Прогулка по лезвию горизонта

Я откашлялся в кулак.

– Я имею ввиду то, что везде темно. Я вошел после работы и подумал, что никого нет.

Роман равнодушно вернулся к созерцанию экрана.

– Все на месте. Мать, наверное, свет везде погасила. В целях экономии. Ты ведь мало зарабатываешь!

Я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову и ощутил, как краснеет мое лицо.

– Ну знаешь! – я вскочил со стула. – Не тебе об этом судить! Как ты смеешь заявлять мне такое! Что ты себе позволяешь!

Он даже не шелохнулся.

– Это не я позволяю. Мать так говорит. Поэтому и электричество бережет.

– Не мать, а мама! – перешел я на воспитательный аспект при этом неосознанно повышая тон все больше. – Не уважаешь меня, то хотя бы уважай женщину, которая тебя родила и вырастила.

– А я ее об этом не просил…

– Ну знаешь ли… Ты переходишь всякие границы!

Рома положил телефон на спинку дивана и со вздохом поднялся, приняв сидячее положение.

– Что тебе надо, пап? – спросил он с усталой миной. – Говори поскорее и уходи. У меня нет настроения наблюдать истерики. Я только что выслушал все что ты хочешь мне сказать от той женщины, которая меня родила и воспитала. Повторения того же от тебя мне не нужно.

Я снова сел и опустил голову.

– Откуда у тебя деньги на билет? – спросил я спустя какое-то время спокойным голосом.

– Хм…! – он попытался опять лечь.

– Откуда деньги, сын? – я посмотрел ему прямо в глаза, стараясь удерживать твердость во взгляде.

– Занял, – нехотя произнес Роман и заерзал, не зная куда девать руки. В конце концов он положил их между колен и ссутулился наклонившись вперед. – Юрка Бессонов одолжил. Он мажор – ему не жалко пару тысяч…

– Ясно! – сказал я сухо. – А дальше?

– Что дальше?

– Ну прилетишь ты в Новосибирск и дальше?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Это не важно. К Оле главное добраться…

– А дальше?

– Что еще дальше? – мой сын подскочил с дивана и заорал. – Что вам всем от меня нужно? Я взрослый человек и сам разберусь как мне жить! – слезы брызнули из его глаз, хотя он вряд ли осознавал это.

– И все-таки, что дальше? – я говорил спокойно. – За чей счет ты будешь существовать? Кто тебя будет кормить и одевать? Или вы собрались в шалаш за счастьем? Только учти, что Сибирь – это не очень комфортное место для шалашного рая. Холодновато, знаешь ли…

Я увидел злобу в его глазах.

– Уж конечно не за твой счет я буду существовать! Кстати, существовать – это вполне подходящий глагол, для описания того как ты обеспечиваешь семью! Мне стыдно перед одноклассниками! Я не могу себе позволить того что есть у них! Ненавижу тебя! – он схватил подушку и замахнулся двумя руками из-за головы как футболист вводящий мяч в игру после аута, вероятно намереваясь бросить в меня. Но потом замер и со всей силы швырнул ее себе под ноги. Затем прыгнул на диван и снова отвернувшись громко зарыдал. Но спустя всего пару секунд снова вскинулся и с залитыми слезами, горящими красными глазами прокричал, давясь собственной слюной. – Это все из-за тебя! Абсолютно все! Я связан по рукам и ногам! Я не могу поехать к ней потому что не имею денег! Просто денег, которые делают людей мобильными и свободными! Мне просто не повезло родиться в семье нищебродов!

Сначала была острая боль, пронзившая мое сознание тонким клинком, но она быстро прошла. Наступило безразличие и пустота.

Рома завершил свою обличительную тираду и теперь лежал, содрогаясь плечами от почти беззвучных рыданий. Я встал и подошел к окну. Одернул шторы. На улице было темно и по металлическому откосу снаружи окна стучал дождь. Вдали за башнями многоэтажек светился и гудел стоящий в вечерней пробке проспект.

– Тебе конечно не повезло, сынок, – произнес я тихо. – Родителей ведь не выбирают. Ты правильно заметил, что мы не просим нас рожать. Но я очень надеюсь, поверь мне, что, когда ты станешь взрослым твое материальное благополучие и независимость будут гораздо выше чем у твоего неудачника отца. И тогда я буду по-настоящему счастлив. Ну а сейчас… Что же… Прости меня, ради Бога…

Наступила тишина. Я продолжал смотреть в окно, по которому стекали капли холодного дождя. Было слышно сопение Ромы и капающий кран в ванной. Его рыдания прекратились. Голова у меня стала раскалываться в районе затылка. Внезапно захотелось выпить, что случалось со мной крайне редко.

