровать, решётка, железная дверь. Так запирают опасных безумцев, но никак не маленьких девочек».
Энджи пожала плечами, по всему было видно, что эта тема ей неприятна. Но вдруг выражение её лица изменилось, пришедшая мысль настолько сильно её поразила, что она чуть не вскрикнула. Прикрыв левой рукой рот, чтобы не нарушить тишину, быстро написала:
«А вдруг я и была опасна?»
Егорша лишь усмехнулся и ответил:
«Ты была лишь ребёнком» – не дописав фразу, он поднял изумлённый взгляд на девушку.
Вырвав из его рук блокнот, Энджи написала:
«Она тоже!» – и показала на свой живот.
– Ты хочешь сказать… – не в силах удержать слова, он заговорил вслух.
– Тс-с-с… – девушка испуганно прижала палец к губам, – это лишь моё предположение.
Некоторое время они подавленно молчали, каждый пытался осмыслить для себя высказанное Энджи «предположение».
«Неужели я была таким же чудовищем? Мне трудно в это поверить. Но это объясняет, почему отец запирал меня в подвале, а не просто ставил в угол. Возможно, и последующая холодность родителей объясняется именно этим. Но если это так, и я с детства проявляла ведьминскую сущность, то почему это прекратилось? Ведь до того, как Прасковья передала мне свой дар, я не замечала за собой каких-либо магических способностей. Я была абсолютно обыкновенной, как все, и это меня сильно расстраивало. Мне хотелось чем-то выделяться, быть особенной, а я была самой заурядной, – она мысленно усмехнулась: – Вот говорят же – будь осторожен в своих желаниях, потому что рано или поздно они сбудутся. Моё сбылось: я стала ведьмой. Что может быть эксклюзивней и круче? А мне это счастья не принесло. Получив то, что выделило меня из толпы, я лишь мечтала снова стать самой обыкновенной. Но если я была ведьмой уже в малолетстве, то куда всё делось? Я это как-то переросла? Но тогда остаётся надежда, что и Софа перерастёт. Хотя как можно перерасти магию? Она или есть, или её нет. Значит… – Энджи почувствовала, что подошла достаточно близко к разгадке, – каким-то образом эта магия из меня исчезла. Но как?»
И вдруг она вспомнила, что проезжая первый раз по Глухово, ещё до встречи с матерью в старом доме Прасковьи, ей показались те места смутно знакомыми. И сам дом она тогда безошибочно определила. Возможно, она бывала там раньше. Скорее всего, как раз где-то в возрасте пяти лет, после чего и исчезла магия, а отец перестал запирать её в подвале.
От этой мысли Энджи нетерпеливо заёрзала на стуле. Егорша вскинул на неё вопросительный взгляд, но она отрицательно помотала головой. Нельзя было отвлекаться и терять нить того клубка, который она начала потихоньку разматывать.
«Если я там была, то это значит, что меня возили к Прасковье. И, скорей всего, это была мама. Возможно, отец даже ничего не знал об этой поездке. Ведь, разыскивая маму с МЧС, он понятия не имел о старухе. Иначе бы папочка наведался к ней первым делом. Вероятно, Прасковья тогда каким-то образом вытянула из меня магию и я стала обычным ребёнком».
Впервые за последние недели Энджи пожалела, что матери нет в живых. Ведь та была единственным человеком, который мог бы подтвердить или опровергнуть её теорию.
«Уж не знаю, что я вытворяла, будучи малолетней ведьмой, но вряд ли я заставляла маму убивать кур. Я, конечно, не идеальна, но во мне нет злобы и жажды крови, а Софа другая. Я не могла быть исчадием ада, а потом вдруг стать душкой. У меня в животе сидит зло, об этом и говорил Зоран, и такое, что даже предки были напуганы. Получается, нужно ехать в Глухово и нейтрализовать Софу, но кто сможет вытянуть из неё магию, если на данный момент она и есть единственная в роду и очень могущественная ведьма?»
