Древнее пророчество

Энрид пожелал спокойной ночи и вышел с террасы – должно быть, он пошел прогуливаться по эльфийскому городу. Эльфы у реки продолжали петь песни, только теперь они звучали уже медленнее и спокойнее – словно колыбельные. Клерви, подперев голову, слушал красивые голоса эльфов и погружался все глубже в дремоту. Еда уже не лезла в него – он и так съел больше, чем мог позволить себе его желудок. Солнце уже почти совсем скрылось, только верхушки деревьев и крыши домов еще горели яркими закатными красками. Вечер был теплый; воздух был наполнен ароматами цветов. Клерви чувствовал себя как в сказке. Ему до конца не верилось в то, что случилось с ним.

Ганимед вывел Клерви из дремоты – он спросил, как тот себя чувствует, как перенес он путешествие, не было ему еще видений за последние дни.

– Нет, я ничего не видел, – помотал головой Клерви, – я вам так благодарен…

– Не благодари меня, Клерви, – улыбнулся старый маг, – я рад, что ты счастлив.

Клерви кивнул, но легкая грусть закралась ему в сердце при слове «счастье» – он вспомнил Лори. Он мог только гадать, как у нее дела. Это тревожило его; в его сумке лежало недописанное письмо для нее. Она была так далеко – Клерви только и мечтал, что смог бы взять Лори с собой в этот прекрасный край.

– За эти несколько дней я получил столько впечатлений, что, боюсь, не смогу запомнить все подробности путешествия по краю эльфов, – подумав, сказал Клерви Ганимеду, – а жаль. Я никогда не бывал в месте, более светлом и радостном.

Ганимед улыбнулся Клерви теплой дружеской улыбкой и сказал:

– Я вижу, Клерви, у тебя уже глаза слипаются.

Клерви улыбнулся тоже и потер ладонями лицо.

– Ты можешь выбрать любую спальню, – Ганимед указал рукой на распахнутые двери, и Клерви, подобрав свою дорожную сумку с пола, неуверенным шагом подошел к одной двери, – не бойся и не робей, Клерви. Ты среди друзей.

– Утро вечера мудрее, – сказал белый маг на прощанье, – Спокойной ночи, мой друг.

Помывшись и раздевшись, Клерви лег на белоснежное благоуханное постельное белье и уставился на балдахин над кроватью. Напротив широкой кровати был камин; на каминной полке горело несколько толстых свечей. Клерви любил смотреть, как горит свеча, – это успокаивало его, однако сейчас он просто задул их, не задержавшись на них взглядом ни секунды. Слишком он был измотан, и физически, и эмоционально. Совершенно неожиданно он ощутил острую тоску по родному краю. Он вдруг осознал, насколько чуждо ему все на этой земле эльфов. Его сердце было привязано к родному краю. Он простой человек, и вся эта величественная красота города эльфов, его изящная, неземная архитектура, наполненные светом каменные дома, дворцы, мостовые, высоченные стройные деревья, чистые прозрачные воды – все это не сродни ему. Гораздо милее его сердцу суровые, холодные северные края, гордые заснеженные вершины Зловещих гор, возносящиеся к небесам, узкие улочки его родного города, мрачные готические соборы, черепичные крыши трехэтажных постоялых дворов. Он привык к этому с детства; все его воспоминания неразрывно связаны с западным краем людей. Клерви глубоко вздохнул, и в следующую минуту заснул.

Глава 5

Когда на следующее утро Клерви проснулся, солнце давно уже стояло высоко в небе и заливало ярким светом город эльфов. Он не сразу понял, где находился, а вспомнив, улыбнулся. От вчерашней вечерней тоски не осталось и следа – такова уж была его человеческая натура: с приходом нового дня начиналась и новая жизнь. Дверь в его спальню была притворена, и с террасы дул свежий ветерок. У кровати стоял табурет с подносом, на котором громоздились полные тарелки с завтраком. Клерви потянулся и взял бокал со свежим фруктовым соком. Он растянулся на широкой кровати и долго так лежал, отпивая понемногу сладкий сок и ни о чем не думая.

Позавтракав и умывшись, Клерви вышел на террасу, где на подвесном гамаке расслабленно лежал, раскачиваясь, Никанор. На нем не было его кожаного жилета, его сонные глаза рассеянно блуждали по окружающему пространству.

