Штабной визажист. Сборник фантастических рассказов

Сержант (на то она и сержант) тут же берет себя в руки и, сконцентрировавшись, приступает к выполнению стандартного строевого упражнения. Трижды щелкнув пальцами и задав только ей слышимый ритм, она одним движением плеча сбрасывает автомат на бетон ангара. Отработанными до автоматизма движениями, невероятно пластичными, почти балетными па, освобождается от деталей униформы, предмет за предметом, которые, как и автомат, аккуратно укладываются точно в назначенных им местах, и мне ужасно хочется угадать, какая музыка сейчас звучит у нее в голове. Движения сержанта профессиональны – это понятно даже такому профану, как я – сразу видно бывалого солдата и, уж точно, отличника боевой и политической подготовки. Было бы интересно увидеть ее, если не на полосе препятствий, то хотя бы на спортплощадке, на шесте…

– Стоп, сержант! Достаточно! – «полканша» не дает закончить упражнение до конца, и сержант застывает по стойке «смирно», оставшись в «форме номер раз». – Ну, Феликс? Вам нужны объяснения? – жестко, спрашивает полковник, почти не разжимая идеально подкрашенных (мною, между прочим, подкрашенных) в цвет краплака губ.

Нет, объяснений не нужно. Мне уже понятно куда она решила ткнуть меня носом, но полковник продолжает наседать.

– Вам, господин арт-лейтенант, вероятно нужно напомнить, как называется наш полк? Он называется «Дикая орхидея» – слышите, Феликс?.. Дикая!.. Орхидея!.. А не дикая ахинея! По-другому я никак не могу назвать то, что сейчас вижу перед собой…

Так уж и ахинея, думаю я, глядя на смуглое тренированное тело сержанта. И вовсе даже не ахинея. Ну ушила сержант уставное бикини сверх регламента. Удивительно, как вообще умудрилась, там и ушивать по сути нечего – уж я бы точно не смог. Так это во все времена было, и любой солдат всегда считал, считает и будет считать, что выданная на складе казенная униформа лично ему велика, как минимум, на два размера. А сержант, кстати, ничего, молодец, талантливая девочка – ее бы ко мне в дизайн-взвод. И вообще, мадам полковник, еще неизвестно, что вы сами там носите, хотел бы я знать…

– Это ваша работа, Феликс! Это ваши должностные обязанности! Все что касается уставных требований визуализации и полкового стиля – за все это отвечает заместитель командира по арт-подготовке, то есть, вы! – разошлась не на шутку «полканша». Ох чувствую, добром это не кончится. Ну, Феликс, держись!..

– Итак, господин арт-лейтенант, слушайте приказ! Вооружайте своих людей чем хотите – линейками, рулетками, лазерными денситометрами, шкалами цветовых охватов, мне все равно, но завтра к утру – слышите, Феликс, к восьми ноль ноль, – весь личный состав полка должен быть проверен на предмет полного соответствия нижнего белья полковым стилеобразующим нормативам, включая плотность материала, крой, размер и цвет! Слышите? Весь личный состав! Без исключения! Кроме, разумеется, андроидов – они, как вам, надеюсь, известно, нижним бельем не комплектуются. Все, Феликс! Выполняйте!

Мадам полковник круто разворачивается и, цокая каблуками, направляется к выходу – при этом мой компакт-диск очень метко летит в автоматическую урну-утилизатор. Раздается звук включившегося привода… короткий хруст… зеленая лампочка окончания процесса.

– Ёпп..! – мое сердце вздрагивает. Горстка пластмассовой пыли – все, что осталось от редчайшей коллекционной вещи, уникального номерного издания. FIFA-2027. Компьютерный футбольный симулятор. Последняя (последняя!) в мире игра этой серии выпущенная в год прекращения деятельности и официального роспуска Международной Футбольной Федерации…

Я разбит. Я подавлен. Оскорблен в лучших своих чувствах. Мрачнее самой черной тучи я попадаю наконец в свой кабинет и запираю дверь. Медленным тяжелым шагом подхожу к столу и достаю из верхнего ящика большой черный пистолет. Щелкнув предохранителем, подхожу к окну, вытаскиваю из пистолета обойму, долго и внимательно разглядываю на свет. Затем одним движением загоняю обойму обратно в рукоятку и решительно передергиваю затвор. После этого я опускаю шторы. В кабинете сразу становится сумрачно, как и в моей голове – там тоже уныло, темно и пусто. Я возвращаюсь к столу и сажусь в кресло. Откидываюсь на высокую спинку. С угрюмой непреклонностью вкладываю ствол пистолета в рот и, зажмурившись, жму на спуск…

Огненная струя бьет в горло и, опалив пищевод, проваливается в желудок. Я коротко выдыхаю и занюхиваю рукавом. В голове светлеет. Поставив пистолет на предохранитель, я аккуратно укладываю его на место, в ящик. Затем звоню Рендеру и приказываю построить взвод.

