Стагнация

Предо мной отряды бойцов выслушивали инструкции перед передислокацией, за ними же проходили мехи с повернутыми назад коленями – оборонительные механизмы с тяжелым вооружением, что могут быстро отходить назад за счет повернутых колен, мобильно отстреливаясь от недруга. Такие использовались для обороны на фронте, прикрывая отход бойцов на земле. Либо развивать неспешную атаку, давя на противника огневой мощью. У самых ворот стояли танки, что «переобувались» на снежные трапы, дабы поднять проходимость техники.

О большом количестве малой технике, то проскакивающей на заднем плане, то останавливаясь и высаживая людей. Меня же сопровождало несколько военных, проводя к транспортнику корпорации. Он и должен был поднять меня и довести до «предела», того места, где транспорт в пустошах всех высаживает и возвращается обратно, поскольку дальше лететь в пустошь нет физической возможности введу постоянной бури, сбивающей обзор даже со спутников, глуша многие сигналы.

Внутри транспортника меня ждали бортовые сопровождающие. Они были с баллистическими щитами и небольшими булавами, снаряженные в легкие экзоскелеты, а их маски были похожи на бульдожьи морды, что были снабжены ампулами с боевыми наркотиками. Оба встретили меня блеском визоров, при том один толкнул второго отпустив оскорбительный комментарий актуально их задачи.

– Видал? Вначале возили крыс, а теперь везем мутанта! Эй, тварь, нахрена тебе плоскогубцы на хвосте?! – Прорычал он, раздавшись хохотом.

Я же проигнорировал его, как мне и было прописано. Такой класс бойцов не мог сделать мне ничего без прямой конфронтации, которой они очень хотели из-за того, что их подстегивала та наркота, которой накачивали их, держа, тем не менее, на коротком поводке. Оба они отлично знали, что при нападении, их прикончат их же ошейники. А если нападу я. В таком случае меня придется соскребать рядовым, кому не повезло заступить на наряд в этот день.

В отличие от псов, пилоты были изолированы от кабины, ведь они были элитой, что могли вылететь и в космос, от того сам факт такой перевозки говорил о важности моей персоны. Ведь, в отличие от первой выгрузки, где нас скинули в закрытом контейнере, тут будет мягкая посадка – невиданная роскошь для обычных людей и рядовых солдат.

Усевшись поудобнее, я начал изучать карты бункеров, что стали убежищами. Теперь они горели синим цветом, отмечаясь цифрой «28». Однако меня отвлекли мои сопровождающие. Один из них сел напротив, а второй – по мою левую руку, не стесняясь обняв меня правой рукой, что была покрыта усиливающей механикой.

– Ладно, киса, прости нас! Все же не каждый день мы возим хвостатиков! Обычно офицеры и руководство летают в колонию, а тут такое! – Прорычал тот, что слева из моих динамиков. Само же сравнение с древними одомашненными питомцами заставило меня посмотреть сквозь маску на второго, что на против меня. – Можешь пошевелить этими… Плоскогубцами?

Я слегка отстранился от говорящего, выпуская хвост. Оба сопровождающих с детским азартом наблюдали за мной. После клешни манипулятора разошлись и с лязгом сошлись вновь под радостные возгласы сопровождающих. После мы на протяжении всего полета начали разговаривать обо всем, что знали. У них было полномочие знать о происходящим с отрядами и в целом в пустошах. По мнению руководства, такое познание позволит им правильно отреагировать в различных ситуациях.

Так оказалось, что со мной летят элитные бойцы, ветераны, что долгое время занимаются сопровождением высших чинов. Однако им дико хотелось знать, как там, на заданиях теперь. Я рассказал им всю личную историю с отрывом от названий и координат. Они внимали, иногда переглядываясь и уточняя особо интересные моменты, будь то пулеметы в черном бункере или какая форма была на тех или иных людях. Естественно, я не рассказал, что со мной происходило в самой крепости, но это и не требовалось.

Со мной же поделились о том, что они очень скучают по тренировкам, ведь последнее время им приходилось постоянно кого-то сопровождать. То высшие чины, что не считают необходимым даже здороваться, а также с «крысами» – так они называли ученых, что и были предметом их недолюбливания, поскольку они сделали их наркоманами, боевыми машинами. Так и сегодня они подумали, что повезут на окраину очередную крысу. Каково же было их удивление, когда к ним зашел оперативник корпорации, да еще и такой необычный.

Закончилось же все тем, что мы стали побратимами обязанностей, поскольку ни у них, ни у меня выбора больше не было. Мы теперь солдаты корпорации колонии.

Тем временем транспортник прилетел на точку высадки и неспешно сел. Створка упала на вечную мерзлоту. А сопровождение вышло на улицу, вручив планшет какому-то солдату. Я же, забрав свои вещи и оружие, вышел в полумрак окраины, где меня встретил третий эскорт. Эти же ребята были в таких же костюмах, что и забрали меня. Мы отрядом погрузились в быстроходный транспорт, и я в последний раз посмотрел на транспортник, что неспешно разворачивался в воздухе, а после унесся прочь, обратно в жилое кольцо.

Отряд в нем молча осматривался во тьму и не пытался завести диалог, потому я погрузился в дрему, когда изучил до конца карту и информацию того, что происходит на фронте. Оказалось, что из пустошей все чаще начали появляться вначале стаи тварей, а после и целые орды. Их не безуспешно уничтожали большие отряды военных и наемников. Но, вскоре количество стало таким, что колония отозвала большую часть военных сил назад, к рубежам, где были возведены во время зачисток укрепления и базы снабжения.

А в пустоши же было принято отправлять специальные подразделения, небольшие хорошо вооруженные отряды, что не привлекали внимания орды. Это позволяло проникать глубже за счет маневренности и убежищ. Меня же везли в «спокойный» участок, до куда еще не дошли орды, по данным разведки. Однако уже там было достаточно неспокойно из-за стай, что то тут, то там шарили по снегу и пока что не проявляя большого количество агрессии.

После меня толкнули в плечо и сообщили, что мы на месте. И в правду, холм, коих было тысячи, ночь и ветер за капсулой быстроходного вездехода. Я поблагодарил отряд и вышел на улицу под буйство планеты. Отправился на маячок входа, где протиснулся в пещеру.

Там меня ждало мое убежище. Оно изменилось. Было прибранным, добавилось оборудования и запасов, а створки имели новые коммуникаторы и освещение, позволяющие осмотреть вход, ведь прожектор был направлен в пещеру, а также была приведена в норму внутренняя гермодверь, что закроется самостоятельно при штурме убежища извне. Она открывалась только изнутри, со специального планшета, закрепленного в стороне.

За день я окончательно обосновался там и отправил подтверждение в центр. На стенах и створках были знаки станции двадцать восемь, а каждое помещение имело собственную маркировку. В итоге я решил сделать что-то вроде лавки прямо в холе, устроив костер в бочке прямо перед ним, что добавило какой-то странный уют. И стал дежурить, как и было предписано моим договором.

Книга вторая. Катаклизм.

Глава 1. Как это все начиналось. Василий.

Резак бухтел под рукой, пытаясь вгрызаться в ровную стену, а бур со скрежетом срезал крохи из местной породы. Василий наблюдал за процессом, уже поняв, что буру скоро придет конец. Вздохнув, он посмотрел по сторонам в оба конца коридора. С одной стороны, он был освещен уде доведенной линией. Со второй – был мрак всего несколько метров спустя. Этим он и занимался – проводил электричество по коридорам вниз, в глубины комплекса.

Знакомо щелкнул металл, а резак взревел и отключился. Василий привычно отнял резак от стены, вынул обломок бура из него, а после с помощью зацепа вытянул из отверстия второй обломок, нажав и повернув его в сторону, обратную вращению. Все это было уже столь привычная процедура, что он дела ее машинально, обдумывая как будет в баре с коллегами обсуждать прошедший день. Бросив в коробку обломки и зарядив новый бур, подвел его к стене и вновь включил. Работа продолжилась.

Он вновь глянул на освещенный коридор. Это был последний необходимый бур, а после нужно будет ставить светильник и тянуть провод дальше. На сколько он знал, их таких было двадцать человек, что проводили освещение в глубине комплекса. Да, они знали, что эта громадина была местной, а они, пришельцы, вошедшие сюда за неимением хозяев. И их, инженеров, каждую смену отправляли на новое место. Где-то, как тут, необходимо было провести свет, в другом месте починить оборудование. Иногда приходилось сопровождать ученых и военных. Если первые вежливо просили что-то сделать, а после долго жужжали в нетерпении о том, что все это могло бы происходить намного быстрее, вторые говорили свое фирменное – «ебошь туда», а после наслаждались перерывом. Лишь старший по званию иногда уточнял, нужно ли что-то и на каком он сейчас этапе.

Василий отлично помнил первый такой поход с военными. Они, зная отлично, что с ними гражданский, оберегали его, проводя разведку в первый раз. Старший постоянно отправлял своих солдат вперед. С ними так же шел один ученый. Все снаряженные, он в экзоскелете инженера, с набором различных инструментов под разные цели, военные в полном боевом. И ученый – в исследовательском костюме класса семь. Новенький, блестящий экзоскелет с системой замкнутого дыхания. Тогда еще этот комплекс был застужен – внутри коридоров температура была минус тридцать градусов. Это уже многим после в комплекс, узнав о том, что в него всего два входа, а сам он герметичен, начали прогонять горячий воздух. А тогда, проходя по заледеневшим коридорам, приходилось резаком отогревать дверные створки, чтобы те хотя бы сдвигались с места. Да, тогда ученые еще стеснялись отрывать от работы своим фирменным «прошу вас смотреть на меня во время ответа», можно было покрывать дверь матом и работать быстро.

Отвлекшись наконец от воспоминаний, Василий отправился туда, к коробам с шлейфами и проводами, с коробочками с бурами, в которые аккуратно было отсчитано по пятнадцать штук. Понес их к урчащему устройству, никуда не спеша особо. Даже на часы он не смотрел, решив, как минимум еще две дырки в стене оформить. Потом уже можно будет и на выход идти. От всех этих мыслей Василий улыбнулся. Да, спустя месяцы стало совсем не страшно находиться в этих коридорах и залах. Тут никого не оказалось, ничего живого или хотя бы шевелящегося. Только коридоры и темнота. Да теперь сквозило теплом во всех проходных коридорах. Хоть и можно было найти еще «холодильники», но, казалось, что их почти и нет. А инженеры еще и тьму выгоняли из всех этих мест, позволяя ученым капаться день и ночь в этих коридорах.

В итоге он сделал еще одно отверстия и довел электричество до него. Весь энтузиазм погас, когда он поставил второй бур в перфоратор, и это спустя полтора часа его гудения. И чем дальше – тем хуже. И тоже его смена уже давно кончилась, когда он собрался и пошел обратно. Обратный пусть занял еще пол часа – куча ступеней, что так же делали инженерной командой. Повороты, вновь коридоры и ступени. Пока он не встал, как вкопанный. Тут должен быть сквозняк. А его нет. Теплом не веяло, вообще ничем не веяло!

Василий ускорил шаг, после и вовсе побежал. Вскоре он оказался уже и так перед известным ему фактом. Шлюз был заблокирован. Однако электричество исправно подавалось, кабеля были проведены в стороне. Но это никак не обрадовало Василия. Он был заперт в комплексе. Ощущение его было, что был хороший день, но вот он наступил в огромную такую лужу мочи. От этого руки его опустились, все это могло значить только одно: там за створкой сейчас творится не просто ужас.

В подтверждение его мыслей последовало несколько сильнейших ударов в створку. Нечто отчаянно колотило чем-то увесистым по металлу. Василию оставалось только отшатнуться и пойти прочь. Он знал куда, у них были инструкции и на такой случай. А пытаться ее открыть – гиблое дело. Он не знал, как это сделать с этой стороны. Равно как и с той. Он заперт в руинах. В комплексе под бункером. Благо они здесь находятся давно, а их отдел безопасности не зря получает свое место, голос и паек: на втором уровне была установлена жилая комната безопасности, эдакий маленьких бункер внутри бункера. Собственно, и в исследовательском центре, помимо всех помещений были и защитные строение, дополнительные бункера и жилые зоны на случай непредвиденных обстоятельств.

Туда он и направился. Волнуясь, спеша. Не понимая до конца почему, он волновался чрезмерно, шагал быстро, в точности зная весь маршрут. Все коридоры и повороты. Вот вновь поворот, спуск вниз, проход по залам и коридорам. Вновь поворот, выход в огромный зал, где и располагалась «жилая зона». Она представляла собой стальную коробку, усиленную балками, а также прошитую еще одним слоем брони. Наверху виднелась вентиляционных выход – небольшая коробочка, в которую мог бы забраться разве что кот. И то только после того, как он прогрызет две решетки и справится коем-то образом с вентилятором, продерется через фильтры и еще несколько решеток внутри. И все ради того, чтобы упереться мордой в распределительный узел, где шахта расходится в большое количество трубок, расходящихся к потолку и полу.

На передней планке было входную дверь, слева от нее была закрытая бронезаслонками. Больше входов, как и выходов, из этого убежища не было. Как и в целом чего-либо снаружи, за что можно было бы хотя бы ухватиться, не считая сами балки.

Василий подошел к двери убежища. Достал из кармана ключ-пропуск, что использовался для доступа к разным уровням. Он был таким же, как и у всех, однако доступ у инженера был во многие места, однако не во все. Помня об этом, он вставил ключ в слот. Убежище ожило, первым делом раскрыв дверь и закрыв ее позади инженера, оставив его в темноте. После включилось освещение, зашумели электроника и генератор, заработали вентиляторы, поднявшие пыль, сдуваемую поступающим снаружи воздухом.

Размером оно было примерно десять на десять метров. Комната уходила в монолитную стену, что не было заметно снаружи. Это позволяло сэкономить пространство. А внутри располагались не только койки. За стенкой склада можно было найти огромные запасы пропитания, воды и кислорода, дабы поддерживать автономию в течение пары лет. Небольшой санузел закрывался шторкой, а четыре двуспальные кровати предназначались группе ученых вместе с их сопровождением. На стенах навешаны разного рода инструменты, на одной, в которой и был вход, висел дисплей, показывающий обстановку вокруг бункера с трех сторон, схематично демонстрируя «закопанность» убежища. Кажется, в этой колонии обожали именно бункеры.

Василий улыбнулся и прошел к планшетам на стене, проверил работу систем. После прошел к складу и проверил свои запасы. Там было полно запасов. Как и положено убежищу – запасы на восемь человек на несколько лет. Пусть они и не блистали вкусом, потребности человека они полностью обеспечивают. Далее он проверил шкафчик на складе, и это открытие его по-настоящему порадовало. Там стоял аварийный коммуникатор. Похоже, это все же был настоящий бункер.

Вынув его из чехла, он поставил коммуникатор на столик, снятый с одной из стен. После подключил его ко всему, к чему смог: к питанию бункера, которого проходило через комплекс, к локальной сети, к системам бункера и к внешнему комлинку – небольшому компьютеру, мобильному устройству, что автономно будет работать, давая возможность подключаться к устройствам и системам. Это будет очень полезно в будущем, подумал он.

Комплинк включился и отобразил приветствие. После самодиагностики, подключился к сети и открыл коммуникационное окно. Василий перебрал пальцами по клавишам:

*Всем, кто в сети. Прошу выйти на связь. Это Василий, инженерный отдел. Нахожусь в убежище комплекса. Створки закрылись, пока я выполнял работы. Что за ЧП? На сколько все серьезно?

*

*

Не дожидаясь ответа, он все же сходил за пайком на склад, повозился с ним, вскрыв и разогрев в кухонном шкафе. А после ему пришлось подождать, когда паек остынет. Забрав свое лакомство, он вернулся к комлинку. Уже из прохода он увидел, что ему ответили:

*Это глава научного отдела! Рад, что ты жив, Вася. У нас тут полный карантин, весь бункер запечатан, как и пара соседних. Часть отдела безопасности погибло, как и часть состава научного отдела, что оказались ближе всего к проблеме. В нашем комплексе сейчас не закрыты всего два бункера. Один – в жилом комплексе. Похоже у них прорыв. Второй – резервный, на поверхности.

*Прошу прощения, Геннадий Павлович, это не слишком секретная информация для электрика.

*Вася, забудь о регламентах! У нас полная жопа! И чем больше народу быстрее поймет, что происходит, тем больше шансы прожить как можно дольше. С другой стороны, доверяй я полностью службе безопасности и войскам колонии, я бы тебя не посвятил. А так – обрати внимание – у нас большие потери личного состава, глава безопасности вне бункеров с отрядом, а мы потеряли связь с двумя бункерами. При том, что в одном не зафиксировано прорыва! Потому запрись к чертовой матери! Да, створки закрыты, но вот только не понятно, на долго ли! Выживи!

Василий аж ложку уронил от шока. Сглотнул и отпил воды. После вернул инструмент на стол, протер. Отложил в сторону. Почесал лоб. Выходит очень плохая ситуация, раз руководитель послал куда подальше регламенты и на прямую сообщил на всю внутреннюю сеть такое. Два бункера не выходят на связь. Один из них сообщил о прорыве. Люди погибли из-за инцидента.

Придя все же в себя, инженер все же взялся за ложку. Все же, как ни крути, голодом тут точно не поможешь. А пока он ел, решил обдумать, что полезного можно сделать в такой ситуации. В целом, у них есть служба безопасности, чьей задачей является их выживание в любой ситуации. А также устранение проблем. С другой – они уже где-то там, но не выходят на связь. Что же он может сделать?

Первым в голову пришло сутулое «пойти в бой». Однако он наверняка погибнет, если сунется за створку. Хоть инженер и не понимал, кто или что убивало людей. Потому он продолжил, усиленно жуя, обдумывать. Помощью для основного бункера от него и не пахнет. Потому нужно что-то поделать тут, с этой стороны. Нужно было что-то делать тут, с этой стороны. И решение пришло. Василий даже чуть не подавился от простоты, поскольку это должно было прийти ему в голову взамен той сутулой идеи.

Он будет укрепляться. Создаст линии обороны, продумает все, что сможет продумать. Благо их много тренировали, а каждый земной квартал они еще и проходили тесты и выполняли задания по обороне территории на случай проникновения снаружи или изнутри. Все, кто тут работал, понимали, что это территория опасная. Так и он, инженер-электрик, имеет представление о том, что можно сделать для организации каких-никаких рубежей. Но, чем он будет укрепляться? Пока что кроме бункера у него ничего нет.

Он вновь начал усиленно есть. Хмурясь и бурча под нос, он доел паек, допил воду. После привел себя в порядок, а также еще раз обошел бункер вдоль и поперек. В итоге, с мыслью о необходимости обороны, он оказался на кровати. Его потряхивало и начало подташнивать из-за того, что он накрутил себя до предела. Он хотел выжить. И его выживание может помочь другим в этом деле. Ему нужно понять, что он может сделать для всех. Почему? Потому что просто существовать в бункере ему совсем не нравится.

Вскоре он спал. Он не заметил, как это вышло. Не понял, когда уснул. Просто провалился в сон, что запечатал его разум и отвел все мысли туда, где он не сможет их контролировать.

Глава 2. Время, проведенное снаружи.

Они почти вернулись. Шли по компасам, перебирая ногами, ступая по столь жесткому снегу, что был на столько жестким, что по нему могла проходить техника. И сейчас по нему они возвращались назад, к их бункеру, к научной станции, где происходили очень занятные исследования.

Отряд, что возвращался теперь обратно из ближайшего бункера снабжения, в силу усилившегося бурана остался без связи. Казалось бы, их оборудование бьет на многие километры. Однако эти же километры, плотно заполненные беснующимся снегом, глушили сигнал. Точнее искажали его на столько, что шум перекрывал всю речь. А дорогостоящие маяки им не выдают, такое оборудование долго не живет в условиях снежных пустошей и не окупает себя. Потому их разместили в бункерах, где и так есть связь за счет стараний колоний. Они даже как-то решили проблему с нагревом. Раньше кабели растапливали льды, в которых пролегали линии, провисали и рвались под собственным весом.

Вновь посмотрев на показатели костюма – греющий элемент в норме, питание в норме, он еще долго бы смог ходить по пустошам. Радовало, что ему не нужно этого делать, они почти пришли. Об этом ему сказал очередной маячок. Они были расставлены сеткой, по центру – зеленые, далее желтые и красные. В пустошах стояли и синие маяки, на которых можно получить направление к ближайшей тропе. Этот де маяк был желтым. Но из тех, который недавно подняли над снегом, а такое делают только обходные группы.

Как показала практика самой колонии – в месяц уровень снега поднимается от полутора метров. Благо в «спокойный сезон» ветер сносит часть снега к теплому кольцу. Там снег растает и выпадет дождями. Пар поднимется вверх и пойдет в холодный регион, уводимый ветром. Все же, чего только не наслушаешься, сопровождая группы ученых от бункера к бункеру.

Будучи проводником, Васовский Степан был из «старожилов», видел, как основывали дополнительные бункеры, выводил застрявших водителей вездеходов, спасал особо удачно залетевших слишком удачно. В общем, имел представление о том, как перемещаться в пустошах, а потому был тем, кто знал, как пройти в самые глубины. Множество раз он вытаскивал группы с новенькими проводниками. Знал, как добраться до каждого бункера и убежища. В конце концов он разработал концепцию маячков так, чтобы по ним можно было ориентироваться.

И вот они вернулись с очередного перехода. Персонал основного бункера, что между собой именовали ульем, ведь там работало тысяч пять человек, должен был лично проверить один из бункеров снабжения. Пришли туда, перекладывали бумажки, что-то выясняли с руководством. А Васовский, после проверки снаряжения и добора необходимого, просто ждал. Отдыхал, тренировался, проверял кары в бункере. Даже добавил себе заметки и освежил некоторые пробелы в их данных.

Теперь же он наконец может возрадоваться, ведь прекратится нытье младшего лаборанта о том, что показатели у него падают. Все же их костюмов хватит и для больших переходов, и это было отлично известно всем. Но этот из всей пятерки злил больше всего. Даже не смотря на ругань ученых между собой, постоянные споры на совершенно непонятные для него темы. Он научился от этого отстраняться. Но этот малый выпил всю его кровь, превратившись в мальчика, который кричал «волки».

И даже теперь он начал бежать к воротам шлюза, завывая о том, что он счастлив вернуться назад, наконец. Все остальные даже умолкли, а Васовский огляделся, чтобы проверить, не остановился ли кто. Но нет, все молча топали к шлюзу, наблюдая за лаборантом. Тут ему легла рука на плечо, заговорил басистый мужской голос.

– Степан, ты прости, что этого терпеть пришлось. Я позабочусь о премии. Он нас все же всех уже достал. – Произнес он в общий канал, от чего лаборант даже заткнулся.

Он развернулся и смотрел теперь на приближающихся к нему сотрудников улья. Да, его предупреждали, его грубо затыкали, но все тщетно. А за двухдневный переход он успел достать всех без исключения. Проводник лишь благодарно кивнул.

Подойдя, наконец, к створке, он ввел последовательность входа, но терминал выдал отмену операции. Васовский нахмурился, повторил ввод. Но вновь получил отказ. Это могло значить только одно – у них чрезвычайная блокировка.

– Все в порядке, Степан? – задал вопрос все тот же ученый.

– Нет, все не в порядке. Пойдемте, нам в другую дверь. – ответил проводник.

Он молча оставил в покое терминал, посмотрел на огни – работал внешний свет, но проблесковые маячки выключены. Значит, блокировку они включили, а тревогу – нет? Это было очень плохо. Значит случилось то, что не нужно знать колонии. Кто же тогда будет зачищать всю ту дрянь, что там сейчас творилась?

В прочем, сейчас о другом. Они начали обходить заснеженный склон с левой стороны, проходить по маячкам к внешнему убежищу. Оно было организовано в ходе очень пагубного опыта – однажды группа вернулась во время плановых учений, однако тогда костюмы были плохо приспособлены к этим условиям. Потому люди замерзли намертво, попробовав вернуться обратно в другой бункер, заплутав по пути. Даже сейчас ветер вгрызался во внешние слои костюма, а крупные ледяные кусочки, что были «обычным снегом», колотили в переборку костюма, медленно обтачивая его.

Метель усиливалась, от чего обзор сократился до минимума. Все, все так же сохраняя тишину в канале, пристегнулись к ближайшему карабином на тросе. Первым шел Васовский, за ним остальные. Лаборанта поставили в центр, чтобы он точно не завопил от напряжения. Так они и дошли в шуме пустошей к проходу. Хоть и чистили это место раз в шесть часов, последнюю чистку точно пропустили, от чего снегом покрыло проход. Проводник пробил проход в ледяную пещеру, корка рухнула на землю.