Мой одноклассник – бог

Алиса Вайцулевич

Мой одноклассник – бог

Глава 1

– Ле-е-е-е-е-е-еся-я-я-я-я! Если ты мне не поможешь – мне конец. Самый настоящий конец. Конец всех концов.

– Что у тебя случилось? – я отложила тарелку с фисташками, которые до этого ела.

– Мне нечего надеть на первое сентября! – простонала Ася.

Ася – это моя лучшая подруга. И завтра, 1 сентября – у нас начинается учеба в 10 классе, а значит – лето закончилось. Пришла пора учебников, тетрадок и прочих радостей школьной жизни. Я меланхолично водила кончиками пальцев по ковру, при этом неустанно зевая. Время Ася для своего звонка, как обычно, подобрала отличное – 23:45. Не то чтобы я рано ложилась спать, но ближе к ночи моя голова отказывается соображать. А подруга, похоже, предлагала мне нешуточный мозговой штурм.

– Ась, я не знаю…Как насчет твоего черного пиджака и такой же юбки в тон? И белая рубашка у тебя была.

Я съела еще одну фисташку. Орешки были мне вместо попкорна. Когда говорю с Асей, всегда хочется что-то жевать.

– Ну-у-у, – ныла подруга, – Пиджак на мне не застегивается! Отпадает.

– Оу! – пришлось мысленно вспомнить весь гардероб Аси – А как насчет того темно-синего платья с кружевом? Помнишь?

– Леся, я же была в нем на 1 сентября в 9 классе, – голос у подруги был трагический.

– А водолазка с жабо?

– Она порвалась.

Но я не собиралась сдаваться.

– Ммм…А как же белоснежная кофта с пышными рукавами и черные брюки? Они тебя всегда выручали на ваших семейных торжествах.

– Так одно дело посиделки с родственниками, а другое…

– Лесечка, – мама заглянула в комнату, – Ты спать собираешься? У тебя завтра школа, между прочим. Лето закончилось!

Можно было и не напоминать!

– Да, мам, – сказала я одними губами, – Ась, уже поздно…

– Я знаю, поздно! Уже слишком поздно, чтобы бежать в магазин и искать одежду. Леська, я такая дура! Надо было подумать об этом раньше…

– Асечка, не переживай, – я легла на кровать и прикрыла глаза, – Ты же только сегодня утром прилетела, когда тебе было? Тем более, это десятый класс, не одиннадцатый. Будет у нас еще первое сентября.

– Будет, потом! А меня интересует сейчас! Ладно, я что-то разнылась…Ты-то как лето провела?

– Я же рассказывала, – подавила зевок, – Была в Хельсинки у папы и Леши. Брат довольный, как сто китайцев, уговаривал меня поступать в местный университет. К бабушке тоже ездила, отдыхала на даче. Ничего такого.

– Ну ты даешь, Леська! Ничего такого! – заорала Ася, да так, что мне пришлось отодвинуть телефон от уха, – И что ты?

– Ничего. Там видно будет. Ты же знаешь, с языками мне тяжело. Это Лешка тот еще полиглот. Я пыталась учить финский, но там все так сложно! Моя бабушка, которая папина мама, отлично говорит по-фински, но это лишь потому, что мой дедушка был финном.

– Это все так мелодраматично, Леся, – протянула Ася, – Твои предки далекие викинги!

– Хм, а также у нас есть кровь русских, поляков, украинцев и других не менее интересных народов, – захихикала я.

– А что твой брат, он не хочет вернуться?

Я замялась. Так получилось, что наши родители сейчас хоть и в браке, фактически не видятся. У папы свой ресторан в Хельсинки, мама работает в архитектурном бюро здесь, в Питере. Леша, мой младший брат, учился в Хельсинки, с детства проводил там бо́льшую часть своей жизни. Почему я училась в России, а мой брат в Финляндии? Наверное, это был очередной родительский компромисс. А может, они были не в восторге от российской системы образования, и решили хотя бы младшего ребенка отдать в нормальную финскую школу. Или дело в наших характерах? Мне тяжело даются перемены, я десять раз подумаю, прежде чем на что-то решусь, а мой брат Леша…Он ничего не боится. Хотела бы и я быть такой же смелой. Мы скучаем друг по другу. И, конечно, часто видимся, благо, ехать не так далеко. Санкт-Петербург находится на расстоянии от Хельсинки примерно 300–400 километров, в зависимости от того, как ты туда едешь и каким транспортом пользуешься.

