<Ирина Аллегрова>Лица и маски, ну что тут такого?Похожа на сказку la vie de Allegrova[1].Её запишу для потомков, а тамХраниться отправлю в «Матенадаран»[2]. <Автор> Я не поэт и не писательВ обычном понимании дел.Пересказать лишь мой удел,Прочесть, пытливейший читатель —Тебе.Тебе же, критик здравый,Ругать стиль, рифму и сюжет.На то моей обиды нет.Это занятие по правуТвоей работе подлежит.Не делаю довольный видИ не кривлю душой лукаво,Чтоб не подумали друзьяБудто заискиваю я.Ругай, коль есть за что ругать.Ты – недоверчивый издатель,Хоть первую главу прочестьНе поленись. Почту за честь!А труд мой помогает, кстати,Легко и без нравоученияНе позабыть навыков чтения.Что ЕЙ самой сказать? Не знаю.Ведь не просила, не ждала.Медвежьи добрые делаСтоль редко пользу представляют.Я в оправдание позволюСказать – написано с любовью!

Глава первая

Я не женщина, которая поет.

Я – женщина, которая живет.

<Ирина Аллегрова>

Жизнь – это улыбка,

Даже, если по лицу текут слезы.

<Амадей Моцарт>

Не молюсь я ей, как иконке,

Но молюсь за нее порой.

Я хочу рассказать о девчонке,

Которая стала Звездой.

