S-T-I-K-S. Нафаня

«А всё потому, что у меня больше нет головы!» – упёрся я взглядом в зеркало.

В этой разгромленной, узкой, как пенал, и залитой кровью комнате, в углу возле выбитого окна на тумбочке стояло чудом уцелевшее зеркало, и то, что в нём отражалось, меня напугало больше, чем всё сегодня произошедшее.

Если бы мог поседеть, я бы, наверное, уже поседел: в зеркале отражался не я, а какой-то дымный серебристо-непонятного цвета силуэт. Очень страшный силуэт: он постоянно, переливаясь, менял то форму, то цвет.

Вот при виде этого я рефлекторно и отпрыгнул, в зеркале же дымный силуэт, повторяя мои движения, дёрнулся назад и, столкнувшись со стеной, растёкся по ней. Но как только это произошло, дым в тот же миг собрался в единое облако, уплотнился, и на пол грохнулся уже точно я. Ощутил я это своей пятой точкой.

Всё ещё находясь в глубочайшем шоке, я глянул на свои трясущиеся вполне человеческие руки, одна из которых всё так же кровоточила, а потом, собравшись с духом и медленно привстав с пола, посмотрелся снова в зеркало – да так и замер, не веря тому, что там увидел.

Не знаю, сколько эти гляделки длились – время будто замерло в тот момент – но в конце концов на отражающейся в зеркале дебильной морде появилась не менее дебильная, пока ещё неуверенная улыбка.

– Ха! – Всё ещё не веря увиденному, я потянул руки к шее. – Ах-ха-ха-ха! – засмеялся я безумным смехом. – Я свободен! Свободен! – судорожно шаря руками по шее, я не находил там самой ненавистной вещи: ошейника. – Я знал! Я знал, что шанс появится и получится сбежать… У-у-у! – пришлось прикусить руку, чтоб поумерить эмоции.

Из квартиры напротив на улицу выскочил Пурген, видимо, услышав меня. Он вылетел из окна и, сделав несколько шагов в одну сторону, замер, затем пошёл в другую, вертя головой по сторонам.

Оп-па! А это ещё что такое? Голова у рыскающего в моих поисках чудовища лопнула, как переспелый арбуз.

После этого непонятно откуда выскочила парочка «броненосцев», мельком посмотрели на убитого монстра и поспешили к выбитому мной и Пургеном окну – там они, я так понял, след мой потеряли. Небось решили, что монстр мне башку оторвал.

Именно это событие заставило меня встряхнуться и в темпе собрать мозги в кучу. Мало от ошейника избавиться, нужно ещё суметь от охотников смыться.

Хоть это не охотники, простые дуболомы, обычно меня и Котыча выгуливающие. Я наблюдал, как один «броненосец», несмотря на снаряжение, довольно ловко через окно в квартиру полез, другой остался на улице прикрывать его.

Сейчас они найдут остатки ошейника – а я уверен, что он там остался, так как теперь, прокручивая в голове происходящие в той квартире события, отчётливо помню негромкий хлопок, видимо, от взорвавшегося ошейника. Хлопок раздался сразу после очередного «как» – когда лапа Пургена сквозь меня прошла, но перед моим непонятным перемещением в эту квартиру.

Но обо всех этих «как» я потом голову ломать планировал, сейчас меня другое волновало. «Броненосцы» молодцы, принесли мне наркоту: я видел флягу на поясе у оставшегося на улице. Дело в том, что у меня собственной отравы всего на полдня хватило бы. Я опустил руку к поясу, а там – оп-па! – моя фляга отсутствовала. Не только ошейник, но и имеющуюся наркоту я как-то потерял.

Что ж, выбора совсем не остаётся!

Я принялся шарить глазами по комнате, но ничего подходящего не находил. Зато нашёл серый шарфик из какого-то тонкого, но плотного материала, и поспешил им порез на руке замотать. После чего, снова разогнав «хамелеон» на полную, пошёл в других комнатах шариться в поисках подходящего оружия.

И довольно быстро я его нашёл.

В коридоре, открыв дверцу в маленькую кладовку, я увидел то, что мне нужно. Сначала за средних размеров кувалдочку взялся – она в ящике с другим инструментом и рабочей одеждой, кинутой на него сверху, лежала. Но тут мой взгляд зацепился за стоявшие в углу ломики. Кувалду я аккуратно на место положил, и руки сами за большим ломом потянулись: против такого уж точно нет приёма. Настоящее оружие.

