Прометей. Ледяное безмолвие

Красная дверь с табличкой «Не входить – смертельно опасно» открылась, и из неё вышел мокрый от пота Кирилл. На его шее висело полотенце, которым он непрерывно вытирался. Ф-у-у, устал. Блин, снова не прошёл девятый уровень. Впрочем, какая разница! Детская игра. Главное, потренировался вволю. Кацэ недавно исполнилось двадцать пять, но его всегда пугали три побочных эффекта его работы: потеря зрения, геморрой и животик от фастфуда. Поэтому он давно и регулярно занимался спортом. Естественно, не бегом трусцой и не потением на тренажёрах. Оборудованная им комната голографических виртуальных игр – лучший спортзал для компьютерного гения. Он таковым считал себя без преувеличения. Впрочем, не он один.

Кирилл Целовальников родился и до тринадцати лет жил в Твери. Неплохо жил. Как все. Но быстро наступающий ледник моментально лишил родителей работы, накоплений, а затем и крыши над головой. Пришлось бежать к родственникам в Цимлянск. В дороге лихие людишки зарезали отца и забрали последнее. Мать из последних сил старалась заработать на пропитание. Втроём, голодные и оборванные, они добраться только до Воронежа. Здесь мама попала в больницу и через три дня скончалась. А Кирилла и его сестру Соню отдали в православный детский приют. Соне было всего лишь десять. Вскоре она исчезла. Просто исчезла и всё. Добиться правды от наставницы или игуменьи Кацэ так и не смог. Теперь его ничто не удерживало, и он без сожалений ударился в бега. Судьба занесла его в Ростов, где он прибился к стайке беспризорников, промышлявших мелким воровством на улицах и рынках города. Однажды он вытащил у подвернувшегося под руку мажора голофон. Аппарат, как аппарат. Принципиально от всех других он ничем не отличался. Разве что ценой. Но в руках Кирилла этот гаджет превратился в источник наживы. Он моментально научился вскрывать и составлять программы, преодолевать барьеры безопасности, подбирать пароли. Талант! Криминальный талант! Хакерский талант! Через год новоявленный крэкер уже жил в трёхкомнатной квартире в центре Ростова. Все комнаты его жилища-офиса были забиты дорогим «железом». Девчонки, музыка, дорогие рестораны и ночные клубы. Всё это было. Но основное время занимали компьютерные дела. Он строчил программы с невероятной скоростью. Лучшего специалиста по взлому любых уровней безопасности закрытых сообществ, наверное, не было. Сам Кирилл про себя стал говорить: «Я не компьютерный гений. Я просто гений». Однажды он для прикола запустил в сеть трояна, который повсеместно подменял аудиофайл с гимном Российской федерации на «Боже царя храни…». Конфуз от подмены случался не только у простых пользователей, но даже на высшем государственном уровне. Вредоносная программа так искусно маскировалась, что её удалось нейтрализовать только после того, как выявили автора.

Так Целовальников попал в обойму спецслужб. Выбора не было: три года тюрьмы, либо работа в секретном спецучреждении под эгидой Службы внешней разведки. Через год его перевели в ФСБ. Кирилл никогда не сожалел о прошлом. А настоящим он просто наслаждался. Реальная работа, реальная оценка его талантов. И что немаловажно – его таланты востребованы страной, в которой он родился. Кацэ рад был послужить России, как бы громко это не звучало.

Приглашение в группу Калачова он принял сразу. Интуиция подсказывала, что ему предстоит решать задачи самого высокого уровня. Кайф, адреналин, драйв – вот всё, что он хотел получать от проделанной работы. Ну, и естественно, успех. Триумфальная победа над серьёзным соперником, сидящим за океаном, была частой гостьей во сне. Теперь он хотел испытать подобные эмоции наяву. Поэтому каждая свободная минутка его жизни была без принуждения посвящена новой работе.

Вот и сейчас, чуть обсохнув и попив талой воды «проклятого» ледника, он плотненько уселся в любимое кресло и внимательно уставился в экран.

– Так-так-так… Сейчас посмотрим, как к вам пробраться, господа пиндосы. Так, так, так…, – пальцы тарахтели по клавишам в ритме ударной дрели. – Вот гады, вот нагромоздили! Как же вы работаете с такими навешенными на систему сложностями? Три уровня общей защиты и неизвестно, сколько уровней личной. Экран для предотвращения выходов внутренних сигналов и глушилка для внешних. Ёшкин кот, а тут ещё что такое!?