На этот вопрос она не нашла ответа, а скорее всего, его и не было. Надежда, едва вспыхнув, тут же угасла. Оставался только один выход – обратится за помощью к медикам.
Время приближалось к одиннадцати вечера, а это означало, что пора было добровольно уединяться в камере. Подойдя к обитой железом маленькой двери в самой глубине подвала, Энджи нерешительно взялась за ручку. Вздохнув, она подняла на стоявшего рядом Егоршу взволнованный взгляд. Он постарался вложить в ответный взгляд как можно больше любви и уверенности. Немного помедлив, девушка дёрнула ручку на себя и дверь бесшумно открылась.
– Ты смазал петли? – всё ещё не решаясь войти, спросила Энджи. – У меня с тех времён до сих пор в ушах стоит это зловещий скрежет.
– Конечно, смазал, – кивнул он, – я постарался сделать всё возможное, чтобы эта комната не выглядела столь угнетающе. Зайди и оцени.
Девушка шагнула внутрь и огляделась.
– Ого, да ты просто волшебник! – улыбнулась она. – Здесь даже стало уютно.
– Я старался, – ответил он, заходя вслед за нею и закрывая за собой дверь.
Глава 9
Сев на кровать, Энджи ещё раз оглядела свою ночную тюрьму. Если бы не воспоминания о нахождении здесь ещё ребёнком, эта комната могла показаться вполне даже симпатичной. Егорша очень постарался, и она была ему за это благодарна. Похлопав рукой рядом с собой, девушка пригласила любимого присесть. Обнявшись и наслаждаясь близостью друг друга, они просидели так несколько минут.
– Как она? – шёпотом спросил Егорша, кивая на живот девушки.
– Вроде спит.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Чем займёмся? Я прихватил с собой карты, может, сыграем в дурачка?
– Нет, не хочется, – сдерживая зевоту, ответила Энджи. – Хочу спать.
– Тогда ложись, я тоже подремлю, а то почти сутки без сна.
Накрыв девушку одеялом и включив ночник, Егорша выключил верхний свет и, поцеловав устроившуюся на кровати Энджи, лёг на раскладушку. Несмотря на неудобное, узкое ложе стоило ему положить голову на подушку, как сознание, ускользнув, покинуло усталый мозг. Намерения быть начеку и держать всенощную вахту были забыты, и он крепко заснул.
Светящаяся бабочка, застывшая с распахнутыми в полёте крыльями, несколько часов отлично справлялась со своей задачей и наполняла комнату мягким, желтоватым светом. Но когда время подошло к трём, она вдруг замерцала и, вспыхнув, начала медленно затухать. Всё погрузилось во тьму, лишь слабые отблески лунного света проникали через узкое окно.
Энджи застонала и села на кровати. Посидев немного, она встала и подошла к двери. Взявшись за ручку и безуспешно подёргав её туда-сюда, девушка, беспомощно свесив руки и опустив голову, на некоторое время застыла рядом, как бы раздумывая, что делать дальше. Затем развернувшись, она сделала шаг к лежащему на спине и мирно спящему Егорше. Склонившись, Энджи некоторое время как будто бы внимательно вглядывалась в его лицо, затем протянула руку и слегка провела сначала по одному переднему карману джинсов, затем и по другому. Ключа в них не было, вероятно, он лежал в заднем.
Со двора послышался тоскливый, рвущий душу вой Ярого, запертого в вольере. Энджи подняла голову как бы прислушиваясь, затем попыталась перевернуть Егоршу на бок. Взявшись за его плечи и бедро, она достаточно легко сдвинула отяжелевшее во сне тело. В тот миг когда её рука вытаскивала связку ключей из заднего кармана, Егорша открыл глаза. Пару секунд, пока сознание возвращалось в реальность, он не понимал, где находится и что Энджи с ним делает, но вспомнив, схватил её за руку и вырвал только что добытые ключи.