– Взвооод, гавняйсь! Смигно! Гавнение на сегедину! – Рендер, мелко перебирая ногами, подкатывается ко мне и вскидывает ладонь к как всегда мятой и надетой поперек головы пилотке. – Господин агт-лейтенант, дизайн-взвод по вашему п'гиказанию пост'гоен! – Судя по максимально растопыренным толстым пальцам и свекольным ушам, он тоже успел «застрелиться» и, похоже, не один раз.

– Вольно!..

Я стою перед своим взводом. Сделав каменное лицо, медленно обвожу взглядом подчиненных мне носителей творческого начала и, как я с грустью подозреваю, творческого же конца. Выстроенный по ранжиру короткий ряд постных физиономий с тщательно замаскированным интеллектом. Художники на букву «Ху»… Конструкторы на букву «Ко»… Мужики на букву «Му»…

«Господа военные дизайнеры!» – говорю я голосом, каким дикторы когда-то объявляли об окружении и разгроме вражеских армий. «Коллеги!» – добавляю я несколько мягче и затем почти проникновенно шепчу: «Товарищи!»

– Сегодня ночью всем нам предстоит тяжелая и ответственная работа. Придется попотеть…

2007 г.

Теория падения

Светлой памяти Михаила Александровича Врубеля — русского живописца, графика и ваятеля, посвящается.

«И Ангел строгими очами

На искусителя взглянул

И, радостно взмахнув крылами,

В сиянье неба потонул».

Михаил Лермонтов. Демон

События, здесь изложенные, случились в 1902 году, и их описание основано на информации, источнику которой, у автора нет оснований не доверять.

Удар от падения был страшным. Очень страшным. Исключительным. Да, именно исключительным, а точнее – исключающим. Исключающим все, что было «до» и лишающим любой надежды на то, что хоть что-нибудь будет «после»…

– Ходите, сударь, ходите! Двигайте уже своего ферзя! Мы же оба прекрасно знаем, у этой позиции только одно продолжение, так к чему изображать мучительные раздумья – поверьте, на Гамлета вы совсем не похожи, – демон Босха откровенно забавлялся, наблюдая за жестами партнера, полными наигранного драматизма. Закутавшись в перепончатые крылья, словно в рыжий кожаный плащ, он сидел на широком карнизе малахитовой скалы, опираясь спиной на большой отколовшийся от нее кусок и вытянув вперед худые длинные ноги – идеальная поза, чтобы сопротивляться постоянному гнету чудовищной гравитации.

– У партии, возможно, вариантов нет. Зато способов изобразить, как вы говорите, мучительные раздумья, великое множество, и, поверьте, коллега, я еще далеко не все продемонстрировал! – скрестив руки на груди, демон Брейгеля прямо-таки сверлил взглядом фигуру ферзя, грубовато собранную из крупных необработанных алмазов. – Согласитесь, надо же как-то разнообразить наш с вами пожизненный досуг. Вечность, к сожалению, имеет свойство быть монотонной, а уж здесь особенно, – и он описал рукой полукруг, словно призывая непременно взглянуть и убедиться, как ошиблась вечность в выборе места для проявления своих качеств.

– Ну что вы, сеньор, будьте справедливы! Чем плохо это место? – сказал демон Босха, даже не подняв глаз. В этом не было необходимости – последние четыреста лет окружающий их пейзаж оставался совершенно неизменным. Маленькое красное солнце, навсегда застывшее над близким горизонтом (то ли закат, то ли рассвет), освещало каменистую равнину, на которой тут и там, словно гигантские каменные кусты, возвышались острые иглы кристаллоподобных скал. Алмазные скалы, изумрудные скалы, скалы из горного хрусталя, из самоцветов, холодно мерцающие, насквозь пронизанные жилами самородного золота и серебра – по-своему красивое, но безжизненное царство минералов в тяжелых объятиях неземной гравитации. Оно и не было Землей – по крайней мере, в обычном понимании. «Твердь» – вот, наверное, самое подходящее название.

– Прекрасное место, коллега, изумительное! Особенно для таких, как мы…

Демон Брейгеля наконец-таки решился сделать ход. Для него это было нелегкой задачей. Нескладный, напоминающий большого жука с неестественно тонкими руками и ногами, гибкостью тела он обладал соответствующей. Тем не менее, справившись с гравитацией и собственным весом, довольно ловко сумел передвинуть ферзя по расчерченной на плоском камне «шахматной доске». Клацнув хитиновыми крыльями, он блаженно откинулся на вертикальную стенку скалы и заносчиво заявил: «Только не вздумайте предлагать ничью!» – ему явно было жаль затраченных усилий.

– Как вы сказали, месье? Для таких, как мы? – демон Босха окинул взглядом свои фигуры, собранные из золотых самородков – считалось, что это «черные».

Он и в самом деле хотел предложить ничью. Несколько веков ежедневной шахматной практики привели к тому, что каждая их игра оканчивалась именно этим результатом, и с какого-то момента партии стали носить характер своеобразной традиции или ритуала, растягивать который не было ни смысла, ни желания.

– А кто мы, собственно, такие?.. Вот, вы, к примеру – вы знаете, кто вы такой?