Кем они там меня обзывали? Дикарём? Вот и буду дикарём: ломик уж точно, в отличие от их оружия, не подведёт.

Я взвесил его в руке – тяжеловат. Взял в другую руку его младшего метрового собрата и понял – вот оно! И по весу то, что нужно, и для маневренности на моей сверхскорости хорош.

– Ну что ж, дикарь так дикарь! – На моё лицо снова выползла безумная улыбка, когда я, выходя из кладовки, себя в зеркале с «Дикарём» в руках увидел.

«Крыша капитально протекает, – думал я, делая глубокие вдохи-выдохи. С трудом удалось себя в руки взять. – Как бы окончательно не накрыло, тогда недолго я тут пробегаю».

Более или менее успокоившись и настроившись на предстоящее дело, я снова «хамелеона» раскочегарил, а то в кладовке сбросил его, чтоб зря силы не тратить. Стараясь как можно тише ступать, я направился к выходу из квартиры в подъезд, благо дверь была распахнута.

Из подъезда на улицу тоже дверь открытая оказалась, что мне было только на руку. Стараясь сильно не высовываться, – а то снова маскировка сбойнет и все планы накроются, – я выглянул аккуратно наружу.

Вовремя!

Я заметил, как из квартиры под ноги так и стоявшего под окном «броненосца» вылетели остатки моего ошейника. После чего в проёме его напарник показался, покачивая найденной моей же флягой. О чём-то ребятки в броне между собой переговорили быстро и принялись головами по сторонам вертеть.

И – вот умные сволочи! – почти одновременно остановили взгляд на выбитом окне напротив. В отличие от тупого монстра, эти сразу вычислили, куда я деться мог.

Как только «броненосец», сначала бросив на тушу Пургена мою флягу, полез наружу из квартиры, я понял: если действовать, то именно сейчас!

Сделав шаг назад и уходя из проёма, я сбросил «хамелеона» и глубоко вздохнул – настраиваясь и одновременно раскочегаривая ускорение.

– Была не была, – выдохнул я и, крепче сжимая в руках «Дикаря», сразу же сорвался с места в проём двери.

* * *

Дежурная смена ржала как кони, слушая рассказ Коблу́на о его попытках приударить за недавно прибывшей аспиранткой, молодой двадцатитрехлетней шикарно выглядящей блондинкой – в итоге оказавшейся дочерью заместителя профессора Ле́дуса по научной части. Зам, узнав об этих подкатах к дочери, устроил Коблу́ну с сегодняшнего дня дежурства через день на целый месяц.

«Чтоб немного остыл и успокоился!» – как сказал их командир, майор Янсон.

Рассказ прервала сирена тревоги, своим квакающим звучанием так и подгоняющая торопливо вскочить и бежать. Что все и проделали: резко оборвав смех, вскочили и, не суетясь, привычно принялись экипироваться, в темпе облачаясь в броню и разбирая хранящееся в малом арсенале оружие.

– Готовы? – заскочил в дежурку лейтенант Виртанен, окинув хмурым взглядом уже почти полностью экипированную – только шлемы и осталось надеть – группу.

– Что случилось, Лейт? – видя, что лейтенант не в духе, только сержант Орава, как его заместитель, и решился задать вопрос.

– Домовой, сука, случился! Сбежал! – И виновато, как будто это его вина, кинув взгляд на напрягшегося Халла, лейтенант добавил: – Дерптский и Та́рту убиты.

Халла, а убитые были его лучшими друзьями, ничего в ответ не сказал, только помертвел лицом и крепко сжал кулаки, одетые в перчатки, отчего они громко скрипнули в на миг наступившей тишине.

– Он что… – после небольшой паузы снова Орава голос подал.

– Да, – перебил лейтенант сержанта, догадавшись, о чём тот спросить хотел. – Ошейник Домовой, пока ещё непонятно как, но сбросил. А потом, судя по видео, неожиданно возник возле парней и в ускорении ломиком обоих завалил. Они ничего не смогли ему противопоставить. Просто не успели за ним.

– Я ему этот лом… – выдавил из себя Халла, пока остальные переваривали новость.

Бросив на того сочувствующий взгляд, сержант снова по делу вопрос задал:

– Как мы его искать-то будем, если он без ошейника? С его способностью хамелеонить…

– Майор на докладе у профессора Ле́дуса! Всё же это его подопечный сбежал. Заодно хочет попросить у него четырнадцатого нам в помощь выделить. Тот, хоть точного местоположения Домового и не определит, но примерное укажет. Ну а там уже за нами дело…

* * *

Майор в это время стоял в кабинете перед сидевшим за столом профессором Ле́дусом и после доклада более развёрнуто отвечал на его вопросы.