– Ты что делаешь? – задал он вопрос, на который и так знал ответ.
Вскочив на ноги, он посмотрел в глаза девушки и сердце его испуганно ёкнуло. Остекленевший взгляд свидетельствовал о том, что до Энджи он сейчас не достучится.
– Так, спокойно, – отступив на шаг, он взял в руки сумку с мясом, – ты хочешь есть? Для этого тебе не нужно никуда ходить, вот… – он расстегнул молнию и, вытащив кусок мяса, протянул его девушке.
Ноздри Энджи, втянув запах, возбуждённо расширились и, выхватив говяжью вырезку из рук Егорши, она жадно впилась в неё зубами. Он было облегчённо вздохнул, решив, что запасов мяса должно хватить на то, чтобы пережить ночь без особых приключений, но девушка вдруг гневно откинула в сторону предложенное угощение.
– Что не так? – испуганно спросил Егорша и, почувствовав недоброе, начал пятиться к двери. – Чем тебе не нравится мясо? Оно не свежее? Неужели продавец меня обманул, он ведь говорил, что оно сегодняшнее, утреннее…
Наблюдая за каждым движением разгневанной девушки, он пытался разговором отвлечь её внимание, а сам нетерпеливо тыкал ключ в замочную скважину. Руки дрожали, ключ никак не желал попадать туда, куда нужно, в душе начала подниматься паника. Глядя в искажённое то ли голодом, то ли яростью лицо любимой, Егорша отчётливо осознал, что находится в опасности.
– Я понял, дорогая, мясо тебя сейчас не устраивает, – продолжал он заговаривать ей зубы. – Тебе, милая, наверное, нужна свежая кровь.
Наконец, ключ попал в полагающееся ему место. Обострённый слух девушки распознал один его поворот в замке, затем второй. Тело её напряглось, она была готова кинуться на возлюбленного, чтобы получить свободу.
– Не волнуйся, оставайся здесь, я выйду на минуточку и принесу тебе всё, что нужно, – продолжая говорить то, что первым приходило в голову, Егорша готовился к тому, чтобы открыть дверь и успеть не только выскочить, но и закрыть её за собой.
Энджи не сводила с него глаз и вряд ли вникала в смысл его слов. Оставалось надеяться на то, что Софа, руководимая кровожадными инстинктами, в силу своего эмбрионального состояния ещё не блещет умом и сообразительностью, и её реакция будет не столь быстра.
Ярый снова дал о себе знать. Его вой, длительный и страстный, был больше похож на арию, чем на тривиальный вой. Тембр и сила звука менялись, то уменьшаясь, то нарастая. Энджи, привлечённая руладами пса, всего лишь на миг повернула голову к окну. Этим не преминул воспользоваться Егорша и, толкнув дверь, юркнул в щель и тут же, поспешил закрыть её за собой, но навалившаяся изнутри Энджи, не давала ему это сделать. С большим трудом ему всё же удалось захлопнуть дверь и задвинуть щеколду.
– Ух, – облегчённо выдохнул он, вытирая выступивший со лба пот.
Дверь сотрясалась от ударов разъярённой девушки, кидавшейся на неё изнутри всем телом, но обшитое железом полотно и внушительная щеколда хорошо сдержали натиск.
– Да, дело плохо… – пробормотал расстроенный Егорша, обессилено упав в кресло.
Некоторое время Энджи ещё ломилась в дверь, но потом всё стихло. Приложив ухо, он прислушивался, пытаясь понять, что же она там делает. Но из комнаты не доносилось ни звука.
«Спать легла? Вряд ли, это было бы слишком просто».
Осипший Ярый ещё какое-то время продолжал выть. Делая небольшие паузы, он вновь и вновь заводил свою тоскливую песню, вызывающую в душе Егорши страх и смятение. Затем и он затих.