Минуты тянулись долго и прошло довольно много времени, когда Рома громко произнес:

– Прости меня, папа!

Плечи мои вздрогнули, но я не повернулся. Мой сын тоже.

Опять стали капать долгие секунды.

– Ты почему не был в школе?

– А смысл? Все равно я уезжаю. И кроме того, наша школа – дерьмо! – он говорил грустно, но уже без надрыва.

– Как и большинство других. И ты никуда не поедешь.

– Поеду! – это прозвучало уже не уверенно.

– Ты же видишь, как женщины реагируют на материальную несостоятельность своих избранников? Мама даже говорит это вслух и экономит электроэнергию. Это при том, что мы живем нормально. Без излишеств, но в достатке. Неужели ты хочешь жить на содержании у родителей своей Ольги? Не кажется ли тебе что это попросту унизительно для мужчины, не говоря уж о том, что начинать так совместное существование с возлюбленной – это верх неосмотрительности.

– Оля поймет…

– Сначала конечно… Но потом…

Ромка зарычал и закрыл свою голову подушкой.

– Словом, сдавай билет! Возвращай деньги однокласснику. Ты остаешься дома – экзамены в этом учебном году! – сказал я, потрепав его по темным курчавым волосам и выходя из комнаты.

Я прошел в ванную и скинул с себя грязную одежду. Потом умылся и как был в трусах прошел на кухню. В холодильнике стояла початая бутылка армянского коньяка и я налил себе сразу полстакана, прихватив рогалик сервелата для того чтобы хоть чем-то закусить.

Вскоре приятное тепло стало разливаться внутри меня и узел в голове ослабел. Ведь это главное достоинство алкоголя. Он ослабляет узлы. А вот развязать совсем к сожалению, не может. Но это, наверное, к лучшему.

Я наливал себе вторую порцию, когда щелкнул замок входной двери.

– Ну вот ты и дожился до банальной бытовой пошлости! – Наталья стояла в дверях кухни в элегантном черном плаще и с идеальной укладкой на светло-русой голове. Даже выйти в магазин шаговой доступности за продуктами она не могла себе позволить не выглядя безупречно. Одна из ее особенностей.

Строгий взгляд темных глаз и пакет в левой руке.

Я понял, о чем она говорит и усмехнувшись ответил:

– Сидеть в трусах на кухне и глотать коньяк стаканами – это не пошлость, а обыкновенное мужское счастье!

Супруга скривилась как от чего-то кислого и поставив пакет вышла в прихожую по пути стягивая верхнюю одежду.

– Тоже мне искатели счастья! – пробурчала она. – Что один что другой! Яблоко от яблони… Все не хватает чего-то в жизни. Младший – ранняя пташка – женится собрался, хотя еще сопли подтирать не научился, старший бухать вздумал среди рабочей недели – апокалипсис просто какой-то!

– Если конец света, то очень локального характера, – отозвался я.

– Молчи, пьяница! – буркнула Наташа и на этом как ни странно завершила свои нравоучения. Вот еще одна несуразица сегодняшнего дня! – Как твоя поездка? – вдруг поинтересовалась она, снова входя на кухню.

Я растерялся, не зная, о чем она, но та, не дождавшись ответа продолжила:

– Ваня мне звонил. Просил не беспокоиться если ты припоздаешь. Сказал, что тебя шеф отправил на один из объектов в области. С инспекцией. Сказал, что начальник лично попросил… Это здорово, Паша! Похоже на какие-то реальные перспективы. И как ты справился?

«Спасибо, друг!» – мысленно поблагодарил я Ивана и пожал плечами:

– Нормально справился. Ты же меня знаешь. Для меня это как раз два…

– Молодец! – она наклонилась и чмокнула меня в щеку. Я чуть не поперхнулся. – А чего вздумал пить? Устал?

Я кивнул с набитым ртом дожевывая колбасу.

– Давай еще рюмочку и прекращай! – тихо, но твердо сказала она. – Завтра рано вставать.

Я снова махнул головой и налил себе третью.