– Доброе утро, Клерви, – поприветствовал молодого предсказателя скальд. – Доброе утро, – отозвался эхом Клерви.

Клерви подошел к краю террасы и взглянул вниз. Эльфов с арфами, которые распевали песни на берегу весь вечер, не было. В реке купались дети, маленькие эльфы, весело хохотали и брызгались. Между деревьями порхали пестрые птицы, бабочки кружили над цветами, пчелы жужжали, зарываясь в лепестках цветов и собирая нектар, из которого потом получится сладкий мед, который пойдет на стол к эльфам. На голубом небе не было ни единого облачка, и только яркий диск солнца смотрел на благословенную землю свысока.

Прошло две недели с момента приезда гостей в Эльдар —две волшебных недели для Клерви. Ему не верилось, что судьба оказалась так благосклонна к нему. Он упивался теплыми солнечными днями, когда он мог подолгу разгуливать по эльфийскому городу и окружающим его лесам в одиночестве или в сопровождении Никанора или белых магов, слушая об истории и жизни народов Срединных Землей; он наслаждался безграничной свободой, бездельем, жизнью во дворце, пищей и сном до полудня. Никанор по утрам и вечерам обучал Клерви драться на мечах, и Клерви преуспевал в этом. Скальд неустанно повторял ему, что он должен почувствовать меч как часть своего тела; что он должен стать единым целыми с мечом. И порой к Клерви приходило это чувство – будто клинок прирастал к нему. Ганимед приносил Никанору и Клерви книги в позолоченных переплетах – должно быть, они стоили безумных денег. Никанор читал лучше Клерви, но все же и его чтение вслух вызывало смех старых добрых волшебников, и Ганимед решил помочь молодым людям повысить свою грамотность. Одна книга, которую принес Ганимед, была об истории Эльдара – из нее Клерви узнал, что на город нередко нападали – и люди, желавшие заполучить город себе, и гномы из Белых гор, верившие в легенду, что Эльдар построен на месторождении драгоценных камней. Другая книга была написана эльфом, который в одиночку отправился путешествовать по Срединным Землям и дошел даже, переплыв Южное море, до пустыни – и там ему встретились разные диковинные животные, древние самобытные народы людей, которые он подробно описал в своей книге.

Вечерами, после уроков боя с Никанором, за которыми иногда наблюдал Ганимед, они спускались к реке, садились возле ее берега рядом с длинноволосыми, ясноокими эльфами и слушали их песни. Один раз Никанор изъявил желание спеть, – его песня была грустной, о юном скальде, страдавшему от неразделенной любви к знатной девушке, семьей которой он был нанят для ее охраны. Однако вторая его песня всех развеселила – играя на лире, он пустился в пляс, и скоро увлек за собой почти всех. Даже белые маги, Энрид и Ганимед, весело смеясь, принялись пританцовывать. Клерви играл на флейте, и многие хлопали ему в такт. Эльфы интересовались молодым предсказателем, но он не мог им рассказать ничего интересного о своей жизни. О старых страшных видениях ему говорить не хотелось. Он рассказывал им сказки из своего детства, проведенного среди монахов. Эльфы слушали внимательно и спрашивали Клерви о Половрике, о западном крае людей, о том, много ли там живет людей, исповедующих религию, чем занимаются там люди, какими ремеслами и что выращивают на своих полях. Они не могли понять, как люди могут жить в таком холодном северном климате.

Клерви не задавал никаких вопросов. Он не думал о будущем. Он просто жил и радовался каждому дню.

Однажды вечером на террасу явилась сама королева. Никанор, Клерви и белые маги сидели за столом и ужинали; им прислуживал эльф с длинными волосами, убранными назад. Ганимед читал книгу, потягивая горячий травяной напиток, Энрид отрезал от яблока маленькие кусочки и ел их прямо с ножа; Никанор и Клерви, делясь впечатлениями друг с другом о съеденной пище, пытались попробовать все многочисленные блюда, которыми накрыли стол.

Когда королева зашла, Клерви и Никанор не сразу встали из-за стола – королева ступала очень тихо, и, только увидев, что Ганимед и Энрид встали и почтительно склонили головы, молодые люди подскочили, обернулись и замерли. Клерви подавился крошками хлеба, и Никанор постучал ему по спине. Через секунду они сообразили и поклонились королеве эльфов.