Провозившись часа два, Кирилл резко отпрянул от стола, крутанувшись в кресле. Угу, быстро попасть в систему не получается. А что нам подсказывает опыт? А опыт нам подсказывает: если не можешь войти в дверь, ищи щелку в окне. Нет, не в «винде», а в гипотетическом окне. Узнать бы, где оно? Стоп! А не дурак ли я? Нет, я гений! У меня же есть муха. Кстати, где она? Хи, она там, где ей и положено быть. Он катнулся в кресле и оказался у странного никелированного шкафа, который полностью занимал одну из стен комнаты. Кирилл сканировал свой палец – тут же появились голографические клавиатура и экран. Кацэ набил слово «Муха» и из крыши шкафа выперся манипулятор, который запустил свою лапу в выдвинувшийся из металлической панели ящичек. В следующий момент лапа опустила на ладонь Кирилла металлическую коробочку, размером с человеческий ноготь.

Кирилл скомандовал:

– Откройся.

Верхняя крышка разделилась пополам, а половинки разъехались в разные стороны. Следом из глубины коробочки взмыл вверх крохотный манипулятор с тремя металлическими пальчиками, которые аккуратно сжимали настоящую муху. По крайней мере, внешне она ничем от настоящей не отличалась.

– Эх, зря я тогда не доработал программу и надолго забыл о тебе, – Кацэ поднёс муху поближе к глазам и внимательно со всех сторон её осмотрел: – Хороша, чертовка. Не переживай, родная, скоро ты у меня полетишь. Правда для этого сегодня не придётся спать. Эх, успеть бы! Да куда я денусь? Как не готовься, как не планируй, а всё равно всё великое делается за одну ночь. За последнюю ночь.

Глава тридцатая

13 апреля

Сочи

В бой идут трансгендеры-лесбияны

Калачов поставил перед подчинёнными задачу найти Рашева раньше американцев:

– Идеи есть?

Лиза с ходу предложила:

– Надо обложить посольство так, чтобы мышь не проскочила.

Шустицкий демонстративно пожал плечами:

– Зачем? Оно и так у нас под колпаком. Но янки приспособились. Нашу внешнюю прослушку они надёжно глушат. К тому же, если пиндосы уже схватили Рашева, вряд ли они держат учёного в самом посольстве. Это неправильно. Никто так не поступает.

– Но в экстренных случаях могли бы, – возразила Лиза.

– Все экстренные случаи предусмотрены за много лет до того. Где-нибудь в конспиративной квартире давным-давно сидит агент-крот. Ничем себя не выказывает. Человек, как человек. Но в час «икс» к нему приходит другой агент, который называет кодовое слово и всё меняется.

– Так, – активизировалась Алиса. – Этот крот явно живёт не в многоквартирном доме. Для того, чтобы надёжно спрятать пленника от любопытных глаз, нужен частный дом. В Сочи таких полно, но можно провести аналитическое просеивание, применив заданные применительно к нашей ситуации фильтры. Например, слишком тихий домик, слишком примерные хозяева. Можно сразу не учитывать дома, принадлежащие публичным личностям, или наоборот лицам низкой социальной ответственности: наркоманам, алкоголикам, нарушителям закона.

– Трудная задача. Требует больших усилий и ресурсов. Но ты, Алиса, подумай над её разрешением.

– Хорошо, Геннадий Васильевич.

– И тем не менее, – Лиза снова вернула в обсуждение свою версию, – кто-нибудь из посольства ездит в эту нору. Не может, не ездить. Им надо срочно завладеть «Прометеем». А иначе они могут опоздать навсегда.

– Возможно, возможно. Но в современных условиях проследить будет сложно, – рассудил генерал. – Улицы забиты беженцами. Агенты могут не выезжать из посольства, а просто выйти, оторваться от преследования, а уже потом использовать транспорт. Придётся задействовать все ресурсы, чтобы проследить все контакты абсолютно всех сотрудников американского посольства. Есть множество способов уйти от слежки. Тот, с помощью которого они остались незамеченными при посещении НИИ нанохимии – всего лишь один из многих.

В кабинет генерала осторожно заглянул Целовальников. Вид усталый, глаза краснющие, но улыбка довольная. Генерал понял, что Кацэ опоздал не просто так и не стал его распекать. Он указал рукой на свободный стул и сразу спросил:

– Кстати, Кирилл, ты выяснил, каким образом они отключили все камеры?

