Следы от старых «Жигулей»

После нескольких лет преданной работы управленцы оценили рвение и заслуги сотрудника. Ему дали небольшой пошивочный цех.

И понеслось. Энергия, напор, владение технологией пошива и понимание цепочки «производство-сбыт» приносили немалые деньги. Дело расширялось. Благосостояние стремительно росло. Автомобиль, кооперативная квартира, шикарная мебель, белый спальный гарнитур, привезенный чартерным рейсом из Минска, импортные видеомагнитофон «Сони» с кассетами и телевизор «Грюндиг» из комиссионок…. Конечно-же, такая деятельность шла на грани нарушения социалистических законов и за гранью.

Периодически вечером раздавался телефонный звонок:

– Володя, тревога, – что означало – прячемся. И вся семья до утра начинала разносить все свое добро по разным этажам в квартиры, с жильцами которых были договоренности. Ковры, шикарную посуду, импортные видеомагнитофон «Сони» с кассетами и телевизор «Грюндиг» из комиссионок…

Утром тот же голос по телефону сообщал:

– Отбой!

В этот период и произошло знакомство Николая Игнатьевича с Владимиром. Руденко в те годы работал адвокатом. Он выиграл одно из дел, где фигурировал Володя, как обвиняемый, и с тех пор у них сложились очень тесные дружеские отношения.

… – Володя, приветствую. Рад твоему бодрому голосу. Хочу подъехать кое с чем, если уделишь немного времени, – произнес Руденко и услышал в ответ:

– Добрый день, дорогой. Я дома. Спешить не обязательно. Жду.

Когда Николай Игнатьевич, стараясь не оставить отпечатков, показал мастеру швейных дел найденную пуговичку, тот сразу же произнес:

– Запиши телефон. Обратишься от моего имени….

Далее друзья вспомнили молодые годы, пожаловались на день сегодняшний, попили чай, и Николай Игнатьевич покинул этот красивый и уютный дом.

Решив не откладывать на потом свое расследование, Руденко сразу же позвонил еще одному асу швейпрома, Сергею. Это его координаты сообщил судье Владимир Петрович. Назначили встречу, и через час сыщик снова вертел перед глазами специалиста свою неприкасаемую улику.

– Да, это наше, – начал Сергей, – мы покупаем ткани в Нидерландах, ну, и попутно, берем там нитки. Это оттуда. Пуговицы «ZUKO» с другого места. Вот и получилась рубашка. Маловероятно, чтобы кто-то повторил такую комбинацию. Да и рынок я знаю.

– А куда попадает ваша продукция?, – поинтересовался Николай Игнатьевич.

– Этой партии было немного. Всю продаем на рынке, в нашем магазинчике, – ответил Сергей.

– Сережа, большая к вам просьба. Нельзя ли переговорить с продавцами, может быть, они помнят покупателей. Разыскиваем одного из владельцев этой интернациональной рубашки, – продолжал Руденко.

– Никаких проблем. Продавец там один – Светлана. Думаю, вспомнит, так как реализация не очень. Почти все висит, не сезон, – подытожил собеседник.

Поблагодарив Сергея, Николай Игнатьевич решил на сегодня закончить свои изыскания и с усталостью побрел к автомобилю. Домой.

За ужином он подробно рассказал Ирине Сергеевне о событиях дня – о своей, так и не разгаданной тревоге, об убийстве, о найденной пуговице и о том, куда он дошел, идя за пуговичкой, как за клубочком. О надувном шарике с бензином судья промолчал.

– Неугомонный. Тебя, наверное, только танк остановит, – очень спокойно, как всегда, прокомментировала сообщения мужа Ирина Сергеевна.

– Раз уже начал, надо до конца размотать этот клубок. Наверняка в милиции сделают фото всех подозреваемых с видеозаписей. Попроси у Левченко по одному экземплярчику и вперед к своей Светлане Швейпромовне. Может и узнает преступника. Это хороший шанс, – так же ровно, как и в начале, проговорила жена.

– Не буду даже и восхищаться. Так уже стало привычно получать ценные данные и указания от подчиненных, – с радостью завершил тему сыщик-любитель.

… Утром Руденко, как дежурный по райотделу, у входа в здание встретил эксперта Сергеева и виновато произнес:

– Иван Семенович, извините. Вчера нашел пуговичку в коридоре супермаркета. Немного задержал, но следов своих не оставил, она все время была в пакетике. Не говори Левченко.

– Детский сад. Николай Игнатьевич, вам что, буквы латинские понравились или слово, – улыбаясь ответил Сергеев, – плохо, что потеряли время, но не переживайте, сейчас проверим. На ней могут быть отпечатки преступника.

Потом, кстати, выяснилось, что никаких следов и отпечатков на найденной пуговице не обнаружили.

Следующим, кого ждал Николай Игнатьевич, был Левченко. Когда он появился на горизонте, Руденко поспешил навстречу и, не давая следователю опомниться, быстро и напористо зачастил:

– Александр Юрьевич, доброе утро! Две минутки. Просьба. Чувствую, будет результат. Пока без подробностей. Есть одна ниточка, пока оборванная, но с вашей помощью она может привести к убийце. Нужны фото подозреваемых лиц с видеокамер магазина. Думаю, вы, как опытный опер, уже подготовили себе такую подборочку. Александр Юрьевич, гарантирую конфиденциальность. В случае успеха все результаты вручаю вам.

Что мог ответить пенсионеру опытный сыскарь в данной ситуации?

Да, он так и ответил:

– Сейчас вынесу.

Вручая копии, Левченко все-таки прокомментировал:

– Николай Игнатьевич, хочу напомнить, что на этих фото может быть только один преступник. Может быть! Все остальные невинные люди. Не допустите утечки и не потеряйте эти копии. Жду с докладом.

Всего было двенадцать снимков. Хотелось бы иметь изображения лучшего качества. Мужские разные лица – без бороды и с бородой, без усов и с усами, без очков и в очках, молодые и зрелые… Кто-то из них мог быть убийцей, а мог и не быть. Просматривая изображения, Руденко снова почувствовал волнение. Да что так тревожит. Или кто?

Поблагодарив следователя, Николай Игнатьевич сел в машину и поехал в город на рынок.

Магазин со Светланой, по наводкам Сергея, нашел быстро. Войдя в торговый зал, Николай Игнатьевич первым делом пробежался взглядом по вешалкам и стеллажам. Найдя знакомые буквы, перевел взгляд на продавщицу. Он тут же вытащил перед девушкой пакет со снимками:

– Света, извините, что отвлекаю. Нужна ваша помощь. Не узнаете ли на этих картинках мужчину, который покупал у вас, допустим в последний месяц, вот такую рубашку. И сыщик указал на рубаху с надписью «ZUKO» на пуговицах.

Светлана, большую часть рабочего дня пребывавшая в одиночестве, с азартом отнеслась к просьбе Николая Игнатьевича. Подойдя к окну, она начала внимательно всматриваться в снимки. Первый просмотр был обзорным и быстрым. Затем выборочным – на некоторых задерживала внимание. В итоге она вернула пакет, мгновенно сникшему было, Николаю Игнатьевичу и после некоторой паузы произнесла:

– Номер семь.

Как сник, так и оживился. Руденко быстро нашел нужный снимок и начал всматриваться в, не очень четкое, как по качеству, так и по ракурсу, фото предполагаемого убийцы. Он его не знал и никогда не видел в поселке, но что-то снова заставило волноваться. Борода, усы, большие очки, надвинутая на лицо кепка – все это скрывало неопределенный возраст и лицо этого человека.

– Света, вы не представляете, как вы нам помогли. Не знаю, как благодарить. Спасибо вам, – Руденко слегка пожал руку девушке, попрощался и поспешил к автомобилю.

Левченко, после полученного телефонного звонка и сообщения о поездке Николая Игнатьевича, с нетерпением ждал сыщика. Когда тот появился, следователь первым нетерпеливо произнес:

– Ну, где наш враг? Показывайте, Николай Игнатьевич.

Затем он долго и внимательно изучал фото и, наконец, высказался:

– Очень ценная работа. Спасибо, Николай Игнатьевич, за помощь. К сожалению, для беседы мало времени. У нас ЧП. Сегодня ночью кто-то пытался проникнуть в райотдел милиции. Дежурный услышал непонятный шум во дворе с правой стороны здания. Освещенность там слабенькая, видеообзора нет, за условным ограждением ничейная на сегодня территория бывшей почты со старыми постройками. Дежурный со двора подошел к этому месту и увидел на земле возле ограждения лестницу. Мы до сих пор не можем понять, что бы это значило. Там до сих пор работают наши.

Далее. Утром к нам пришла жена Ворвуля, немного взволнованная и испуганная. Кто-то ночью пытался проникнуть в ее сарайчик. Она так перепугалась, что побоялась даже звонить в милицию. Ей казалось, что ее услышат и нагрянут в дом. Мельком увидела в темноте какие-то силуэты и слышала возню возле двери хозпостройки. Ранее, при Ворвуле, там и замка не было, но после его ареста жена позаботилась о своей безопасности и сохранности имущества.

И последнее. Николай Игнатьевич, мы вынуждены перед вами извиниться. Не знаю, правы ли мы были, но мотив у нас был один – хотели вам покоя. Дело в том, что перед вынесением приговора, около года назад, со следственного изолятора убежал известный вам Ворвуль. Мы понимали, что вряд ли он появится в наших краях. Но риск оставался. Думалось, что долго он гулять на свободе не будет. Но вы бы за это время здоровье подорвали. Поэтому на совещании решили вас не информировать, но бдительность усилили, в том числе и по вашей персоне. Еще раз извините.

По мере того как Левченко отчитывался по третьему пункту и чем дольше рассказывал Николаю Игнатьевичу о решении райотдела, тем бесчувственней и бледнее становилось лицо пенсионера. Казалось, что он не воспринимает слова следователя, да в конце так и было. Отрешенность и заторможенность его бросились в глаза Левченко и тот, думая, что причинил вред человеку, взволнованно произнес:

– Николай Игнатьевич, что с вами? Вам плохо?

– Ворвуль, – сначала тихо, но убежденно, вымолвил Руденко, – в супермаркете был Ворвуль! Это он убил грузчика! Видимо, тот его как-то узнал.

И поселковый детектив рассказал следователю о своем походе в магазин.

Он со своим продуктовым набором уже стоял перед кассиршей, когда возле третьей кассы, а судья стоял у первой, услышал шум падающих на пол продуктов. Посмотрев в ту сторону, Руденко увидел старушку, которая нечаянно уронила свою корзинку. Все ее содержимое рассыпалось в разные стороны, и старушка, с трудом нагнувшись, медленно начала собирать свой товар. Тут и прозвучал, вроде бы, знакомый судье, голос:

– Бабушка, вам помочь?

– Помощь предлагал мужчина, третий или четвертый в очереди, который стоял за старушкой спиной к Николаю Игнатьевичу. Что-то знакомое показалось в его фигуре.

Все еще не выйдя из легкого оцепенения, Руденко продолжил:

– Теперь все складывается. На фото – Ворвуль, но с другим лицом! Хотя, если присмотреться внимательно, кое-что можно узнать и сейчас из его прошлого облика. Понятен и его визит на родную усадьбу. Скорее всего, в сарайчике спрятаны его ценные вещи или деньги. Раньше идти туда было опасно, а сейчас он решил, что время притупило бдительность милиции.

________________________

Да, это был Ворвуль. Понимая, что за содеянное ему дадут максимум, он с первого дня ареста был настроен на побег. Тем более, что на свободе были припрятаны немалые средства, которые могли бы гарантировать нормальную жизнь в каком-то безопасном месте или в какой-нибудь стране. На этот случай имелись соответствующие документы. Ворвуль предусматривал вариант провала в своей криминальной деятельности.

Вскоре побег удался. Беглец сразу же подался к помощнику Васильева Зайцеву и под угрозой разоблачения того, а знал он про Зайцева много нехорошего, потребовал деньги и надежного хирурга по пластическим операциям. Зайцев выполнил требования Ворвуля, и через некоторое время из клиники вышел, допустим, Петров, а не Ворвуль.

Теперь надо было выждать какое-то время и посетить родные места с заветными тайниками. Да и местному Пинкертону кое-что предложить. Ворвуль бледнел от злобы и ненависти, когда вспоминал судью-пенсионера.

В первые же дни приезда, поселившись на окраине в пустовавшем флигеле одинокой старушки, Ворвуль чуть было не прогорел. Как этот грузчик мог его узнать. Пришлось экстренно избавиться от этого назойливого мужика. Сначала очень повезло. Он вышел из супермаркета незамеченным. Ему так казалось. Радовала и «бомба» на крыше гаража у судьи. Снизу не видно. По отъезду можно будет устроить фейерверк.

Оставалось срочно попасть к тайникам…

Дома, под вечер, Николай Игнатьевич рассказал Ирине Сергеевне о последних событиях. Конечно же то, что жена услышала, очень ее взволновало. Но, тем не менее, попросив мужа быть осторожным, Ирина Сергеевна не удержалась от подсказки и произнесла:

– Передай своим сосыщикам, чтобы они забрали на чердаке своего родного заведения клады Ворвуля. Я уверена, что лучшего места для их хранения у заместителя начальника милиции не было. Наверное, и ключ от двери был только у Ворвуля. Там, кстати, чердачная дверь выходит как раз в сторону бывшей почты. Лестница была его, но воспользоваться ею злодею не удалось. Бензин тоже его рук дело. Придется подежурить ночью. Надеюсь, что недолго бандиту гулять по поселку, если не удерет.

_______________________________

… Ночи бывают светлые и темные. Сегодняшняя была темной. Но это не помешало, а только было на руку Ворвулю проникнуть в свой двор и бесшумно подойти к сарайчику. Все здесь было известно до мелочей и ничего не изменилось. В доме было нажитое, а в сарае наворованное.

– Я ворюга у своей жены, – ухмыльнулся Ворвуль.

Он достал из кармана отмычки и принялся колдовать над замком. Жена, не зная о том, по-своему охраняла богатство.

Замок был не сложным, поддался быстро. Стараясь не шуметь, Ворвуль медленно начал открывать дверь, открыл ее и вошел вовнутрь.

… Яркий свет, как молния, ударил в глаза. Казалось, сработала какая-то автоматика и зажглась полукиловаттная лапочка. На миг Ворвуль закрыл глаза, прикрывая их ладонью, а когда открыл – обомлел. Напротив него, метрах в трех, восседал в старом облезлом кресле сучий Пинкертон – пенсионер Руденко. Рядом с ним стояли два опера. Еще двое сзади положили руки на его плечи.

Бодрым и спокойным голосом Николай Игнатьевич произнес:

– Что ищем, Иван Семенович? Помощь не нужна?