Желтая планета. Сборник рассказов

урррра! зажгите мне! наливайте! подставляйте! обнимите меня, я больше не могу! нет, сейчас танцы! о чем вы? непременно! а вы слышали! нет, только танцевать! куда же вы! эгегей! а теперь все на мороз! позвольте! уже несут горячее!

голова идет кругом…

и вот уже совсем не хочется спать. хочется веселиться, играть, кутить, разговаривать, танцевать, спорить, общаться, обниматься, и…

– Юра, и ты, ну давай, давай же, сыграй нам!

– ах, отстаньте.. я лучше просто на диване полежу и вас послушаю…

– а как вам мое исполнение? скажите, что у меня талант?

– откуда ему знать?

– да вы что? у него абсолютный слух, можно сказать, дар, как вы можете..!

– так налейте нам еще!

– да! где бутылки? что? кончились? да нет же, вот там, мы привезли, в пакете!

пщщщщ! урррра! еще! а вы как же! я не могу, я после работы! оставьте! и ему! еще! наливайте! почему стихла музыка? ну кто-нибудь?!!!

– а сауна, скажу вам, прекрасна, мы уже испробовали. очень рекомендуем.. что? шампанское? отлично, давайте!

– эгегей!!!

– Юра, ты почему ушел? тебе не нравится?

– все хорошо, я просто решил немного отдохнуть.

пустая просторная кухня, полная пакетов, еды, выставленных салатов, бутылок и дымящегося горячего.

– Юля…

– Юра…

она подошла к нему, тепло и нежно обняв, молча присоединяясь к романтичному спокойному настроению от наблюдения за звездами за морозным окном.

– там сейчас…

– им надоело играть в фанты, они расчехляют хозяйский рояль, пойдем, это будет весело..

– Юля, я устал…

– ну что ты! не спать! еще рано, завтра отоспишься! а сейчас кутить и гулять, ну!

приглушенный свет в зале. люди развалились по креслам и диванам. кто-то подбирает что-то на рояле, в стороне от которого валяется серый чехол.

– о! проходите!

– налейте им!

– а мы сейчас будем…

– и вы нам что-нибудь, пожалуйста, сыграйте..

– сыграй им, Юра, – она нежно прильнула и изобразила просящий взгляд снизу вверх большими зелеными глазами. – ну пожалуйста…

– да пусть он выпьет сначала, что за дела!

кто-то выставил поднос с полной рюмкой и вилкой, лежащей на блюдце с длинным куском балыка.

– нет! давайте лучше играть в…

– отстаньте.

– уж не отстану!

– ну пожалуйста!

– хорошо, так что там?

– вот вы скажите, почему так бывает, что играешь в фанты, потом скука, а потом оказывается, что Иван, скажем, Иванович, оказывается родственником Матвея, скажем, тоже Ивановича, – вы не слыхали про такое?

– а вот забавно..

– и как мы до этого не догадались!

– перестаньте бренчать, отойдите от рояля, отличная игра, итак, кто тут у нас..

– да вот же, вот, Юлия Вадимовна, например, и… как вас по батюшке-то? Юрий..?

– Вадимович…

он поперхнулся, выпивка пошла не в то горло.

– закуси скорее…

– похлопайте ему…

– давайте, давайте, это же аплодисменты!

– Юра, сыграй нам!

– что, не понравилась игра? он так отреагировал на отчество???

– о как! и..?

– так и вперед, рассказывайте…

пьяная группа захлопала в ладоши и, заинтересовавшись новой игрой с неожиданным интересом, затихла в ожидании.

– ну перестань, ну что ты… что за детские капризы.

Юля прижалась к нему. они стояли на верхнем этаже. снизу доносились смех и новые призывы поиграть. кто-то добрался до рояля, раздалась мелодичная, в неустойчиво пьяном исполнении, милая пьеса.

– Вадим…

– ну да? и что с того?

– Вадим Ильич?

– ну хватит грузить!..

Юля медленно переходила от игривого настроения к неприятно тревожному.

– ты знаешь, что моего папу звали так же?

– ну и что? всякие бывают совпадения, подумаешь… ну расскажи мне, хочешь, я послушаю… – она опустилась в большое кресло. – ты устал, может, после концерта у тебя какое-то напряжение, но это не повод портить праздник, давай поговорим, я послушаю, ты выскажешься, и мы пойдем дальше.. к компании, развлекаться, там еще много…

– прости… похоже, я действительно перегнул палку..

