Сон о сне

– Пожалуйста, не бойтесь меня, – тихо попросил парень. – Я здесь, чтобы помочь вам. Меня зовут Демиан…

– Что тебе нужно? – вопрос оказался слишком грубым, а тон требовал немедленного ответа. Парень глубоко вздохнул.

– Пожалуйста, поверьте мне… – начал он, но я перебила, срываясь на крик:

– Что тебе нужно?!

Он молчал, по-прежнему буравя меня взглядом. Во мне бушевала волна ярости, захотелось что-нибудь в него кинуть, лишь бы он не испытывал моё терпение. Запястье снова закололо, и я крепко сжала кулак.

– Это ошибка, – неожиданно произнёс Демиан, делая плавный шаг вперёд. – Просто недоразумение, вы не должны были…

– Ошибка? Недоразумение? – мне захотелось расхохотаться, теперь уже от злости. – И ты говоришь мне это сейчас, когда я уже связана этой чёртовой цепью? Да кто ты вообще такой?!

Слова вырвались помимо воли. Я чувствовала, что он знает всё. Парень подошёл ближе, замерев на расстоянии вытянутой руки. Меня трясло от гнева. Откуда только взялась эта внезапная вспышка ярости, он ведь хочет помочь…

Демиан не сводил глаз с тонкой цепочки, а затем вдруг протянул руку, поддевая браслет. Я широко распахнула глаза, не веря увиденному. Он может касаться его! Для него браслет вполне осязаем, в отличие от меня… Но внезапно парень поморщился и сдавленно охнул, будто ощутил сильную боль. На кончиках пальцев появились следы ожога.

– Ваша связь очень прочна… – пробормотал он, опуская руку. – И с каждым днём будет крепчать, если вы не избавитесь от неё. У вас мало времени…

– Он сказал, что её не оборвать до самой смерти… – тихо ответила я, перехватывая запястье другой рукой. Переведя взгляд на парня, вдруг снова ощутила холодок по спине: в голубых глазах читалась решимость, будто он уже знал, что делать.

– Я знаю, – прошептал он, а затем ласково коснулся моей щеки. Нежно проведя по ней пальцами, он вдруг опустил руку на шею, и в тот же момент я дёрнулась, отступив на шаг. Парень замер с протянутой ладонью. Небесного цвета глаза сощурились.

– Я найду другой выход.

– Другого выхода нет, – печально возразил он. – Так будет лучше для вас. Вы не представляете, что вас ждёт, если… он будет рядом.

– Я не хочу умирать! – на мгновение показалось, будто всё окружающее погружается во тьму. Я не сразу поняла, что просто ушло солнце, и в церкви стало темнее. И холоднее.

Парень опустил руку обратно в карман и вдруг хмыкнул.

– Значит, вы хотите оставить всё как есть?

– Пока да. И ваша помощь мне не нужна.

Не дожидаясь ответа, я поспешила к выходу. Вопреки моим опасениям, следом он не пошёл. Лишь когда рука коснулась двери, до меня донёсся его голос:

– Не забывайте, что для него это всего лишь игра.

***

Я не осознавала, что бегу прочь от церкви со странным парнем, пока ноющая боль в ногах не дала о себе знать. Остановившись, я опустилась на корточки, спиной чувствуя каменную стену какого-то строения. Облокотившись на неё, запрокинула голову вверх, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Мимо изредка проходили люди, но никто не осмелился подойти ближе. Наверное, слишком безумный у меня был вид.

Я старалась успокоиться, не обращать внимания на волну паники, топящую меня изнутри. Слишком много нового, неясного и пугающего свалилось всего за один день. Ещё вчера утром я была сама собой, с нетерпением ждала Рождества и встречи с Юми, не подозревая, как всё изменится за какие-то несколько часов. Битва странных, невозможных существ у меня на глазах, убийство, проклятая цепь долга… Это нереально, не может быть наяву! Просто чья-то злая шутка…

А теперь ещё и этот парень, желающий «облегчить» мою участь. А вдруг, это и правда был бы лучший вариант?.. Ужаснувшись собственным мыслям, я замотала головой, приложив ладони к вискам.

«Даже думать не смей! Они только и ждут, когда ты согласишься. Или сойдешь с ума.»

Я спрятала лицо на коленях, обхватив их руками. Впервые за шесть лет по-настоящему захотелось вернуться домой.