Ситуация у нас необычная. Не каждая семья живет на два дома. Родственники с маминой стороны отказываются это принимать, особенно бабушка Тая, у которой я гостила на даче этим летом. Мол, как это так, один ребенок в России, а другой в Финляндии? И не связано ли это со стереотипом, что финские отцы отнимают своих детей у русских женщин? Хотя папа наполовину только финн, моя бабушка – русская, а вот дедушка стопроцентный финн. Во время революции бабушкины родители жили на территории современной Финляндии, там они остались уже после того, как страна окончательно отделилась от России. Родили мою бабушку, а та встретила дедушку, появился мой папа…

– Какое там. Он уже так привык, и слышать не хочет. Даже глухим иногда притворяется, когда я говорю с ним по-русски – пожаловалась я.

Любимый брат в одно время вознамерился подтянуть мой английский, поэтому общался со мной исключительно на нем. Я все понимала, но отвечала по-русски, мне так было проще. Ну и чтоб позлить братца, куда же без этого?

– Вот хитрец! – хмыкнула Ася, – А мама твоя?

– Ты же ее знаешь, она кремень. Общается с Лешей по скайпу, вотсапу…Во всех доступных мессенджерах. Теперь она даже рада, что он получает финское образование. Говорит, по сравнению с их системой, наша – обнять и плакать.

– По-любому! Завтра вот будем…обнимать и плакать! Кстати, Лесечка, – голос Аси стал коварным, – А как там поживает твой Карлсон?

– Ася! – я засмеялась, – Ну почему Карлсон-то?

– Ты говорила, он швед!

Я смутилась.

– Ну да, швед. Его Ларс зовут. Его папа и мой деловые партнеры по бизнесу. Ларс тоже приезжает в Хельсинки только на каникулы. А так в Стокгольме живет. Мы переписываемся на плохом английском, и все.

– Это не помеха для вашего династического брака.

– Аська! Мы пока только дружим и все. Вряд ли между нами что-то возможно.

– Для истинной любви нет преград! Тем более, судя по фотке, Ларс очень горячий! Настоящий викинг! И почему европейские мужчины одеваются так модно? Не то, что наши!

– Подумаешь, красивые вещи, – я закатила глаза, – Важнее другое.

– Ой, Леська! Все тебе не так и не эдак! – проворчала Ася, – Тащи в Питер своего викинга! Прогуляетесь тут, белые ночи ему вскружат голову, и он откроет тебе свою скандинавскую душу.

– Ларс был как-то в Москве, ему не понравилось. Говорит, Россия – дикая страна.

– Интересное кино! А тебя он тоже дикой считает? – возмутилась моя патриотичная подруга.

– Не спрашивала, – я закусила губу, – Наверное, из-за финских корней, я кажусь ему достаточно цивилизованной.

– А потенциальной свекрови? – игриво уточнила подруга.

– Ася-я-я, – застонала я, – Ты когда-нибудь перестанешь сводить все к отношениям?

– Ни-ког-да! – торжественно пообещала моя неугомонная подруга, – Нет, мне правда интересно!

– Мы с ней нормально общаемся. Очень активная женщина. Помогла мне выбрать наряд на 1 сентября. Она обожает шопинг, за несколько дней до моего отъезда вытащила меня на этот спринтерский забег по магазинам. За ней было не угнаться, ни мне, ни продавцам-консультантам.

– Везет! – с плохо скрытой завистью протянула подружка, – Вы с ней так хорошо ладите?

– Ну такое…Думаю, ей в тот день не с кем было пойти. А тут я, она меня с детства знает.

– И что купили?

– Черные брюки и белый топ из легкой ткани…Очень приятная к телу. Увидишь завтра. На сцене будет смотреться нереально!

– Что, Вера Сергеевна опять запрягла тебя выступать на 1 сентября? – хихикнула Ася.

– Ага, счастье привалило, – я съела очередную фисташку, – С 7 класса, как я случайно спела вместо Стефании в нашем спектакле, Вера Сергеевна не дает мне покоя.

– Лесенок, у тебя правда такой приятный голос…Ты не собираешься после школы поступать в консерваторию?

– Чтобы мне еще и там надоедали нотами? – съязвила я, – Музыка и пение –  просто развлечение.

В этом я кривила душой. На самом деле, мне нравилось петь. Когда никого не было дома, я брала расческу или мельницу с приправами и пела. Воображала, что передо мной микрофон, а кухня или комната – большой зрительный зал, в котором сидят фанаты, ловящие каждое мое слово. Было бы здорово стать по-настоящему известной певицей! Только вот я знаю, что чудес не бывает, и в наше время пробиться на сцену непросто. Так что я не позволяла себе мечтать о подобном.

– Эх, Леська! Я б с твоими данными уже выступала на Евровидении и давала интервью, – размечталась  честолюбивая подружка, – Что  поешь на этот раз?

– Хотела предложить современные песни, но ты же знаешь, Вера Сергеевна поклонница старой доброй классики. Хорошо хоть не заставила петь «Что такое осень».

– Ты ее пела уже в том году, – напомнила моя главная фанатка, – А самое лучшее – это «Солнечный круг».

Снова съела орешек. Хрум. Хрум.

– Не напоминай. В этот раз у Веры Сергеевны было какое-то странное настроение, она отправила мне песню Алсу «Осень – это сны листопада».

– И что с ней не так?

– Да с ней-то все так, не очень сложная. Там есть строчка: «Осень и любовь ходят рядом». Надеюсь, это не слишком для наших чопорных учителей.

– Наверное, классная представила, как красиво ее пропоет симпатичная девчонка, – коварно сказала Ася, – Твой бывший не выдержит: белый топ, песня Алсу…

Я чуть не подавилась фисташкой.

– Мы с Андреем расстались по моей инициативе, вообще-то.

Андрей был нашим одноклассником, считался самым красивым парнем класса и школы. Высокий, обладающий спортивной фигурой, а также чувством юмора и добротой. Он  был капитаном  футбольной команды, а еще умел играть на пианино и занимал первые места в олимпиадах по математике. В общем, не парень, а мечта, таких уже пора заносить в Красную книгу.

Конечно, все были без ума от подобного набора качеств, и засматривались на каштановые короткие волосы, глубокие зеленые глаза и мощные натренированные руки. Ну а когда Андрей улыбался…Что ж, даже самые старые учительницы краснели и смущались, как школьницы. Меня это повальное увлечение не затронуло. Мне было чем заняться: учеба, пение, поездки в другую страну…В общем, не до отношений. По всем законам добра и красоты, именно это во мне Андрея и привлекло. Ну а потом все завертелось…Мы встречались несколько месяцев, этим летом я решила расстаться, потому что чувства угасли. А сейчас я поняла, что их и не было вовсе, тех чувств. Андрей тогда на удивление спокойно это принял, но не знаю, как мы встретимся в первый учебный день. При мысли об этом меня передернуло.

– Ох, Олеся, – тоскливо протянула Ася, – Ты красивая, умная, веселая. Умеешь петь, катаешься в Хельсинки как к себе домой. От тебя без ума самый красивый парень в школе, а еще симпатичный швед тоже проявляет внимание! И что тебе все не так?

– Да все так, так, – заверила я ее, – Свет клином на Андрее или Ларсе не сошелся. Вообще не вижу смысла в отношениях. Если и встречаться, то с тем, кто тебе точно нравится. И в ком ты уверен. Тот, с кем это будет по-настоящему и серьезно. Зачем размениваться на мелочи?

– Заговорила прямо как Стефания…Интересно, а в чем она пойдет?

Стефания – наша общая подруга, мы дружим все вместе с начальной школы. Нам привычнее обращаться к ней Стеф или Стефани. Только не Степанида или Стеша. А то некоторые умники и так обращаются.

– Позвони ей, – предложила я. Фисташек больше не осталось, я медленно гоняла крошки по дну тарелки.

– Точно! Стефи я еще не звонила! – осенило Асю, – Тем более, она в такое время еще не спит!

Я довольно улыбнулась, и тут же услышала, как в мою комнату снова стучит мама:

– Олеся!

– Ой, Аська, все! На меня уже орут.

– Да, давай, до завтра!

– Пока.

Мы закончили разговаривать. Телефон почти разрядился, я поставила его на зарядку. Он довольно мигнул мне красным индикатором.

Расстелив постель, я взяла тарелку и унесла ее на кухню. Мама как раз сидела за столом и ела йогурт.

Нам все говорят, что мы с мамой похожи. Обе невысокого роста, у нас одинаковая форма лица – почти круглое, но скулы острые, отчетливо выраженные. Обе кареглазые, и у нас одна и та же походка. Однако у мамы волосы черные и кудрявые, густые, она собирает их в затейливые пучки, иногда для которых в ход идут карандаши с рабочего стола. Мне тоже нравится собирать волосы в пучок, только в более аккуратный. Я шатенка с золотыми переливами волос на солнце, выглядит это красиво, поэтому никогда не думала о том, чтобы перекрашиваться.