– Пока не до конца, патрон. На этот момент нам удалось выявить следы вредоносной программы. Она сидит в центре управления электросетями. Судя по тому, что мне до сих пор не удалось определить алгоритм её появления и действия – продукт хороший, качественный. Мы убили её на одном из серверов, а сам сервер отключили от сети. Но она снова всплыла. Как? Каким образом? Пока загадка. Но я обязательно её хакну, – Кирилл сжал губы и цыкнул. Но тут же воодушевился: – Нам противостоят профессионалы высокого уровня. Но и мы не лыком шиты.

Последнюю фразу он произнёс с многозначительной интонацией. Чем вызвал вопрос командора:

– Есть идея?

Кирилл внимательно прошёлся взглядом по присутствующим, а затем огляделся по сторонам. Генерал его угомонил:

– Чего ты вертишься? Здесь все свои.

Компьютерный гений ухмыльнулся:

– Точно сказано: «Все свои». Слава богу, «засланного казачка» нет.

Командор понял, что речь идёт о Нутрецове. Он сразу отреагировал:

– И с ним – все свои.

Кирилл сморщил нос, словно под него сунули какую-то тухлятину:

– Не нравится мне этот тип.

Калачову пришлось ужесточить свой голос:

– Оставь своё личное мнение при себе. Давай рассказывай.

Кацэ натянул на лицо хитрую гримасу и многозначительно произнёс:

– Всё просто. Они нам засунули червя. А мы им подкинем муху.

– Муху? – даже генерал сразу не смог оценить великую идею Кирилла.

– Да! Именно, муху.

– Он бредит, – закатила глаза Алиска.

– Сами вы… Я безмерно талантлив, но есть люди не хуже меня. Хотя не так. В моей профессии лучше меня нет. А вот в других есть такие же, как я – корифеи, вундеркинды, спецы экстракласса. Один из них сконструировал роботизированный аналог обычной мухи.

– Кто он? – укоротил тронную речь новоявленного «корифея» Калачов.

Лицо Кацэ превратилось в нечто загадочное:

– У меня нет полномочий раскрывать его имя. Он работает в очень секретной организации. Поэтому зашифрован так, что нам и не снилось.

Генерал ухмыльнулся:

– Ты что там делал?

– Где?

– В супер «секретной организации».

Парень понял, что над ним подтрунивают, поэтому решил обидеться. Но тут же передумал:

– С ним я встретился случайно на нейтральной территории. Где – я вам не скажу. Не пытайте меня.

– Бог с ним, с твоим корифеем. Что там про муху?

– Короче, он в свободное от основной работы время собрал электронную муху, а я обеспечил её программным обеспечением.

И далее «корифей» изложил свой план. План понравился всем. А единственный закономерный вопрос, тут же получил ответ:

– Естественно, где-нибудь в лесу проблемы энергообеспечения возникнут. Но в городских условиях муха может жить вечно. Она заряжается от электромагнитного поля любого прибора. В том числе обычного электропровода…

…На следующий день к пункту пропуска американского посольства подошли двое. Одеты они были странно: пёстро, эпатажно, ярко. Крашенные во все цвета радуги волосы не имели формы какой-либо из известных причёсок. Вместо лица броский макияж. В таком «боевом» камуфляже трудно было узнать Юшкевич и Ахтарова. Командор сделал ставку на опыт. У Лизы из-под короткой оранжевой юбчонки торчали ноги в фиолетовых чулках. Коленки Влада, обтягиваемые оранжевыми колготками, едва прикрывал клетчатый килт.

Как только они остановились перед дверью КПП, тут же перед ними возник голографический привратник в форме американского офицера:

– Сегодня посольство не принимает. Пожалуйста, не останавливайтесь. Проходите мимо.

Влад и Лиза переглянулись, словно бросая жребий кому отвечать. Мужчина взял инициативу на себя:

– Вы не имеете права нас прогонять. Нас преследуют.

– Вы американские граждане?

– Нет. Но хотим ими стать.

– Вы можете подать соответствующее заявление завтра с десяти утра.

– Мы не доживём до завтра! – взволнованно подключилась к розыгрышу Юшкевич.

– Сегодня посольство не работает. Приходите завтра, – неумолимо повторил прозрачный облик офицера и начал растворятся в воздухе.

Всё пошло насмарку. Влад это ощутил по полной программе, поэтому завопил:

– Если вы нас не впустите, все узнают о вашем равнодушии к проблемам сексменьшинств! Вы не толерантны! Мы послали письма во все демократические СМИ. Если нас сегодня убьют, они опубликуют их!

В ответ ничего…

В это время рядом с «сексменьшинствами» остановился представительский автомобиль. Из него вышел Калачов в форме генерала и два здоровенных лба в новеньких чёрных костюмах – явно спецагенты ФСБ. Костюмы встали чуть позади генеральского мундира. Троица пристально уставилась на яркую парочку. При этом генерал властно поманил перебежчиков пальцем.

Разукрашенные просители политического убежища переглянулись и бросились к дверям КПП с новыми воплями:

– Спасите! Помогите! Они нас убьют!

На их стук вновь явился «призрак» офицера:

– В чём вас обвиняют?

– Ни в чём! – жалобно всхлипнул Ахтаров. – Помогите, ради всего святого.

– Теряем время. В чём конкретно вас обвиняют?

– Правда, ни в чём! – Влад вдруг рухнул на колени и, разрывая яркие колготки, двинулся в сторону голограммы. – Они нас преследуют за то, что мы хотим быть свободными.

– «Свободными»? И это всё? – прозрачный офицер ухмыльнулся и вновь вознамерился раствориться в воздухе.

Лиза выпучила глаза в сторону напарника и грозно качнула подбородком. На подготовку акции был отпущен всего один вечер. Лиза привыкла действовать обстоятельно, без сюрпризов, и готова была расписывать все возможные варианты событий хоть до утра. Но Влад уверил её: он всё берёт на себя – сейчас лучше разойтись по домам. Надо выспаться и тогда импровизация его бодрого организма найдёт выход из любой ситуации.

Обладатель клетчатого килта понял содержание её взгляда – в провале будет виноват только он. Поэтому вновь завопил:

– Хорошо! Хорошо! Я сознаюсь. Нас преследуют за то, что мы трансгендеры-лесбияны!

«Охренеть!» – прошептали губы напарницы.

– Не совсем понял – кто? – переспросил офицер.

– Трансгендеры-лесбияны, – внятно произнёс Влад, влезая на любимого конька. Он обожал потрепаться на любую заданную тему.

– Это как?

– Обыкновенно, – неожиданно для Лизы голос Влада вдруг стал нежным, наполненным лирикой и патетикой. – Я полюбил Маргариту. Но полюбил её не пошлой, обрыдлой, банальной любовью разнополых особей. Я полюбил её невероятной любовью. Необыкновенной любовью! Неповторимой. Дивной, бесподобной и прекрасной! Лучшей в мире! Когда-нибудь про нашу любовь новый Шекспир напишет великую трагедию. Ведь это так замечательно, так чудно! Я полюбил так, что чувствовал себя… – он затряс ладонью, подыскивая мысли и слова. – Хм, я чувствовал себя ею. Я хотел быть её зеркальным отражением. Нет, не зеркальным! Я желал быть точно такой же, как она! Я хотел быть ею! Чтобы мы не могли понять сами «ху из ху». Жаль, что мы не родились сиамскими близняшками! Нет ничего прекрасней, чем любовь двух алых роз, растущих на одной клумбе. Поэтому я сделал операцию. Каково же было моё удивление, когда, вернувшись домой, я обнаружил Марго в облике мужчины. Она испытывала те же чувства, что и я. И это прекрасно! Я вернулся в свой прежний облик. Она сделала тоже самое. Мы делали операции до тех пор, пока вот эти, – Влад презрительно ткнул пальцем в сторону генерала, – не заинтересовались нашими манипуляциями, как с внешностью, так и гендерными признаками. Мы знали, что нас ждёт. И вот мы здесь!

На этих его словах стоявшая в полном оцепенении Юшкевич сделала глубокий вздох и шумно выдохнула воздух. Внутри неё боролись два противоположных чувства. С одной стороны, хотелось плюнуть в сторону напарника и удалиться. Так ей было противно. С другой стороны – долг. Долг победил. Победил предельно быстро. Она завопила в унисон дружку-подруге:

– Если вы не поможете, весь мир узнает, что вы могли спасти Ромео и Джульетту нашего времени, но проявили равнодушие и отсутствие толерантности…

Офицер не стал дослушивать. Электронный замок щелкнул, и «друзья-подруги» тут же исчезли в приоткрытых дверях.