– нет уж, давай, расскажи мне… вот мой папа, – мне нечего стесняться, – большой начальник, крупный бизнесмен.. и что? тут у всех родители такие. ну мало ли совпадений… молчишь? что с тобой?

факты сложились.

она капризно сжала губки, потом выдвинула нижнюю губу и вопросительно уставилась на своего молодого человека.

теперь уже бывшего молодого человека.

идти через поле было холодно, зябко и тоскливо.

все тепло осталось там, в далеком особняке позади.

Юрий шагал, надеясь дойти до шоссе и поймать среди ночи, переходившей в рассвет, тачку до дома.

таких совпадений не бывает. только в кино. или в каких-то старых пошлых романах девятнадцатого века.

как можно было встретить и влюбиться в дочку, точнее, падчерицу, собственного отца. того самого, который…

который что?

взял деньги, скрылся, ушел из семьи, бросил их с мамой, возможно, поднялся со своим бизнесом, стал непростым богатым человеком, вошел в круг особенных элитарных людей…

и…

и так поломал простую невинную детскую судьбу.

и эти разговоры, что Коля на концерте не взял нужный си-бемоль, и это было слышно только ему, что эти пьяные игры на рояле богатеньких детишек крутой элиты претят всему его сознанию того, что такое гармония и настоящая музыка. и эта работа, когда ты тянешь канаты, носишь реквизит и таскаешь ящики, за сценой, каждый раз передергиваясь от мерзкого непрофессионального исполнения признанных звезд, которые не могут петь даже под фанеру…

ах, да какая, к черту разница…

и вот Юля…

и зачем эта истерика, эти слезы и это бросание подушек и посуды..

ну что же, бывает.

один раз на миллион бывает.

но разве это повод так вот себя вести, давать от ворот поворот, мстить и оскорблять, не разобравшись в том, как все было…

было..

когда-то…

когда-то очень давно.

чему и след вроде как простыл.

а вот поди ж ты.

вдалеке появились желтые фонари шоссе. на горизонте пожелтело небо. скоро утро. как холодно.

холодно и одиноко.

от мороза сильно сводило сломанную в детстве руку.

прямо как тогда…

тогда, когда…

маленький мальчик, сжавшись в углу раздевалки, радостно улыбался, осознавая, что отбился от злых хулиганов, что надавал им как следует, пусть даже и после этого позора. после того, как бывшие друзья накинулись на него, выйдя после репетиции, найдя на первом этаже, нападая, выкрикивали обидные несправедливые слова про него, его семью, деньги, ремонт и папу… теперь они не скоро подойдут к нему, он им наподдал как следует. надолго запомнят. но рука, та самая рука, которая так нужна для исполнения отчетной программы на зачете, начала ныть и опухать. наверное, нужен снег, лед, нужно скорее одеться и выйти отсюда. а если кто попробует прицепиться на улице, им точно несдобровать, уж там найдется, чем их наградить… хотя бы и ногами в бывалых, видевших всякое в углах коридора, ботинках.

двери зала закрылись. хор встал, приветствуя директора школы.

– садитесь, дети, – пробасила Изольда Иосифовна.

раздался шум, задвигались стулья, наступила тишина. больше сотни детей разных классов обучения замерли в ожидании распевки и репетиции.

в наступившей тишине прогремел низкий женский голос.

– Юра, встань, пожалуйста.

он встал. сотня пар глаз сидящих детей устремилась на него.

стало не по себе.

щеки против воли покраснели, стало жарко и душно.

– Юра, ты что-то можешь сказать, где твой папа, который обещал нам ремонт школы, но исчез с деньгами, которые мы ему дали.

в мертвой тишине маленький мальчик, осознавая, что на него смотрит столько людей, смог тихо произнести:

– нет…

– дети!.. – заговорила директриса.

и тут он понял, что даже рассказ о папе, ушедшем из семьи, пусть и забравшем чьи-то там деньги, не поможет прямо сейчас. никакие признания, факты и слова не помогут исправить закрутившуюся сильнейшим штормом, подкашивающим дрожащие ноги, ситуацию.

– вы все, мы все, кто работаем и учимся в этой школе, знаем, что Юрин папа обещал нам сделать в этой школе ремонт. но он исчез, не отвечает на звонки, и мы не знаем, что теперь с деньгами, которые вы, дети, и ваши родители, сдавали, возможно, отдавая последнее..

тишина звенела и дрожала. спина, колени, руки, – все превратилось в один жуткий светящийся кокон, окруженный сжимающимся светом люстр.

– поэтому мы, дирекция школы, приняли решение, что мы не будем больше тебя учить.

под напором стремительно направленных взглядов хотелось провалиться сквозь землю.

– ты слышишь, Юра?

– да, Изольда Иосифовна, – прошептал он, слыша эхо собственного голоса от стен большого зала.

– поэтому, пожалуйста, выйди сейчас и покинь нашу школу.

20170214

Мишка

плюшевый мишка лежал на книжной полке, облокотившись на стену.

едва начавшись, возня в постели прекратилась.

– милый, я не могу так…

недовольный мужской голос выдохнул и спросил:

– ну что не так?

– он смотрит…

– кто?

– он..

– кто «он»? – раздражение начало усиливаться.

она выдохнула:

– он, этот мишка. он смотрит на нас, я так не могу…

молодой мужчина откинулся на край кровати, спиной уткнувшись в старый венгерский ковер. он глубоко выдохнул несостоявшееся возбуждение.

– и что теперь?

она поцеловала его, прижавшись грудью:

– мой хороший, накрой его чем-нибудь.

откинув одеяло, он выпрыгнул из постели, и начал шарить в темноте.

на кресле светилось в лунном свете белое свадебное платье. на стуле чернел пиджак от его костюма.

он присмотрелся к чему-то серому, лежавшему на полу, поднял фату, взмахнул ей, будто вытряхивая пыль, обернулся в темноте к постели, ухмыльнулся и накрыл медвежонка фатой.

– так пойдет?

– ладно, иди ко мне, – она протянула руки навстречу.

он отбросил одеяло, покрывавшее ее по грудь.

она шумно выдохнула под навалившимся на нее телом.

– я люблю тебя.

обняв его за спину и прижав к себе она сладко застонала.

– тиииишшше, родители могут услышать, – она сказала что-то еще и закрыла глаза.

он вошел в дом, разделся, принюхался к запаху котлет. расслабился. подождав, но так и не встретив объятья, он поставил портфель на обувницу, повесил плащ и прошел помыть руки. когда он вышел из ванной и зашел в кухню. на выходе из комнаты в кухню, опустив руки, в фартуке, держа медведя за шкирку, стояла его жена.

– что-то случилось? – он повернулся к ней и приготовился к неожиданному сюрпризу.

– у меня для тебя новости…

– и что случилось? – он слегка напрягся, глядя на неловко висящую игрушку в ее руке.

она подняла руку с медведем, прижала к груди и из-под бровей шепотом произнесла.

– ты уже догадался, милый?

она обняла игрушку и улыбнулась.

– будут новости?

– да! – сменив сомнение на радость, она улыбнулась еще шире. – я была сегодня в женской консультации…

он выдохнул и, не глядя, осел на табурет.

– и..?

– да! у нас будет маленький…

он подпрыгнул, подошел к ней и сильно сжал в объятьях, прижавшись к ней, едва не раздавив между ними плюшевую игрушку, неожиданно промычавшую «ма-ма».

– алло?

– слушаю..

– это Антон, ваша жена просила меня позвонить и договориться о встрече.

– здравствуйте, Антон..

– вам удобно приехать на юго-западную, привезти письма и какого-то медведя?

– да, хорошо, сегодня в 1930 вас устроит?

– прекрасно, я как раз успеваю на самолет.

– договорились. у первого вагона из центра.

– до встречи.

– ну я же просила…

– я вернул тебе письма и вещи, что ты еще хочешь?

– я же просила мишку…

– он мой! – отрезал бывший муж.

– ну а фату?

– ты же сказала, что тебе ничего не нужно… если хочешь, пришлю тебе по почте…

она засопела в трубку участившимся дыханием…

– мне от тебя ничего не надо…

в телефоне раздались гудки.

– я же сказала, всё!

– что ты имеешь в виду?

– я уже говорила тебе, что вернусь, если там больше не будет никаких ее следов…

– а если..

– решай сам..

– ну ладно… я согласен… – он сделал паузу и внимательно обвел взглядом комнату. – хорошо, дай мне пару дней.

– ну вот и умничка.