Почему у меня не получается проснуться? Раньше достаточно было лишь посильнее себя ущипнуть, и ночной кошмар рассеивался, будто туман. Я могла подолгу лежать в кровати, чувствуя, как сердце бешено колотится о грудную клетку, и радоваться, что всё, наконец, закончилось. Теперь же простым щипком не обойтись.

А если это действительно не сон? Ожившая страшная сказка наяву.

Я чувствовала себя потерявшимся ребёнком, брошенным, лицом к лицу столкнувшимся с неизвестным пугающим миром. Мне некуда бежать, я не могу никому рассказать, что происходит, не могу тайком пробраться в кровать родителей после очередного ночного кошмара. Теперь он стал реальностью, и бороться с ним придётся самой.

Проклятый браслет вдруг впился в запястье, но я лишь крепче обхватила колени. Может, если не обращать на него внимания, он прожжет кожу, и от этой боли я всё-таки проснусь?

– Какое упрямство… – донеслось чуть слышно. Я подняла голову, но вокруг никого не было. Затем взглянула на браслет, заметив, что он ярко светится.

Я ведь запретила ему появляться на глазах? Что ж, он послушно выполняет приказ – увидеть его я не могу. Зато прекрасно ощущаю присутствие. Не очень-то приятное чувство – знать, что кто-то невидимый наблюдает за тобой. Но и видеть своего слугу не было ни малейшего желания.

Поднявшись, я немного покачнулась в сторону: от долгого сидения в одной позе затекли ноги. Потирая голень, увидела берет на земле. Даже не заметила, как обронила. Стряхивая с него снег, я вышла из-за угла и, не торопясь, направилась в сторону дома. Чувство, что кто-то пристально наблюдает за каждым шагом, преследовало до самой квартиры, и я уже хотела приказать Эллиоту появиться и не нервировать меня игрой в невидимку, как в последний момент передумала. Будет лучше, если я никогда больше не увижу его.

***

Ночью я не могла уснуть: все детские страхи вновь вернулись ко мне. Казалось, если выключу свет, до меня обязательно доберётся какое-нибудь чудище, и от того сон не шёл. Уже два часа я сидела в гостиной, обхватив себя руками и не решаясь вернуться в кровать.

Здравствуй, паранойя, а я ведь даже не успела соскучиться.

Чтобы отвлечься, включила телевизор. Показывали какой-то поздний фильм, но я не следила за сюжетом, просто пялилась в экран. Настенные часы мерно отсчитывали секунду за секундой; их тик был громче, чем речь актеров. Будто маленький молоточек стучит по черепной коробке. Голоса из телевизора доносились издалека, я с трудом заставляла себя не закрывать глаза дольше, чем на пару секунд. На колени запрыгнула Мина и тотчас по-хозяйски растянулась на мне. Я принялась гладить чёрную блестящую шёрстку, и вскоре кошка довольно замурчала. Это было подло с её стороны, ведь сопротивляться дурманящим чарам Морфея стало куда сложнее. Я зевнула и свободной рукой переключила на другой канал. На экране показывали какую-то целующуюся парочку. Светлые волосы парня показались слишком знакомыми, и я поспешно переключила на следующий канал. Там ничего не шло, ровно как и на пяти последующих. Мысленно обругав глупое телевидение, я хотела пойти на кухню и заварить крепкий чёрный чай, но Мина так сладко посапывала на моих коленях, что будить её было бы величайшим преступлением. Обняв кошку одной рукой, другой я принялась тереть лицо, прогоняя сонливость прочь. Всё тело стало ватным, держать глаза открытыми удавалось с трудом. Мина вдруг подняла голову и пристально посмотрела на меня большими серыми глазами.

«Странно… Кажется, раньше они были жёлтыми…» – мелькнуло на краю сознания. Кошка тем временем встала на задние лапы и, положив обе передние мне на грудь, коснулась своим носом моего. От удивления я широко распахнула глаза. Мина чуть отстранилась, по-прежнему не мигая глядя на меня. Серые глаза смотрели пристально, чуть насмешливо, и на какой-то миг мне показалось, что передо мной сейчас вовсе не моя любимая кошка.

– Мина? – шёпотом позвала я. Кошка моргнула, и цвет её глаз вновь стал жёлтым.

«Привидится же на ночь…» – подумала я, а в следующую секунду провалилась в сон.

***

– Ей тяжело, – произнесла Лилит, опуская руку, только что коснувшуюся алой нити. – Не может поверить.