– Ты видел этого героя любовника? – Наталья перешла на другую тему, убирая бутылку в холодильник.

– Видел. Мы уже поговорили. Он сам вернулся?

– Ну еще чего! Пришлось доставать его из укрытия! – ее красивые губы растянулись в усмешке. – У Витьки Красикова сидел.

– Это который в соседнем подъезде?

– Ну да! Конспираторы хреновы! Думали, что он отсидится там до самолета. Ну я Ларисе все сказала, что об этом думаю! Как можно было ничего нам не сказать! Наши дети дружат с детства, а она так поступает!

– Действительно, – пробурчал я, – не хорошо как-то.

– Мальчика ей видите ли было жалко! А на родителей этого мальчика ей глубоко плевать! А этот тоже мне… Ромео. Бежать собрался за этой вертихвосткой! – она вздохнула. – Все твои гены. И воспитание твое. Попустительство…

– Не начинай, пожалуйста! – скривился я.

Супруга напряглась, но потом выдохнула и сказала:

– Ладно. Я в душ, а ты не сиди здесь. Допивай и иди телевизор посмотри или полежи. А то действительно стал похож на слесаря из жилконторы, – она повернулась чтобы выйти. – Ты ужинать будешь?

Я отрицательно мотнул головой, а потом сказал шёпотом:

– Надо как-то билет у него забрать.

Наталья усмехнулась с видом превосходства и заявила:

– Билет уже сдан в авиакассу. Только Ромка не знает об этом пока. Думал, что надежно спрятал его за подкладкой куртки.

– Когда ты успела? – удивленно уставился я на нее.

– А вот сейчас. Взяла такси и смоталась на бульвар. А потом еще и за хлебом успела.

– Ну и слава Богу! – выдохнул я, глядя как жена неспешной походкой удаляется по коридору в направлении ванной. Все волнения сегодняшнего дня схлынули. Дождь за окном прекратился и только холодный ветер все еще дул в приоткрытое кухонное окно.

***

Утром я обычно приезжал на работу раньше других. Наташа работала с восьми, и я завозил сначала ее, а потом ехал сам. Когда я проходил в кабинет, который делил с еще двумя коллегами, в обширных помещениях офиса было еще пусто и тихо.

Но не сегодня.

Лена была уже на месте и как только я успел включить рабочий компьютер ворвалась ко мне в кабинет и уселась прямо на стол, стоявший напротив моего.

– Привет, Гуляка! – сказала она с нарочито злым выражением на лице. – Ну как там девушка твоей мечты? Хороши прогулки под луной?

– Привет, Ленуся! – угрюмо отозвался я. – А где Ваня? Мне бы поблагодарить его за вчерашнее.

Она выпучила глаза и театрально развела руками.

– Ну вы только гляньте на него! Ваню значит надо поблагодарить, а главного идейного вдохновителя всей аферы, которая позволила отмазать тебя от жутких неприятностей не нужно!

– Прости, Лен. Что-то я не выспался сегодня. Я конечно должен был догадаться кому я всем обязан. Спасибо тебе, Родная! – я вышел из-за своей конторки и поцеловал ее в лоб.

– Ах ты еще и не выспался! – Лена засмеялась. – Да ты у нас настоящий мачо! Какой-то подпольный донжуан оказался. Куда я смотрела раньше?

– Да ладно тебе… Это все случайно получилось. Забудь в общем… Не стоит вспоминать! Спасибо еще раз. Ваньку я потом поблагодарю. И с меня конфеты с шампанским.

– Ну уж нет! – продолжала смеяться моя подруга. – Давай рассказывай все! Так я тебя не отпущу! Я же женщина и мне любопытно знать с кем ты связался, что было, и почему твоя мегера при этом оставила тебя в живых.

– Прекрати!

– Давай, давай! Говори все как на духу, старый развратник!

– Лена, хватит! Ты заставляешь меня краснеть!

– Тоже мне, скромняжка! Как ухлестывать за девицами в аэропорту, так это мы не стесняемся, а как покаяться лучшему другу, так вдруг краснеем! Ну уж дудки! Давай рассказывай! Какие там авиа-красотки встречаются в зале регистрации? Стюардессочка какая-нибудь, вероятно?

– Лена, отстань! Это личное очень. Я не смогу рассказать.