– до послезавтра?

– посмотрим, – рассмеялась она и положила трубку.

– давай, ну, давай, если ты решился, так действуй!

он взял канистру с бензином, положил фату на бетонный въезд.

– отойди…

сестра попятилась:

– жги!

он пару раз плеснул из канистры, согнулся, посмотрел назад, выдохнул и чиркнул спичкой.

опалив его брови, вспыхнуло пламя, он отпрыгнул и выпрямился, шурша длинной палкой по костру.

свадебная фата быстро сжалась в черные смолянистые шарики.

распространился запах жженого пластика, с черным дымом уходя вверх.

– вот так… вот так… – шептал он, перемешивая угольки.

– ну и отлично, ну и к лучшему… вот… освободился наконец!

– так тому и быть…, – прошептал он, окончательно прощаясь со старыми воспоминаниями.

черное месиво догорало, он потыкал в него палкой, загорелись и потухли едкие язычки пламени.

– почему она не забрала это?

– я не знаю…

– ну и ладно, живи теперь новой жизнью!

– аминь.

он улыбнулся, растоптал ногой черную пыль, и они перешли к мангалу, накрывая черно-оранжевые угли шампурами с праздничным шашлыком.

– а что с мишкой?

– ничего, дома сидит.

– ну и отлично! наливай!

малыш ползал по ковру. разбросанные кубики, шарики и части пирамидки валялись перед ним на полу.

отец вошел в квартиру, снял обувь, надел тапочки и замер, остановившись у двери, радостно наблюдая за сыном. тот, взяв за уши, внимательно смотрел в глаза старому плюшевому медведю. потом увидел папу, отбросил игрушку и радостно закричал, протягивая ручки.

– привет!

в трубке раздалось нечто недоуменное.

– это ты..?

– да, это я.. не ждала?

– удивил…

– я вдруг решил позвонить тебе, чтобы не волновалась…

– а что такое?

– слышала про взрыв?

– какой?

– да я тут… понимаешь.. я сейчас в штатах, работаю…

– взрыв в аэропорту?

– ага…

– ты там сейчас?

– ну нет, я в офисе, просто тут такая кутерьма, все сми подняты на уши, и в российских новостях шумят…

– ты..

– короче, ты не волнуйся, если что, со мной все в порядке…

– ясно..

– вот решил тебе позвонить… чтоб ты не волновалась…

– да я и не…

она вздохнула, похоже, широко улыбнулась.

– я и не волнуюсь теперь, – выдохнула она в трубку за пятнадцать тысяч километров.

он насладился шумом ее дыхания, вспомнив их встречу, нежность, поцелуи у подъезда, подготовку к свадьбе и утреннее волнение перед венчанием.

– спасибо, что позвонил…

– ага..

– ты.. там… береги себя…

– спасибо…

он счастливо улыбался, оглядывая пустынный офис, накрывая телефон трубкой.

– пап, а это что?

он оглянулся, зашел за машину, чтобы лучше видеть.

– что?

– да вот…

сын указывал на верхнюю полку, куда-то в темноту за бутылками ацетона, масла и уайт-спирита.

пришлось подойти, чтобы рассмотреть.

– а! а… это!

– да, пап, это кто?

– неужели ты не помнишь? это же мишка…

ребенок отрицательно помотал головой.

– он такой хороший и миииилый..

– ты играл с ним в детстве. правда не помнишь?

– не-а.. достань!

– а можно, я заберу его домой?

– да ты ведь уже большой, зачем тебе…?

– ну пожалуйста… он такой классный…

– хорошо.. но если мама будет против, пообещай мне, что согласишься вернуть его назад..

– обещаю…

– и, все-таки, в твоем возрасте, наверное, стоит играть в другие игры…

– неважно, давай.

десятилетний ребенок обнял медвежонка двумя руками и подошел с ним к двери гаража.

– с мамой я договорюсь.

– да пожалуйста… – развел руками отец.

ремонт переходил в активную фазу. часть книг и дорогую посуду, упакованную в газеты, вынесли в гараж. одежду вывезли к родственникам. дорогую мебель временно отдали на дачу.

– а это что за пакеты?

толкаясь с ремонтниками, он сортировал мешки с надписями маркером на боку.

– это, кажется, приказано в мусор…, – ответил бригадир.

нащупав что-то мягкое, он остановился.

– что там?