<Автор>Говорят, что написаны судьбы,И, как только рождаются люди,Им вручается жизни рассказ:Кто-то станет царем, полководцем,Кто-то верным слугой, царедворцемИ за первого жизнь отдаст.Но незнание как лотерея,И мечтаем мы, веря, не веря.Нам порой открываются двери,Те, что всем силачам не открыть.И у женщины хрупкой и милойГеркулеса появятся силы.И она так бесстрашно, красивоТрон займет и будет царить!* * *«Подумай, родная!» – «Нет, я все решила!»Закрыть небольшой чемодан поспешила,Поправила платье (сама себе сшила),Зажала билетик в руке.«Ну кем здесь была я?! Обычной до слез!Тогда, как другие, задрав кверху нос,Меня растворяли в толпе!Жила, как в теплице, сама понимая,Что есть холода и они убивают.И, если цветок сразу не закаляют,Он гибнет при первой зиме.В огромной столице во что бы ни сталоЯ буду певицей такой, каких мало!Летела звезда, я тогда загадалаУдачи и счастья в Москве.А помнишь ли, папа, мы раньше мечтали,Как парусник белый стоит на причалеИ мы, подняв якорь, отважно отчалимК загадочным островам?Вернувшись, по трапу спускаясь на берег,Проплыв семь морей и открыв семь Америк,Друзей мы найдем и, в удачу поверив,Грозой станем нашим врагам.А на берегу домик выстроим белый,Чтоб было, куда возвращаться с победой,Где мама нас ждет с самым вкусным обедом,Где счастливы будем всегда.И, как на снегу, на песке белоснежномМы замки построим из хрупкой надежды,Что время пройдет, а мы будем, как прежде,Все вместе. Беда не беда!Теперь, повзрослев, на мечту свою детстваСмотрю по – иному. И голосом сердцаТолкую, что парусник белый – лишь дверцаВ мир музыки, сцены, любви.Так часто манил меня белой кормой,Шептал и кричал, уводя за собой:«Не бойся, лишь шаг… За заветной чертойТы ветер попутный лови!».Я знаю, что голос мой признанным будет,Он вселит надежду в сердца многим людям.Я это смогу! И их тысячи судебСольются с моею судьбой!Прощаюсь, но помню я каждое словоВ родительском доме. И снова, и сноваЯ буду стараться сломать все оковы,Всегда возвращаясь домой».* * *Вот так говорила девчонка простая,В столицу и в новую жизнь улетая,Родную семью и друзей покидая,Ведомая детской мечтой.С собою везла чистоту горной речки,Бабушки милой подарок – колечко,Полное львиной отвагой сердечкоИ взгляд «чайных роз» колдовской.* * *А все начиналось не так интересно:Работа, квартира, где лишний и тесно,И поиск под солнцем достойного места,Чужой где не быть средь своих.Конечно, боялась сломаться, пропасть,Ведь только в столице такая напасть:Людей так, что яблоку негде упасть,А ты одинок среди них.Москва – город грез, город снов и желаний,Москва – город-явь, тягот и испытаний,Бессмысленных встреч и пустых обещаний,Москва – это город-магнит!Москва – город слез, но, не веря слезам,Златую главу преклонив к образам,Жжет свечи Георгию и небесам,И знает – добро победит!И чистой душой та девчонка ждалаОт грозного города каплю тепла,И верила в счастье, и просто жилаНеся свой наивный свет.С надеждой большой на удачу в путиНе думала, что ей придется пройти,И ветер попутный пыталась найти,Как многие в их двадцать лет.* * *Сразу удача была ей ниспослана:Работать попала в оркестр Утесова.И там поняла, что все роли уж розданы —К чему закрывать глаза?Забыв концертмейстерство, словно табу,Все делала так, будто знала судьбу.В подзорную ли увидала трубуТе алые паруса?Но ждать их не стала и кинулась вплавь,Недолго решая, где сон и где явь.Характер такой, что попробуй, заставьПоверить в слова твои.Она и сейчас верит только в советТого мудреца, уж которого нет:«Не слушай советов чужих, человек,Законы судьбы – свои!».* * *Таков был эпиграф в романе «Москва».Рубила с плеча. А права, не права —Нам время сказало. И эти словаС тех пор повторяет вновь.Жила и живет на пределе, неистово.Любила и любит лишь сердцем. И пристальноВ любви ищет силу, спасенье и истину,А в истине видит любовь.* * *А первой главой ее книги в столицеСтал «Факел» (полжизни до «Императрицы»),ВИА, известный лишь единицам —Тем людям, кто в нем и играл.Играли порой все то, что придется,Что любят, не любят, что не продается,И вряд ли ценителей много найдется,Кто это всерьез понимал.Гастрольные туры в глубинки РоссииНе столь романтичны, комфортны, красивы,И нужно иметь не дюжие силы,Источник ища в миражах.