Проходная была небольшой. Хипповатую парочку здесь встречал всё тот же виртуальный офицер и два реальных секьюрити.

– Как к вам обращаться? – задал вопрос офицер.

Влад был последователен в сочинённой им легенде прикрытия:

– Мистер Марго и миссис Эдик.

Один из двух охранников предложил «хроническим трансгендерам» проследовать через рамку. Влад прошёл без проблем. Но на Лизу прибор среагировал агрессивным сигналом. Охранники тут же облепили женщину с двух сторон и подвели её к столу:

– Положите ваш рюкзак сюда, – указал секьюрити на поверхность стола, – и аккуратно выложите всё содержимое.

Стоило Лизе развязать разукрашенную пёстрыми ленточками замшевую походную сумку, как сотрудники посольства, схватившись за носы, разбежались в разные стороны. Но спасения не было нигде – жуткая рвотная вонь моментально заполнила всё помещение. В тот же момент из котомки на волю вырвался рой мух.

Лиза отскочила в сторону и, закрыв лицо вязанной радужной кепи, присела рядом с входной дверью:

– Что это?

Вопрос был задан Владу. Тот был единственным, кто не тронулся с места. Он привык к этому запаху ещё накануне вечером:

– Ты забыла, любовь моя, что ещё на прошлой неделе в помойке рядом с кухней Министерства финансов мы нашли обалденный кусок мяса. Тогда он ещё даже не вонял.

Очевидно, в самом посольстве наблюдали за действиями внешней охраны по мониторам. Они не поняли смысл и содержание судорожных конвульсий своих сотрудников и выслали на помощь тревожную группу. Внутренняя дверь в КПП распахнулась, и в помещение ввалились три лба, внешне очень похожие на эскорт русского генерала.

– Стоять! – крикнул первый из них.

И тут же согнулся в рвотном позыве.

Влад схватил Юшкевич за рукав и насильно вытолкал её в ту самую дверь, для входа в которую они так долго просились. На улице он мимоходом вдул в её ухо простую информацию:

– Уходим из зоны наблюдения камер. Спокойно уходим.

Лиза послушно пристроилась рядом со своим «миссис Эдик». В тихом глухом переулке их уже поджидала машина. Рядом с водителем сидел Калачов:

– Как всё прошло?

Лиза пожала плечами:

– Как обычно у профессионалов, – улыбнувшись, она ткнула в бок своего напарника: – Хотя в какой-то момент я подумала о провале. Где ты достал столько мух?

Влад с достоинством произнёс:

– Секрет фирмы.

– И всё же? На улице ещё далеко до лета. А в твоём холодильнике, как я помню с давних пор, традиционно пусто. Там нечему гнить.

– Сосед у меня заядлый рыбак. Он уехал в длительную командировку на Камчатку и дал мне ключи. Вчера я вспомнил, что уже неделю не кормил рыбок. Открываю его холодильник – ба! Да там целая банка готовых мух. Совпало, как никогда. Спасибо тебе боже, повезло.

– Везёт профессионалам, – подытожил генерал.

Уже в конторе Целовальников бодро доложил:

– Всё «хоккей», мой командор! – компьютерный гений был сдержанно самодоволен. – Америкосы вооружились хлопушками и скачут с ними по всей территории посольства. Идиоты не закрыли двери в основное здание и запустили туда чуть ли не всю стаю. Впрочем, подсчитать трудно, так как я вижу мух повсюду. Но наша уже сидит за вентиляционной решёткой в коридоре, как раз напротив дверей главного цэрэушника. Я имею в виду атташе по культуре. До утра у мухи включён «мёртвый» режим, так как, в связи с этим… – Кирилл хохотнул, – инцидентом с трансгендерами-лесбиянами, в посольстве будет капитальный шмон. Янки не дураки. Они будут тщательно всё проверять.

Калачов одобрительно кивнул, скупо оценив гениальность сотрудника:

– Что сказать, молодец!

– Oui, mon general, есть ещё одна хорошая новость. Мои парни прогуглили сети камер наблюдения и вычислили, что в тот день авто Рашева стояло возле института с раннего утра. Затем, как мы знаем, камеры не работали. Но когда они заработали вновь, авто уже не было.

– Это точно его автомобиль?

– Точно, точно. Мы пробили по всем базам. Так вот, после этого парни расширили поиск. Короче, Рашев заезжал домой, забрал жену с детьми и быстренько рванул по шоссе в сторону Майкопа. Сейчас мы прошерстим этот городишко и выясним, где он спрятался.

