Повести и рассказы. Избранное

Стройная рыжеволосая девушка с длинными локонами грациозно вошла. Её широко поставленные ярко зелёные глаза словно «впились» в присутствующих. Николай сразу же отметил нежность кожи и красоту её лица. Но больше всего поразила величина бюста. Грудь была настолько роскошной, что одежда, которой она была прикрыта, никоим образом не могла скрыть её достоинства.

– Маргарита Германовна! Как же мы повзрослели! – присвистнул Александр. – Давно я тебя не видел.

– Здравствуйте, дядя Саша, – кивнула ему девушка.

– Вот, Рита, познакомься – солдат по имени Николай, которого наши охотнички нашли в тайге, – представила гостя Тамара Петровна. – Оказался мой земляк – уралец.

– Очень приятно! Маргарита…

Николай настолько был смущён и, чтобы представиться, соскочил с места, при этом случайно зацепил край скатерти. Вся посуда и её содержимое с одного края стола опрокинулась, а звон тарелок заглушил звук его голоса.

Рита улыбнулась, не сказав ни слова, вышла из кухни и удалилась к себе в комнату.

– Ты чего, Колька, так разволновался-то? – спросил Гера. – Посуду чуть всю не побил. Спокойнее надо к этому относиться.

– Простите, Герман…

– Ну-ка, признайся, только честно, запал на неё?

Николай покраснел, опустив голову, но ничего не ответил.

– Если запал, возьми, познакомься, а там глядишь и…

– Чего болтаешь, пень старый?! – возмутилась Тамара Петровна. – Чему учишь? Ритка только первый курс окончила, дай ей хоть до диплома дожить!

– Ну, ты чего, мать, опять завелась?

– А ничего! Думай башкой иногда! Вечно «зальёт шары»!..

– Тома, ну перестань, не ругайся, – попытался вклиниться Саня.

– Ладно, надоели вы мне оба! – заключила Тамара Петровна. – Пора и честь знать, на работу завтра! Укладывайтесь где хотите, я спать пошла.

Хозяйка вышла из кухни, оставив мужскую компанию.

– Вон оно как! – сказал Гера, подняв кверху указательный палец. – Вишь, Колька, как живём? Как на вулкане.

– Зато не скучно, – поддержал его Александр.

– О! Золотые слова! – воскликнул Гера. – Санька, дай я тебя обниму. Ты у меня молодец! Хороший мужик.

– Ты тоже хороший.

– Нет, я всю жизнь был плохим, – возразил Гера.

– Почему?

– Потому, что я родился немцем.

– И чё?

– Как это чё? Саня, соображай! Для советского человека, особенно прошедшего войну, немец был враг номер один. Знаешь, как фронтовики моего папу били? Я видел. Спрашивается, за что? Только за его немецкую фамилию. А ведь мы – немцы СССР – к Германии никакого отношения не имели. При Сталине, во время войны, нас взяли вот так, как скот, посадили в вагоны и вывезли из Поволжья, кого в Сибирь, а кого в Казахстан. Сейчас перестройка, Горбачёв. Можно выехать в Германию. Зазывалы со всех сторон агитируют: «Выезжайте! Выезжайте! В Германии Вас ждут!». Но я никуда не хочу ехать, я даже язык не знаю.

– Гера, успокойся, ты уже пьян, – сказал Александр, обняв его за плечи. – Что скажет Коля? Ещё не так поймёт.

– Колька – нормальный пацан, всё он поймёт. Сейчас я вам с ним в коридоре постелю. Надо до завтра выспаться. Коля, не побрезгуешь в коридоре спать?

– Ну, это гораздо лучше, чем в тайге на голой земле, – отозвался Николай.

– О! Молодец!

– Эх, ничего вы не понимаете. Тайга жизни учит, – вставил своё веское слово Саня.

– Ладно, мужики, не обижайтесь. Пошли лучше спать.

Гера вытащил с балкона широкий матрац и пару подушек, потом принёс постельное бельё. Сам, еле передвигая ноги, пошёл в комнату. Когда Саня с Николаем расстилали себе постель, слышно было, как в комнате что-то громыхнуло под возмущённый окрик Тамары Петровны.

