Зелёный гамбит комбинатора

«Нет трезвенников. Есть люди, у которых нет денег и некогда пить!»

«Когда у тебя есть только молоток, то все вокруг похожи на гвозди!»

А на над выходом из «эксклюзивного друга желудка», висел плакат:

«Если вы полностью освободились от денег, – обижайтесь и уходите!»

«Каждый – кузнец своего счастья, и оков тоже».

– Да, … про себя подумал Иванов-Бендер, – видимо эти лозунги и есть «брызги шампанского» современной действительности.

В этом «желудке» царила атмосфера «праздника жизни». В зале было достаточно много посетителей, но официант очень быстро нашёл, для вновь пришедших, свободный столик, убрав с него табличку «Для Членов правительства и посольств». Такая же табличка оставалась на стоящем рядом столе, за которым две элегантные подружки обсуждали животрепещущие темы:

– Моего мужа так разнесло, так разнесло, просто не знаю, что делать?

На её слова быстро отреагировал уже поддатый парень напротив:

– Элементарно, Ватсон! Чтоб совсем не разнесло посоветуйте ему не курить на бензоколонке.

– Я не поняла вашего чувства юмора.

– Всё ясно. Тебе шляпка на голове мозоль натёрла! И у тебя глобальный испуг головного мозга! Но я буду ждать, когда на скорой помощи тебе его привезут.

Неожиданно из музыкальной колонки, подражая голосу Высоцкого, «выплеснулось»:

«Ой, Вань! Смотри какие клоуны!

Рот – хоть завязочки пришей!

А до чего ж, Вань, размалеваны.

И голос, как у алкашей.

А тот похож, нет, правда, Вань,

На шурина – такая ж пьянь!

Нет, нет, ты глянь, нет, нет

Ты глянь, я вправду, Вань!

Послушай, Зин, не трогай шурина!

Какой ни есть, а он – родня!

Сама намазана, прокурена…

Гляди, дождешься у меня!

А чем болтать, взяла бы, Зин,

В антракт сгоняла в магазин.

Что? Не пойдешь? Ну, я один.

Подвинься, Зин!»

Бывшие члены Союза «Свободных Мыслей» Пендюров-Кобыловский, Балабол, Оскар присели за свой столик и немного осмотревшись стали изучать прейскурант новой жизни, но каждый видел в нём своё. Кобыловский и Балабол интересовались только ценами, а Оскар увлёкся экзотическим разнообразием.

– Смотри-ка, за годы моего отсутствия в меню наметились сдвиги в лучшую сторону: лобстеры, королевские крабы, креветки, морские гребешки, икра разных цветов и оттенков. – Ну что господа? Решительнее делайте ставки! Меню перед вами…

– Гм, я бы … Я бы решился, … но здесь безбожные цены – это же – экономический эгоизм!

– На что бы ты решился, – перебил Пендюрова Альхен. – Я бы вот заказал, если бы были ниже цены, цены были …, – и он как Пендюров начал мямлить про их несостоятельность. – Мужики, я же вас просил не жевать долго ваши мысли, а оставлять их сочными! Когда же вы научились их так долго жевать? Вы стали просто неузнаваемые. Говорят, что с деньгами надо расставаться легко!

– Правильно, но, «блин», мы ж встретиться с ними никак не можем! – подвёл черту Пендюров.

Мужики закурили.

– Вы же раньше не курили?

– Тут не только закуришь, но и запьёшь, да денег нет! А это так, … – баловство. Мы и сейчас не курим, а создаём себе комфорт!

– Конечно, … увеличиваете расходы и коптите свои лёгкие, чтобы дольше сохранились после перехода в мир иной! Рекомендую с этим завязать.

– Завяжем на два узла.

– Но поскольку я учился некоторое время в «Университете Марксизма – Ленинизма», то догадываюсь, что вам требуется что-то национальное по форме и совершенное по содержанию.

– Ну да. А что это такое? – поинтересовался Кобыловский.

– Пивная кружка с водкой.

– Это то, что надо!.. – Альхен чуть не поперхнулся нахлынувшей слюной.

– Дёшево и сердито! – подвел итог Пендюров.

– Молодцы «классики», сформулировали кратко, но содержательно! Ладно эмоции позднее, шутки в сторону, ваше слово «товарищ маузер», ближе к телу господа-товарищи бояре, как говаривал товарищ Маяковский! Выбирайте каждый своё «меню».

– Нет, шеф, мне лучше бы «национальное по форме и совершенное по содержанию», или заказывай сам! Здесь же цены бешенные! – изрёк Пендюров.

– Понимаешь, мы отвыкли от таких мероприятий! Только бы, ну, … по паре этих кружечек пивка…, как ты сказал, … «национальные по форме и совершенные по содержанию», – произнёс Альхен и стал нервно пощипывать свою всклокоченную рыжеватую бороду.

– Быть по сему, справлюсь сам! Эй, любезный, – позвал Оскар швейцара, который подобострастно всё это время за ними наблюдал.

Швейцар подбежал: «Что изволите?»

– Озадачь лучшего официанта. Пусть принесёт это, это, … – он стал тыкать пальцем в меню, – и довесь каждому по 300 грамм «столичной». Да … и ещё по три кружки лучшего светлого чешского пива! Запиши.

– Понял. Запомнил. Зачем вам тратиться на бумагу!

– Не плохо! А каков ваш положительный ответ?

– Сей минут! – и он подбежал к группе официантов, где намечался небольшой конфликт.

– Пропустите меня вперёд, у меня очень дорогой и срочный заказ! – потребовал только, что подошедший официант Василий.

– Нет, Вася, при всём к тебе уважении, не могу!

– Почему?

– Я гей.

– Геть твою мать! Ус-ту-пи! – зарычал Вася.

– Да, – подумал швейцар, – трудно стать первым, если за тобой никто не стоит, и поспешил на выручку:

– Вася, не расстраивайся. Вот тебе новый выгодный заказ от того столика! Там очень крутой и не скупой господин, надо сделать всё по высшему разряду! – и тут же распорядился, – все назад! Вася первый! – очередь, отступив вместе с мелодией, перестала возражать:

«Ой, Вань. Гляди какие карлики!

В джерси одеты, не в шевиот.

На нашей пятой швейной фабрике

Такое вряд ли кто пошьет. …»

Стол с экзотическими закусками и не разбавленным пивом вдохновил Кобыловского и Альхена. Они молча вступили с ними в «неравный бой», постепенно побеждая голод, под мелодию:

«А у тебя, ей-богу, Вань,

Ну все друзья – такая рвань!

И пьют всегда в такую рань такую дрянь!

Мои друзья, хоть не в болонии,

Зато не тащат из семьи.

А гадость пьют из экономии,

Хоть поутру, да на свои.

А у тебя самой-то, Зин,

Приятель был с завода шин,

Так тот вообще хлебал бензин.

Ты вспомни, Зин!..»

Выиграв первый «бой» у голода, Альхен погладил свой живот:

– Да, правильно говорят классики, – жизнь хороша!

– Но они ещё уточнили, помнишь, … а жить хорошо, – ещё лучше! – подкорректировал его Пендюров.

– Вообще-то, – вставил Оскар, – чтобы человек к чему-нибудь стремился, вероятно изредка, нужно создавать дефицит.

– О, с этим здесь стало всё в порядке! Вот у нас с Альхеном, как говорят, «Золотые руки» и ещё осталось совесть, но нет работы, поэтому нет средств к существованию.

– Это так, – подтвердил Балабол, – у нас с ним образовался дефицит средств к существованию. А у других нет совести, но зато в их карманных банках профицит денег! Это как, справедливо?

– Да, … похоже, что вы действительно дошли до точки, – констатировал Оскар.

– Это так, – снова согласился Балабол.

– Одним словом – пипец! – подвёл черту Пендюров, своеобразно «крякнув».

– Согласен с вами парни: «Ужаснее кошмара может быть только действительность».

На сцену вышел какой-то артист, загримированный под легендарного Жванецкого, но с новеньким портфелем. Что-то говорил, но из-за гула, царившего в зале, все видели только открывавшейся с фиксой рот. Вдруг динамик замолчал и от неожиданности в зале воцарилась тишина, и зал услышал поддельный голос под «Жванецкого»:

– А сейчас я вам предложу на закуску кое-что под выпивку и закуску… Я с виду нормальный человек, но с характером, а с тех пор, как стал импотентом, – гора с плеч. … Раньше я выходил на сцену один, а теперь с очками, таблетками и клизмой! И не верьте, когда говорят, что с деньгами в Одессе плохо. С деньгами в Одессе хорошо! Там говорят: Денег нет… Денег нет… Деньги кончились совсем, – пора менять доллары!..

Подогретые посетители дружно зааплодировали. Один поднялся с фужером водки и предложил:

– Давайте выпьем за то, что наша нация дала двух Великих: «Христа и Жванецкого!»

Инициативу поддержала не только публика, но и тот который держал руку на пульте магнитофона и динамик снова запел:

«У вина достоинства, говорят, целебные.

Я решил попробовать. Бутылку взял, открыл.

Вдруг оттуда вылезло что-то непотребное:

Может быть зелёный змий, а может, крокодил,

Если я чего решил, я выпью-то обязательно,

Но к этим шуткам отношусь я очень отрицательно».

В это же время за соседнем столиком посетитель, обращаясь к официанту, принёсшего ему заказанное блюдо, стал возмущаться:

– Не расчёсывайте мои нервы! Я заказывал мясо под лимоном! Где оно?

– А вы под лимоном смотрели?

– Нет.

– Поищите там! А то вы как тот террорист, захвативший вино-водочный магазин, который день не можете сформулировать свои требования!

– Зато я могу сформулировать вам свои требования, – среагировал клиент, напротив.

– Я весь во внимании.

– Почему у вас котлеты квадратные?

– У нас перестройка!

– Но почему они не дожаренные?

– У нас ускорение!

– И вам не стыдно об этом говорить?

– Нет… У нас гласность!..

– Официант! Официант! – позвал парень с бабочкой соседнего столика.

– Что вам, господин хороший?

– Официант, я хотел бы три яйца!

– Эх, товарищ, а кто не хотел бы. Вы в этом не одиноки!..

Многие посетители уже не плохо «разогрелись». Молодая женщина, с тазобедренной композицией, громко и задушевно беседовала со своим ухажёром:

– Ты пойми, Фёдор, чем меньше у женщины грудь, тем ближе к сердцу она воспринимает происходящее!

– Да, … я это осознал, с этим же согласна и народная мудрость!

– Какая?

– Сейчас вспомню, … вот … «Изнанка жизни ближе к телу» или нет, а вот так: «Чем глубже в лес, тем ближе к … телу».

– Это очень сексуально!.. А, вы слышали, … у Пугачёвой новый роман?

– Да нет, это не Роман. Это то ли Томик, то ли Тёмик!

– А у неё с ними, что всё-таки роман или новелла?

– Нет, это проза.

– Какая ещё проза?

– Юморная проза жизни – это промежуток между двумя романами!.. Вот у Маши Распутной была история… Пришла она к своему портному и попросила быстренько укоротить ей юбку. Портной сильно удивился:

– Ещё укоротить?

– Ну да!

– Тогда вам сначала надо сходить к электрику…

– Причём здесь электрик? Мне только юбку немного надо укоротить!

– Оно, конечно, так, но пусть он сначала перенесёт вашу розетку чуть повыше!..

– Да у Распутиной почти половина её нарядов смахивает на нижнее бельё!..

Вдруг к женщине подошла девочка лет семи:

– Мама, мама, я хочу в туалет!

– Мало ли чего ты хочешь! А я хочу в Париж!.. Потерпи.

А их соседи по столику активно обсуждали житейские темы:

– Понимаете, …у нас с мужем в сексе была полная гармония…

– Это как понимать?

– Он не хотел, а я и не просила, а когда мы разводились, то мы всё поделили поровну. Мне машину и квартиру, а ему ребёнка!

– Не расстраивайтесь. Дети у нас уже есть.

– Как это?

– Когда я работал на заводе презервативов, то у меня появилось двое детей от первого брака и двое детей от заводского брака. А вообще, дорогая, давайте о чём-то другом.

– Давайте!.. Скажите какое у вас коронное блюдо?

– Ну, … я не плохо ставлю чайник!

– Вы такой умный, что я иногда даже слышу, как гремят ваши мозги!

– Сознаюсь тебе, дорогая, если я выхожу из дома и у меня в кармане нет «штуки», то я себя чувствую, как будто я вышел на улицу без штанов!

– Я тоже, … но без того и без другого!

– Ну что, дорогая, тогда я предлагаю пойти домой и заняться тем, чего не было в Союзе.

– Ты имеешь в виду… кастингом? – и проявляя свои познания в кастинге вдруг пропела: «Если долго мучиться, что-нибудь получится!»

Творческую паузу решил заполнить Бендер:

– Ну, что парни, предлагаю на этих эротических нотах временно прервать прослушивание, «мастеров кастинга» и как говорит мой знакомый гинеколог: «садитесь поудобнее, а то я вас не узнаю». Давайте, как в старые добрые времена, обсудим дела наши «бренные» под дегустацию пива в рамках профилактики гриппа! – предложил Бендер, – но бывшие члены Союза «Свободных Мыслей» ещё какое-то время продолжили «помогать обществу» тщательно пережёвывая пищу, обдумывая с чего начать…

Глава 4. Веселись народ, к нам дерьмо плывёт!

– Ну что задумались, «вещайте» господа-товарищи-бояре! У вас что, … сели «батарейки»? Только говорите громче, – надеюсь нас подслушивают!

– Правда?

– Да я пошутил!

– Но и шуточки, шеф, у тебя стали! А нам здесь не до шуток. – Альхен с облегчением выдохнул, – не пугай, мы и так здесь напуганы, бандитами, депутатами в цветных пиджаках, какими-то новыми «гнилыми яблоками» и прочим людом с настоящими и поддельными удостоверениями.

– Каков режим, таков и юмор, – отреагировал Пендюров.

– А что такое «гнилые яблоки»? – поинтересовался Иванов-Бендер.

– Это партия такая, – пояснил Пендюров, – которая пытается обещаниями за несколько дней стабилизировать экономику и обманным путем влезть в душу народа.

– Да в нашей стране сейчас постоянно где-то горит, где-то заливает. А то, что не горит и не тонет, – нами руководит! У нас вообще происходит такое, что наступает какой-то «сифилитический» реализм, – уточнил Балабол.

– А это что ещё такое? – поинтересовался Оскар.

– Новая реальность нашей жизни. При содействии либерально-сексуальной «революции», которую подготовил Меченный с козлом Яковом, после Пьяньциньевских стрельб по «Белому дому» и проведения мутных «выборов», – главой нашей страны сам себя назначил Пьяньцинь, который сначала хреново говорил, а потом и думать перестал.

– Что стружка в мозг попала?

– Не знаю. В общем, как в народе говорят, – продолжал Пендюров-Кобыловский, – голосуй не голосуй все равно получишь…! – Пендюров махнул рукой. – Одним словом, чиновнику – сунь, гаишнику – кинь, врачу – вынь, а зарплату – хунь! – и он замолчал.

Балаболу же тема пришлась по душе:

– На все секретные объекты Пьяньцинь запустил западных и заморских наставников-шпионов. Одним словом, велика Россия, а спрятаться негде. Сейчас всем рулит «царь Бориска» и его «семья», – Подосиновские, Хлюпиковские, Гусики, рыжие Чудики, Бобики, нежданчики и плохиш Гейдарик со своей «жоповой терапией» и многие другие, … были пешками, а при помощи Бориски, уже вышли в ферзи и стали миллиардерами, присвоив себе народное добро.

– Но видимо при таком состоянии дел некоторые ферзи как были, так остаются пешками – предположил Бендер.

– И как такие подлецы находятся?

– Во-первых, Альхен, не жоповой, а шоковой. Это у тебя страшный радикулит и поэтому ты завсегда о ней думаешь! Во-вторых, подлецы не находятся, а просто они не теряются, – уточнил Пендюров.

– Какая-то уж очень странная терапия, – произнёс Оскар, разделываясь с очередным лобстером.

Альхен продолжил: «А те, у кого ничего не осталось, научились продавать толчёную пыль и своё тело. Вот девочки стоят на тротуаре …» – указал он, – за окном, стоят стройные «Курочки» вдоль дороги, но без кос! И это жизнь и больше ни чего! Раньше в стране всё было народное, а теперь «семейное». Наше предприятие «Союзминцветмент», такое было стабильное и то развалилось под руководством нового ген. директора. Теперь он всё это НПО присвоил себе, а помещения, где были лаборатории с мощным оборудованием, сдал в аренду разным мутным фирмам: «МММ», «Деловые бумаги», «Аромат пота», «Кран на рогах». Да что говорить! Раньше зарплата была хоть маленькой, но хорошая… для обмыва. И выплачивали её регулярно! – он замолчал.

– Странные какие-то фирмы. И что? Действительно изготавливают новые типы кранов? – заинтересовался Оскар.

– Говорят! Что у тех, у кого есть рогатая живность или рога, спиливают их, измельчают, сушат, рассыпают в пакетики, коробочки и за бешенные деньги продают мужикам, – Кобыловский подмигнул Оскару.

– Ну и что показала проверка? – поинтересовался Иванов-Бендер.

– Да мы не в теме, – отреагировал Пендюров-Кобыловский! – Свою зарплату мы давно не видели. Даже свой «Золотой запас» пришлось проесть, – при этих словах Пендюров широко открыл осиротевший, без золотых коронок, рот.

– Теперь Бориска начал играть в теннис, – вставил Балабол, – а на народ положил пенис! Принимать на веру приходится практически всё, … даже лекарства.

– Да, … самые дорогие приёмы закатывают нам врачи. В общем, сплошное «облико-аморалис»! – подытожил Пендюров.

– А что народ? – поинтересовался Иванов-Бендер.

– Может быть социальный взрыв, – выдохнул Пендюров, – зреет революция, но мы оптимисты.

– Революции начинаются, когда разочаровываются последние оптимисты. Вообще, социальный взрыв – это как граната, брошенная в выгребную яму, … нам только этого не достаёт, – Балабол задумался, … Как говорят, пожуём, увидим. … и народ пока безмолвствует, как в классической пьесе.

– Надеется, что появится НОВЫЙ ПЕТР-1! – Но порядочные гении рождаются так редко, что рассчитывать на них не приходится! Дай бог, чтобы я был не прав. А может он уже родился? – Оскар вопросительно посмотрел через окно ресторана на улицу.

– В тоже время, – продолжил свою мысль Альхен, – собачья жизнь нас учит не только огрызаться, но и вилять хвостом! – Да, … много новенького появилось в вашем лексиконе. Видимо потопталась судьба по душе народа! Похоже горе, – налог на бывшее счастье, но этот путь слишком оригинален, чтобы быть верным! – согласился Оскар, – что-то мы всё о серьёзном да о грустном! А вот с изложением мыслей у вас что-то случилось.

– Потому что в основном молчим, а сейчас выговориться захотелось. Ведь слово не воробей, но, если ему не дают вылететь он будет летать в душе и гадить, гадить, гадить! – Альхен снова потеребил свою бороду.

– Мне кажется, что ты в этом прав, – подержал его Оскар, – как сказал один умный человек: «Говорить и думать, о том, что наговорил, полезно! Ведь, когда думаешь долго об одном, многое становится понятно!» … Но, а что-то хорошее кроме этого ассортимента, что на нашем «столе», появилось?

– Конечно! – оживился Пендюров. – Например, стало много разноцветных палаток. Рядом с ними, у бабулек, можно по дешёвке купить водку в пластмассовых стаканчиках …

– Я же просил о хорошем, а ты, дорогой, опять о своём. Одним словом, кто о чём, а вшивый про баню! Ладно, мужики, я понял, Вас, как женщину легче уложить в пастель, чем в регламент!

– В этом ты прав, – согласился Пендюров-Кобыловский, – Альхен, наливай!

– Что? – переспросил Альхен.

– Наливай, что осталось, я же не рябина, чтобы настаивать на коньяке!

– Посмотри, Пендюров, а в твоей пивной кружке плавает муха!

– Ну и что? Всего одна, дорогой Альхен, она много не выпьет!

– А скажите господа, товарищи, бояре, сколько вам нужно денег, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливыми? – перевел разговор на другую тему Оскар.

– Ты, что? Шутишь? – Пендюров и Балабол переглянулись и, так разволновались, что забыли про наполненные рюмки.

– Ну, … если пофантазировать! То оно, конечно, пожалуй…, – промямлил Альхен.

– А что Альхен, давай помечтаем, для улучшения настроения! Ведь в мире иллюзий места хватит и нам!

– Если для счастья, … – Альхен улыбнулся и снова стал теребить свою всклокоченную бороду. – Для моего счастья необходимо 800 рублей, – не меньше!

– А мне бы надо не меньше 1000 рублей, необходимо ведь детишкам помочь и долги раздать!

– И это всё?.. Вы хорошо подумали?

– Да! Всё, куда же больше? Ведь отдавать придётся!

– Да, шеф не сомневайся! Что… много? Но это только мечты! Ведь мечтать, как говорят, никому не вредно!

– Это правильно, – и сын великого комбинатора, открыв с лёгкостью свой легендарный портфель, извлёк из его глубин две пачки по 10 000 долларов и положил по пачке перед Пенюровом-Кабыловским и Балаболом.

– Это вам премия господа-товарищи-бояре, как добросовестным бывшим членам «Союза Свободных мыслей», за нервную и безупречную службу. Так сказать, для поднятия тонуса и восстановления нервных клеток! Но не советую хранить свой клад во рту. При современной обстановке золотую челюсть могут изъять для восстановления «народного хозяйства» и прочих нужд! – и Оскар стал наблюдать за немой сценой.

– Не хруна себе! – Пендюров и Балабол от такой реальности, сидели молча, приоткрыв рты…

– Берите, господа, не стесняйтесь! И не смотрите на меня, как на рваные 100 баксов! – Иванов-Бендер поднял руку и тут же появился официант со счётом:

– Я вас всех уже обсчитал, – и протянул Оскару счёт.

– Вот тебе по счёту и премиальные за прекрасное обслуживание. Да… и принеси моим парням по паре бутылочек лучшего коньячка, – обрадованный официант убежал за коньяком…

– Парни, берите, берите – это ваши! Они честно вами заработаны. Тем более, что ваш прожиточный минимум сегодня не лезет ни в какую потребительскую корзину. Помните беден тот, кому всегда всего мало! Тренируйте волю и терпение! Мечта подарила вам крылья, но лететь вы должны сами! Раз «наши ненасытные» довели страну до точки, то используйте шанс, чтобы начать жить с красной строки. Ну бывайте! У меня срочные дела!..

Глава 5. В поход «заре» навстречу

Как ни странно, утро Оскара началось с рассвета и радужной информации. Его заграничный «матюгальник» сообщил: «Вы мгновенно станете долларовыми миллиардерами, если сегодня же придёте в «Дом народной приватизации», приобретёте на миллионы ваучеры, обеспеченные предприятиями нефти и газа и вложите их в банк БВСН топ-100. Спешите! Объёмы продаж ограничены. Сегодня уже третий день. Правительство впервые разрешило их продажу только в течении трёх дней. Повторяю, …у вас всего три дня! Наш адрес: проспект Калинина, первая «книжка» – проход со Старого Арбата на Новый. Поднимайтесь на 21-й этаж, из лифта налево. Ждём вас в фирме «Закрома новой родины», офис №6. Спешите, время – деньги!»

– А вот и готовый остросюжетный романтический гамбит XIX века! А что? Пожалуй, сыграю!.. «Капиталы» любят зарабатывать! Отличный вариант! – мелькнуло у Иванова-Бендера. – Не держать же свой капитал, как Корейко в чемодане и каждый раз, при необходимости, бегать в камеру хранения и «отслюнявливать» свой прожиточный минимум. Нельзя упустить такую реальную умопомрачительную перспективу резко приумножить свой капитал! Бегу, – чтобы жить стало лучше, жизнь стала веселее!

Итак, ноги в руки и вперёд заре на встречу! Где мой «чемоданчик – счастливый талисманчик»! Как не странно, но жизнь здесь стала намного динамичнее! Не ожидал…

В вагоне метро было очень много народу. Какой-то мужик медленно шёл по вагону, протискиваясь сквозь толпу держа шляпу для подаяния, и напевая: «Нас никому не сбить с пути – нам все равно, куда идти».

Вентиляции явно не хватало. Появился какой-то не приятный запах. Молодой парень, покрутив головой, сильно втянул ноздрями воздух и вдруг сморщившись стал трясти, сидящего с ним рядом давно не бритого мужчину:

– Товарищ, товарищ! Вам плохо? Проснитесь! Вы обосрались!

– А кто вам сказал, что я сплю!..

– «Арбатская», – сообщил вагонный динамик, – «следующая станция площадь Революции».

– Товарищ, вы сейчас выходите или только делаете вид? – поинтересовался Оскар, у стоящего перед ним парня.

– Я не товарищ.

– Господин, вы выходите?

– Я не господин, я эфиоп!

Динамик снова произнёс: «Осторожно, – двери закрываются».

– Эфиопс твою мать, выходишь или нет? – и с этими словами Оскар прорвался сквозь закрывающиеся двери. …

У выхода из метро Иванов-Бендер познакомился с «местным Шанхаем», где пожилые женщины торговали каким-то мало непотребным скарбом и живой рыбой. Торговка рыбой иногда выкрикивала грубым осипшим голосом:

– Рыба живая, живая рыба!

– Почему мух много? – спросил подошедший с портфелем и в шляпе мужчина.

– Где мухи, там – жизнь!

– И почём эта «радость»?

– Что слепой? Смотри на ценник, милай.

– Ого! Почему-ж она у тебя так сильно воняет!

– Мужчина, а вы, когда спите, себя контролируете?

Пройдя эту импровизированную «выставку исторической одежды и спящей рыбы», Оскар заглянул во двор, где его взору предстала «картина маслом»: в песочнице сидел сильно пьяный мужик, а рядом стоял мальчонка, лет шести:

– Пап, хочешь беляш?

– А откуда он у тебя?

– Мамка купила.

– А на какие шиши?

– Твои бутылки сдала и накупила всяческой еды!

– Ну вот, а говорят, что папка плохой, папка плохой!..

Вдруг Иванов-Бендер услышал громкий женский голос:

– Молодой человек, теперь через двор прохода больше нет. Идите на право…