– Как он ошейник сбросил?

– Неизвестно. Сопровождавшая Домового группа этот момент не зафиксировала. Всё внутри квартиры произошло. Вообще на видео с их шлемов мы ничего нового, чего бы он раньше не умел, не заметили. Единственно что – мимикрия у него ещё больше эволюционировала, научился полностью невидимым становиться.

– Как это установили?

– Он в один момент – не как обычно, на фоне чего-то там, а прямо перед Дерптским и Та́рту маскировку сбросил; те его до последнего не замечали. А потом сразу ушёл в ускорение и за несколько секунд ломиком обоих…

– Что, прости? – За всё время доклада только теперь у профессора на лице эмоции проступили, до этого казалось, что он только из вежливости вопросы задаёт. – Чем он с ними расправился? – удивлённо переспросил он.

– Ломом он их убил, – хмуро повторил майор. – В ускорении он этим ломиком шлемы парням как орехи расколол. Вернее, визоры шлемов. Они хоть и противоосколочные, но вот такого варварства не выдержали.

– Креативно, – хмыкнул профессор, но практически сразу же вернул на лицо бесстрастное выражение. Пару минут подумал, потом кивнул согласно: – Хорошо, берите четырнадцатого и действуйте.

Майор кивнул в ответ, поблагодарил, но уходить не спешил, напомнил об ещё одной проблеме:

– Что с оставшимся охотником делать? Двое всё же согласились перенести охоту, но один упёрся. Недоволен, что ни Домового ему не досталось, ни лотерейщиков. Парни тех сами покрошили, когда его искали. Требует во что бы то ни стало взять его с собой в погоню за беглецом.

– Что ж, если он настаивает, пусть едет с вами, – тут уже профессору не нужно было изображать безразличие, ему это действительно было неинтересно, – но сначала пусть подпишет отказ от претензий и что полностью осознаёт грозящуюся ему опасность. И в поиске, майор, ваша первоочередная задача не охотника охранять, а этого Домового поймать. Желательно живым. Очень мне интересно, как он ошейник скинул и выжил, столкнувшись лицом к лицу с ноль вторым.

Задумчиво смотря на закрытую за майором дверь, профессор Ле́дус раздумывал о побеге номера пятнадцатого и понимал, что в случившемся немало его собственной вины. Всё же нужно было, как и предлагал знахарь перед уходом, дождаться его возвращения и только потом уже начинать очередной этап эксперимента.

«Но кто мог знать, что он так быстро освоится с новой пока ещё неизвестной для нас способностью и сумеет от ошейника избавиться. Раньше пятнадцатый такой прыти не демонстрировал в освоении даров. Но самое обидное даже не в том, что он сбежал, а в том, что эта его новообретённая способность так и останется необследованной. Нужно группе ещё раз – не через майора, а лично самому – напомнить, чтоб, если живым подопытного захватить не получится, ликвидировали только после демонстрации тем его нового дара».

* * *

– Подъём, боец! – вошли в камеру к Серёге Котову двое охранников.

Лежавший и предававшийся совсем уж невесёлым мыслям до их прихода, Серёга вскочил с кровати, с изумлением глядя в непрозрачные визоры гостей. Он переводил взгляд с одного на другого и судорожно пытался понять: чего это они его бойцом обозвали?

Долго гадать, впрочем, не пришлось: тот же охранник, что и «подъём» скомандовал, тянуть резину не стал, а принялся изумлять Серёгу и дальше:

– Работа сверхурочная для тебя есть. Выполнишь – можешь рассчитывать на любую награду. Вплоть до освобождения. Отпустить не отпустим, но нормальное место работы с комфортным жильём обеспечим.

До этого момента Серёга с каждым днём всё больше погружался в пучину отчаяния. Он боялся, до ужаса боялся! Всё дело в том, что после единственного положительного выданного им результата больше ничего не получалось. И он боялся, что его снова начнут бить, а то и снова отрежут каким-то чудом отросшие… Кхм. Снова его евнухом сделают. Поэтому отвечал он, особо не раздумывая…

– Что нужно делать? – охрипшим от волнения голосом выдавил Котов.

– Дружок твой, Домовой который, сбежал! – Серёга сначала оторопел от такой новости, а потом на смену страху и отчаянию пришла чёрная зависть, щедро сдобренная застарелой и уже здесь хорошо вскормленной ненавистью.

Ещё до школы они с Афоней были лучшими друзьями, благо жили недалеко. И даже потом, когда родители Сереги купили квартиру и они съехали от бабушки с дедушкой, их дружба не прервалась. Мало того, что в одну школу пошли, так ещё и в одном классе оказались.

И всё было нормально, но во втором классе к ним новая учительница пришла, подменявшая заболевшую классную. И вот она, не разобравшись, влепила Серёге двойку и за знания, и за поведение. Бумажками он плевался, видите ли, а потом на вопрос ответить не смог и задачу по арифметике неправильно решил. Вот и украсила дневник жирная двойка, хоть тогда никому ещё вообще в классе оценок не ставили. Ну а дома батя, который пусть редко, но всё же брался за воспитание сына, после жалобы матери, сразу его двойку срисовавшей, в качестве наказания отменил поход на стадион, где на выходных каскадёры демонстрировали автородео.

Потом, слушая, что и как там происходило, он в первый раз Афоню Ботаном и назвал. Тот, в отличие от него, на шоу побывал, что вызвало дикую зависть и стало причиной первой серьёзной размолвки.

А дальше пошло-поехало: Афоня учится лучше – обозвать его, а то и в лоб заехать. Но он сдачи даёт больно. Подключить нового дружка к этому развлечению. Весело было, пока Афоня им двоим не ввалил – что в первый раз и подняло в душе на поверхность что-то чёрное, жуткое, напугавшее самого Серёгу.

Ненависть!

Уже здесь она приобрела просто невиданные масштабы. Мало того, что Афоня, в отличие от него, пробудил такие интересные способности – а о своих Котову и вспоминать не хотелось, – так ещё и его триумф… Как Серёга радовался, когда способность ищейки пробудилась! Это было невероятное счастье, когда он играючи этого Домового, где бы тот ни спрятался, находил.

Ботан украл его способность! Закольцевал на себя и сделал её бесполезной во всех других случаях. А сейчас этот вор ещё и сбежать умудрился!

Внутри снова, как и в детстве, только во много раз сильнее, полыхнуло чёрной завистью, щедро сдобренной ненавистью.

– Я найду тебя и убью! – помимо воли вырвалось у номера четырнадцатого.

– Ты же его чувствуешь? – дождавшись предсказанной психологами реакции, подал голос до этого молчавший Халла. – Где он сейчас находится?

Как стрелка компаса, голова номера четырнадцатого повернулась в нужную сторону.

Глаза Халла за визором шлема радостно блеснули, а пальцы сжались в предвкушении, мысленно уже сомкнувшись на горле у Домового.

– Значит, слушай сюда, боец, – сержант Орава чуть наклонился к четырнадцатому. – От меня ни на шаг не отходишь, даже дышишь только по команде. Но если без косяков, качественно выполнишь свою работу, всё ранее обещанное сполна получишь. Понятно?

– Я найду тебя и убью! – донеслось в ответ.

* * *

С самого начала всё чуть прахом не пошло. И хоть прояснилось одно из многих волновавших меня «как» – на тот момент оно не очень меня обрадовало.

Оказывается, мой дар ускорения ещё развился. Как в фантастике, где космические корабли, чтобы в гипер уйти, сначала скорость определённую набирают, а потом уже прыгают. Вот и я так прыгнул, только без всяких там спецмерцающих эффектов. Мгновенное перемещение в пространстве: сначала я из квартиры с Пургеном, а потом из подъезда к «броненосцам» переместился.

«Вот они, наверное, удивились такому подарку! – хмыкнул я нервно. – Только на мои поиски отправились, а тут на тебе, я прямо перед ними из гипера вышел».

Но надо отдать им должное, удивиться-то удивились, но среагировали мгновенно. Не успел я предстать перед ними, как они сразу же вскинули оружие и дали очередь – по тому месту, где я только что стоял.

Повезло, что при выходе из гипера ускорение только немного понижается, а не в ноль сбрасывается. Так что это было и всё, что они успели сделать. Я сам, хоть и офигел, но заморачиваться вновь открывшимися способностями не стал, а сделал круг в несколько шагов, одновременно и уходя из-под очереди, и, прямо как метатель диска, разгоняя «Дикаря». Надетые на головы шлемы не стали для лома препятствием, из-за ускорения они оказались чуть ли не насквозь пробиты: сначала у одного, а потом, после очередного такого же трёхшагового разгона – и у второго.