– Связь – очень редкое явление, – задумчиво произнесла рядом Агата. – И не все могут смириться. 

– Зато его нить, кажется, стала чуть светлее, – подала голос Дея и не сдержала смешка. – Обрёл надежду?

– Будем надеяться, – прошептала девочка. А затем, прищурившись, наклонилась ближе к полотну. – Что ещё за голубая нить рядом? Что ей нужно?

– Кто-то хочет вмешаться, – ответила старица и спустя пару мгновений покачала головой, наблюдая, как нить пересекает пополам сплетенные белую и красную. – Уже вмешался.

– Его нужно наказать! – тотчас воскликнула Дея и угольные крылья за её спиной призывно распахнулись. Но Лилит неожиданно замотала головой, не сводя глаз с причудливого рисунка полотна.

– Не спеши, Дея, – медленно произнесла она, не глядя на спутницу. – Посмотрим, что будет дальше.

– Но Лилит! Он нарушил Правило и вмешался в сон. Он должен понести наказание!

Девочка молчала, вглядываясь в переплетённые нити, и тогда Дея в ожидании помощи перевела взгляд на Агату. Тонкий, как стебелек, палец старицы коснулся голубой нити.

– Его тоже мучает боль. И жажда справедливости.

– Разумеется, это нормально для фанатика, – скривила губы Дея. Она презирала их за одно лишь существование. Стражам они доставляли только проблемы. – Но всё равно он должен быть наказан. 

– И он будет наказан, – твёрдо произнесла Лилит, оборачиваясь к женщине. – Каждый, кто пошел против Его воли будет наказан. И всё же, я прошу вас немного подождать. 

– Но зачем? К чему нам медлить? 

Лилит вновь обернулась к полотну. Она улыбалась.

– Я чувствую, что так нужно. 

– Если ты действительно это чувствуешь, то пусть будет так, – покорно согласилась молодая женщина. В конце концов, Лилит была старшей, и последнее слово всегда оставалось за ней. Поэтому Агата лишь покачала головой, гадая, в какую игру на этот раз вовлекла их Страж.

Глава 3 Сожаление

Проснувшись, я с удивлением обнаружила, что лежу на кровати. Наверное, совсем вымоталась вчера, раз не помню, когда ложилась спать. Рядом мирно посапывала Мина, свернувшись клубочком на второй половине постели. Потирая заспанные глаза, я направилась в ванную. Отражение в зеркале устало смотрело на меня серыми глазами с тёмными кругами под ними. Рыжие волосы торчали в разные стороны и при мысли о том, что придётся распутывать это гнездо, я чуть было не взвыла.

Заходя на кухню и бросив взгляд на таймер на плите, я едва не подскочила на месте: магазин начинал работать через двадцать минут! Будто ураган, я носилась из одной комнаты в другую, мигом позабыв про сонливость. Пока я поспешно искала хоть одну более-менее приличную и не мятую вещь, Мина с интересом наблюдала за моими мучениями, растянувшись на не заправленной постели. Балансируя на одной ноге и надевая джинсы на другую, я пообещала себе в следующей жизни родиться любимой домашней кошечкой.

На работу я прибыла запыхавшаяся и со съехавшим набок беретом. К счастью, в такую рань посетителей нет. Повесив табличку «Открыто», рухнула в кресло и облегчённо откинулась на спинку. В книжном, как всегда, было уютно и тихо, не считая тикающих настенных часов с кукушкой. В воздухе витал приятный аромат старых книг с пожелтевшими страницами, совсем новых, только что выпущенных книжек и чуть-чуть пыли. Я приоткрыла глаза, наблюдая, как в солнечном свете танцуют крошечные пылинки.  В такие моменты я чувствовала себя как-то странно. Почти… счастливой. Я не жалела, что оставила дом и уехала одна в старый Лондон. Несмотря на то, что изначальная цель – учиться в престижном университете – с треском провалилась. Здесь же, в этой маленькой обители мудрости, окруженная высокими книжными стеллажами, я могла по-настоящему расслабиться. Всегда мечтала иметь собственную огромную библиотеку, и теперь моя мечта на какую-то часть осуществилась. Пусть я всего лишь работаю здесь, да и «огромным» это помещение уж точно не назовёшь, но я всем сердцем привязалась к маленькому книжному магазину, уже не представляя себя без него.

