Улица с односторонним движением. Берлинское детство на рубеже веков

IX. Люди, запертые в пространстве этой страны, утратили способность видеть очертания человеческой личности. Каждый свободный человек предстает перед ними чудаком. Представим себе альпийскую горную гряду, которая, однако, выделяется не на фоне неба, а на фоне складок темного полотна. От величественных форм остался бы лишь смутный силуэт. Именно так тяжелый занавес заслонил небо Германии, и профили даже самых выдающихся людей нам не видны.

X. Вещи утрачивают теплоту. Предметы повседневного обихода едва заметно, но неумолимо отталкивают от себя человека. В итоге он должен изо дня в день проделывать колоссальную работу, преодолевая тайное – отнюдь не только открытое – сопротивление, исходящее от них. Их холодность он должен возместить своим теплом, чтобы не закоченеть среди них, и с бесконечной осторожностью касаться их колючек, чтобы не истечь кровью. Ему нечего ждать помощи от ближних. Кондукторы, служащие, ремесленники и продавцы – все чувствуют себя частью непокорной материи, опасность которой они стремятся подчеркнуть своей грубостью. И даже жизнь страны отмечена деградацией вещей, которая следует за упадком человека и становится его наказанием. Страна, как и вещи, изнуряет человека, и немецкая весна, которая никак не наступит, – лишь одно из бесчисленных сходных проявлений разрушающейся немецкой природы. В этих условиях живется так, словно давление воздушной массы, которое ложится на каждого, вдруг, вопреки всем законам природы, в этих краях стало ощутимо.

XI. Всякое человеческое движение, будь то духовного или естественного происхождения, совершаясь, наталкивается на колоссальное сопротивление окружающей среды. Дефицит жилья и удорожание транспорта способствуют полному уничтожению свободы передвижения и права выбирать место жительства – элементарного образа европейской свободы, который в определенных формах существовал даже в Средневековье. И если тогда человека сковывали естественные связи, то теперь он вынужден быть частью неестественной общности. Мало что так усиливает роковую, заразительную тягу к перемене мест, как ограничение возможностей выбирать, где жить и куда ехать, и еще никогда свобода перемещения и разнообразие средств передвижения не соответствовали друг другу в столь малой степени.

XII. Всякая вещь, непрестанно смешиваясь и утрачивая чистоту, теряет свою сущность, и на место подлинности приходит двусмысленность, – город не исключение. Границы больших городов, которые своей невероятной способностью успокаивать и придавать уверенность замыкают созидающего человека в пределах безопасной территории и могут вместе с горизонтом лишить его ощущения вечно бодрствующих стихийных сил, повсюду нарушаются вторжением сельской местности. Не ландшафтом, а самым удручающим, что есть за городом, – пашней, шоссе, ночным небом, не окутанным красной дрожащей дымкой. Даже в обитаемых землях горожанин оказывается беззащитен и помещен в ту неясную и совершенно ужасающую ситуацию, в которой он вместе с несчастьями обезлюдевшей равнины вынужден вмещать в себя отродье городской архитектоники.

XIII. Вещи, которые сейчас производятся, полностью лишились благородного безразличия по отношению к сферам богатства и бедности. Каждая из них ставит клеймо на своего хозяина, у которого остается единственный выбор – предстать в образе бедняка или спекулянта. Ибо если истинная роскошь имеет такую природу, что дух и общительность способны проникнуть в нее и сделать ее незаметной, те предметы роскоши, которые распространяются сегодня, выставляют напоказ излишество настолько бесстыдное, что перед ним отступает любое духовное воздействие.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В подвале Пале-Рояль в Париже, в доме с номером 113, в конце XVIII – начале XIX века находилось знаменитое казино, также известное как публичный дом. – Здесь и далее – примечания переводчиков.

2

Из сонета, написанного Беньямином и не опубликованного при его жизни.

3

Вольная цитата из стихотворения Теодора Фонтане, где эта поговорка, авторство которой не установлено, перефразируется: «Лишь серьезность создает человека, лишь усердие создает гения»

4

Отсылка к одноименному фильму (1915) режиссера М. Мака.

5

Привлекательные черты (итал.).

6

В оригинале игра слов: нем. Zimmerflucht – вереница комнат, Fluchtbahn – траектория бегства.

7

Героиня этого воспоминания – маленькая дочь Аси Лацис.

8

«Когда ни прохожу я мимо деревянного фетиша, позолоченного Будды, мексиканского идола, всегда говорю себе: быть может, это истинный Бог» (франц.). Слова Бодлера, приведенные в книге: Claretie J. La vie à Paris 1882. P.: Victor Havard, 1883.

9

Cр. у Гёте: «Если простое подражание зиждется на спокойном утверждении сущего, на любовном его созерцании, манера – на восприятии явлений подвижной и одаренной душой, то стиль покоится на глубочайших твердынях познания, на самом существе вещей, поскольку нам дано его распознавать в зримых и осязаемых образах» (Гёте И. В. Простое подражание природе, манера, стиль / пер. Н. Ман // И. В. Гёте. Соч. В 10 т. Т. 10. М.: Художественная литература, 1980. С. 28). Образ дерева и языка – важнейший для Беньямина; ср. его фрагмент «Дерево и речь»: Беньямин В. Учение о подобии. Медиаэстетические произведения. М.: РГГУ, 2012. С. 188–189; аналогия между листвой деревьев и книжными страницами встречается в «Труде о пассажах»: Benjamin W. Passagenwerk // W. Benjamin. Gesammelte Schriften. Bd. V. Frfnkfurt am Main: Suhrkamp, 1982. S. 682.

10

Ср. запись Беньямина в «Московском дневнике» за 9 декабря 1926 года: «Прежде чем она уходит, я читаю ей [Асе Лацис. – И. Б.] из „Улицы с односторонним движением“ место о морщинках» (Беньямин В. Московский дневник / пер. С. Ромашко. М.: Ad Marginem, 1997. C. 23).

11

Речь идет о фотопластиконе – фотопанораме на двадцать четыре места, открытой в берлинском императорском пассаже в 1880 году.