Наконец справившись с охватившей меня дрожью – всё же прилично так адреналинчика хапнул, – я первым делом наклонился и вместо так и оставшегося торчать в башке у второго броненосца «Дикаря» подобрал выроненный им автомат. Чтобы убедиться: как в прошлый раз он стрелять не хотел, так и сейчас не хочет. Только зря на к… спуск, мать его, нажимаю.

Ну и чёрт с ним! Я отбросил его в сторону и тут же, втянув голову в плечи, по сторонам нервно осмотрелся.

Автомат громыхнул по асфальту, и я только после этого вспомнил, что помимо дохлых Пургена и «броненосцев», тут и другие где-то рядом бродят.

Чудо, что ещё не заявились.

Так что больше я не стал терять время. Первым делом самое для себя ценное подобрал: фляги с наркотой – полную «броненосца» и почти пустую мою.

На руки они, как способность «хамелеона» стала усиливаться, совсем каплю наркоты давали. При нужде охранники из своей фляги доливали. Боялись, наверное, что сбегу.

«Одного не пойму, как это возможно с ошейником на шее осуществить было? – раздумывал я, занимаясь обыском «броненосцев». – Подожди, это что получается, я мог реально ошейник этой своей энергией подавить и просто снять его? Этого они боялись, потому и наркотой нормально не снабжали?»

От пришедшей в голову мысли я даже замер на миг, но тут же тряхнул головой – не время философствовать. То, что искал, я нашёл, так что принялся в темпе шарф с повреждённой руки разматывать.

На поясе у «броненосца» небольшой пластиковый кофр висел, вот оттуда я тюбик и достал: единственное, что из всего набора смог уверенно опознать. Неоднократно на мне этот гель использовали. Так что я смело, как только шарф размотал, содержимое тюбика на порез по всей его длине выдавил. Гель сразу же вспенился, а потом всосался, или не всосался, но рану собой покрыл, застыв мягкой плёнкой сверху.

Хорошая вещь этот жидкий бинт. И обезболит, и обеззаразит, и заживлению хорошо помогает. Во всяком случае, кровь после нанесения его на рану сразу же идти перестаёт. Так что к флягам с наркотой два тюбика с гелем добавились, как и шприцы с противошоковым, или с чем они там, не знаю. Но их мне тоже кололи, когда серьёзную рану наносили. Судя по разговорам, этот спек должен мне помочь не сдохнуть.

И всё: больше, кроме ножей, с тел «броненосцев» взять нечего. Хоть на них ещё много разного и понавешено, и в аптечке много ещё чего есть, но брать, чтобы тупо таскать незнамо что? На фиг!

Тем более рюкзака никакого у меня нет, не в чем таскать. То, что взял, по карманам распихал, ножи на снятый с тел пояс повесил, фляги… Одну, почти пустую, тоже на пояс, вторую в руках пока потаскаю. На пояс её вешать – штаны точно потеряю.

Всё, пора сваливать!

Посмотрел я на тушу Пургена, перевёл взгляд на «броненосцев» с так и торчащим «Дикарём» в голове у одного. Забирать лом я не стал, так как воевать больше не собирался. Пусть привет передаёт спешащей сюда кавалерии.

– Точно пора валить! – услышал я приближающийся стрёкот вертолёта.

Глава 7

Я всё же вырвался из этого непонятного города.

Не сказал бы, что это трудно было, но – напряжно. Особенно когда над головой вертолёт носился с торчащим из люка пулемётчиком. Я всё боялся, что они меня, как и Пурген недавно, смогут под «хамелеоном» заметить. Но нет, не заметили. Как и зомбаки не заметили, которых эти полёты прилично так переполошили. Они начали вслед за летающим вертолётом бродить, постепенно собираясь в огромную толпу.

Очень, очень вонючую толпу!

Казалось, ко всему уже привык за время пребывания на фабрике суперов, но к такой газовой атаке я, наверное, не привыкну никогда. Хорошо хоть, зомби, за редким исключением, предпочитали по дорогам ходить, так что мне не приходилось кругаля выписывать, чтоб их миновать. Зато от источаемой ими вони меня это не спасло, такое было ощущение, что полностью ею пропитался – одежда уж точно. Вот от неё и пришлось избавляться, когда по пути я на спортивный магазин «Лидер» наткнулся.

Заскочил я в него, убедился, что есть во что переодеться, сразу же метнулся к расположенному наискосок через дорогу «Хорошему» магазину продуктов, где воды с приличным запасом набрал. Вернувшись в «Лидера», устроил себе банный день, остервенело оттираясь магазинными футболками от, казалось, навечно въевшейся в кожу вони.

Зато с каким удовольствием я потом в чистую одежду оделся, с сожалением посматривая на свою старую! Очень уж она комфортная была. Но стирать её было негде и некогда, а помимо вони я её прилично так кровью изгваздал. Так что оставил я себе только кроссовки: они, в отличие от всего остального, в нормальном состоянии были.

В этом же магазине я себе и небольшой рюкзак на двадцать литров подобрал, а потом его в «Хорошем» магазине продуктами и водой забил, положив туда же добытые трофеи. И, больше не задерживаясь, двинулся дальше, стараясь с мертвяками совсем не пересекаться: не хотелось и эту одёжу провонять.

И совсем неожиданно, через квартал, я вышел к краю города. Постройки в этом месте как-то резко обрывались.

Очень резко.

Я миновал очередную пятиэтажку, а за ней через дорогу поле начиналось с лесом на противоположном конце. И никакого тебе пригорода, как это обычно бывает. Такое ощущение возникло, будто город под линейку обрезали. На это дорога прямо намекала: она как раз через поле к лесу шла. Так вот, на перекрёстке асфальт ровнёхонько так отчекрыжили и грунтовку пристыковали, и очень уж это всё в глаза бросалось.

Но мне снова не до странностей этих было – сегодня их и без того хватало. Так что по грунтовке – по обочине, вернее, чтоб не пылить – я и побежал. Только сначала я дождался очередного пролёта вертолёта над головой и, как только он удалился на приличное расстояние, раскочегарил «хамелеона» на полную да и рванул через поле к лесу, не переходя, впрочем, в ускорение. Сейчас важнее была маскировка, чем скорость.

– Да-а!!! – Добравшись до леса, я окончательно поверил, что у меня всё получилось. – Да, мать вашу! – выдохнул я сквозь плотно стиснутые зубы, привалившись спиной к дереву.

И совсем неожиданно из глаз полились слёзы, выплёскивая то напряжение, в котором я весь сегодняшний день находился. Поспешил их вытереть, сам себя застеснявшись от такой чувствительности.

– Выкусите, твари! – показал я средние пальцы с двух рук сразу продолжающему нарезать круги над городом вертолёту. Сквозь заросли его сейчас хорошо видно было.

Затем я снял с пояса свою уже почти пустую флягу: наркотой требовалось заправиться, а то так долго я «хамелеона» ещё не держал, он забрал много сил, и уже сушить прилично начало. Открутил колпачок, поднёс флягу к губам – и теперь слёзы уже по другой причине выступили. Скривившись от омерзительного запаха, исходящего из фляги, я поспешил свободной рукой нос зажать, прежде чем добить остатки, плескавшиеся на дне. И главное, это была полностью моя вина, что приходилось сейчас давиться. Как говорится, зажрался. Надоел мне миндальный привкус…

* * *

– Слышь, ведроголовый, – окликнул я как-то принёсшего мне завтрак и новую флягу с наркотой «броненосца». – А наркота у вас тут одного вкуса или поменять можно? А то, если честно, уже зубы сводит от этого шоколадного привкуса.

Зубы сводит от привкуса… Это я ещё не знал, как может зубы сводить!

Просьбу мою выполнили: в следующий раз принесли жидкость уже с новым вкусом и запахом. Не знаю, что они туда намешали, но вонь из фляги такая пёрла, что нос приходилось зажимать, чтобы глоток сделать. Но вонь – это ещё не самое страшное, а вот вкус… Где моя наркота с изысканным миндально-шоколадным привкусом? Такое ощущение складывалось, что в флягу помоев прокисших плеснули и сивушным вонючим самогоном залили сверху. Вот и получилось, что ты её туда, а она, зар-раза, сразу обратно; ты её снова туда и с трудом сдерживаешься, чтобы она опять обратно не попросилась. Вот такую они мне наркоту подогнали.

И не пить нельзя: до сих пор та моя попытка в ужас вгоняет; так что давлюсь слезами и тем, что обратно просится, но глотаю.

На робкую попытку вернуть прошлую, кто бы сомневался, последовал ответ:

– Вернём, как только нужную способность у себя пробудишь.