Женщина засмеялась в полный голос, откинувшись назад и прижав ладони к щекам. Похоже ситуация искренне забавляла ее. Но вскоре она посерьезнела и сказала:

– Слушай внимательно! Ваня вчера сказал шефу, что у тебя сын заболел и тебе срочно нужно было его везти в больницу, а Наташке твоей мы сказали, что Рокотов персонально поручил тебе съездить на одну из строек в пригороде и проинспектировать как там идут работы. Ты можешь приехать поздно. Не нужно волноваться и все такое. Как ни странно, она поверила сразу. Словом, ты очищен от грехов на всех фронтах и главное теперь сам не спались. Понял?

Я кивнул.

– Спасибо огромное!

– Да не за что! Тут придумывать особенно и не пришлось ничего. С сыном у тебя действительно проблемы. Кстати, как он?

– Уже все в норме.

– Отлично! Я очень рада! И насчет инспекции не совсем вранье. Босс ищет кого упечь в леса и поля недели на две. На одной из дальних строек нужен постоянный контроль над выполнением плана работ и сейчас в конторе идет поиск жертвы. Поэтому все сейчас в настроении, которое характеризуется единственной фразой: «Только не меня!» А у тебя, мой дорогой друг, очень неплохие перспективы получить эту командировку в качестве подарочка от нашего любимого начальника. Он очень недоволен тобой после вчерашнего.

– Сам сказал?

– Нет. Но по выражению морды лица все было понятно.

– Ясно.

– Так что можешь уже морально настраиваться на туристические будни под серым осенним небом.

– Плевать! – я снова уселся за стол и махнул рукой. – Надоело обо всем переживать!

– Ну это правильно конечно. Не стоит унывать, – Лена подошла ко мне и положила руку на плечо. – Но мой тебе совет, Паша. Прекрати ты глупости всякие. Не тот ты человек, который сможет вывезти такое без серьезных последствий.

– Ты считаешь меня рохлей и недотепой? – я поднял голову и увидел какими теплыми и печальными были ее голубые глаза.

– Да! Считаю! – сказала она и прикоснулась губами к моему лысеющему темени. – Береги себя, Пашка! – выходя из кабинета она обернулась и добавила. – Ваня к одиннадцати только будет. Зайди к нему. Поболтайте немного.

– Обязательно! – я послал ей воздушный поцелуй, и маленькая, слегка полненькая и поразительно жизнерадостная женщина скрылась в серости коридора. Я подумал, что один из главных плюсов в моей жизни – это присутствие в ней Вани и Лены, моих друзей и людей, которые мне приятны всегда – при любой погоде и настроении.

Я тихо вздохнул и погрузился в работу.

Однако к другу я зайти так и не успел. Уже в десять часов я сидел на краешке стула в кабинете генерального директора и смотрел на него также как Бандар-логи на удава Каа. Рокотов сидел в своем шикарном ортопедическом кресле в пол-оборота так что я вынужден был созерцать его невыразительный профиль, еле торчавший из-за гигантского стола.

Дело в том, что наш шеф совсем не выглядел грозно. Наоборот, внешность его совсем не впечатляла. Он был низкорослым, щуплым и вредным старикашкой с копной седых волос вокруг лысой макушки и густыми бровями над вечно злобными колючими глазками. Однако искусство морального уничтожения подчиненных он в свое время прекрасно постиг в каком-нибудь Шао-Лине для будущих чиновников и директоров фирм. Многие до сих пор уверены, что руководителем по призванию может быть только человек умеющий стучать кулаком по столу и хмурить брови. При этом не важно, чем ты руководишь отрядом дворников или предприятием – главное это густота бровей и сила удара рукой о столешницу. Вот в этом нашему господину Рокотову не было равных. Он был асом в этом вопросе и мог бы давать мастер-классы начинающим. Именно поэтому ступор и оцепенение охватывало всякого кто входил в его резиденцию в независимости от уровня храбрости и стойкости сотрудника перед лицом вышестоящих персон.

– Как ваш сын? Все ли в порядке? – прожевал он еле внятно, глядя в широкое окно с поднятыми жалюзи.

– Спасибо, Степан Алексеевич. Все уже хорошо.

Он пожевал губами и продолжил.

– В последнее время вы проявляете нерасторопность в решении задач, поставленных вам руководством. От этого не выполняются или выполняются со скрипом те мои поручения, которые требуют срочности в исполнении. Меня это не устраивает.