Смотрела, терпела, в лишениях училась —Вот так героиня моя закалилась.И это, как водится, ей пригодилосьВ дальнейших крутых виражах.И после концерта в краю незнакомомАвтобус гастрольный был крышей, был домом.И пусть уступал он богатым хоромам,Но лучше его не найти.Свернувшись клубком, как котенок замерзший,Она, засыпая, все грела ладоши.А ветер осенний ей пел о хорошем,Что быть должно впереди.Но ветер-обманщик не все рассказал.Усталый шофер надавил тормоза.Она, потянувшись, открыла глаза,В них город гастрольный возник.«Здесь будет наш следующий концерт?» —Спросила с улыбкой она на лице.И сразу подумала о певце,Что выступит после них.– А что? Говорят, он успешен, красив.Ну чем, в самом деле, тебе не жених?Хотя, кто мы, в общем, для важных таких? —Сказал кто-то в группе, смеясь.– Отец – композитор, большой человек!И сыну готово и масло, и хлебНа ужин, на завтрак и на обед.Захочет – не сможет пропасть!– Да что «все готово»! Ведь можно умом!Вон сколько успешных сегодня кругом!Мы с ним познакомимся и поймем,Достоин ли он высоты.– Сегодня мы лишь антураж для негоИ сто грамм для зала, чтоб ждали его!А он на закуску – дороже всего,Как с взбитым кремом торты.– Какие мне мама в детстве пекла!!!Однажды история даже была…На день я рожденья друзей позвала,И вынесла мама мечту:Один торт, где мишка сидит косолапый,Второй – там семейка ежей: дети, мама и папа, —И третий был домик с собачкой носатой(Такую себе заведу).Все дети сидели с открытыми ртами…Я так благодарна за все это маме!И хоть города сейчас между нами,Я вижу ее в каждом сне.И папу, конечно, и мой светлый город,И каждый тот миг, что любим и так дорог.Я, может, уже пожалела раз сорок…Но если вернусь – на коне!Семейные гены – добиться успеха.Вот папа мой так же однажды уехал,И был циркачом – повелителем смеха,По прозвищу Аллегрис.Теперь он актер, режиссер оперетты,Дает интервью в городские газеты.А гости бывают у нас – самоцветы,Друзья театральных кулис.– Зачем убежала от жизни такой,Где все, что захочешь, лежит под рукой? —Сказал гитарист, покачав головой:– Девчонка, романтики нет!Признание, любовь – не надежнее ветра!Сейчас на коне – завтра ты в горстке пепла.Пресытится зритель, не вспомнят газеты,Погаснет таинственный свет…– Пускай свет погаснет. Я знаю: всегдаПо жизни ведет меня чудо-звезда,Она будет компас в ночи. И тогдаЯ выберу верный путь.Они говорили о чем-то ещеИ спорили громко, порой горячо.Но каждый готов был подставить плечоИ горы для друга свернуть.* * *В тот вечер для них был обычный концерт.Зал хлопал в начале и хлопал в конце.А только улыбка ее на лицеПропала на несколько лет.Та встреча была очень важной в судьбе,И может, она не призналась себе,Но словно колоду держала в руке —И выпал пиковый валет.Вокальные данные «чудо-певца»Не красило даже имя отца.Зато столько пафоса у молодца —Гастроли, ТВ, радио.Тогда вот она, наконец, поняла,Что связи, знакомства решают дела,Что долго наивной в том смысле была —Самой не достичь ничего.Спустя много лет она смело призналасьВ одном интервью: «Вот тогда я сломалась.И не было сил. Ничего не пыталась…Апатия ко всему».* * *Долгие месяцы хмурым затворником.Дворики, лестницы, пьяные дворники,Грустные кактусы на подоконнике…Слова: «Как же так?! Не пойму!».Каждый из нас в жизни ищущий сути,Словно тот витязь, стоит на распутье.Только не каждый готов повернуть иДорогу пройти до конца.Нам время для выбора небом дается,Людьми полосой оно черной зовется.Герой, как гроссмейстер, за партию бьется,Чтоб счастье достать из ларца.В таких вот попытках любой был не раз,Готовый хоть торты испечь на заказ.Что ж делать девчонке, в которой погасУдачи обманчивый свет?И плакала горько, и торты пекла,Но благо, что мама с ней рядом была.Без лишних вопросов она понялаПричину дочерних бед.Дела все оставив, не медля минуты,Она прилетела волшебно как будто,Чтоб высушить слезы и, мысли распутав,Надежду на лучшее дать.Ведь каждый для мамы на всю жизнь ребенкомОстанется малым: тюрьма ли, котомка…Как лебедь, кружить будет над лебеденком,Который не может летать.Еще как-то в школе, от всей круговертиВсерьез заболев, между жизнью и смертьюДевчонка была. И холодные сетиТащили ее в сумрак дна.И мама у койки больничной сиделаНе спав и не ев – молясь то и дело.За три дня волнений она поседела,Но вырвала дочь у сна.С тех пор знала твердо и безукоризненно,Что дочь для большого свершения избрана.И шаг дочки каждый обдумать немыслимо,Но верным он будет всегда.И если сейчас в безразличии спасение,То пусть так и будет. И это решениеВосприняв спокойно, набралась терпенияС одним лишь вопросом – когда?Но безразличие, обиды не вяжутсяС рынком и булочной. Пусть же покажетсяЭто не смелым, а голод отважитсяМногое перешагнуть.Ласковым зверем в капкане судьбыТщетно искала спасенья тропы.Только свободы, увы, без борьбыУже никогда не вернуть.* * *Тогда появился ночной ресторан«Арбат». Где позволить мог каждый баранНе быть на тарелке, хвалой поварам,А чинно сидеть за столом.Жуя и давясь от прилива слюны,Капая соус себе на штаны,Думать, что здесь еще что-то должныВ меню предложить дорогом.А набирали таких кретиновВ организацию «Эстрадных коллективов».В которой они много лет, на диво,К актрисам могли приставать.Персону свою возвышая до неба,Считали, что право на свой кусок хлебаДевчонка должна доказать с разбега,Со сцены упав на кровать.В те годы она день за днем хорошела.Прекрасна душой и божественна телом.Хотя признавать никогда не хотела —Зеркал не обманешь больше.Восторг, комплименты старалась забыть.Всегда отвечая на них: «Может быть».И долго духи продолжала любитьС таким же названием – из Польши.Никто догадаться бы в жизни не смог,Что этой единственной паре сапог,Еще той зимою закончился срокИ места им нет в сундуках.А демисезонное «супер-пальто»Не дань глупой моде в морозе крутом,А грустная правда девчонки о том,Что счастье, наверно, в деньгах.И вот близок вечер. И в платье простом,В пальто, сапогах, обернувшись шарфом,Сквозь дождь и сквозь снег, под раскатистый громТуда – унижение за хлеб.В скромных нарядах была многих краше.Нескромные взгляды отбив так бесстрашно,Не в силах любить, если сердце не скажет,Простилась с «Арбатом» навек.Здесь стала она непригодной вдвойне.Такие вот песни и танцы «на дне»,В то время как «не было секса в стране»,Чужды были ей всегда.Рожденный ходить по земле нормальноНе примет позу горизонтально.Терять работу, конечно, жаль, ноЧесть потерять – никогда!* * *Попытки вернуться на сцену большуюСлужили ей службу обычно плохую.Еще в варьете, сомневаясь, рискуя,На встречу с удачей пошла.С участьем ее композитор прослушал,И было все так, что не может быть лучше.Ведь он – «кит» эстрадный, не ходит по суше,Сказал ей: «Успешны дела!».И вот, у нее появилась надежда.Но «кит», в мутном иле, стал тоже невежей,Как все остальные, которые преждеПытались к ней в спальню залезть.На день, на второй он ей это предложил,Считая всерьёз неплохой свою рожу.Не думая, что это все невозможноИкрою с шампанским заесть.Отказ получив, он сказал: «Что ж, не странно,Я знал, вы певица не моего плана.Вы рыбка речная в волнах океана,И вам глубоко не нырнуть».* * *Таков мир эстрады, реальности – фальши,Далекое ближе, а близкое дальше.Победа лишь в силе характера. Сталь жеОбычным рукам не согнуть.* * *И так беспросветно и тягостно былоДевчонке, которая сердцем остылаИ с участью этой смерившись, забылаЗаветной звезды волшебство.Только в родных был надежды атоллА папа волшебную фразу нашел:«Родная, все будет, поверь, хорошо!»Как благословение его.В такие минуты она замечала,Что зло забывает, начав все сначала.И папы ладонь коснувшись плеча,Как в детстве согреет, спасет.А мамы улыбка, объятий теплоЗаставят поверить, что горе прошло.И как бы там не было ей тяжелоИдти нужно только вперед!* * *Уж близился час, где блуждая по лесуДевчонка из Золушки станет Принцессой.И гордо вернется в свое королевство,Чтоб в нем Королевою быть.Но прежде должна была освободиться.Большую, дубовую дверь из темницыОткрыть. С неудачами смело проститься,И вновь научится жить.* * *Читая внимательно строки поэмы,Заметить легко, что забвение темыОдной здесь допущено. Думаю все выУже догадались – какой.Конечно, любовь. То главное чувство,Которое движет людьми искусстваИ было представлено здесь лишь грустнойНе лучшей своей стороной.Спешу все исправить, сказав, что тогда жеОна полюбила. И счастлива дажеБыла с этим парнем, который однаждыНазвал ее смело женой.И, словно с Фортуной Амур сговорился,Но муж был продюсер. Он договорилсяНа встречу всей жизни, как говорится,Что стала внезапно иной.* * *И вновь композитор, а веры ни капли,Лишь мысль, что наступит на новые грабли.Дуть на воду начинают, не так ли,Обжегшись на молоке?Идти не хотела и думала горько:«Всё так бесполезно и глупо настолько,Что кажется шуткой. Намёки на койку —И замок размыт на песке».Представилась просто: «Пою в варьете».– «Да, слишком жестоко! Круги по Данте,Для столь юной девы с глазами пантер,Готовых к прыжку за честь,Добром не закончатся. Что ж, покажите,Что правда, талантом вас Бог не обидел.Я многих забыл, тех, которых увидел,А в вас явно что-то есть».И вот перепеты известные песни…Вопрос и ответ, без обид и без лести.– «Конечно, вам нужно работать и вместеМы трудности переживем.Но, если лишь славе мгновенной вы рады,Нам не по пути! И навряд ли я рядомСумею идти с человеком наградойКоторому призрачный сон».– «Как все, я боялась. Такое бывало.Но шла за мечтой и не отступала.И новый этап начиная сначала,Иду лишь вперед и вперед!О славе мгновенной лишь глупый мечтает,А глупость высоко нечасто летает».И вдруг головой композитор киваетИ громко кричит: «Пойдет!».* * *Вот так состоялась их первая встреча.А Оскар Борисович Фельцман, замечу,Не требовал платы с девчонки на вечерЗа творческий их союз.Высоко порядочный музыкантОценивал душу, вокал и талант.Увидел, как в платьице хрупкий АтлантСудьбу держит крепко свою.* * *Беда и удача не ходят одни.С собою приводят подобных они.И вот наступили счастливые дни:Удача пришла не одна.Лишь пара недель прошла с первой встречи,И Фельцман проводит свой творческий вечер,Где все его песни под славные речиУже исполняет ОНА!Дебют на ТВ, не нарушив традиций,Прошел в «Песне года», где дали певицеСпеть песню, Фельцману вновь поклонитьсяИ тост новогодний сказать.Да, тот Новый год был обычный для мира,Но каждый, кто все же дождался эфира,Услышал: «Поет Аллегрова Ира!».Увидел ЕЕ глаза!Как Родина – мать, призывно и звонкоИсполнила песню «Голос ребенка».С тех пор закрутилась ее кинопленкаБыстрее день ото дня.И стало понятно для многих тогда,Что в небо взметнулась такая звезда,Пред светом которой падут городаБез пушек и без огня!* * *Потом заблистали «Огнями Москвы»Страницы успеха и новой главы.Не чудо, конечно, ведь в жизни, увы,Чудес не хватает на всех.Усталость, терпенье и каторжный трудЗа право себя с каждой песней – под суд.В прицел телекамер, что враз разнесутПадение или успех.В придачу соседство с плеядою звезд,Как Сенчина, Гурченко, было всерьезБольшим испытанием. Глупый вопросО том, кто плохой, кто хороший.Быть лучшей из лучших вдвойне тяжелей.Народа любовь, как священный елей,Снисходит на головы тех королей,Которым под силу ноша.И стала доказывать, что под силу.Порою же было невыносимо.Допеть, дотерпеть, догореть красивоИ в горле ком слез удержать.Тогда поняла, пробиваясь сквозь лед:Она – не женщина, которая поет,Она – та, кто любит и просто живет,Любовь не боясь выражать!* * *Уже в это время шаталась постройка.Маячила нагло шпана-перестройка.И знали ли твердо, в какую помойкуСтрану окунут в этот раз?На этом «пиру во время чумы»Державные столько взяли взаймыТерпения у Бога, что, видно, и мыВыплачиваем сейчас.Равняя по ГОСТу певцов и певиц,Крыла подрезали, а пение птицВ верхах утверждали. И клетки плелисьПод дружные крики «ура!».А тех, кто был против, венчали короной…Да нет, не орлами, а белой вороной.Чтоб с хлеба на воду да на макароныИ петь в кабаках до утра.* * *Всё в этом мире лежит на весах:Злодей и герой, отвага и страх.И выбор лишь твой: как прожить тебе, как,Чтоб в зеркало прямо взглянуть?И сердцем почуяв притворство и ложь,Она отстранялась от «чистых» ладош,Что пахли духами, а души, как ночь —Без фонаря не шагнуть.Но всем испытаниям, потерям назлоИрине с людьми непременно везлоХорошими сердцем – которых без словОна понимала порой.В родительском доме тепла и заботы,Еще не умея проигрывать ноты,Она увидала такие высоты —Поспорят с любой горой!В гостях их семьи, в Баку, часто бывали:Хачатурян, Ростропович, Муслим Магомаев.Много талантливых. Всех принимали,Как самых желанных гостей.И с детства она отличать умелаИскусство и фальшь, где черно, где бело,Какая из пешек пройдет в королевыВ игре вечных чувств и страстей.