«Слава богу, всю душу уже вымотал, – грустно подумал он. – Завтра ждём рассерженных соседей».
Снова и снова он прислушивался к тому, что происходило в запертой комнате, и абсолютная тишина беспокоила его всё больше. Несколько раз он порывался приоткрыть дверь, чтобы взглянуть, что же там происходит, и каждый раз с трудом удерживал себя от этого порыва.
Вспомнив про установленную в комнате видеокамеру, он почти бегом побежал за ноутбуком. Настроившись на канал трансляции, с волнением уставился на экран. Кровать, угол стола, накрытый белой скатертью, край раскладушки. Но где же Энджи? Её на экране не было.
«Странно, – уже не на шутку забеспокоился он, – куда она могла деться из закрытой комнаты? А, может, стоит у двери, прижавшись к стене, и ждёт, пока я зайду? Ведь вход как раз не попадает в зону покрытия камеры. Мне что-то с трудом верится в то, что Софа может сейчас проявить такую сообразительность, но тогда где же она?»
Нужно было зайти и проверить. Немного поколебавшись, Егорша начал отодвигать щеколду в сторону. Несмотря на то, что он её тщательно смазал, такая внушительная и тяжёлая железяка, соприкасаясь с другими поверхностями, не могла скользить абсолютно бесшумно. И звук отодвигаемого запора должен быть слышен изнутри, но вновь и вновь прислушиваясь, взволнованный тюремщик не слышал никакой реакции своей заключённой. Ни шороха, ни звука шагов.
Но вот щеколда отодвинута. Готовясь в любой минуту снова захлопнуть дверь, Егорша рывком её распахнул и заглянул внутрь. Никого. Комната была пуста.
Глава 10
Закрыв на всякий случай дверь на ключ, Егорша заглянул под кровать, затем под свисающую почти до пола скатерть, и даже под раскладушку, но Энджи нигде не было. Недоумевая, куда и как могла испариться девушка из наглухо закрытой комнаты, он поднял глаза вверх и увидел распахнутое настежь узкое окно. Аккуратно снятая решётка скромно стояла в углу за столом, где также лежали и выкрученные из неё болты.
«Вот идиот! – рассердился он сам на себя, – Как же я не подумал! Понятно, что пятилетний ребёнок не сможет снять решётку, но взрослая женщина – запросто. А, кстати, где интересно, она взяла отвёртку? И какой дурак прикручивает решётку изнутри, а не снаружи?»
На то, чтобы посыпать себе голову пеплом время не было, и Егорша ринулся во двор. Ещё издали он увидел распахнутую настежь дверцу вольера.
«И своего помощника выпустила, как же без него!»
Выбежав со двора, он прямым ходом направился туда, куда прошлой ночью наведывались Энджи со своим напарником. Приближаясь к дому, из которого вчера выбегал разъярённый мужчина с ружьём, Егорша всерьёз опасался увидеть распластанное на дороге тело Ярого. Увидев абсолютно пустую улицу, он облегчённо вздохнул.
«Слава богу, здесь у них всё прошло беспрепятственно», – подумал он, разглядывая окровавленные белые перья брошенной на обочине курицы.
Обежав все места, где в прошлый раз Ярый добывал для своей госпожи свежую кровь, Егорша так нигде и не встретил ни девушки, ни собаки. Начинало уже светать и не зная, куда парочка могла ещё отправиться, он вернулся домой, надеясь застать Энджи спящей на диване.
Но диван был пуст. В поисках девушки он сначала поднялся в спальню, обошёл все комнаты, а затем спустился в подвал, но ни её, ни собаки нигде не было.
«Где же их носит? Уже совсем светло, скоро народ валом повалит на работу, а по улицам бродит такое чудо – босиком, в ночной рубашке и с кровью на щеках».
Не в силах усидеть на месте, Егорша встал и вышел из дома, решив послоняться по посёлку в надежде найти Энджи.