– там ненужные вещи на выброс, – с кухни прокричала жена.

– так а что там?

– да всякая старая ерунда, – бросила она, пригласив бригадира обсудить чертеж проводки и расположение розеток.

оставшись в темном коридоре один, он помотал головой и, найдя паркетный нож, вскрыл упаковку.

в щель пакета высунулось плюшевое коричневое курчавое ухо.

потянув за него, еще немного взрезав мешок, он достал своего медвежонка.

тот, по старой привычке, произнес нечто среднее между «уа», «му» и «мама».

– да как же.. блин.. ну что за люди..!, – произнес он, выглядывая из коридора на кухню, сдержав ярость и раздражение.

– а это что?

– малыш, ну оставь игрушки в покое…

– да ладно, подумаешь, – стройная студентка положила медвежонка на место. – ты уже включил приставку?

– да, проходи..

молодая пара, усевшись по-турецки на полу, взяла пульты в руки.

– а все-таки, что это за инфантильность в тебе? – звонко рассмеялась она.

он угрюмо посупился, поставил игру на паузу, улыбнулся и повалил любимую, студентку второго курса, на пол.

– а вот что!

они рассмеялись, продолжая кувыркаться по полу, забыв про компьютерные игры, переходя к играм посерьезней и поинтересней.

вздохнув после долгого поцелуя, они развалились на полу и постарались отдышаться. улыбки не сходили с их лиц.

– ты что, до сих пор в игрушки играешь? – она оперлась на локоть и заглянула ему в глаза.

– я…

она оседлала его на полу.

– прекрати, сейчас родители придут…

– не придут…

она сжала его бедрами под собой, прижала его руки к полу и наклонилась, защекотав длинным дождем волос.

их лица сблизились.

взаимное дыхание участилось и стало горячим.

соединившись губами, они вздрогнули и смущенно отвалились друг от друга, когда в двери щелкнул замок.

мишка ехал на заднем сиденье машины, глядя черными глазами в лобовое стекло между кресел.

– так, ты берешь цветы, ты – шарики, и не забудьте сумку с одеждой, – скомандовала мама.

распахнув двери авто, они выбрались и пошли к пятому подъезду роддома.

наступила тишина.

водитель сделал радио погромче.

завалившись на бок, медвежонок тихо ждал.

– уррра!

усталая молодая мама вышла из-за угла с конвертом на руках.

– уррра! – прокричали гости и родственники.

– ну что же вы, снимайте, фотографируйте, – раздались указания. – где пакет с вещами, ой, ну подождите вы с цветами…

все засуетились…

– иди же, встречай!

молодой отец вышел из толпы и принял ребенка.

– уррра! – снова прогремели гости.

суета усилилась, зазвучали поздравления, радостные возгласы, начались объятья и поцелуи.

передав ребенка, молодая мама оглянулась и, посмотрев на мужа, спросила, отодвинув от лица большую охапку букетов:

– а мишка где?

приоткрыв дверь в детскую, он заглянул и замер, не включая свет.

в кроватке, за вертикальными прутьями, лежал маленький теплый комочек жизни.

– ну как он там? – раздался шепот из кухни.

– все хорошо, спит…

дверь закрылась, и гости, стараясь не шуметь, прикрыли дверь на кухню, разлили коньяк и, забыв о тишине, начали наперебой произносить тосты и желать счастья.

мишка лежал на боку, растопырив уши. уже ни под каким углом он не мог, из-за возраста, издать грудные звуки.

обернутая в пижамку, маленькая ручка в хебешной варежке, вылезла из-под покрывала, потянулась к мишке и притянула его за ухо.

почувствовав аромат тельца, пахнущего молоком, он постарался улыбнуться. старая ткань не поддалась. грудное «мууу» не сработало. не издав ни звука, он довольно откинул лапу, ответил объятьям и уткнулся пластмассовым черным носом в щеку прижавшего его к себе ребенка.

он вспомнил место на полке в магазине, первую дорогу домой, участие в создании новой семьи, фату на голове, гараж, мусорный пластиковый мешок, страх помойки, недавнюю поездку на авто…

наклонив ухо, он тихо лежал в объятьях малыша, прижав к нему обе плюшевые лапы.

что дальше, было неважно.

ребенок причмокнул соской и засопел.

ну кухне праздновали родственники.

в комнате наступила тишина.

что бы там ни было дальше, мишка не думал.

смысл и предназначение слились в нем тихим дыханием навстречу.

теперь можно было согласиться на все.

и даже темный контейнер помойки не пугал своей безобразной перспективой.

миссия была выполнена.

20170220

Проекты, машины, любовь

– ну что, нравится?

хозяин постучал ногой по колесу и искоса посмотрел в глаза покупателю.

тот прищурился, улыбнулся и развел ладони.

– да уж, хорошааа…

– берешь?

Саша машинально достал телефон из кармана, провел пальцем, выключил экран, посмотрел по сторонам и убрал мобильник обратно.

– дороговато, конечно… – наконец ответил он.

хозяин хлопнул себя по бокам и воскликнул:

– так а что ты хотел! это ж…

и он снова принялся перечислять достоинства, включая возраст, пробег, условия хранения, эксплуатации и новую резину в придачу.

будущий владелец согласно кивал, продолжая ходить вокруг машины.

– ладно! дай мне еще день подумать.

– с женой что-ли будешь советоваться? – хитро сощурился хозяин.

– ну да, – Саша развел руки. – а как же! серьезный вопрос.

– ну-ну, давай, только смотри, думай быстрее, а то уведут…

– короче, тачка – мечта. именно то, что я искал. думаю, надо брать…

Саша сидел за накрытым столом на кухне.

жена в переднике возилась с чем-то у плиты.

– ну что ты молчишь, Маш?

та развернулась, задумчиво посмотрела в темное окно.

– а мы потянем? а? – взглянув на мужа она переспросила, – это серьезная покупка, ты хорошо все посчитал?

Саша разгладил скатерть перед собой и поджал губы.

– ты сама понимаешь…

– вот то-то и оно…, – она присела напротив.

– но, думаю, если попрошу о рассрочке или если возьмем в долг, может, там кредит какой… то через год точно полностью расплатимся.

– а жить на что будем? – она взяла ложку и положила ему в тарелку салат.

– я все просчитал. слушай.

он начал загибать пальцы, перечисляя ближайшее повышение, новый проект и бонус после него.

– к тому же…

– а отдыхать мы когда поедем по-твоему?

– ну это решим… – отмахнувшись, Саша почувствовал, как усиливается желание обладания, раззадоренное сомнениями жены.

– тут, конечно, тебе решать…

– да, спасибо, что ты сказала это.

– .. и все-таки давай еще раз все взвесим…

ворочаясь ночью, он все сильнее ощущал уверенность, что машина, именно эта машина, должна быть его. все вопросы с деньгами с тиканьем часов на стене, подаренных на свадьбу и служивших уже второй год, казались все более простыми и разрешимыми.

– она должна быть моей, я понял это с первого взгляда, еще тогда, на фото, а потом, когда я увидел ее и дотронулся, вдохнул аромат ее салона, взялся за крепкий надежный руль, уперся в подлокотник и откинулся на подголовник, почувствовав уверенность и поддержку… – шептал он сам себе, поднявшись с постели и глядя в окно.

уже светало.

– ложись уже, – сонное мычание из-под одеяла вернуло его к реальности. – спи, завтра трудный день…

– почему, Маш? – прошептал он, залезая рядом.

– потому что вместе поедем.

– спасибо тебе, – он нежно поцеловал ее и, обняв, прижал к себе.

– эй-эй, только не начинай, – она тихо оттолкнула его и повернулась спиной.

– на работе все умрут…

– спи давай…

– а клиенты..

– Саш!

– ладно, спокойной ночи.. – он нежно провел рукой по ее голове, она дернула плечом. – эхх… ну хорошо.. утро вечера мудренее…

я вышел из подъезда, придержав тяжелую железную дверь, чтобы не сильно хлопнуть, и зашагал вдоль дома к стоянке.

она сияла на солнце, только после мойки, вызывая восхищение и зависть.

склонившись над ее капотом, новый хозяин водил руками, то ли поглаживая, то ли полируя воском.

– мои поздравления!

он обернулся через плечо, потом выпрямился, узнал меня и, улыбаясь, протянул руку.

– приветствую, сосед!

– ах, хороша! – сказал я, восхищенно кивнув на его новое авто.

– сам не нарадуюсь, – расплываясь от комплимента в счастливой улыбке, он медленно отвел руку, будто оперный певец, в направлении лобового стекла.