Королева улыбнулась им. Взгляд ее проницательных серых глаз был полон мудрости и спокойствия. В ее темных волосах, убранных в замысловатую прическу на голове, искрились серебром седые пряди, сливаясь с серебряным узором, вышитым на ее белом платье. Ее голову венчала корона из белого золота, сделанная наподобие венка из листьев и цветов. Ее лицо было открытым и приветливым, как и у всех эльфов.

– Сегодня прибыл Гладвин, – сказала королева Номанна; ее голос был спокоен и глубок.

Ганимед кивнул и переглянулся с Энридом.

– Он последний, кого мы ждали, – продолжила королева.

– Это прекрасная новость, сиятельная королева, – произнес Энрид, – завтра соберем совет.

На следующий день Клерви и Никанор завтракали в одиночестве, когда вдруг скрипнула дверь, и на террасу вышел молодой эльф, с плеч которого свисал длинный коричневый плащ.

Эльф улыбнулся и мягко сказал:

– Я приветствую вас, Никанор и Клерви. Я отведу вас туда, где состоится совет. Волшебник Ганимед настоял на том, чтобы вы присутствовали на совете. Чародеи, с которыми вы прибыли сюда, уже на совете. До начала осталось немного времени, и поэтому я вынужден попросить вас поторопиться с завтраком.

Никанор и Клерви минуту стояли в растерянности, глядя на эльфа. Затем быстро сбегали в свои покои, привели себя в порядок, торжественно оделись, в лучшие свои наряды, и зашагали за эльфом по дворцу.

Эльф привел молодых людей на круглую просторную площадку среди деревьев у северного крыла дворца. Кроны деревьев заслоняли солнце, от них на площадку ложились прохладные тени. По периметру площадки стояли деревянные резные стулья и кресла, в некоторых уже сидели люди. В центре был высокий стол, на котором лежали старинные ветхие книги, полуистлевшие листки с древними рунами. Здесь они увидели Ганимеда и сидевшего рядом Энрида. Ганимед пригласил Клерви и Никанора сесть подле него.

Клерви нервничал, и он заметил, что Никанор тоже чувствует себя не в своей тарелке. Он держался неестественно прямо, сжимал руки в кулаки, нервно оглядывался по сторонам. Клерви посмотрел на Ганимеда – он уже привык и привязался к старому магу, и рядом с ним чувствовал себя спокойно. У Клерви была куча вопросов к Ганимеду. Вместе с тревогой Клерви чувствовал и гордость – он был приглашен на совет белых волшебников в городе эльфов. Думал ли он когда-нибудь, что с ним такое случится?

Клерви чувствовал и огромный интерес. Он сидел позади всех, но его место позволяло увидеть почти всю площадку. Его внимание привлек коренастый рыжебородый гном в кольчуге и шлемом на голове, похожим на голову дракона. На груди у гнома висел на металлической цепочке большой клык, на поясе – боевой топор, какими обычно сражаются гномы; также к его поясу была прикреплена тяжелая металлическая цепь с прикрепленным на конце железным шаром с толстыми шипами, способными разодрать панцирь дракона. Из-под густых кустистых бровей смотрели суровые, недружелюбные карие глаза. Клерви подумал, что не хотел бы он быть врагом этого воинственного гнома. Клерви видел гномов прежде – в Половрике, но то были другие народы гномов, из Зловещих гор. Спускаясь с гор, навещая города людей с целями торговли и еще чего, они любили посещать кабаки и таверны. Пьяные гномы были необыкновенно веселы и добродушны. Но стоило кому-то бросить неосторожное слово в адрес народа гномов, хоть отдаленно прозвучавшее оскорбительно, – ситуация мгновенно становилась опасной. Также Клерви знал, что гномы сильны, трудолюбивы и упрямы; они были лучшими мастерами кузнечного дела в Срединных Землях. Этот народ пришел на земли людей с гор, но, открыв для себя Срединные Земли, они никогда не спускались с гор надолго. Когда в горах появился первый гном, не знают и сами гномы. Они жили в горах испокон веков, сооружали подземные чертоги, шахты, заселяли подземные пещеры, и чувствовали себя там в своей стихии. И в целом, гномы слыли добронравным народом, хотя и были несколько вспыльчивы и темпераментны.

Рядом с гномом Клерви увидел скальда. Он был одет почти так же, как и Никанор и как другие скальды. На нем был черный кожаный жилет, а с плеч свисал черный короткий плащ. За поясом у него был длинный жесткий кнут, кинжал, меч в ножнах. Седая коса, заплетенная на затылке, свисала ниже поясницы. Несмотря на возраст, в скальде чувствовались неимоверная сила, воинственность и мужество.

Клерви видел, как Никанор здоровался с ним – он сложил руки на груди, ладонями друг к другу, и наклонился вперед. Старший скальд ответил так же.

– Кто это? – спросил шепотом Клерви у Никанора.

– Гладвин, – так же тихо ответил скальд, – он входит в совет мастеров, который руководит нашим орденом воинов-скальдов. Совет мастеров – это наши самые лучшие воины. Я думаю, они выбрали Гладвина, чтобы он представлял наш орден на совете. Я видел его пару месяцев назад, когда был в замке нашего ордена – а потом Ганимед попросил меня приехать в Ризенгрос.

– Ты давно знаешь Ганимеда? – вдруг спросил Клерви. На самом деле, он давно хотел задать этот вопрос, да удобного случая не представлялось.

– С детства, – сказал Никанор, – он часто бывал в нашем замке на берегу моря, и его знали все ученики, все скальды ордена. Я был одним из лучших учеников, и Ганимед сказал, что хотел бы, чтобы я служил ему.

Скальд гордо улыбнулся. Клерви понял, что это были приятные воспоминания для молодого скальда.

На площадку прибывали все новые волшебники в белых мантиях и эльфы. Почти все сильные белые волшебники собрались здесь – их было около сорока; не хватало только колдунов Ордена Целителей, но они вряд ли чем-то могли помочь своим даром, служащим на благо людей. Клерви заметил только одного целителя, очевидно, верховного мага их ордена, – он видел их в своем родном Половрике; они носили белые мантии с узкими рукавами с манжетами и белые шапки на голове. Они путешествовали по Срединным Землям и всюду помогали людям безвозмездно, излечивая от самых тяжелых и смертельных недугов, однако редко люди оставались неблагодарны им. Они не применяли – да и не могли применить – свою магию никак иначе, только исцеляя своими руками. Люди в Срединных Землях боготворили их, и, стоило только в каком-нибудь городе появится целителю, – со всех округов съезжался народ и выстраивался в очередь. Нескончаемый поток благодарностей, подарков и подношений сваливался на целителя. Редко целители вмешивались в дела людей и дела других сильных волшебников – они вели свой, обособленный образ жизни, посвященный одной благородной цели, и уходили из жизни, как и все сильные волшебники, по своему желанию.

Среди белых волшебников на площадке выделялись друиды – седовласые старцы с бородами до пояса, в похожих серых накидках и широкополых шляпах. Клерви сосчитал – их было десять, и все они, несмотря на похожую одежду и выражения лиц, были разными. Их лица были полны глубокой мудрости и понимания. Друиды, самые древние волшебники, высоко ценили свою связь с природой. Они уходили далеко в глубокие лесные чащи, где ни одна живая душа не могла нарушить их уединения. Большая, самая дикая часть Эраланского леса принадлежала им, и они не рады были незваным гостям. Они посвящали свое время изучению и постижению тайн природы, леса, обучали более слабых волшебников – законам природы, ботанике, учили их варить зелья, которые везде в Срединных Землях ценились высоко, на вес золота.

Среди белых магов заметил Клерви и Иоланту – возможно, она прибыла только сегодня, поскольку была в синем дорожном костюме. Ее красивые волосы были убраны в высокий пучок, а милое лицо было задумчиво и отрешено. Все остальные белые волшебники были в основном красивыми молодцами – только еще два были седовласы: один, с длинной бородой, беседовал с Ганимедом, и был, вероятно, магом его Ордена Единорога; а другой, с медальоном на груди в виде орла, с аккуратно постриженной седой бородой, орлиным носом, вызывающим взглядом горящих карих глаз, прямой осанкой – был сам похож на гордого орла.

Вскоре все расселись по местам, площадка в центре опустела. Гул голосов смолк. Осталось только четыре пустых кресла, отличавшихся более роскошной и пышной отделкой.

Ко входу на площадку подошли два эльфа, одетые в кольчуги, подняли рога и протрубили в них. В следующее мгновенье на площадку вышли королева Номанна, принц Арланарион, принцесса Аларнель и сын короля Ливадии, южного королевства эльфов, принц Эйвинд. Все присутствовавшие повставали со своих мест и раскланялись вошедшим эльфам. Королева, принцы и принцесса приветствовала всех. Королева Эльдара была одета в бело-голубое платье, расшитое серебряными нитями, ниспадавшее складками по ее стройным ногам, с широкими рукавами, в которых ее тонкие запястья казались уж совсем хрупкими. Принц Арланарион и принцесса Аларнель были похожи на свою мать, только глаза их были не серыми, как у матери, а ярко-голубыми, словно в них отражалось небо. Аларнель была одета в скромное зеленое платье, украшенное золотым пояском на бедрах, а Арланарион в зеленый костюм с золотыми застежками, и это делало их еще более похожими. Эйвинд, принц Ливадии был совсем не похож на своих родичей из Эльдара. У него были светло-русые волосы, длинные, гладкие, как у всех эльфов, и ярко-зеленые, будто впитавшие в себя свежие краски природы, задумчивые, большие глаза. Отец Эйвинда, король Линур, был дружен с королевой Номанной, впрочем, как и все потомки королевских семей Эльдара и Ливадии. И довольно часто король Линур с принцем и свитой посещали Эльдар – поэтому город северных эльфов был хорошо знаком Эйвинду. И молодые наследники, Арланарион, Аларнель и Эйвинд, были друзьями с детства.

Эльфийские принцы и принцесса пересекли медленными шагами площадку и сели в предназначенные для них кресла, и присутствовавшие вновь заняли свои места. Королева Номанна вышла в центр площадки, к высокому столу. Клерви затаил дыхание. Королева глубоко вздохнула, обвела всех спокойным, торжественным взглядом и заговорила:

– Я рада приветствовать всех вас, мои друзья, во дворце Эльдара. Я благодарю вас за то, что вы незамедлительно откликнулись на мое приглашение. Все мы собрались здесь для того, чтобы вновь объединить наши силы.

Со своего кресла поднялся Энрид и вышел в центр площадки. Все взгляды были устремлены на него – и эти взгляды были полны уважения, почтения и преданности. Он был не только одним из старейших магов, но и был самым сильным белым волшебником в Срединных Землях. Королева Номанна и еще несколько эльфов из Эльдара и Ливадии, владевшие даром магии, служили ордену Энрида – однако они даже не дотягивали до уровня волшебников высшего ранга.

– Я, Энрид, верховный маг Ордена Света, благодарю вас, прекраснейшая королева, за ваше гостеприимство, в который раз, и за то, что собрали тут всех нас.

Королева заняла свое место, а Энрид обвел всех присутствовавших внимательным, серьезным взглядом и продолжал:

– Несколько недель назад до меня стали доходить первые тревожные слухи. Я вел наблюдение за небом, как и мои друзья, Ганимед и Флорентин, волшебники Ордена Единорога. Мы одновременно начали замечать зловещие знаки на ночном небе. На западной части небосклона зажглась новая звезда – ее появление предрекали древние предсказатели, еще до войн Света и Тьмы. Это звезда Аримана. По залу пронесся неприязненный гул.

– Как многие из вас знают, Ариман, повелитель змей, был одним из первых магов древности, – сказал Энрид, – Ариман основал Орден Змеи много веков назад. Среди некоторых народов он известен как покровитель маганов – можно сказать, что он им и был. В давние времена маганы пришли в Срединные Земли с Темной стороны. Из-за их частичного сходства с людьми и змеями в народе их стали называть змеелюдьми. Некоторые из этих порождений Тьмы владели даром магии и Ариман брал их на служение в свой орден. Однако эти маганы – их называли жрецами среди своего народа – они стремились поработить людей, занять их земли, и поэтому весь народ маганов был изгнан во время войны Света и Тьмы из Срединных Землей.

Древние маги, основатели орденов волшебства, обладали огромной силой, которая давала им полную власть в Срединных Землях. Однако Ариман хотел еще большего. Всем вам известно, что черные волшебники всегда стремились к безграничной власти. Ариман хотел безраздельную власть – он не хотел делить свое господство в мире с другими древними магами. Маги древности были мудры, но разум Аримана был полностью захвачен мыслями о порабощении мира, и велико было его тщеславие. Он хотел превратить людей в рабов, он считал, что люди только для того и созданы, чтобы служить ему… Он доверял только народу маганов, вместе с которыми пришел в Срединные Земли. Он был похож на них – то же стремление жить и обогащаться за счет других, не делая ничего и не привнося в этот мир ничего.