Традиционная игра, как всегда, перерастала в традиционный спор.

– Я – демон Брейгеля, – невозмутимо ответил демон Брейгеля.

– Ну да, а я демон Босха, – съязвил в ответ демон Босха. – Только вот ведь какая штука, сэр! Демон-то я ненастоящий, не рожден я был демоном!.. А был я четыреста лет назад сотворен усердными стараниями живописца Иеронима Ван Акена, известного вам как Босх. Так же, как и вы – живописная, и хотелось бы верить, не больная фантазия художника Питера Брейгеля!.. Соображаете, Петрович?.. Недолжно нас тут быть! Нас вообще не должно быть!

– Все это я и без вас прекрасно знаю, коллега. – усмехнулся демон Брейгеля. – Зачем каждый раз столько эмоций? Или хотите порадовать новой теорией на этот счет – какой-нибудь «теорией происхождения», например? Валяйте, готов послушать. У них там сейчас это модно, – и он ткнул пальцем в небо.

– Новой теории, мистер, у меня нет. У меня есть одна и единственная – та, от которой вы постоянно отмахиваетесь. Но она хоть как-то объясняет суть происходящего!

– Ну да, конечно! Кармические узлы, переселение душ, полный набор из «Тайной доктрины» мадам Блаватской. Ваши астральные визиты к ней, коллега, были слишком частыми – как говорится, с кем поведешься… И, кстати, что вы наплели ей тогда про какого-то австрийского кронпринца, про Мировую войну? Признайтесь, цену себе набивали? – демон Брейгеля явно решил отыграться за «Петровича».

– Ничего я не наплел, – сказал демон Босха, обиженно скрестив руки на груди. – Я, быть может, пророчествовал. А вам-то это откуда известно, ясновельможный пан?

– Хм… ну-у…

Ответить он не успел. Скалу ощутимо качнуло и на «шахматной доске» с глухим стуком упали на бок два золотых коня…

Облако из золотых перьев быстро оседало на землю, устилая ее плотным сверкающим покрывалом. Не было ветра, чтобы разметать их, и перья ложились ровным кругом – одно к одному.

Он лежал в центре этого круга, вдавленный в расколотый камень скалы, разбросав смятые, изуродованные крылья, словно большая подстреленная птица. Глаза, ни на мгновение не потерявшие способность видеть, отстраненно и холодно смотрели в небо, отражая его недосягаемую глубину.

Что-то случилось. Случилось раньше. Еще до того, как из ничего, из пустоты возникла темная плотная точка и, вдруг сразу превратившись в огромную ощетинившуюся скалами твердь, в один миг опрокинулась на Него, смяла, раздавила, уничтожила.

Боли не было – сломанное тело никак не напоминало о себе. Его словно не было вообще. Все чувства и мысли сосредоточились в одном желании: Он хотел вспомнить! Это было трудно, но Он попытался…

– Упал? – спросил демон Брейгеля.

– Несомненно! – ответил демон Босха. – Еще как упал!.. Рухнул!

Какое-то время они молчали, озираясь и прислушиваясь, затем демон Брейгеля спросил – не очень решительно, словно стесняясь:

– А что, коллега, когда я падал, тоже скалы шатались? Вы ведь уже были здесь, должны помнить…

– Ха! Ну, если вы, амиго, изволите называть свой шлепок падением… – к демону Босха вернулось его обычная, язвительная манера вести беседу. – Могу вам сказать совершенно точно: скалы не шатались! Я бы мог вообще не заметить сего эпохального события.

– Но ведь заметили? Значит, что-то изменилось?

– Изменилось? Еще бы! Я изменился!

– То есть, как? – озадаченно спросил демон Брейгеля. – Что вы имеете в виду?

– Себя, мой друг, себя! Собственную внешность! – ответил демон Босха, гордо выставив вперед подбородок. – Не скрою, тело, которым одарил меня маэстро, было… как бы это помягче… Эстетически малопривлекательным, – демон Босха усмехнулся. – Да чего уж там! Думаю, увидев меня тогда, вы не стали бы играть со мной в шахматы даже по переписке…

Демон Брейгеля окинул взглядом мосластую фигуру приятеля с жесткими перепончатыми крыльями за спиной и промолчал.

– Ладно, ладно! Вы, майн хер, тоже далеко не белый и пушистый, – заметил его взгляд демон Босха. – Но! – поднял он вверх длинный палец. – Именно этот факт, факт произошедшего со мной преображения или, пусть относительного, но эстетического совершенствования, позволил мне кое-что понять. Сделать кое-какие выводы!..

– Опять ваша теория?

– А вы опять собираетесь пошутить по этому поводу? Впрочем, можете шутить – сейчас это не важно. Прав я или нет, скоро узнаем, – демон Босха отвернулся и угрюмо уставился вдаль.

– Да какие уж тут шутки, коллега! – заговорил демон Брейгеля обеспокоено. – Вы хотя бы намекнули, чего ждать? К чему готовиться? Да, не молчите же!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.