– Похоже, Геру с кровати скинули, – тихо хихикнув, сказал Александр.

Забравшись под одеяло, Николай ещё долго лежал с открытыми глазами. Не спалось, думал о Рите. Конечно, он был под впечатлением от её красоты.

А утром, с приходом рассвета, Саня отвёз его обратно в больницу. Успели до утреннего обхода.

7

Из глубоких размышлений Николая вывела ситуация, происходившая с самолётом. Неожиданно лайнер стало трясти и раскачивать из стороны в сторону. Слышны были скрипы в местах крепления крыльев к корпусу. Обеспокоенные пассажиры отвлеклись от своих занятий, смотрели по сторонам, в надежде получить объяснения от стюардессы.

– Болтанка, – заключил Ринат. – Это бывает. Самолёт попадает в зону турбулентности, его начинает потряхивать. Плохие метеоусловия.

– А долго это будет продолжаться? – осторожно спросил Николай.

– Думаю, нет. Пролетим эту зону – и всё. Хуже, когда происходит обледенение корпуса.

– Обледенение?

– Да. Это когда в атмосфере скапливаются переохлаждённые капли воды. Носовая часть самолёта покрывается ледяным панцирем. Машина становится тяжелее и менее управляемой, так как нарушаются законы аэродинамики.

– И что?

– Ничего. Надо идти на посадку.

– На посадку?

– Коля, успокойтесь, прошу Вас. Это бывает крайне редко. В зимний период перед вылетом самолёты проливают противообледенительной жидкостью.

– Знаете, Ринат, когда я летел в Хабаровск, встретил одну девушку, которая боялась летать. Так вот, она рассказала, на чём основываются её страхи. А в нашей сегодняшней ситуации, я вспоминаю сказанное ею.

– На чём же основываются её страхи?

– Не помню дословно, но, кажется, она сказала так: самолёты падают из-за разгильдяйства и безответственности людей.

– Как ни прискорбно, но эта девушка во многом права. Сейчас в авиации, в основном гражданской, много случайных людей.

Словно в подтверждение его слов самолёт ещё пару раз изрядно тряхнуло. Потом Николай почувствовал, как его тело вдавило в кресло, а через некоторое время, наоборот, был эффект невесомости. Ринат был невозмутим. Последовав его примеру, Николай тоже успокоился.

Стюардесса разносила еду. Пассажиры с энтузиазмом разбирали пластиковые контейнеры, наливали кипяток для чая или кофе. Про «болтанку» уже никто и не вспоминал. Но через полчаса, после приёма пищи, по громкоговорителям было объявлено, что самолёт совершит вынужденную посадку в Новосибирском аэропорту Толмачёво. На вопрос пассажиров о причине вынужденной посадки стюардесса отвечала, что командир экипажа принял такое решение, а командиру всегда виднее. Вскоре все подчинились заданному курсу и летели туда, куда летел самолёт.

– Видно, у них что-то серьёзное, раз посадка вынужденная, – заметил Ринат. – Перед вылетом из Хабаровска была задержка. Возможно, причина та же.

– Возможно, – согласился Николай. – Кстати, только недавно думал о Новосибирске, а уже совсем скоро мы окажемся там.

– Почему Вы думали именно о Новосибирске?

– Просто я там служил.

– Понятно, – кивнул Ринат и опять надел наушники.

При упоминании города Новосибирск, Николай всегда вспоминал о Рите. Хоть бы одним глазком увидеть её. Какая она теперь стала? Где работает, чем живёт?

8

Но если продолжать вспоминать, то лучше всё по порядку.

На следующий день вечером в больницу к Николаю пришёл Гера. Он виновато посмотрел на солдата и после рукопожатия некоторое время молчал, сидя на стуле.

– Коля, ты прости меня за вчерашнее поведение, – начал он. – Мне следовало прежде немного поесть, а я выпил водки на голодный желудок, меня и развезло. Неудобно так получилось.

– Я не в обиде на Вас, Герман. Можно ли обижаться на своего спасителя.

– Ну, какой я спаситель? Так, случайно оказался в нужное время и в нужном месте.

Он достал из пакета несколько красных яблок. Положил на тумбочку.

– Вот, яблоки венгерские, поправляйся.

– Спасибо.

– На здоровье.

– Герман, можно вопрос?

– Конечно, спрашивай.

– Вы вчера рассказывали про немцев, которых вывезли из Поволжья в Сибирь.

– Рассказывал? Слушай, не помню. А что, тебе это интересно?

– Интересно. Можно мне как-то подробнее узнать о немцах СССР?

– Ну, если тебе интересно, могу и подробнее рассказать. Немцы ведь ещё при Петре Первом массово приезжали в Россию. Компактно расселялись в разных местах. Много их было на Украине, в Поволжье. Веками они жили и трудились на выделенной им земле. Когда началась война, в сорок первом, советские немцы стали заложниками ситуации, и Сталин тогда боялся, что они перейдут на сторону нацистов, станут их пособниками. Поэтому всё немецкое население насильно изгонялось. Это называется депортацией. Людей сажали в товарные вагоны и увозили на Восток страны – в Западную Сибирь, в степи Казахстана и Киргизии. Мой отец со своей семьёй из Поволжья в начале 1945 года оказался в Новосибирске, во временном лагере для переселенцев. По дороге от голода умерла моя сестра и тётя. Я тогда был «грудничком», может, поэтому и выжил.

– Надо же, подумать только!.. Не знал об этом.

– Конечно, не знал. Ведь такие факты истории никогда не афишировались. Это сейчас объявлена «Перестройка» и «Гласность».

– Ну да.

– Знаешь, Коля, мне пора. Ты, когда уезжать будешь, заскочи ко мне, тут ведь недалеко. Попрощаемся.

– Ладно, если получится, зайду.

Распрощавшись, Герман ушёл. Спустя два дня Николаю было сообщено о выписке. А ещё через день за солдатом приехал «УАЗик-буха́нка», присланный специально из части. Водителя пришлось уговаривать заехать:

– Я максимум минут на десять забегу, попрощаюсь только. Ты пойми, он ведь мне жизнь спас.

– Ладно, заедем, – согласился водитель. – Только смотри, недолго.

– Конечно, недолго.

Подъехали к дому. Перед подъездом стояли две молодые девушки. В одной из них Николай узнал Риту.

– Здравствуй, Рита, – поприветствовал он.

Рита некоторое время смотрела на него, пытаясь вспомнить, где они могли видеться.

– Я, Николай. Помнишь, в эту среду мы собирались у Вас?

– А, точно, дошло теперь, – сказала Рита и улыбнулась, словно припоминая, как солдат тогда за столом от смущенья был неуклюж.

Её улыбка показалась Николаю просто фантастической.

– Вот, уезжаю обратно в часть, хотел попрощаться и ещё раз сказать твоему отцу спасибо за моё спасение.

– Слушай, Фро́ша, чего это тебя на солдатиков потянуло? – лукаво подмигнув, вступила в разговор подружка. – Смотри, расскажу твоему Славке.

– Знакомься, Коля, моя подруга Маша, – представила её Рита.

В знак приветствия Маша слегка опустила голову, не отрывая взгляд своих карих глаз от Николая.

– Коля – друг моего отца.

– Понятно. Ладно, пойду я, завтра увидимся. Приятно оставаться.

– Ага.

– Можно вопрос, Рита? – спросил Николай, когда они остались одни.

– Конечно, задавай.

– Почему подруга назвала тебя Фро́шей?

– Не обращай внимания. Меня так с первого класса дразнят. Фамилия, доставшаяся мне от отца – Фроша́уэр.

– Надо же, интересная фамилия.

– Да, немецкая. Мне нравится. Кстати сказать, когда отец впервые получал паспорт, паспортистка неправильно указала его имя. Настоящее имя отца не Герман, а Генрих. Так что моё полное имя – Маргарита Генриховна Фроша́уэр. Отец уже давно привык к своему новому имени, и никогда не стал бы поднимать шум из-за этого, потому что всегда стеснялся своей национальности. Но когда-нибудь я изменю это недоразумение.

– Понятно.

– Слушай, Коля, а где ты служишь?

– Здесь, в области. Город «Б» знаешь?

– Знаю, где-то недалеко от Новосиба.

– Да, недалеко.

Водитель «УАЗика» посигналил, намекнув на то, что уже пора.

– Это тебя? – спросила Рита.

– Да, меня, – кивнул Николай. – Неохота уезжать. Так бы стоял и разговаривал с тобой. Знаешь, ты очень красивая.

Какая-то искорка вдруг пробежала между молодыми людьми, и они оба это почувствовали. Рита, смутившись, покраснела и опустила свои зелёные глаза. Николай хотел взять её за руку, но его остановил водитель, посигналивший в очередной раз.

– Тебе пора, – сказала Рита.

– Да. Надо ещё успеть к твоим.

Николай забежал в подъезд, оставив Маргариту одну. Быстро поднялся по лестнице, позвонил в квартиру. Дверь открыл Гера.

– О! Солдатик, проходи, давай.

– Герман, я на минутку, попрощаться. Уезжаю в часть.

– Тома, выйди! – позвал Гера. – Наш солдат уезжает.

– А, ну здравствуй, как говорится, и прощай, – вяло отозвалась Тамара Петровна, выходя из ванной комнаты, где, по всей видимости, занималась стиркой.

– Эх, жаль, Маргариты дома нет, – посетовал Гера.

– Мы с ней на улице встретились, – сказал Коля.

Тамара Петровна недобро посмотрела на молодого человека, и от её тяжёлого взгляда солдату стало как-то не по себе.

– Вот и ладно, – добродушно сказал Гера. – Когда на дембель-то?

– Этой осенью.

– Что ж, давай дослуживай.

– Спасибо Вам за моё спасение и тёплый приём.

– Не за что. Не забывай нас. Может, ещё свидимся.

– До свидания.

Попрощавшись, Николай стремительно выбежал из подъезда. Рита всё ещё была там.

– До свидания, Рита.

– Коля, хочешь, я напишу тебе?

– Хочу.

– Тогда скажи адрес своей части.

Николай продиктовал адрес, а девушка достала из сумочки блокнот и сделала запись.

– Как твоя фамилия?

– Коробков.

– Запомню. Ладно, до свидания, Коля.

Николай тоже сказал: «до свидания», но звук его голоса заглушил пронзительный сигнал «УАЗика».

Сел в кабину рядом с водителем и, пока машина делала разворот, смотрел на Риту, а она смотрела на него. Была тихая грусть. Эх, такая девушка, способная своей красотой вскружить голову любому, вдруг проявила к нему интерес. Николай нутром почувствовал, что открывается новая страница его жизни.

«УАЗик» ехал быстро по хорошей дороге, если верить указателям, в сторону города Томск. Время в пути – чуть больше двух часов. Когда Николай вошёл в казарму, его окружили сослуживцы и стали засыпать вопросами. Дежурный по роте, протиснувшийся между военнослужащими, сообщил, что рядового ожидает у себя командир части.

– Ну что, Коробков? – начал полковник, как только Николай вошёл в его кабинет. – Я так понимаю, приключения твои продолжаются? Не можешь ты без этого. Да?

– Товарищ полковник, это была случайность.

– Скажи мне, товарищ солдат, с каких это пор самовольное оставление части стало случайностью? Ты, что, не контролировал свои действия? Или тебя кто-то против твоей воли, за руку увёл?

– Но…

– Молчать! Мы тут все чуть с ума не посходили! Видано ли, пропал военнослужащий. Ты что это вместо демобилизации в тюрьму захотел, под трибунал?!

– Никак нет!

– В общем, предоставишь мне подробное объяснение в письменном виде. Ясно?

– Ясно, товарищ полковник!

– А сейчас уйди с глаз моих!

– Есть!

– Стой. Дежурного ко мне пригласи.

– Есть!

Через некоторое время объявили построение внутри казармы. Николая вывели перед строем солдат.

– За самовольное оставление части!.. Приказываю! – провозгласил командир. – Рядовому Коробкову объявить дисциплинарное взыскание в виде выговора с занесением в личную карту военнослужащего!

Полковник многозначительно окинул взором весь строй, потом продолжил:

– Кроме того, назначить рядовому Коробкову трое суток дисциплинарного ареста. Приказ привести в исполнение незамедлительно.

Вышел дежурный по части и попросил Николая следовать за ним в комнату дежурного. Построение было распущено. Вскоре в казарму зашёл патруль и увёл арестованного в караульное помещение, где была обустроена гауптвахта.

Стены комнаты для арестованных, размером два на три метра, были выкрашены в чёрный цвет. Металлическая дверь имела обрешётчатое смотровое отверстие, одновременно служившее единственной отдушиной для притока в комнату свежего воздуха. Весь комфорт заключался в установленной деревянной лавке, прикреплённой к одной из стен.

Николай понимал, что это наказание являлось справедливым и, по большому счёту, был готов к такому развитию ситуации. Сначала он посидел на лавке, потом лёг на неё и заснул.

– Эй, Коля́мба, ужин принесли, – разбудил его Андрей, который в этот день оказался в наряде. – Ты спишь, что ли?

– Уже нет, – отозвался Николай и сел на лавку.

Дверь открылась.

– Держи миску, когда съешь, налью тебе чай.

– Давай.

На ужин дали гречку с тушёнкой. Еда оказалась несколько суховатой и пересоленной, но всё равно надо было подкрепиться.

– Тогда на КПП я так и не понял, куда ты девался, – говорил Андрей. – Думал, может, незаметно в часть вернулся. А потом, после вечерней поверки сообщили, что ты исчез. Мне пришлось доложить дежурному, что ты вышел за пределы части и не вернулся. На следующий день мне дали два наряда вне очереди за плохое исполнение обязанностей. Но я, конечно, за тебя испугался, мало ли, что могло быть.

– Всё нормально, как видишь.

– Вижу. А ты где был-то?

– В Новосибе.

– А мне зачем сказал, что на минутку выходишь?

– Откуда, Андрюха, я мог знать, что так получится? Ты же сам попросил меня спрятаться.

– Ну.

– Я залез в передвижную радиостанцию. Помнишь, там «ГАЗ-66» стоял?

– Помню. Так ты что ли в машину залез? – засмеялся Андрей. – Ну, ты артист! А она, значит, тебя в Новосибирск увезла?

– Не совсем. По дороге я выпрыгнул, а потом в тайге заблудился. Меня подобрали охотники и привезли в Новосиб, там положили в больницу.

– Зачем в больницу?

– Ноги я сильно натёр, ходить не мог, плюс истощение.

– Истощение?

– Так я три дня по тайге «плутал».

– Ну, ты даёшь! Ей Богу, артист!

Мимо проходил начальник караула.

– Караульный, отставить разговоры с арестованным! – приказал он.

– Есть! – ответил Андрей.

Потом шёпотом сказал Николаю:

– Ладно, Коля́мба, ешь. Зови, если что.

Эти трое суток пролетели быстро. Арестованный Николай большую часть времени спал. На жёсткой лавке было неудобно, но как говорится, лежать – не мешки ворочать. Всё это время он думал о Рите.

Время шло, уже наступил ноябрь. Письмо, которое обещала написать девушка, так и не приходило. Военнослужащие его призыва думали о дембеле, рассказывали, как поедут домой, и чем потом будут заниматься. На душе Николая была какая-то пустота и тоска одновременно.

Однажды под утро ему приснился кошмар. Как будто та самая жаба, которую он обкидал камнями, вдруг начала снимать с себя кожу, как в сказке о Царевне-лягушке. Только делала она это в таких ужасных муках, что страшно было смотреть. А когда сняла кожу, то явилась перед ним Рита. Но это не была та улыбчивая и счастливая девушка, которую он знал. Она страдала и плакала, говорила, что очень несчастна, просила ни при каких обстоятельствах не встречаться с ней. Потом стала обвинять Николая во всех своих бедах, хотя было не совсем понятно, в чём, собственно, его вина.

Николай проснулся весь в поту. Какой странный сон. Возможно, это было некое предостережение, данное ему свыше. Он лежал с открытыми глазами, пока дневальный не скомандовал:

– Рота, подъём!

Солдаты потянулись на построение, где состоялась утренняя перекличка. Далее по распорядку – физзарядка в виде трёхкилометровой пробежки по территории части, полчаса на приведение себя в порядок, завтрак и развод на работы.

Николаю и ещё двум его товарищам досталась уборка снега вдоль забора в районе КПП. Часа через полтора объявили перекур. Солдаты весело болтали на отвлечённые темы, а Николай с тоской смотрел на дорогу, по которой его тогда летом увёз «ГАЗ-66», и он потом познакомился с Ритой. Девушка сегодня явилась ему во сне. Такие сновидения приходят только потому, что постоянно думаешь об одном и том же.

Дорога просматривалась на протяжении ста пятидесяти метров, до самого поворота в лесной массив. Вдруг Николай увидел приближающегося к воротам человека, кто-то шёл в сторону КПП. Кажется девушка. Возможно, библиотекарь или медсестра из воинской части. Нет, не похоже. Что, если просто жительница из местной деревни? Однако одета она по-городскому. Голубая короткая куртка и джинсы. Распущенные длинные рыжие волосы, покрытые сверху белым беретом. Господи, не может быть!.. Да это… это же Рита!

Николай подбежал к воротам. Затаив дыхание, он ожидал, когда девушка подойдёт. Вот и она увидела его. Потом какое-то время молодые люди стояли, молча созерцая друг друга через стальные, выкрашенные в зелёный цвет, прутья забора.

– Рита, – тихо сказал Николай. – Как же я ждал тебя.

– Я тоже скучала, – также тихо ответила Маргарита. – Что же нам делать, Коля?

– Эй, отойдите от ограждения! – раздалось справа.

Это была реакция дневального на КПП. Рита отступила на несколько шагов назад. Николай подбежал к караульному.

– Послушай, выпусти меня! – обратился он к солдату.

– Не положено, – отвечал тот. – Все вопросы к начальнику караула.

– Не видишь? Ко мне девушка приехала!

– Сейчас позвоню в дежурную часть.

– Звони, братишка, звони скорее! – торопил его Николай.

– Товарищ капитан, тут к Коробкову родственница приехала…. Есть! Понятно.

– Ну, что он сказал?

– Сейчас подойдёт.

Коля опять прильнул к ограждению. Рита терпеливо ждала.

– Не выпускают, сейчас дежурный подойдёт, – объяснил он девушке.

Рита кивнула.

– Здравия желаю! – сказал капитан, подойдя к Николаю. – Ну и, что тут у нас случилось?

– Товарищ капитан, ко мне приехала девушка!

– Вижу, что не бабушка, – усмехнувшись, сказал дежурный. – На территорию части посторонним нельзя.

– Но…

– Увольнительную для личного состава подписывает командир части. А его нет, и не будет пару дней.

– Товарищ капитан, может, разрешите мне выйти? Ну, в виде исключения. Пожалуйста!

– Нет, тебе точно не разрешу. Один раз ты уже вышел, второго раза не будет.

– Как же…

– Разрешаю пообщаться в помещении КПП, но не больше часа. После чего Вашей барышне необходимо будет покинуть расположение части. Вопросы есть?

– Никак нет.

– Вот и чудесно. Девушка, идите на КПП, запишите свои данные в журнал. Пойду, предупрежу дневального.

Николай пошёл за дежурным, но увидел, что ему махнул один из солдат, с которым убирали снег вдоль забора. Это был Сергей Алалыкин – его одногодка – парнишка из Омска. Стоя в стороне, он вместе со всеми наблюдал за происходящим.

– Коля, хочешь, я тебе всё организую. У нас на насосной станции мужик работает из местных, сколько раз меня выручал. Ко мне невеста частенько приезжает. Встречаемся в цивильных условиях. Дом тебе снимет за «трёшку». Недорого. Договориться?

– Да, но как? Не дай Бог опять попасться…

– Я с тебя удивляюсь! Скажи мне, кому ты нужен после отбоя?

– Логично! Ладно, договаривайся.

– Ну, где ты там, Коробков! – окликнул Николая дежурный.

– Иду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.