Проводив последнего покупателя, я по привычке проходила мимо стеллажей, проверяя, все ли книги на месте. У входа мелодично звякнул колокольчик. На пороге стояла девочка лет десяти, в тоненькой жёлтой куртке, голубых джинсах и порванных кроссовках, засыпанных снегом. Она с любопытством озиралась по сторонам, спрятав руки за спиной.

– Привет, – первой поздоровалась я. Девочка вдруг вздрогнула, будто до этого не замечала чьего-либо присутствия, перевела на меня взгляд и тут же потупилась. Снег на одежде уже превратился в воду и тонкими струйками стекал на пол. Я начала подходить к ней, но девочка, заметив это, попятилась. Я замерла. Но не только потому, что напугала ребёнка. Я сама испугалась того, какие воспоминания она вдруг во мне вызвала. Боже, как же они похожи… Этого просто не может быть…

Глядя на порванные кроссовки, покрытые тающим снегом, я подумала, что она бездомная или сбежала. Девочка тряхнула светлыми кудрями, и снежные брызги разлетелись в разные стороны. Я оглянулась по сторонам. Заметив на столике у кресла корзинку с леденцами, взяла пригоршню разных и обернулась к ребёнку:

– Угощайся!

Девочка по-прежнему стояла на месте, а я боялась подойти и спугнуть её. В молчании прошла минута. Наконец, она неуверенно сделала пару шагов навстречу. Я улыбнулась, протягивая руку с угощениями, но в тот же момент колокольчик у двери снова звякнул, и девочка, резко обернувшись, убежала на улицу. Пожилой мужчина с удивлением глядел ей вслед. Вздохнув, я бросила конфеты обратно и приняла приветливый по возможности вид.

Отбивая чек, я бросила взгляд за окно, заметив ту же девочку, прижавшуюся носом к стеклу и следящую за мной. Я поманила её рукой, но она продолжала стоять на месте, и вскоре убежала. Мысли о ребёнке не покидали меня до самого вечера, когда я закрывала двери магазина. Стоило подумать, что сейчас она мёрзнет где-то в подворотне, голодная, как сердце болезненно сжималось, и что-то комом вставало в горле, мешая дышать полной грудью. Я уныло плелась домой, периодически смотря по сторонам в надежде заметить маленькую фигурку в ярко-жёлтой куртке. Но все дети уже были дома, окруженные теплом и заботой. По крайней мере, мне хотелось так думать. А ещё мне хотелось думать, что поразительное сходство с погибшей несколько лет назад сестрой – всего лишь плод разыгравшегося воображения.

На пороге квартиры я вдруг вспомнила, что не успела утром насыпать корм Мине и, кое-как справившись с замком, побежала на кухню. Но чашка внезапно оказалось полна кошачьей еды, а сама сытая любимица сидела рядом и умывалась. Я прислонилась к дверному косяку, пытаясь вспомнить, когда впопыхах успела это сделать. Память упорно отказывалась напоминать сей волнующий момент и, наконец, я махнула рукой, сославшись на ранний склероз.

Сегодня я решила написать письмо родителям, в очередной раз предпочтя интернет живому общению. В последнее время наши телефонные разговоры становились все короче и обыденнее. Мне нечего было рассказать им о своей жизни, а они всё ещё верили, что я вернусь домой. Последнее письмо я отправляла по электронной почте почти месяц назад, когда в моём уютном мирке ещё не произошло никаких роковых событий, и правое запястье было свободно от серебряных оков долга. Моё письмо ничем не отличалось от предыдущего: со мной всё хорошо, я по-прежнему работаю в любимом магазине и, конечно же, скучаю по дому. О том, что с недавних пор в моём распоряжении появился некий демонический слуга, верой и правдой обязанный служить мне до конца моих дней, пришлось умолчать.

Я подумывала навестить родных на Новый год. Они живут в Блэкпуле, графство Ланкашир. Последний мой приезд был полгода назад, и вот сейчас я как никогда ощущала ностальгию по дому. Отправив письмо, выключила компьютер и глубоко вздохнула. Наверняка к моему приезду опять позовут всех родственников. Было бы просто чудесно, если тётя Мари окажется слишком занята, чтобы почтить нас своим присутствием… А вот увидеть бабушку Эйлин я буду очень рада.

Потирая затёкшую шею, я бросила взгляд за окно. На улице уже достаточно темно, а в квартире так тихо, что могла услышать, как на кровати умывается Мина. «Ну вот, сейчас начнётся», – подготавливала себя я, чувствуя, как с каждой секундой возвращаются страхи. Мне казалось, что со всех углов собираются тени и медленно плывут ко мне, будто зловещий туман, душа в объятиях и что-то шепча. Неплохо было бы сходить к психологу, пока это не зашло слишком далеко.

На кухне я заварила себе чёрный чай, и пока он остывал, копошилась в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного. Но кроме парочки помидор и куска колбасы, он отказывался выдавать что-то ещё. Вздохнув и мысленно поставив в уме галочку – купить завтра продуктов – соорудила себе скромный бутерброд и, не обращая внимания на ворчания желудка, принялась уплетать.

Настенные часы показывали половину третьего, а я так и не легла спать, сидя в кресле с томиком Шекспира и читая «Сон в летнюю ночь». Буквы периодически устраивали танцы хороводом перед глазами, но я упрямо читала дальше.

 Скорее странен, чем правдив. Не верю

Смешным я басням и волшебным сказкам.

У всех влюбленных, как у сумасшедших,

Кипят мозги: воображенье их

Всегда сильней холодного рассудка.

Безумные, любовники, поэты —

Все из фантазий созданы одних.

Безумец видит больше чертовщины,

Чем есть в аду. Безумец же влюбленный

В цыганке видит красоту Елены,

Поэта взор в возвышенном безумье

Блуждает между небом и землей.

Когда творит воображенье формы

Неведомых вещей, перо поэта,

Их воплотив, воздушному "ничто"

Дает и обиталище и имя.

Да, пылкая фантазия так часто

Играет: ждет ли радости она —

Ей чудится той радости предвестник.

Напротив, иногда со страха ночью

Ей темный куст покажется медведем.

Усмехнувшись последним строкам, я перевернула страницу и зашипела, порезавшись острым краем. Пара капель упала на пожелтевший бумажный лист. Тихо выругавшись, сунула кончик пальца в рот, другой рукой оттирая страницу и мельком читая строки, на которые упали капли.

Не говори; в событьях этой ночи

Есть не одна игра воображенья.

Как сразу изменились чувства их!

Мне кажется, что правда в этом есть.

Но все-таки как странно и чудесно!

Лампочка в люстре вдруг замигала. Я резко подняла голову. Только этого не хватало. Не ломайся, пожалуйста! Я же с ума тут сойду. Но через несколько секунд она, в последний раз мигнув, потухла, оставляя меня в кромешной темноте. Сердце тотчас пустилось в пляс, а уши начали улавливать малейший шорох в квартире. Я вцепилась в лежащую на коленях книгу, стараясь успокоиться. В темноте браслет и цепочка слабо светились.

«Эллиота рядом нет», – констатировал мозг, но спокойнее от этого не стало. Скорее, наоборот.

Наощупь дойдя до кровати, я с головой накрылась одеялом, поджав под себя ноги. Паника уже давно затопила меня изнутри, бредовые мысли, полные детских страшилок, услужливо рисовали картинки одну страшнее другой, стоило лишь приоткрыть одеяло. Казалось, что кто-то вот-вот сорвёт его, и я лишусь последней защиты. А ещё я вдруг вспомнила, как хладнокровно Эллиот расправился с золотокрылым ангелом. Картинка возникла так неожиданно и чётко, что поначалу я решила, что вновь перенеслась в ту роковую ночь. Собственный крик звенел в моей голове, то утихая, но нарастая вновь. В приоткрытое окно дул ветер, сметая лежащие на столе бумаги. Я плотнее завернулась в одеяло и постаралась заснуть. Нет, не заснуть. Я хотела скорее проснуться от этого кошмара, вернуть назад пару дней, пойти другой дорогой и никогда не встречать их.

Браслет засиял под одеялом. Я обхватила запястье другой рукой и, шмыгнув носом, уснула.

***

Днём следующего дня позвонила Юми и обиженно заявила, что я совсем про неё забыла. Я сослалась на, в кои-то веки, полный магазин покупателей и пообещала вечером обязательно заглянуть. Судя по смешку на том конце провода, вру я просто ужасно.