Я решил промолчать. Несколько томительных секунд стояла тишина. Потом мой босс медленно и нехотя развернулся ко мне вместе с креслом. Брови его были сдвинуты так, что почти не видно было переносицы.

Я растерялся, засуетился и пробормотал:

– Виноват!

Он уничижительно оглядел меня как какую-нибудь бесполезную букашку и снова медленно развернулся к окну.

– Так вот, мне хотелось бы быть уверенным что в дальнейшем вы будете более квалифицированно и энергично делать ту работу, ради которой вас наняли. В противном случае я не буду видеть смысла в нашем дальнейшем сотрудничестве. Вам это понятно? – он слегка наклонил свою голову в мою сторону.

– Да! Разумеется, – поспешил я заверить его. – Я обязательно мобилизуюсь и буду действовать быстрее и эффективнее. Будьте уверены, Степан Алексеевич! Я прошу прощения за вчерашний инцидент со встречей гостей. Просто так получилось, что…

– Меня не интересуют ваши оправдания. Мой приоритет – это слаженная работа предприятия и недопущение сбоев в будущем.

– Я буду стараться, Степан Алексеевич!

– Вот и прекрасно! Тем более что сейчас я дам вам прекрасную возможность для того чтобы применить ваши старания на пользу дела.

Я замолчал и изобразил на своем лице максимальное внимание и неподдельный интерес, хотя уже догадался, о чем пойдет речь и что меня ждет.

– Вчера на нашем объекте близ поселка Степнопольский побывала губернаторская комиссия, – начал излагать суть вопроса Рокотов. – Вам известно, что такое губернаторская комиссия?

– Да, да! Представляю! – промямлил я.

– Вы плохо это себе представляете! – теперь он снова был повернут ко мне и с каждым словом нагнетал тональность своей речи. – Мне вчера просто на просто намылили шею! А почему? Потому что на стройке работают такие же ротозеи, которые, к сожалению, встречаются и в моем головном офисе.

– Степен Алексеевич, я…

– Не перебивайте!

Я кивнул и окончательно сник.

– Короче говоря, дело в следующем, – продолжил генеральный директор, – эта стройка финансируется из федерального и регионального бюджета. Объект социальный и должен быть построен в срок. Мы имеем подрядный контракт, в котором временные рамки обозначены весьма конкретно. Однако мы отстаем от графика уже на два месяца. Вчера заместитель губернатора вполне определенно дал понять, что это недопустимо. Мало того, во время этого набега администрации стали очевидными факты, являющиеся причинами задержки. Это безалаберность рабочих и неэффективный менеджмент на уровне производства. В общем зам главы региона мне вчера сказал, чтобы я поселился рядом со стройкой и все постоянно контролировал и тогда мы все успеем вовремя. – Рокотов слегка наклонился ко мне и постучал ручкой по столу, сделав почти мхатовскую паузу перед кульминацией. – Таким образом, – наконец он перешел к сути, – мне пришла в голову мысль делегировать вам, Федоров, эту почетную миссию.

– Я понял. Когда мне отправляться?

– Немедленно! И уясните вашу задачу – смотреть за стройкой на месте и пресекать всякие проявления халатного отношения строителей к своим обязанностям.

– Сколько я должен там оставаться и какие у меня полномочия?

Он снова по-стариковски пошамкал губами.

– Минимум две недели для начала. А насчет полномочий… Ну скажем так, у вас есть возможность сделать замечание и сообщить непосредственно мне если будет необходимость принимать дисциплинарные меры. – он развел руками. – Простите, Федоров, но дать вам больше власти я не могу. Вы пока не показали себя с положительной стороны, поэтому пока так. Все! Идите в отдел кадров и оформляйте командировку!

Я понуро вышел из кабинета начальника. Мысли были самыми мрачными. Две недели или больше в строительном вагончике среди леса и без особых прерогатив. Очень печально. Иначе чем опальной ссылкой это вряд ли можно было назвать.

Однако, когда я зашел к Ивану он меня убедил в том, что это хорошая возможность для карьерного роста.

– Прояви себя с лучшей стороны, Старичок! – сказал он мне. – И тогда наш монстр Рокотов посмотрит на тебя по-другому. Ничего не бойся и будь пожёстче! Это твой шанс! Дерзай и не будь нытиком, в конце концов!

Его напутствие вдохновило меня не больше чем на пятнадцать минут. Затем я подумал о том, что мое присутствие на объекте нужно лишь для того чтобы отчитаться перед заместителем губернатора. Настоящий же контроль будут осуществлять другие люди или сам шеф. От сознания того, что тебя используют как никчемную пешку настроение, еще больше упало. Но выбора у меня не было потому как мне было важно сохранить работу.

На следующий день вечером я уже был на строительной площадке недалеко от поселка Степнопольский. Прибыл я поздно и городок, состоящий из вагончиков и бытовок уже спал. Только кое-где были слышны приглушенные звуки и голоса.

Мне выделили отдельный вагончик отчего мое самочувствие значительно улучшилось. По крайней мере хоть какой-то комфорт мне был обеспечен. Потратив всего несколько минут на изучение убогого интерьера, я умылся в импровизированном санузле, занимавшем небольшой угол за шторкой и раздевшись завалился на койку.

Мне сразу вспомнился холодный взгляд жены, которая молча резкими движениями собирала мне вещи в большую спортивную сумку синего цвета с надписью Nike. Она ничего не сказала, когда я сообщил ей о своей длительной командировке. Кроме того, она прекрасно понимала ее важность для меня с той точки зрения, которую сама изложила накануне. Но в ее глазах постоянно светилась угроза, основанная на ревнивой подозрительности. Наталья как бы безмолвно предупреждала меня против возможных попыток хоть на йоту сделать шаг в сторону аморального поведения. В этом случае последствия будут ужасными. Я считывал ее послание беспрерывно, но при этом силился вести себя непринужденно будто я отношусь к поездке максимально естественно и в мыслях не имею ничего плохого. Хотя так оно и было. Все мои думы были связаны с тем как мне справиться с поручением босса так чтобы это соответствовало его ожиданиям. Я до сих пор не мог определиться будут ли мои функции чисто декоративными или я должен активно браться за дело.

Ну что же, утро вечера мудренее.

Засыпая я увидел перед своим внутренним взором ЕЁ.

Тейя смотрела на меня своим открытым, лучистым и первобытным как мироздание взглядом и грустно улыбалась кончиками губ. Ямочки на щеках едва обозначились, а светлые невесомые волосы почему-то развевались на ветру. За нею был лес и деревья. Я не видел их, но знал, что они там. И еще там за горизонтом ждало своего часа солнце. Красное и большое. Завтра утром оно двинется вверх и озарит своим тревожным светом новый странный день. Я заснул и потерялся в пустоте. Моя милая блондинка из аэропорта была последним образом, который я видел перед погружением в ночь без сновидений. Я лежал на неудобной койке, и загородная темень накрывала меня в отсутствие городских фонарей. А в маленькое зарешеченное окошко строительного вагончика кто-то нежно смотрел на меня и бесшумно пел колыбельную песню.

На следующий день я попытался с головой погрузиться в работу. С утра я был полон энтузиазма и уже бреясь у небольшого мутного зеркала прокручивал в голове последовательность действий по выполнению поручения босса. Однако уже к одиннадцати часам утра я стал ощущать зудящее внутри раздражение, готовое вырваться наружу. Дело в том, что меня просто не замечали. Игнорировали. Начальник строительства даже не повернув ко мне голову поручил меня какому-то прорабу, который в свою очередь уделив мне минут десять и поводя по стройке в итоге нашел повод просто сбежать от меня.

В чрезвычайном волнении, вызванном возмущением на такое отношение я широким шагом вернулся в контору руководителя стройки и глотая слова от неровного дыхания высказал ему все.

Тот посмотрел на меня сначала удивленно, а потом возвратился к такому же равнодушному настрою какой у него был с утра.

– Что конкретно вы от меня хотите, Павел Дмитриевич? – он одновременно листал лежащие на столе бумаги. – Мы создали условия для вашего здесь пребывания. А вот организовывать вашу занятость мы не обязаны. В конце концов вы сами прекрасно знаете, что сроки горят и нам нужно работать. Отвлекать людей на то, чтобы они проводили вам экскурсии я не намерен.

Я сначала поперхнулся от негодования, но потом осекся. И помолчав несколько секунд попросил холодным тоном:

– Предоставьте мне пожалуйста в течении дня план выполнения работ, – я хотел развернуться и выйти, но он остановил меня.

– Подождите! Не нужно ждать целый день, – он протянул мне сшитые листы А4 с титульным листом, на котором была печать и подпись.

Я пролистал мельком и вернул документ.