Ариман совершил путешествие на Темную сторону, откуда когда-то пришел на земли людей. Никто не знал, зачем он туда ушел – возможно, многие думали, что он решил покинуть мир; но когда он вернулся, было уже поздно. С собой он принес великое оружие, самое опасное, какое видали только Срединные Земли – шар Тьмы. Эта вещь заключала в себе часть Тьмы, и была проводником между Темной стороной и Срединным Землями. Этот шар нес в земли людей Тьму и зло. Ариман желал, чтобы Тьма захватила Срединные Земли. Он видел себя всемогущим властелином темного мира, в котором все будет так, как ему вздумается.

Древние маги, черные и белые, объединились против него. Они хотели остановить его, сперва взывая к рассудку и мудрости, но он давно утратил весь ум – жажда власти завладела им безраздельно. Ариман был единственным волшебником древности, который покинул мир не по своей воле. Он был убит, и эта насильственная смерть не могла не оставить отпечаток в Срединных Землях… Понимая, что конец близок и неизбежен, Ариман проклял мир людей.

Все это было в давние времена, на заре эпох, очень много человеческих жизней назад, когда даже христианство еще не пришло в мир людей. Ничто не исчезает бесследно…

Корни зла, заложенного Ариманом, останутся в Срединных Землях навсегда, и мы должны уничтожать его проростки. Все, что сейчас мы наблюдаем, все знаки, которые сейчас читаем, совпадают с тем, что указано в древних писаниях, оставленных нашими предками.

Энрид замолчал; его взгляд был задумчив и отрешен, его руки сложены на животе.

На площадке была полная тишина, только в окружающем саду чирикали и порхали птицы.

– Наша дорогая королева, прошу вас, расскажите нам о том, что вам удалось найти в своих хранилищах древних летописей, – Энрид обернулся к королеве Номанне.

Эльфийская королева степенно встала и подошла к столу в центре площадки.

– Мой народ всегда считал книги самым дорогим сокровищем, – произнесла она, – Нам удалось сохранить наши сокровища во время войн. Перед вами рукопись на светлом наречии, – королева Номанна взяла со стола стопку истлевших синеватых листков, скрепленных вместе золотой нитью, и развернула их, – наши предки оставили нам это знание для предупреждения. Здесь есть описание тех речей, которые эльфы слышали от маганов, после гибели Аримана: «…прибудет вечно бессмертная сила и воля Аримана, единственного господина и бога этого мира! Спасет черная тень великого господина истинных сынов темной Лемрии! … времяточие за времяточием мы будем выжидать свое время, пока однажды не наступят великие перемены, и воля Аримана будет исполнена…». Дальше значительная часть рукописного текста испорчена временем и восстановить ее невозможно. Строки, которые я вам прочитала, – восстановлены, поэтому почти полностью написаны на современном языке, но есть и устаревшие слова; например, Лемрия – древнее название Лемурии.

Королева вновь окинула всех присутствовавших торжественным взглядом и предложила всем, кто захочет, ознакомиться с древней рукописью. Захотел посмотреть на рукопись вблизи волшебник, похожий на орла – он подошел к центру площадки.

А королева Номанна продолжала:

– Мой народ хранит книги, переданные ему из Ризенгроса, Советом старейшин, тайно от черных волшебников. Когда пару недель назад в Эльдар прибыли Энрид и Ганимед, мы вместе изучили эти книги, и нашли то, что искали. Одна книга, вот она, перед вами, – и Номанна подняла со стола тяжелую, очень старую, потрепанную книгу с изображенной на обложке змеей, в кожаном переплете, местами истертом до картонной подкладки, – она содержит как раз то, что нам необходимо было узнать. Нам очень повезло, что книга написана на всеобщем наречии, а не на темном – поскольку книга посвящена черной магии. Вы можете ознакомиться с книгой, разумеется, если желаете.

Волшебник, похожий на орла, немигающими хищными глазами уставился на древний фолиант. Находясь рядом с раскрытой в руках королевы книгой, он начал читать ее вслух, опередив Номанну, для всех, кто был на площадке: