Любви все возрасты покорны. Сборник рассказов

Так они и поступили. Лида каждую неделю получала письмо от Геннадия и отвечала ему тут же. На все предложения соседок привести ей нового мужика, отвечала категорическим отказом. Однажды не выдержала, и когда очередной кавалер утром ушел, сказала своим соседкам:

– Девки, вам не надоело ложиться под каждого встречного и поперечного?

Надежда хотела что-то возразить, но Светлана весомо ответила:

– Молчи, Надя, она права. О нас уже черте что говорят в поселке. Называют то переходящими вымпелами для передовиков рыбной ловли, то элитными проститутками. Пора заканчивать с мужиками. Как мы будем привыкать к своим мужьям?

Надежда с вызовом сказала:

– Где они, эти мужья?

– На Большой Земле, наверно, – ответила Света, – вот Лида нашла же своего.

И когда зимой Гена приехал в гости, они очень помогли Лиде как следует встретить жениха. А после его отъезда сказали, что Геннадий – мужик что надо, видный, степенный, надежный. И это было очень по душе Лиде, что даже такая умудренная опытом женщина, как Светлана, оценила её будущего мужа по достоинству.

По окончанию учебного года она уволилась, сдала свою служебную квартиру и выехала в родной город, тепло простившись со своими коллегами по школе и с соседками, которые планировали уехать из поселка позднее её на четыре месяца, так как позже приехали. На аэродроме Лиду встречал Гена и младшая сестра Катя. Через два месяца они сыграли свадьбу, а еще через четыре месяца Лида почувствовала, что у неё беременность. В это время они с Геной жили на съемной квартире в небольшом пригороде, где Лида устроилась работать учительницей начальных классов. Директор школы, заслуженный учитель РСФСР, пообещал, что если она хорошо себя проявит в работе, то через год получит комнату в малосемейке, а еще через три года свою квартиру. Поэтому у Лиды был стимул хорошо работать.

Конечно, после больших денег, которые она получала на севере, теперешний заработок казался смешным, поэтому и Гена, которому на заводе платили не очень много, как начинающему работнику, и она, стремились при любой возможности взять подработку. Лида пробыла в декретном отпуске положенное число дней и вышла на работу. Мальчик родился крупный, больше 4 кг весом и 55 см ростом. Первое время им помогали родители Геннадия, потом им на смену пришла мать Лиды. Да и сама молодая мамаша во время перерывов в уроках прибегала домой покормить малыша грудью. Благо съемная квартира была рядом со школой. Геннадию приходилось дольше ездить на работу, но он скоро приспособился ездить на рабочем автобусе, который возил работяг из их пригорода в центр города. Так что в семье Лиды всё было хорошо.

Когда сын подрос, она отдала его в ясли-сад, и целых четыре года он проводил там почти все время. Но по вечерам и Геннадий, и Лида с удовольствием гуляли с ребенком, катали его вначале на коляске, на санках, а потом он любил ходить пешком, взявши родителей за руки. Благо в их небольшом пригороде хватало детских площадок, было небольшое автомобильное движение и загазованность.

Директор школы оказался человеком слова, и вначале Лида с семьей поселилась в большой комнате малосемейного общежития, а еще через три года она получила ключи от своей двухкомнатной квартиры в новом доме. Радости у Лиды с мужем было много. Но Гена знал, что через год надо будет ремонтировать квартиру, да и требовались деньги на покупку мебели. Поэтому он искал возможности для приработка. Имея золотые руки, он брался за любые аккордные работы. Работал он много, так что кое-какие деньги в семье имелись. Лида стала по просьбе директора пионервожатой, и на лето она поехала в пионерский лагерь, захватив с собой маленького сына.

Так прошло несколько лет. Сын рос, пошел в школу. Лида и Гена продолжали упорно работать, стараясь зарабатывать больше денег. Каждое лето Лида выезжала в пионерлагерь, Гена оставался дома, обрабатывая в свободное время еще и свой огород, который они завели недалеко от дома вместе с соседями. И лишь после уборки урожая он мог не так интенсивно работать. Однажды в конце зимы он завел с Лидой разговор:

– Лида, сегодня встретил Славку, помнишь, он учился со мной в одном классе?

– Это тот коренастый, со светлыми волосами, что ли?

– Да, он. Я его давно не видел. Все же мы не в городе живем, по улицам не ходим. Так вот, он уже несколько лет работает у Туманова.

– А кто такой Туманов? Чем он известен?

– Он председатель старательской артели, очень успешной, все старатели у него много денег зарабатывают. Он с Высоцким знаком, тот был в его артели, про артель песню написал.

– Ну и что, что он там работает, это самый Славка.

– Он пообещал поговорить с Тумановым, им старатели нужны на сезон. Хочет мою кандидатуру предложить.

– Так ты что, все лето будешь отсутствовать? Как же я одна буду?

– Лида, да ты на все лето опять уедешь в пионерлагерь. В другое время и мои родители помогут, и твоя мама. Но зато я много денег заработаю.

– А как же огород? Бросить придется?

– Да если у нас будет много денег, у любых соседей что хочешь можем купить.

Лида подумала, посоветовалась с родителями и сообща приняли решение, что пусть Геннадий будет работать в старательской артели. Первое лето для Лиды было трудным. Все же к ней никто не мог приехать в пионерский лагерь, чтобы проведать и узнать, не надо ли чего, как делал каждый выходной Гена. Но когда он появился против семимесячного отсутствия, то они смогли очень много купить на заработанные им деньги. А уж какие жаркие ночи были в первый месяц после приезда, им самим было приятно вспоминать. Зимой Геннадий много что-то делал по дому, устраивался на временную работу, чтобы пополнить семейный бюджет. Так прошло три года, когда муж возвращался домой уставший после 12-часовых вахт, но зато с большой суммой денег. Они стали задумываться, чтобы купить «Жигули», при небольшой экономии это было им уже по силам. А в квартире было все высший класс – и мебель, и сантехника, и посуда. Лида стала меньше работать, тем более что их сынок стал терять зрение. Местные врачи не могли поставить диагноз, и Геннадий принял решение – отправить жену и сына в Москву на обследование. Списались с ведущей глазной клиникой, в которой появилось современное медицинское оборудование – ядерно-магнитный томограф. И хотя обследование на нем было не дешево, но денег на это Геннадий с Лидой не пожалели. Но врачи после проведенных обследований ничем порадовать родителей не могли. У ребенка в голове была доброкачественная опухоль, которая сдавливала глазные нервы. Опухоль росла очень медленно, но итог был все равно один – полная потеря зрения. Пока у нас в стране операции по удалению таких опухолей не делались.

Много ночей проплакала Лида после возвращения из Москвы. За что ей такое? И все чаще приходила мысль, что это расплата за тот образ в первые два года жизни в северном поселке, с её беспорядочными связями с разными мужчинами. И еще горше стало на душе. Стал сумрачным и Геннадий. Временами он с большой жалостью смотрел на своего сына, и не знал, чем помочь ему. Только гладил по головке и старался чаще читать ему интересные книги, которые самому нравились в школьные годы.

Потом в конце апреля он уехал на свой участок по добыче золотоносной руды. И пропал. Если первые годы он часто писал письма жене, а тут за весь сезон всего одно письмо, где жаловался, что очень много работы и он сильно устает. Лида в ответном письме посоветовала ему завершить работу в артели, мол, и без «Жигулей» проживем. Но прошло лето, осень, Геннадий должен был уже вернуться, но его не было. Наконец, пришло письмо от него, очень короткое, но которое ударило Лиду как обухом по голове. Муж сообщал, что встретил другую женщину, полюбил и просит дать ему развод. И еще просил у неё и сына прощания. А через две недели приехала свекровь и привезла деньги от Геннадия, которые он передал матери с оказией. Рассказала, что узнала от передавшего ей деньги старателя. Тот рассказал, что в артели появилась в качестве маркшейдера какая-то молодая красивая баба из Сочи, и буквально клещами вцепилась в красивого Геннадия. И тот после завершения сезона уехал с ней на Черное море. Узнав это, Лида буквально впала в транс. Она взяла больничный лист, что никогда не делала, кроме как в декрете, и две недели лежала пластом дома и ревела белугой. Ни мать, ни сваты не могли её успокоить. Наконец, пришла её первая учительница Тамара Андреевна и помогла своим разговором привести Лиду в рабочее состояние. Та вышла на работу, и теперь все время проводила в школе и около сына, зрение у которого становилось все хуже и хуже.

Прошло несколько лет. Пока сыну не исполнилось 16 лет, Геннадий исправно платил алименты и присылал подарки на дни рождения Лиды и сына. Это были неплохие деньги, так что Лида не бедствовала. Согласие на развод с мужем она дала. А однажды случилось неожиданное. Лида зимой, как обычно, вышла из дома, чтобы пойти в школу, и увидела сидящего на скамейке во дворе… Геннадия. Увидев бывшую жену, он встал и пошел к ней навстречу. Первым желанием у Лиды было повернуться и уйти в подъезд, где был кодовый замок, но она пересилила себя. Остановилась и ждала, пока Геннадий шел к ней, глядя ей в глаза виноватым взглядом. Он остановился в метре от Лиды и сказал:

– Прости, если можешь. Я хочу вернуться к тебе.

Вся злость, какую несколько лет копила в себе Лида по отношению к бывшему мужу, сразу куда-то улетучилась. Она протянула ему ключи от подъезда и квартиры и сказала:

– Иди домой. Я скоро вернусь, отпрошусь у директора. Сын дома, спит еще. Ты пока его не буди.

Когда через полчаса она вернулась домой, на столе её ждал завтрак, который приготовил Геннадий. Лида не стала ничем попрекать мужа, просто рассказала ему, как живут они с сыном. Весь вечер Геннадий провел с повзрослевшим сыном, который очень смутно мог разглядеть своего отца. Он рассказывал ему о своей работе, читал по просьбе сына рассказы из домашней библиотеки. Ночью, лежа на плече мужа, как в первые годы, Лида гладила его постаревшее лицо, его поредевшие и поседевшие усы и волосы, и все говорила и говорила, периодически прерываясь на ласки. На следующий день Геннадий купил сыну хороший магнитофон с наушниками, чтобы тот мог слушать музыку и красивые песни.

Когда прошли первые дни после встречи и прощения, Геннадий сказал, что ему надо съездить в Сочи, забрать все свои вещи, которые он оставил в камере хранения, не зная, простит ли его Лида. Со своей второй женой он развелся, она оказалась очень непорядочная и жадная женщина, и помучавшись с ней несколько лет, он все же решился на разрыв. Улетая в Минводы, он отдал Лиде сберкнижку на предъявителя с весьма большой суммой денег. Улетел и снова пропал, хотя обещал вернуться в течение недели. Лида снова очень переживала, и как оказалось, не зря. Пришла телеграмма из Краснодара от друга Геннадия. Он сообщал, что Геннадий попал в автомобильную аварию, долго был в коме, очнулся, назвал другу адрес Лидии, и когда уже пошел на поправку, скоропостижно скончался – тромб оторвался и закупорил легочную артерию. Телеграмма была длинная, заверенная больничной печатью. Первой мыслью у Лиды появилось желание поехать на похороны, но все взвесив, она отказалась от этой мысли.

Прошло еще несколько лет. Лида за эти годы раздобрела, превратилась в крупную, дородную женщину. Занимаясь в школе и ухаживая за своим сыном, который научился обходиться дома без зрения, она ничем другим не занималась. Каждый вечер, взяв слепого сына под руку, она гуляла с ним по пригороду, рассказывая об изменениях в населенном пункте. Иногда она видела слезы на глазах сына, и тогда с трудом сдерживалась, чтобы не зареветь самой. Оставленных Геннадием денег хватило при экономном их расходовании на несколько лет безбедной жизни. Младшая сестра, которая жила в деревне недалеко от города, привозила ей овощи со своего огорода. Лида, оставив на несколько дней еды сыну, ездила ей помогать в уборке урожая. Не забывали её и одноклассники, особенно Лейма, которая обязательно приезжала к Лиде после развода с очередным мужем. Да еще выросшие пионеры нет-нет, да приходили проведать свою пионервожатую, и тогда в квартире у Лиды начинался небольшой сабантуй. «Пионеры» приносили закуску, фрукты, немного вина, и вся компания, включая сына Лиды, который школьником каждое лето выезжал в пионерский лагерь, вспоминали школьные и пионерские годы. Эти встречи с молодостью были как бальзам на израненную душу Лиды.

Когда стало приближаться 25-летие со дня окончания школы, неугомонная Лейма снова организовала встречу выпускников. На этот раз к ним присоединились выпускники еще трех классов. Когда Лида только подходила к школе, она увидела стоящих перед входом несколько мужчин и среди них Мишу в форме морского офицера, только без кортика. Несмотря на возраст и черную бородку, он выглядел очень красиво. Стройный, поджарый офицер в черном кителе и кремовой рубашке, с тремя золотыми звездами на погонах, он показался Лиде сказочным принцем.

Получилась довольно большая компания, но все равно одноклассники «кучковались» друг с другом по классам. Встреча получилась очень теплой. Все громко аплодировали стихам ставшего известным на Дальнем Востоке их одноклассника Саши, который прочитал очень теплые, проникновенные стихи о школе, о бывших учениках, о родном крае. Продолжил он чтение и в ресторане, в небольшом зале, где были лишь выпускники школы. А танцевать все выходили в большой зал, в котором играл оркестр. Лида с трудом выкроила время, когда около Миши не оказалось его одноклассниц, и сама пригласила его на танец. Оркестр играл вальс, но Лида не умела кружиться, поэтому они с Мишей в такт музыке лишь переставляли ноги. Лиде было все интересно, и она задавала офицеру вопросы.

– Миша, а это что за значок, – показывая на маленькую подводную лодку со звездочкой, на правой стороне груди, спросила она.

– Этот значок показывает, что я могу управлять подводной лодкой.

– А этот значок? – снова спросила любопытная женщина.

– Это за дальний поход – ответил Миша.

– А вот эти значки в виде ромба? – снова допытывала Лида.

– Один – за окончание военного училища, второй за окончание академии.

Она перевела взгляд на левую половину кителя офицера.

– А это что за разноцветная полоска? – снова спросила женщина.

– Это орденская планка. Не носить же все ордена и медали, – удовлетворил ей любопытство Миша, уже начавший злиться.

– А у тебя есть и ордена и медали? – удивленно подняла глаза на него Лида, – ведь сейчас не война.

– Есть и ордена и медали. И война идет, только холодная.

– А какое у тебя звание, если не секрет? – снова настаивала женщина.

– Капитан первого ранга.

– А ты кто по должности, – с трудом подобрала нужное слово Лида.

– Командир подводной лодки, – с каким-то вызовом ответил Миша.

– Атомной? – ресницы Лиды снова взметнулись вверх.

– Да, атомной. Да мы будем с тобой танцевать, или я буду на твои вопросы отвечать? – засмеялся Миша, и уверенно повел даму в такт музыки.

Вечером, сидя в последнем автобусе, который вез её за город, Лида думала, что как повезло жене Миши. Она слышала от его одноклассниц, что он женат, имеет сына, который в настоящее время курсант военно-морского училища в Кронштадте, а сам Миша служит на Северном флоте, и скоро должен получить звание контр-адмирала.

Прошло еще пять лет. На очередной встрече одноклассников Лида услышала фамилию своего одноклассника, которого звали Николай. Оказалось, что он давно живет на Сахалине, работал на шахте, имеет квартиру там, был женат. Сейчас живет один, на пенсии, которую получил в 50 лет как работающий под землей. Жена несколько лет назад умерла от онкологии. Вышел случайно на Лейму, узнав, что одноклассники в очередной раз собираются. Но не сумел вовремя купить билеты на материк, и поэтому не смог приехать к назначенной дате. Лейма попросила Лиду встретить Колю в аэропорту, и поделилась кое-каким сведениями о нем. Оказалось, он в школе был влюблен в Лиду, но у той всегда были другие парни на уме. Вот и уехал на Сахалин, поздно женился, детей нет. Выйдя на пенсию, продолжал работать, но недавно шахту закрыли, и он окончательно ушел на пенсию, которая у него большая. Денег на жизнь хватает, да он еще большой любитель рыбачить, и не только на удочку. Так что особого желания перебраться на Большую Землю у него нет. Да и где он может жить? Умирающий шахтерский город, квартиру не продашь, или за смешные деньги, только на переезд и хватит.

После этих слов Лида задумалась. Она хорошо помнила невысокого и худого своего одноклассника Колю, который часто смотрел на неё своими грустными глазами, обрамленными длинными пушистыми ресницами.

– Как у девчонки, – всегда думала о его ресницах Лида.

Был этот юноша тихий, редко вступал в споры, никогда не дрался и не задевал девчонок. Кое-кто из них называл его «ботаником», так как он шарахался от женского пола как черт от ладана. И она не догадывалась, что нравится этому тихоне.

– А вот так получилось, – мысленно рассуждала Лида, собираясь на аэродром встречать одноклассника, – придется встречать. Узнаю ли я его в аэропорту? Хоть бы фотографию его сегодняшнего увидеть.

Но от Леймы она знала, что у Коли нет компьютера и на сайте «Одноклассники» он не зарегистрирован. Так что хоть большими буквами фамилию его на большом листе бумаги написать остается. Но это ей показалось унизительным в первую очередь для него. Неужели она не узнает? Или он её? Хотя из довольно худой молодой девушки она превратилась в дородную тетю, но что-то своё, только её, Лиды, осталось же.

– Если не я его, так он меня точно узнает, если был в меня влюблен в юности, – подумала Лида, и у неё приятно защемило сердце.

– Неужели он еще меня любит? Да нет, конечно, но вот симпатия должна остаться, – мысленно решила она, – А может? – учащенно забилось сердце, – вспыхнут первые школьные чувства и он сможет полюбить меня такую, постаревшую, но по-прежнему жаждущую женского семейного счастья. А уж как я могу любить, он сможет убедиться. Я в своей способности беззаветно любить нисколько не сомневаюсь.

И женщина еще энергичней стала собираться, и впервые за много лет прихорашиваться. Еще бы, это был её последний шанс.

На пляже

Лешка проснулся от первого луча солнца, попавшего ему на лицо. Летние каникулы, так что торопиться было некуда. 19-летний юноша встал, убрал свою постель с раскладного дивана в гостиной, где он спал, привел диван в обычное положение, и прошел на кухню. Дома никого не было. Был будний день, родители были на работе, оба работали на заводе имени Горького тут же, в этом поселке под таким же названием, который являлся частью города Хабаровска. Отец работал начальником цеха, а мать в бухгалтерии.

На кухонном столе его ждал немудренный завтрак – два сваренный вкрутую яйца, хлеб. Лешка достал из холодильника сливочное масло, отрезал кусок вареной колбасы и сел завтракать. Примерно такой же завтрак был у него почти каждый день, разве что вместо колбасы и яиц было что-то другое. Лешка взглянул на отрывной календарь, на котором уже было сегодняшнее число, 13 июля 1967 года, четверг. Отрывал календарь каждое утро отец, заходя на кухню завтракать.

За завтраком Лешка вспомнил вчерашний вечер, как ходил на танцы в парк ОДОСА, как познакомился с красивой девчонкой с редким именем Маргарита. Еще когда девочка сказала, как её звать, Лешка вспомнил роман Николая Островского «Как закалялась сталь» и Риту Устинович, знакомую главного героя романа Павки Корчагина. Но девочка была совершенно не такая, как героиня романа Островского. Скромная выпускница школы, которая только собиралась поступать в институт, потому что имела очень хорошие оценки в аттестате. Весь вечер они танцевали вместе, потом Лешка проводил её до автобуса 8-го маршрута, который должен был отвезти её на остановку 38-школа, где она жила с родителями. А сам еле успел на последний автобус, который и доставил его в поселок.

Взгляд юноши упал на большую фотографию сборной команды педагогического института по волейболу, которая была сделана после их победы на первенстве «Буревестника» в мае этого года, стоящую на серванте. Её решила поставить мама, которая очень гордилась спортивными достижениями своего сына. Это именно она, сама в прошлом неплохая волейболистка, отвела сына в секцию волейбола в Доме культуры своего завода, и с тех пор Алеша занимался волейболом и уже имел первый разряд. Поступив в прошлом году на факультет физического воспитания педагогического института, он стал членом сборной команды, имевшей неплохие успехи не только в студенческом волейболе, но и одними из сильнейших в крае. Первые роли в команде играли Витя Пышный, огромный, ростом 190 см, сутуловатый, с широкими плечами, уже отслуживший в армии. Для него с 47—м размером ноги было большой проблемой найти кеды, поэтому Пышный играл босиком. Такими же «звездами» в команде были Вася Варава, тоже отслуживший в армии и игравший за команду СКА, пасующий Кулешенко и играющий тренер Валерий Дегтяренко, сам закончивший факультет физвоспитания. За год учебы рядом с такими игроками Лешка значительно вырос в прямом и переносном смысле, и стал если не игроком основного состава, то очень близко к нему. В некоторых играх Дегтяренко выпускал Лешку на замену основных игроков, и тот не портил игру.

Команда педагогического института не без труда выиграла студенческое первенство. И прошлогодние чемпионы из мединститута со своей «звездой» Володей Рыбаковым, обладающим огромной силы ударом и высоким прыжком, и новоявленные студенты из только делавшего первые шаги института физической культуры, где основные игроки – пасующий Леша Ляскин и «угловой» нападающий Володя Мельниченко, – просто терроризировали соперников быстрой игрой и комбинациями «крест», «взлет», оказали достойное сопротивление команде пединститута. Но те все равно выиграли все игры. Вот поэтому мама и поставила фотографию, где одним из членов команды был её сын, на всеобщее обозрение.

Отпуская своих воспитанников на летние каникулы, Дегтяренко давал им индивидуальные задания тренировок на лето. Лешке он посоветовал улучшить общефизическую подготовку и побольше играть в волейбол на песке, чтобы укрепить стопу. Лучше всего играть было на городском пляже, где собиралось много хороших игроков, и всегда можно было окунуться в воды Амура. На пляж в любой погожий день и стал ездить Лешка. Судя по солнцу, такой день ожидает хабаровчан и сегодня. После пляжа Лешка решил снова сходить на танцы, поэтому надо было заранее приготовиться к вечеру. Он нагладил стрелки на своих новых брюках, по последней моде зауженных книзу, погладил рубашку с коротким рукавом. Больше ничего с собой брать он не собирался. Деньги на дорогу, обед в столовой и на танцы он положил в карман, еще один карман был занят носовым платком, а в заднем кармане у Лешки всегда лежала маленькая бархотка, чтобы наводить лоск на туфли. А вот какую-то подстилку Лешка на пляж никогда не брал. Всегда находились знакомые девчонки, у которых можно полежать на подстилке и позагорать. Тащить тряпку с собой на танцы было не с руки.

И когда через полтора часа Лешка спустился с Комсомольской площади на пляж, он увидел знакомую картину. Основная масса отдыхающих лежала на песке, кто-то на подстилках, одеялах, простынях, мальчишки просто на песке, часть купалась в водах Амура, а на волейбольной площадке среди отдыхающих сражались две команды, еще несколько игроков ждали своей очереди, чтобы занять место проигравшей команды, и еще в двух местах в волейбол играли в кружке.

Он вспомнил, как лет десять назад отец впервые привел его на городской пляж. Тогда не было ни стадиона Ленина, ни открытого плавательного бассейна. Поэтому прямо на акватории Амура напротив пляжа было деревянное сооружение, отгораживавшее часть водного пространства деревянными мостками, плавающими на воде и удерживаемыми на одном месте и якорями, и тросами, идущими к берегу. На мостках были даже стартовые тумбочки, как в настоящем бассейне, а из воды на мостки можно было подняться по лесенке, опущенной в воду. Дальше, где было глубокое место, на мостках высилась вышка для прыжков в воду с несколькими площадками для прыжков с 2, 3 и 10 метровой высоты. Здесь летом тренировались пловцы и прыгуны в воду из сборных спортивных обществ.

Лешка шел среди отдыхающих и вдруг услышал знакомый голос:

– Иди сюда, Леша!

Он обернулся на голос и увидел однокурсницу Ленку, как и он, волейболистку с факультета физвоспитания. Он помахал ей рукой и направился к лежащей на своей подстилке девушке.

– Добрый день, дорогая. Ты давно здесь торчишь?

– Да уже около часа. Вода сегодня теплая, солнце ведь с утра нагревает. А ты что задержался?

– Да вчера на танцах в ОДОСА был. Пока после них добрался до своего Горького. Вот и встал поздно.