Глава тридцать первая

13 апреля

Москва

Любовь на дне ледника

Днём обрушилась северная стена здания. Хорошо, что помещение, в котором работали Мара и Яр, находится на другом конце. Но грохот их сильно напугал. Любой звук в тихих катакомбах ледника кажется громче, чем обычно. Так вот значит, как ледник рушит всё на своём пути! Вот как истирает в порошок всё, что находится на поверхности земли. Вот как он двигает каменные глыбы на огромные расстояния. До этого молодые естествоиспытатели об этом только читали. Теперь убедились воочию. Всё правильно, пока Москва была обитаема, неутомимые роботы-парогенераторы день и ночь объезжали периметры зданий, отпаривая своды над ними. Теперь, ледник получил карт-бланш. Теперь никто не ограничивал его безжалостные разрушительные наклонности.

Наступила ночь. Здесь её наступление можно узнать только по часам и привычкам организма раз в сутки отдыхать. Но сегодня спать не хотелось. Влюблённые устроили романтический ужин при свечах. Свечи, оставленные бабушкой, тихо догорали на всех горизонтальных поверхностях комнаты: подоконнике, столе, шкафу, полу. Их свет падал с разных сторон на обнажённые фигуры девушки и парня. Они сидели на постели, поджав ноги, взявшись за руки, упёршись коленками друг в друга. Сидели и смотрели глаза в глаза, иногда осторожно дотрагиваясь до обнажённых частей предмета своего обожания. Тактильные, чувственные игры любви…

Мара простила Яра. Простила за ту маленькую выходку, всплеск негативных эмоций, слабость духа. Конечно, простила. Только Ярослав не мог простить себе своё малодушие, своё унижение. Страх и паника, оказывается, способны его победить. Это счастье, что рядом с ним любимая. Она права: оптимист не тот, кто просто слепо верит в лучшее будущее. Настоящий оптимист тот, кто делает всё, чтобы эти мечты сбылись…

Мара простила Ярослава. А как его не простить? Это счастье, что рядом с тобой любимый. Вот он: родной, близкий, горячий. Горячий в этом холодном мире вечного льда. Почти вечного.

Ужин был недолгим. Недолгим, но царским. Они пили разбавленный спирт, закусывая его кутьей. Божественный напиток, пища богов… Удивительное наслаждение.

Было жарко. Печка пылала, раскаляясь добела от набитого в топку угля. Но им казалось, что их греет не спирт и не печка, а исключительно любовь. Романтический вечер, романтический ужин, романтический свет. Тени на стене, колыхаясь в пляшущих огнях свечей, медленно приближались друг к другу. Вот слились воедино очертания голов в поцелуе, а следом слились и контуры тел. Любовь. Она расцветает везде, где есть он и она. Стоны – песня любви. Её можно услышать даже на дне самого глубокого ледяного колодца…

Глава тридцать вторая

13 апреля

Сочи. ОУСО ФСБ

Шелковица – это дерево

Алиса привычно выключила всю аппаратуру и встала, чтобы пойти на обед, но в это время в дверях её кабинета с улыбкой на лице появился Артём Шустицкий.

Артёму в этом году должно стукнуть тридцать. Но по его поведению и внешнему виду ему никто столько не давал. Чисто, студент. Худой, среднего роста, с ультрамодной причёской на голове. На первый взгляд, он ничем особо не выделялся на фоне других парней. Тем не менее Артёмка слыл известным ловеласом, не пропускающим ни одной юбки. И, надо признать, «юбки» на него тоже были очень падки. Он пользовался повышенным вниманием женщин. Трудно назвать причину этого феномена. Чем он привлекал первых красавиц – непонятно. Разве что бездонной глубиной глаз, голубой цвет которых удивительным образом сочетался с чёрным, словно смоль, цветом его волос. Или пухлыми губами, воспроизводящими его улыбку слишком настойчиво и призывно. Сам он считал, что его успех на этом поприще кроется в хорошо подвешенном языке и во всенародной славе восхитительного любовника. Но не будем заглядывать так глубоко, а примем факт его популярности за истину, которую никто в конторе не пытался оспорить.

Вот и сейчас он явно решил приударить за симпатичной и пока немного загадочной для него блондинкой. Без каких-либо прелюдий он прямо с порога спросил: