Мой сталкер

Ведь когда парень пристает к девушке, то это обязательно она спровоцировала, а не парень урод.

И я понимаю, что в любой ситуации она будет защищать своего парня, а не меня. Луна из тех людей, кто думает, что в измене больше виновата другая девушка, а не парень. И между любовью и дружбой она выберет первое. Наверное, для кого-то такая модель поведения правильная. Я бы тоже выбирала любовь, просто настолько сильных чувств у меня не было.

Или были…

Да, они были, просто закончились неожиданным, грязным, мерзким, ужасным. Просто все силы положены на то, чтобы они забылись, как трехсотлетний труп, похороненный на старом кладбище и всеми забытый.

– О боже, как мило, я не могу! – Луна берется за подбородок и поднимает взгляд куда-то вверх, лукаво улыбаясь.

– Луна, – неуверенно начинаю я.

Мне тяжело сходиться с людьми. А после стольких месяцев общения в сети перейти в реальный режим – не очень просто.

– Что?

Сложно переключиться и воспринимать подругу такой настоящей и близкой. В жизни она другая – выше, чем казалась. Голос не искаженный ничем, с приятной хрипотцой. Иногда я переслушивала голосовые сообщения Луны, когда засыпала.

– Думаешь, я ему правда нравлюсь?

Она выглядит такой уверенной и недосягаемой, хотя я знаю, что у нее много комплексов. Правда, все еще не могу понять, на почве чего они развились и развиваются до сих пор.

– Конечно нравишься! Сто процентов, говорю тебе. Я сегодня еще понаблюдаю, но Кирилл бы не стал тратить время на девушку, которая ему не интересна, понимаешь?

Он бы не стал тратить время…

А я называю своих одногруппников высокомерными из-за каких-то конспектов… Вот что действительно звучит высокомерно, ведь я не товар в магазине, чтобы кто-то тратил время на осмотр моих характеристик или внешнего вида.

– Надеюсь.

Настроение немного испорчено, но я не показываю и старательно пытаюсь найти какие-то плюсы в сегодняшнем дне.

Давно я не была в парке аттракционов – а здесь все как в детстве.

Толпы людей, которым не видно конца и края.

Аттракционы переполнены. За сладкой ватой и фастфудом выстроены километровые очереди. Дети веселятся – кричат, катаясь на американских горках, рассматривают гигантскую статую гориллы в морской форме, которая приветствует всех на входе, клянчат у родителей всякие вкусняшки. Небо максимально спокойное, с едва заметными, вяло текущими облаками. Не отрываясь, смотрю вверх.

Да, все как в детстве, не хватает только мамы, покупавшей лимонад или колу, чтобы я утолила жажду. И папы, берущего меня на руки, когда устану. Я была капризным ребенком, поэтому находиться у папы на руках меня вполне устраивало. Столько лет прошло, а это осталось неизменным – я все так же укрываюсь в папиных руках. Только масштабы проблем посерьезнее, это уже не просто детская прихоть.

Проходит минут пятнадцать, когда ребята появляются. Кирилл отдает мне огромный сахарный ком, Андрей ставит на скамью между нами две бутылки вишневого сидра.

– Для настроения.

– Ты за рулем, – говорит Луна, потом переводит взгляд на Кирилла. – И ты за рулем.

– А это для вас, – объясняет Андрей и прикуривает, остальные делают то же самое.

Чуть отодвигаюсь, потому что потоки ветра направляют дым мне прямо в лицо.

– Ой, простите, вместе с нами зожница, – шутит Луна, а мне становится неприятно.

В жизни она совсем другая – много шутит, мало страдает, тем более надуманно. Говорит не стесняясь. Неожиданно я начинаю чувствовать себя не в своей тарелке, будто люди действительно не мои. Тогда в караоке Кирилл был прав. И я избегала момента нашей встречи, ведь мы из разных миров – а в интернете это не так заметно. Дома я могла делиться с Луной всем, что меня тревожит, слушать о ее проблемах с парнем, сопереживать. Но сейчас все меняет траекторию.

Не знаю, что со мной. Странно, когда так долго чего-то хочешь, а потом видишь это – и ты разочарован. Разочарован, ведь реальность не соответствует твоим мечтам.

А реалии таковы, что все происходящее – не мое.

Луна – не моя.

И Кирилл – не мой.

Все-таки мне нравится его интерес ко мне больше, чем он сам. Это обусловлено страхом, что меня никто и никогда не полюбит. Это надуманная симпатия. Это желание нравиться кому-то и хвататься за любое проявление внимания как за спасательный круг.

Может, это исправимо, но точно не в окружении кого-то еще.

И Андрей – уже не хочется разбираться с ним, я легко могу вытравить все глупые шутки, всего лишь заблокировав его навсегда. Пусть плавают в своей неадекватности без меня.

Сейчас мне хочется только домой, к отцу.

Я не в состоянии перестроить свои убеждения в один миг.

Тем более что во мне настоящей эти ребята видят только девочку, не способную влиться в их тусовку – свободных и независимых.

Так думают все здесь присутствующие. Даже я сама.

Немного посидев в тишине – спасибо им за это, – мы все-таки решили на чем-нибудь прокатиться. У меня была одна цель – небесные качели на цепях. Никаких экстремальных аттракционов, даже горок.

С качелей мы и начинаем. Дальше я просто наблюдаю, как они веселятся, хотя это все равно доставляет удовольствие. Мнительность и что-то вроде обиды понемногу отступают.

Даже Андрей уже не кажется уродом. Думаю, он просто решил посмеяться надо мной, но в конце концов, возможно, мы подружимся. Не буду ничего выяснять. Пусть останется так.

Минут через тридцать мы вместе приходим к выводу, что нужно перекусить в каком-то уличном кафе, где есть свободные места. Быстро смешиваемся с толпой – она настолько огромная, что я вижу только макушку Кирилла. Хочу взять его за руку, но теряю из виду. Затем вижу Луну, пытаюсь догнать, но вдруг чья-то рука хватает меня за предплечье и ведет за собой. Сначала пытаюсь высвободиться, пока четко не вижу знакомую толстовку и силуэт Андрея.

Он выводит нас через парк в безлюдную зону. Только мы и высокие деревья, которые станут единственные свидетелями нашего разговора.

Андрей смотрит враждебно, без доли снисходительности или понимания – кажется, он по своей натуре враждебный. Это видно, стоит только взглянуть. От природы. К кому бы то ни было.

– Ты очень красивая. – Андрей говорит серьезно – или это тот тип людей, чью серьезность нельзя отличить от сарказма.

Еще днем я была уверена в том, что смогу его пристыдить. Думалось, что смелость проснется, но какой там. Ватные ноги еле удерживают меня. Я отвожу взгляд. Хочу спрятаться, убежать, словно дичь от выстрела охотника.

– Да, ты уже писал. Это ведь ты писал?

– Я, – коротко отрезает он, подходя ближе.

Кажется, шутить он и не планирует, поэтому я решаюсь спросить. Все-таки изначально хотела.

– Не боишься, что Луна узнает?

– Я и сам с радостью ей расскажу, если ты позволишь. Может, тогда вы перестанете общаться.

– А то, что вы перестанете общаться? Или поссоритесь? Это тебя совсем не волнует?

– Это предел моих мечтаний.

– Андрей. – Пячусь назад, еле скрывая дрожь. – Объясни, пожалуйста, зачем ты это делаешь? Решил поиздеваться?

– Над тобой?

– А над кем еще?

– Я не собирался издеваться над тобой, золотце. Совсем наоборот. Мне хочется помочь тебе.

– С чем помочь? И зачем тебе вообще помогать мне?

– Потому что ты хорошая девочка, и я не хочу, чтобы ты поддавалась чьему-то плохому влиянию.

– Поэтому сыплешь какими-то странными угрозами?

Андрей снова подходит, обеими руками берет меня за оголенные плечи – кардиган я оставила в машине у Кирилла. Становится холодно. Налетает ветер; он освежает меня.

– Я всего лишь забочусь.

– Заботишься? Ты? Обо мне?

– Смешно, если какой-то придурок подойдет к тебе и сделает… – Андрей сжимает веревку на моем топике. – Знаешь, как сделает?

– Отпусти.

– Не расстраивай меня.

– Отпусти, – вновь требую я.

Понятно, как сделает. Развяжет узел.

– Это ведь не смешно, правда?

Андрей разжимает ладонь. Не раздумывая, замахиваюсь и даю ему пощечину. Кажется, я пугаюсь больше него, а он всего лишь насмехается. Ему не больно – ему никак.

– Мне и так не смешно, Андрей. Оставь меня в покое, пожалуйста. Я ничего тебе не сделала.

– Я хочу лучшего, зайчик. Для тебя. Так что не делай из меня врага.

– Не делай из меня предмет для насмешек.

– Ты не слышишь, тогда скажу прямо: забей на свою хорошую подружку, – он умышленно делает акцент на слове «хорошая», – и на этого недотраханного быка Кирилла тоже, они оба тебя не стоят.

Мне нечего сказать.

Возвращаться ни к кому не хочется. Андрей забирает остатки хорошего настроения, оставляя внутри меня один лишь страх, который я тщетно пытаюсь выдать за гордость. Он не должен указывать мне, что делать. Почему я просто стою и мямлю, а не даю отпор? Почему он втаптывает в землю мое достоинство, превращая мой голос в бессмысленный, жалкий писк?

– Я сама решу, кто меня стоит, а кто нет.

– Зайчик, ты не слишком опытна, чтобы принимать такие решения. Да и нарешала уже, так что моему чутью можешь довериться. Я тебя не обижу.

Нарешала уже. О чем он говорит?

Андрей вновь позволяет себе большее – целует меня в лоб, по-отцовски. Я отхожу дальше, чем на несколько сантиметров.

– А Луне рассказывай что хочешь. Теперь давай возвращаться.

Глава 5

Ненормальный

– Знаешь, что можно сделать?

– М? – Владик берет стакан допитого мной латте, снимает с него крышку и стряхивает внутрь пепел.

– Короче, можно выступить на Дне факультета.

– Типа поблажки какие-то будут?

– Ну да, типа того. Участвуем в жизнедеятельности университета и все такое.

– Реально дно. Не думаю, что рассказанный наизусть стишок перечеркнет двести часов прогулов. Надо просто ходить про преподам и спрашивать, что да как.

– Мне так страшно.

– Да чего ты, не бойся. Думаешь, мы единственные такие прогульщики? А до нас подобных не было?

– Были, конечно. Блин, но я так боюсь, что из деканата папе позвонят, я-то каждый день на пары езжу. Типа.

– Если бы была возможность все исправить и двадцать четыре на семь залипать на предметы вместо того, чтобы прогуливать здесь с тобой, я бы все равно ничего не менял.

Влад успокаивает меня – с теплотой в груди вспоминаю все наши посиделки. Перед зимней сессией мы каждый день приходили в эту кофейню и гоняли друг друга по всем темам для экзаменов. Грели руки об имбирный чай и покупали одно пирожное тоффи на двоих.

Папа говорил мне, что друзья из университета могут пройти вместе со мной весь жизненный путь. Но трудно было в этом убедить человека, который сторонится других людей и ни с кем не общается. А сейчас я верю, что у меня появился настоящий друг, с которым мы будем поддерживать связь очень долго. Надеюсь на это, ведь я обожаю Влада. Думаю, так же, как и он меня.

Мы можем обсуждать одногруппников, не замолкая. Вместе нам весело. Плюс я точно знаю, что не в его вкусе – он любит фигуристых девочек, с внешностью как в американских фильмах. Хотя сам Влад хилый, мягко говоря. Ему бы такую, которую он на руки взять сможет.

– Короче, не ссы. Я за двоих узнавать буду, если что.

– Блин, как бы я вообще без тебя жила?

– Может, отличницей бы стала.

– И зачем нужна такая жизнь?

Влад улыбается и встает, чтобы купить еще кофе.

Я очень рада, что он у меня есть. Я и на пары-то не хожу, потому что с ним очень комфортно. Влад теплый и уютный. Сам он ненавязчивый, но при этом очень заботливый – как-то в начале года отдал мне свое эссе, чтобы я сдала вместо него. В тот период вина за прогулы еще как-то существовала во мне, только потом впала в долгую-долгую спячку. Тогда еще мы были в какой-то странной стадии зачатия отношений – и впоследствии зачали. Постоянную потребность друг в друге. Настоящую дружбу, ничем не опошленную. Традицию в виде регулярных посиделок с кофе и его сигаретами. Благодаря Владику я пассивно курю. Бывает, даже не хватает этого дыма дома, но я же не буду просить отца подымить на меня.

Больше всего мне нравится, что с Владом чувствую себя так, словно и не было никогда проблем. Они забываются. Остается только что-то светлое, ребяческое, даже детское. Все как в детстве – ты просто находишь наслаждение во всем, что с тобой происходит.

Телефон разрывается от вибрации. Раньше у меня была одна боязнь на этой территории – что папа увидит меня, проезжая мимо. Но спустя столько месяцев практики мы садимся правильно – в уголке, где обзор почти закрыт из-за выкрашенного голубой краской дерева. Сейчас я больше боюсь, что Андрей снова напишет. Но я дала себе слово: Луне, конечно, не скажу, боюсь ее реакции, но вот заблокировать могу. И заблокирую, только узнаю, чего он до меня, абсолютно незнакомого ему человека, вообще докопался.

Прошло три дн я после нашего двойного свидания, которое Андрей испортил как по щелчку пальцев. И, слава богу, больше он меня не донимает (надолго ли?).

Смотрю на включенный экран. Луна пишет, не прекращая. Захожу в диалог.

Луна: Как ты?

Луна: Все норм?

Луна: Кирилл вот интересуется

Я: а почему интересуется?

Почему не пишет мне чаще, чем раз в день? Почему не покажет свою заинтересованность? Почему Луне это нужно больше?

Все желаемое просто затягивает в черную дыру.

Все чаще мне кажется, что лучше бы мы все-таки не встречались.

Я люблю Луну, но в интернете все было по-другому. Проще. Мы близки, но не обязаны видеться. А сейчас Луна активизировалась, постоянно зовет куда-то. Я не против. Просто все это вживую – не мое. Нужно привыкнуть.

Вот я ее увидела – она такая же красивая, как на фотографиях. С черными длинными волосами. Волнистыми от природы. С такими же идеальными стрелками и макияжем в принципе, который она выкладывает в сторис. Но все-таки другая. Луна мне казалась добрее.

И не было Андрея столько, сколько сейчас. Непонятного Андрея – о мотивах которого можно только гадать.

Луна: Беспокоится, что ты ему мало пишешь(

Луна: Думает, не хочешь больше встречаться

Я: так пусть сам напишет, мы же общаемся)

Я: просто времени сейчас нет, у меня же сессия скоро, ты знаешь

Я: капец просто

Луна: Не бойся это такая херня!!

Луна: А с Кириллом-то побольше общайтесь

Я: ладно-ладно

Луна: Надо вам встретиться

Луна: Только без нас!

Луна: И все тип-топ будет

Я: ну если он предложит…)

– Кто пишет? – спрашивает Влад, ставя на стол купленный кофе. – Я два пакетика высыпал, да?

– Да, спасибо.

– Так что?

– Да подружка, с которой мы встречались недавно. Хочет свести меня со своим другом.

– И как он? – интересуется Влад.

– Ничего такой. Симпатичный и даже не мудак, кажется.

– Есть фотка?

– Да, сейчас.

Захожу в диалог с Кириллом. Последний раз писал вчера. В первую встречу он был более заинтересованным. Может, я себя накручиваю.

Открываю фотографии его аккаунта. Всего их три, но этого достаточно, чтобы рассмотреть.

– Вот, – говорю и протягиваю телефон Владу, – листай.

– Нос кривой. Даже на фото видно.

– Не кривой, а с горбинкой. Как у меня. Вот у тебя реально кривой. Клюв прямо.

– Да ладно, я же шучу. По виду нормальный парень, – заключает Влад, продолжая рассматривать. – Тебе тут Андрей… – Он не заканчивает, я в приступе подступающего гнева – или страха – выхватываю телефон и нажимаю на верхнее сообщение, которое приходит от Андрея.

Вот урод. Он продолжает.

Я читаю сообщения, а он все печатает.

Андрей: я думал мы договорились;(

Андрей: ну что ты такая неразборчивая?

Андрей: вот на кой тебе это чмо?

Приходит еще.

Андрей: вряд ли этот ублюдок соответствует твоим требованиям, принцесса

Смутно, очень смутно приходит осознание того, что он и вправду психопат, если вообще позволяет себе такие вещи.

Я пытаюсь набрать что-то. Кажется, руки дрожат. Смотрю на заинтересованного, но терпеливого Влада.

Я: Андрей, пожалуйста, следи за своей девушкой

Я: не лезь в мои дела, ладно?

Я: и не читай нашу переписку

Надо будет как-то сказать Луне, чтобы телефон держала при себе. Пароль сменила хотя бы. И лучше сказать лично, а то Андрей и это прочитает.

Андрей: нет, зайчик

Андрей: не лезть не получится

Андрей: я ведь переживаю

Андрей: ПЕРЕЖИВАЮ

Андрей сейчас будто заполняет собой воздух – но не весь, а только тот, которым я дышу, превращая его в угарный газ.

Я: почему переживаешь?

Я: ты ведь меня почти не знаешь

Я: я разберусь сама, правда

Может, он и не хочет ничего плохого, хоть и ведет себя максимально странно. На вид, конечно, грозный. Все время какой-то хмурый и злой.

Андрей: я знаю тебя

Андрей: я знаю какая ты хорошая девочка

Андрей: мне достаточно этого

Я: достаточно для чего?

Андрей: для того, чтобы переживать

Андрей: и заботиться

В меня словно вселяется вторая личность – предателя, плохой подруги, лицемерки. Становится приятно, что кто-то может так говорить. Кто-то может переживать или заботиться. Кто-то, кроме отца, который последние несколько лет заменял тебе целый мир.

Но это ненормально. Он ненормальный. Как минимум потому, что он не знает меня. Я уверена. Может, хочет Луну заставить поволноваться? Воспитывает? Только кого? Ее или меня?

– Ко мне один придурок пристал. Постоянно пишет. Никак не могу отделаться.

– Заблокируй и все. В чем проблема?

– Да, так и сделаю.

Набираю последнее сообщение.

Я: не стоит

Я: оставь меня в покое

Я: я правда не понимаю, зачем тебе все это нужно

Я: по-человечески тебя прошу, перестань

Андрей снова что-то печатает, и тут начинается гонка – его пальцы против моих, его текст против моей блокировки.

Запретить Андрей писать вам сообщения и звонить через Telegram?

Заблокировать Андрей.

Вот и все – больше способов «заботиться», «переживать» и донимать нет.

Золотце – последнее, что он успел написать. Интересно, строчил бы быстрее, если бы знал, что сейчас окажется в черном списке?

Неважно. Совсем.

Я правильно поступила. Там, где будет продолжаться дружба с Луной и выстраиваться какие-либо отношения с Кириллом, места для переживаний Андрея нет.

– Что там?

– Все хорошо.

Приду домой и напишу Кириллу.

Конечно, если он не опередит меня.

Глава 6

Я достану тебя

Андрей ударяет меня по левой щеке, берет за горло и целует, прижимая меня к стене, к которой я прирастаю, сливаясь воедино.

Руки отказываются что-либо делать. На глазах появляются слезы. Большим пальцем он проводит по моей щеке – все еще горящей и уже мокрой. Я пытаюсь сопротивляться, отдалиться, но некуда. Вокруг – ничего, я заложница голых стен и беспощадных рук. Хочу закричать, стараюсь как можно сильнее удариться головой о стену, потому что до меня доходит, что это может быть…

Господи! Я вскакиваю, закрывая рот ладонью, своей ладонью – не его.

Сон, всего лишь сон.

Опять снился Андрей. И хоть лицо его во сне вижу нечетко, но знаю – это точно он. Такое бывает, человек вроде и не похож на себя, но ты своим спящим нутром чувствуешь, кто это.

Стираю слезу с щеки. Все было настолько реально, что я чувствовала запах ядовитого мужского парфюма, при том что я абсолютно не знаю, как он должен пахнуть.

Кажется, я вытравила его из своих диалогов, но не могу вытравить из снов – он появляется почти каждую ночь. Слава богу, что не пишет больше – хотя как он напишет, если я его заблокировала?

В приступе паники захожу в «Телеграм», чтобы вновь перечитать все, что он мне писал. Перечитать и в двадцать пятый раз постараться понять – может, я чего-то не увидела? Не разглядела тайного смысла? Не нащупала двойное дно? А ведь каждый раз Андрей объявлялся, когда речь шла о Кирилле – причем в диалоге с Луной. То, что он читал нашу переписку, понятно. Но какой смысл? Хотел вернуть мне бессонницу, чтобы я думала и гадала о его мотивах?

Значит, его не устраивает Кирилл. Да это и было понятно, Андрей не скрывал.

Был в сети только что. Не спит. Надеюсь, тоже кошмар приснился.

Теперь он не может мне писать и видеть, когда именно я была в сети. Должно быть написано, что давно. Но может видеть онлайн. Мы проверили это с Владом. В тысячный раз перечитываю, только ничего нового для себя не нахожу. Андрей изъяснялся предельно ясно. Никакой игры слов, ребусов, загадок. Все, что нужно, сказал прямо.

Нет, нормальный человек такой фигней страдать не будет. Искренне жаль Луну, которая держится за него, как за спасительную ниточку. Она ведь действительно чуть ли не молится на него – тогда как Андрей делает из нее тряпку, о которую вытирает все прилипшее к подошвам дерьмо.

Вряд ли нужно продолжать мусолить эту тему с самой собой.

Все закончено. Больше никаких точек соприкосновения с Андреем. Если и будем видеться, то только в компании. И то я постараюсь свести встречи с ним на нет. Все хорошо. Тем более что уже сегодня вечером мы встречаемся с Кириллом – только вдвоем.

Надеюсь, что наедине мы сможем насладиться друг другом – мне так хочется стать для кого-то не просто картинкой, а чем-то большим.

Той, за которой хочется ухаживать. Хочется желать спокойной ночи. Хочется звонить по утрам.

Хочется нежности, а не зверства.

Хочется быть девочкой, которую не будут опускать – с небес или просто как факт.

Все мои мысли должен занять Кирилл.

Верю, что наедине нам будет интересно.

* * *

– Пап, не знаешь, где мои тапки?

– Знаю.

– И? Куда они делись?

– Я проснулся пораньше и выбросил их, – монотонно говорит папа, не отрываясь от телефона.

– Зачем?

– Те потерлись уже, заказал тебе новые, завтра придут.

– Единороги?

– Единороги.

Тут папа откладывает и телефон, и кофе – чтобы принять на себя все поцелуи благодарности.

Закрываю окно, потому что дует слишком прохладный ветер – он метает мое волнение из одного угла в другой. Совсем пасмурно на улице, словно солнце потухло или погибло. Серость неба заполняет квартиру, заставляя включить свет. А мы с Кириллом собирались устроить небольшой пикник в Парке Победы – с меня плед, с него все остальное. Думаю, что он приедет не на машине, потому что в планы входит вино.

Все-таки надеюсь, что дождя не будет. А если и будет, ничего страшного.

Сегодня я не против промокнуть.

– Так с кем ты гулять идешь сегодня?

– С Кириллом, я же говорила.

– Далеко собрались?

– Да недалеко, пап. В Парк Победы.

– Ладно.

– А ты дома?

– Нет, тоже уезжаю. Но буду пораньше. Так что не задерживайся, а то и я в Парк Победы поеду, на пикничок.

Думаю, папе никогда и никто не угодит, поэтому лучше просто молчать, врать, недоговаривать – причем во всем. Понятно, что у него есть причины, но интересно – разве ему самому не хочется отпустить прошлое, с которым он самолично так долго и упорно боролся?

По-моему, сама жизнь выстраивает все по цепочке – сначала мы общаемся с Луной, спустя целый год встречаемся, затем мы с Кириллом знакомимся.

Разве не сама судьба нас сводит?

– Не делай поспешных выводов. Кирилл хороший.

– Очень на это надеюсь, но твоему чутью я не доверяю, все-таки… – Папа резко прерывается, делает глоток кофе, сглатывает тяжело, будто бы задыхаясь.

Отвожу взгляд – вправо, вверх – только бы не заплакать. Папа подходит и обнимает меня, целуя в лоб. Чувствую, как я горю – с легкостью могу заменить собой солнце, если оно когда-то пропадет.

– Прости, милая. Просто знай, что я всегда буду переживать за тебя – и не из-за того, что произошло. Я все-таки твой отец, понимаешь?

– Понимаю, – отвечаю я и прижимаюсь к папиной груди лицом. Еще немного – и хлынет град, а небом выступят мои глаза.

Вновь папа целует макушку. Сдерживаюсь, чтобы не запачкать белую рубашку дорожкой слез.

Почему ты уже в костюме? Почему нельзя завтракать в пижаме?

– Все, не плачь.

– А Кирилл правда хороший, папа.

– Хорошо, если так. Я буду только счастлив.