Вытащив из сумки небольшое круглое зеркало, я хмуро разглядывала тёмные круги под глазами – следствие бессонницы. Две ночи, полные ужаса и страха непонятно перед чем дали о себе знать. Можно смело пробоваться на кастинг в фильме ужасов. Вздохнув, я убрала зеркало и продолжила делать вид, что жду посетителей, когда что-то ярко-жёлтое у окна привлекло моё внимание. Это оказалась вчерашняя девочка. Прижавшись носом к стеклу, она неотрывно следила за мной, не решаясь зайти. Я продолжала сидеть на месте, тоже не сводя с неё взгляда. Затем, спустя пару минут, всё же поманила рукой. Девочка замотала головой, но по-прежнему продолжала смотреть в окно. Тогда я достала корзину с леденцами и поставила перед собой. Отправив один в рот, следила за реакцией ребенка. Девочка жадно провожала взглядом кусочек, пока он не скрылся из виду. Покопавшись в корзинке, я вдруг нашла большую шоколадную конфету, непонятно как там оказавшуюся, и едва удержалась от того, чтобы не смять её в кулаке. Я глядела на неё, кажется, слишком долго, а когда очнулась и взглянула на окно – девочки уже не было.

Совсем как дикий зверек. Боится подойти ближе, сгорая от любопытства. Боится довериться. Как я могу её осуждать, когда сама поступила бы точно так же? Закрыв магазин, я подошла к окошку и сунула в маленькую дырку в раме пару леденцов и ту единственную шоколадную конфету.

Простила ли ты меня, Кэрол? Ведь я себя никогда не прощу.

***

Поднимаясь по лестнице в палату, я всеми силами старалась, чтобы улыбка выглядела естественной. Хотя уже знала, что обмануть подругу у меня не получится.

– Я бы уже родить успела, а ты так и не появилась бы! – вместо приветствия сердито заявила мне Юми. Она сидела посередине кровати, скрестив руки на груди и недовольно глядя на меня.

– Меня всего-то два дня не было! – попыталась оправдаться я, спрятав руки за спиной и чувствуя себя провинившейся школьницей.

– Два дня! Целых два дня! Да ты знаешь, что со мной могло случиться за это время? Да ты даже представить себе не можешь!

«Ты тоже Юми, ты тоже…»  – подумала я, садясь рядом с ворчливой беременной подругой.

– Ну не сердись… Я знаю, как искупить вину!

– И как же? – подозрительно поинтересовалась Юми. Я широко улыбнулась и, вытащив из сумки ярко-красное яблоко, торжественно вручила ей. Вместо ответа подруга молча указала пальцем направо, где на прикроватной тумбочке стояла ваза, полная таких же ярко-красных яблок. Я поникла, но в тот же миг Юми выхватила у меня фрукт.

– Ладно, считай, сегодня я тебя простила, – откусывая кусок, проворчала она. – Но в следующий раз одним яблоком не обойдёшься!

– Хорошо, я принесу полный пакет, – рассмеялась я, уворачиваясь от щекотки. Юми вдруг замерла, пристально разглядывая меня.

– И давно ты перестала спать по ночам? – внезапно спросила она.

– С чего ты это взяла? Со мной всё в порядке.

– Тогда почему у тебя такие круги? – Юми подалась вперёд, едва ли не сталкиваясь со мной носом.

Ну, вот и допрос.

– Да всё в порядке, Юми! Просто бессонница разыгралась.

Кажется, ей не понравился ответ. Откинувшись на спинку кровати, подруга вперила в меня пристальный взгляд.

– Рассказывай.

– Что рассказывать? – примерю на себя роль дурочки, вдруг поможет.

– Не притворяйся, Амели. У тебя никогда не было бессонницы.

– Ну, ты же не спала со мной, откуда тебе знать? – отшутилась я, но под грозным взглядом подруги снова сникла.

– Я так понимаю, мне придётся сначала родить, прежде чем ты поведаешь мне правду?

Я согласно закивала, но тут же опомнилась.

– Причем тут это? Со мной действительно всё хорошо, Юми, – я смотрела прямо в недоверчивые карие глаза. Сейчас главное – убедить её в этом. Может, со временем я и сама поверю. – От покупателей отбоя нет, у нас никогда не было столько посетителей! Вот и устаю.

Юми продолжала буравить меня взглядом, но вскоре махнула рукой.

– Бесполезно. Ни слова правды.

Я уже собралась возмутиться, как она подняла вверх руку, и я тут же закрыла рот.

– Обещай, что обязательно расскажешь всё после родов.

Я кивнула, чувствуя временное облегчение.

– Я знаю, что ты бережёшь мои нервы, но не думай, что буду меньше о тебе волноваться. Ты же мне как младшая сестрёнка, – она ласково взлохматила мне волосы, но я даже не возмутилась, довольно прикрыв глаза. – Так что не придумывай там себе глупости, ясно?