По фигурам мы тоже разные – мама худощавая и маленькая, я же не худая, но и не толстая, среднее нечто. Мама часто кутается в большие кардиганы крупной вязки, обязательно – с этническими мотивами. А еще она носит квадратные очки в красной оправе. Эта женщина выглядит невероятно стильно по сравнению с другими мамами нашего класса, и это еще один повод ею гордиться. Я не такая заметная, в одежде предпочитаю более сдержанные оттенки и фасоны, ближе к классике. Мне нравится женственный стиль и платья, хотя когда никто не видит, я надеваю любимые худи и напоминаю самой себе спортсменку из массовки американского фильма.

– Долго вы болтали с Асей, – мама отставила йогурт в сторону.

– Ты же знаешь ее – она всегда так много говорит, – хмыкнула я, ополаскивая тарелку – Да и мы давно не общались.

– Ну, ничего, у вас весь учебный год впереди, – заверила мама, поправляя пышную копну иссиня-черных волос, – Как себя чувствуешь?

– Нормально, – я пожала плечами, – Неохота в школу. Кажется, она никогда не закончится.

– ЕГЭ еще не скоро, последний беззаботный год. Уверена, он пройдет у тебя отлично!

– Надеюсь на это, – я криво улыбнулась, – Пойду в душ и спать.

Мама кивнула, массируя голову кончиками пальцев. Очки лежали рядом на столике, глаза были закрыты.

– Все нормально?

Она потерла виски, несколько раз моргнув:

– Да, Лесечка. Спать хочу. Так что долго не мойся.

– Договорились, – хмыкнула я.

Хорошо все-таки, когда в доме лишь две женщины, ванна только в нашем распоряжении! Сегодня придется обойтись без привычной спа-программы с морской солью. Нежась под горячей водой из душа, я тихо напевала строчки песни, стараясь не забыть слова. Волнение лишнее, я все помню. Да и это обычное школьное выступление, не первый раз я пою на первое сентября. Надеюсь, завтра все пройдет в лучшем виде!

Вернувшись в комнату, я приоткрыла окно, впуская последние ускользающие дуновения августовского ветерка. Подо мной были верхушки деревьев, закрывавшие ярко-красные качели с желтыми облупившимися столбами. Карусель с четырьмя стульчиками издавала редкий протяжный скрип,  ему отвечал шелест листьев.

Небо уже было темным и мрачным, лишь несколько звездочек подмигивали мне из далекого космоса. Я читала, что зачастую мы видим сияние уже погасших звезд – до нас их свет доходит с опозданием.

Постояв так еще пару секунд, с надеждой вглядываясь в бесконечность над головой, я повернула оконную ручку и отправилась в постель.

 Надеюсь, я не просплю торжественную линейку и свое выступление!

Глава 2

Утром пришлось встать пораньше – умыться, накраситься, переодеться, сделать на голове сносную прическу. Последнее у меня не получалось – руки дрожали, пряди норовили выскользнуть из пальцев. Вся комната пропахла лаком для волос и моим волнением. И почему, когда остаешься дома, твои локоны лежат как надо, а стоит собраться выходить – и на голове у тебя черт-те что?

В итоге мне удалось сделать аккуратный пучок. И все равно, я продолжала критически рассматривать себя в зеркале, поворачиваясь то одним боком, то другим. С этой прической и в белом топе с брюками я отчего-то напоминала самой себе певицу из далекого прошлого. Виной этому был мой уставший взгляд – словно я прожила не шестнадцать лет, а гораздо больше. Я провела пальцами по щекам, повертела головой. Выгляжу симпатично для той, кто отправляется на каторгу под невинным названием «школа».

Конечно, со всеми этими сборами я уже немного опаздывала – часы показывали без пятнадцати десять, у меня было мало времени. Мама застала меня уже в коридоре, я надевала черные туфельки на небольшом каблуке.

– Леся, какая ты красивая! – восхитилась мама.

– Спасибо. Не слишком броско? – я озабоченно покрутилась у зеркала, рассеянно перебирая  легкую ткань топа. Практически невесомая, цвета молочного суфле, она приятно льнула к коже и дарила ощущение воздушности.

– Нет, в самый раз, тем более, для сцены! Жаль, не смогу пойти, полюбоваться на тебя, мне скоро на работу ехать, – мама молча наблюдала за мной. Она была в своей обычной одежде – оранжевый кардиган, белая футболка, небрежно поднятые наверх кудрявые волосы. Хотела бы я выглядеть так же хорошо и при этом ничего не делать!

– Что ты! Было бы, на что смотреть. Я тебе потом, специально спою, если хочешь.

– А давай, – легко согласилась мама, – Тем более, вечером позвонят папа, Леша и бабушка, они тоже захотят послушать!

– Ну, если правда захотят, – я потянулась обнять маму, – Все, побежала, а то опоздаю на собственное выступление!

– Удачи, заинька моя, – мама поцеловала меня в лоб.

Я быстро спустилась по лестнице (насколько позволяли каблуки), втыкая в уши наушники и включая музыку. Мне необходимо расслабиться перед последними мгновениями свободы.

Чтобы сократить, я прошла через двор и вышла на проспект, по которому гоняли машины и торопящиеся на работу пешеходы.  Холодный, уже осенний ветер, бросился ко мне навстречу, я поморщилась, тело тут же покрылось мурашками. В одном топе я мгновенно замерзла. Надо было брать куртку. Забыла, в каком городе я живу – у нас тут редко  бывает солнце.

Мне навстречу шагали первоклассники в умилительных пиджачках, как у взрослых, и с портфелями и рюкзачками больше самих детей.  А еще были букеты. Розы, гортензии, тюльпаны, гладиолусы, герберы, гипсофилы и другие. Ярко-красные, белые, розовые, желтые, охристые.  Я цветы купить не удосужилась, это дело младших школьников. На свой первый день в первом классе я тоже гордо несла букет с отвратительными желтыми цветами, который мама купила в переходе, потому что напрочь забыла об этом накануне. У меня тогда ужасно болела голова от хвостиков, и я мечтала лишь о том моменте, когда смогу снять резинки. Будто это было только вчера! А сейчас я уже в старшей школе, десятый класс…Еще два томительно долгих года, и больше не придется ходить в школу! Неизвестность меня пугала, и я по-новому, с завистью, посмотрела на гордо шагающих мальчиков и девочек вдвое ниже меня.

В наушниках играла песня «The Unforgiven», и мне почему-то было особенно грустно идти под нее. Да, десятый – это не выпускной класс, в этом году можно расслабиться. Но решать насчет вуза все равно рано или поздно придется. Знаю, родители хотели, чтобы я пошла на рекламу или управление персоналом, или туризм…Что дало бы мне возможность помогать с рестораном. Все эти специальности, кроме туризма, я считала скучными и сложными. Да и не хотелось быть привязанной к бизнесу отца. Хотелось добиться всего самой. Найти свое дело, от которого будут гореть глаза. Жаль, что кроме пения, у меня нет никаких талантов.

Поставила на повтор песню Алсу, которую предстояло сегодня исполнить. Надо бы еще раз на всякий случай повторить. Только певица дошла до второго припева, как из-за угла показалось четырехэтажное здание. Оно так и отдавало белизной, в школе недавно был ремонт. Какие-то окна были еще темны, а в некоторых уже горел свет, там готовились встречать учеников.

Решительно обогнув школу, я приблизилась к главному входу. Сегодня ворота открыты, площадка  полна детей самого разного возраста. Смешнее всего первоклашки – настороженно смотрят на всех, жмутся к родителям, а рюкзаки с героями и принцессами слишком тяжелые и непривычные, тянут назад при ходьбе.

Ребята из пятых и шестых классов шумели больше всего, их классные руководители старались  утихомирить учеников. Девочки из девятых и восьмых классов стояли в обтягивающих юбках и блузках, накрашенные как на церемонию вручения Оскара. Мальчики рядом с ними смотрелись как надоедливые младшие братья, которые не могут усидеть на месте.

А вот и наши десятые классы. Своих я отыскала по мельтешащей между учеников Вере Сергеевне, в бледно-розовом брючном костюме. Она напоминала зефирку  пышными белокурыми волосами и своей любовью к розовому цвету.  Кроме того, от нее всегда пахло чем-то сладким. И губы она красила ярко-розовой помадой, напоминающей глазурь на торте или пирожных.

– Леська, Леська! – Ася, увидев меня, тут же бросилась мне на шею этаким дружелюбным ураганчиком. Подруга была в белой футболке и черных брюках – просто, почти официально, и смотрится хорошо. Рада, что вчерашняя драма так и не разыгралась уже здесь.

– Красотка, Асечка!

Я крепко обняла подругу.  Она была выше меня на несколько сантиметров, у нее были длинные прямые черные волосы и круглое, добродушное лицо. Кроме того, Ася была весьма фигуристой девушкой, хотя сама считала, что ужасно толстая.

– Привет, Олеся.

Бледной тенью к нам скользнула Стефания. Вот уж кто был полной противоположностью моей лучшей подруги, так это она. Если Ася была болтливая и эмоциональная, Стеф, наоборот, мало говорила, у нее был тихий, абсолютно бесцветный голос. Пожалуй, она и сама была почти призрачной – светлые волнистые волосы, льдистые голубые глаза, бледная кожа, одевалась всегда в оттенки черного, серого или белого. То ли снежная королева, то ли лесная нимфа. И интонации такие задумчивые, холодные… И если моя дорогая Ася была прагматиком до мозга костей, то Стеф вечно витала в облаках и думала об эфемерных мирах.

– Привет, Стефани, – я улыбнулась и осторожно обняла ее. В отличие от Аси, она была очень худой, когда обнимаешь ее, чувствуешь все кости, которые дружелюбно врезаются в тебя.

– О, вот она где! Виртанен! Олеся Виртанен!– Вера Сергеевна пробиралась к нам через оторопевших одноклассников, усердно работая локтями – Только тебя мы и ждали! Ты помнишь про выступление? Пойдешь сразу после слов директора! Минусовку включат!

– Спасибо, поняла, – пробормотала я.

– Итого,– Вера Сергеевна достала свой блокнот и пометила в нем ручкой, – Все 22 ученика на месте.

– 22? – я повернулась к Асе, – Нас вроде было 21?

Знаю эту цифру, потому что одно время замещала нашу старосту Марину.  Список с фамилиями я заучила наизусть.

– У нас новенький! – классная даже приосанилась от гордости, – Он приехал к нам по обмену из другой страны, так что будьте с ним приветливее, девочки!

Она тут же упорхнула к сцене розовым облачком.

– Симпатичный иностранец? – шепнула мне Ася, – Да все девочки окружат его лаской и вниманием! Вера Сергеевна может не волноваться.

– Вы его видели? – я огляделась, поправляя волосы, выбившиеся из пучка.

– Такой симпатичный, – прошептала мне Ася, – Посмотри,  стоит в конце самом. Ты сразу поймешь, что это новенький.

– Он напоминает прекрасную античную статую работы Микеланджело, – вдохновлено включилась Стеф в наш разговор.

– Тоже из мрамора и молчит? – поддела я подругу, прекратив высматривать иностранца. В конце концов, мы будем учиться вместе, еще увижу его.

– Ты как обычно, Олеся, – закатила глаза Стеф.

– Она у нас та еще язвочка, – хмыкнула Ася, обняв меня за плечи, – Налево не поворачивайся, там Андрей, пялится на тебя.

– Спасибо за предупреждение, – я посмотрела направо и тут же увидела новенького. Девочки были правы, его сложно с кем-то спутать. Как и положено всякому порядочному иностранцу, он обладал легким загаром, который подчеркивала строгая белоснежная рубашка. На правой руке часы, как у бизнесмена, и такой же кожаный портфель. Парень не был похож на десятиклассника, скорее на студента, которого случайно отправили учиться в школу. Светлые волосы были небрежно растрепаны, взгляд строгий. С моего места не разглядишь, похоже, у него серые глаза. К нему подошла наша староста, Марина, и, активно жестикулируя, начала рассказывать о  школе . Марина похудела и покрасила волосы в каштановый, и выглядела в целом неплохо в брючном костюме почти как у Веры Сергеевны, только черного цвета. Новенький вежливо кивал, взгляд его блуждал в пространстве. Да, Марину не переслушать, охотно его понимаю. Я еще раз вгляделась в лицо парня, линию скул. Мужественный крепкий подбородок и правда наводил на мысли об античных скульптурах, как и сказала Стеф.

– Красавчик, – небрежно заметила я, – Как его зовут?

– Фред Лайтхарт, – Ася тоже посмотрела в его сторону, – Не знаю, откуда он, надо будет выяснить. Гляди, Марина и ее подружки времени зря не теряют. Вьются над ним, как мухи над дерьмом.

– Ася! – я прикрыла рот рукой, не сдержавшись, фыркнула, – Только ты могла так сказать!

– Сравнила бедного человека с…, – Стефани не стала произносить столь мерзкое для ее ушей слово.