Я не Ангел, я не бес,

Я усталый Странник.

Я вернулся, я воскрес

И в дом твой постучал.

<И. Резник><Конец первой главы> Июль 2005 – Январь 2006 г.

Автор!!

Восхищает Ваша ЛЮБОВЬ и ПРЕДАННОСТЬ ПЕВИЦЕ!!! ☺

Наверное, каждая АКТРИСА мечтает о ТАКОМ ПОКЛОНЕНИИ!

ВСЕГО ВАМ ДОБРОГО и НОВЫХ СТИХОВ!

<Муслим Магомаев>

Глава вторая

О, сколько прекрасных событий земли

Могло в их руках случиться!

Ведь все, что не могут порой короли,

Легко могут Императрицы.

<Автор>«Молитесь на ночь, чтобы вамВдруг не проснуться знаменитым…»[3]Отнюдь не праздные слова,Не зря срифмованные рифмы.Но даже если «вдруг» убрать,«Чрез месяцы» писать и «годы»,Из словаря «спокойно спать»Придется вычеркнуть надолго.И тем ты больше знаменит,Чем меньше знаешь ты покой,Доказывая всем, что свитВенок твой из любви людской.И лишь немногим сужденоПонять, что есть любовь толпы.Не знать, не ждать и вдруг в окноЛовить цветов-стихов столпы.* * *Итак, героиня в московских «Огнях»Счастливая тем, что не знает и дняБез съемок, гастролей. Усталость гоня,В работу ушла с головой.Такое усердие замечено былоИ, чтобы оно невзначай не остыло,Решили, что будет полезно и милоЕго подогреть борьбой.Как то допускала эстрадная муза,В ту пору был конкурс в масштабе Союза.Желанный для многих безвестных КарузоИ скромных, прекрасных нимф.И снова по праву получен успех!В дуэте с Тальковым, вторые из всех,Берут «Золотой камертон». Без помехТеперь на советский Олимп.* * *Так, в колбе обычных песочных часовВолшебно меняться простой стал песок.Летели, слегка ударяя в висок,Звезды золотые песчинки.Когда ты так молод и полон идей,Ты новых, нехоженых, ищешь путей,Уверенно зная, что прошлые теУже требуют починки.Знал это и Фельцман, поэтому самПопутного ветра желал в парусаСвоим «крестным детям», которых «бросал» —Во благо им, а не иначе.Но слово «бросал», для рифмы лишь тут.Он поднял на должную их высотуИ в каждом зажег дорогую звезду,Что не утаишь, не спрячешь.Да, группа распалась, без ссор, кулаков.И вот Дубовицкий, Ирина, ТальковНе кинулись врозь, на потеху врагов,Искать одинокое счастье.А, дружно подумав, решили рискнуть,Что крейсером новым отправятся в путь,Одетым в джинсу и металл. Повернуть —И против течения. Не в масти!С таким предложеньем явились с визитомК Давиду Тухманову (композитор).Он выслушал все как судья-инквизиторИ сразу не знал, что сказать.– В советское время такие идеи?! —Хоть сам тогда модную музыку делал,Он ясно представил, что здесь за пределы…Но как их сверкали глаза!И он согласился, не будучи глуп.Названье же группы – «Электроклуб»В инстанциях высших, как все, не без мук,Полгода пришлось утверждать.Оно представлялось и странным и сложным,Антиправительственно-неблагонадежным.И где это видано? Разве так можноСоветскую группу назвать?!Но все обошлось. Названье прошло.И сразу вниманье к себе привлекло.Все знали, что если берет под крылоТухманов, то будет сенсация.И вот, в новогоднем эфире ТВ —Дебют, словно обухом по голове:Дают «Три письма» в электронной канвеИ рваной, роковой комбинации.А пение, всем догмам тогда вопреки,Многие приняли сразу в штыки.Солисты сбивались, с их легкой рукиНа речитатив и хрипы.Сплетники враз поспешили съязвить:– Голос прокурен и точно пропитУ этой Аллегровой. Делает вид,Что так все задумано, «с гриппом».Злобе людской доказать не могла,Что голос она всерьез сорвала,Часами работая. Не береглаСвязки, последствия зная.Но кто полюбил ту девчонку такой,Есть, были и будут и встанут горойЗа бархатный голос чуть-чуть с хрипотцой —И им не нужна другая!* * *Успех был мгновенный – ракетою в космос!Пластинку купить получалось непросто.На дискотеки бежали подростки —Под «Электроклуб» «пропасть».Панцирь, и тесный и душный, был сброшенИ воздух девчонка вдыхала всей кожей,Как узник, сбежав из темницы, не можетИм надышаться всласть.Так дерзко и ново в скромной и милой,Взращенной на классике, заговорилоЖелание свободы, реальные силыВсе высказать, выкрикнуть, спеть…Не без улыбки расскажет теперь,Как комплекс «советской певицы» в себеОна подавляла. Раскрытую дверьЭстрады не запереть.В жизни все просто, увы, не бывает.В раскрытую дверь, как в капкан попадают,И больно вдвойне, что мечты увядаютКогда они сбылись на миг.Душа постепенно открылась манящимИ чувствам, и песням уже настоящим,А снова и снова Ирина блестящеДолжна была петь – не их.Но волю и мудрость впитав с малолетства,Как пери восточного королевства,Она заглушала порой голос сердца,Боролась среди акул.Поэтому верила в лучшее времяДаже когда ставил ОН ногу в стремяИ уезжал за судьбой грозной тенью —«Бывший подъесаул».* * *С уходом Талькова состав обновилиПарнями из «Форума», которые былиДовольно известны. Порядки иныеТеперь воцарились для всех.«Звездил» и солировал здесь Салтыков.Ему и почет, и хиты, и любовь.Ирина ждала. Но, увы, вновь и вновьТо был не ее успех.Тухмановым песни, как прежде, писались,Но Ире они не всегда доставались.Ее «Кони в яблоках» задержалисьНа добрую пару лет.В надежде, что все еще будет в порядке,Ехала скромно на «Темной лошадке»,Которую щедро, как шоколадку —Ребенку, отдал ей «Дед»[4].Она понимала, что в группе большойВдруг стала ненужной и даже чужой,Что музыка, стиль у ребят не такой,Какой бы хотелось ей.И теплое, нежное, «бабье» слово,Естественно, было здесь хуже плохого.Как это обидно, быть сорта второгоДля зрителей и друзей.Но Ира напрасно теряла покой:Ее не заметить мог только слепой.И, раз полюбив, принимали любойПоклонники диву свою.И первой идя, для разогрева,Еще осторожно, еще неумелоРождалась «девчоночья Королева»На смену «девчоночьему Королю».Терпенье и силу опять одолжив,Просила гадалку-судьбу: «Ворожи».Но «Прятки» с успехом устроила жизнь:«Воздушные замки» не строй!Жила без чудес, не зная пока,Что «Синюю розу», одну на века,Растила заботливо чья-то рукаЛишь для нее одной.* * *Как мною замечено в первой части(И это, действительно, просто счастье!):Хорошие люди не безучастныБыли к судьбе героини.Они в ее жизни являлись как разВ нужное время и нужный час.И было достаточно встречи глаз,Чтоб рядом пойти отныне.Вот так же однажды встретила ИраКрестного «Страннику» – Короля лиры.Поэта, певца, музыканта, кумираДля многих тогда и сейчас.И сам Николаев не мог угадать,Что лишь для нее скоро будет писать.И что от союза их общего ждать,Во всем сомневаясь подчас.Живя по соседству, в Черемушках, онУвидел в Ирине всемирный закон —К ней все тяготело! Похоже, НьютонЕще кое-что упустил.Нет, вовсе ей манна не падала в руки,Но так до сих пор неизвестно науке,Как Ира поет, растворясь в каждом звуке,Всегда на пределе сил!* * *Случайные взгляды всегда не случайны —Внезапны и памятны чрезвычайно,Беспечны и веселы или печальны,Они судьбоносны для нас.Не верите?! Может ребенка спросить,Как он научился со всем этим жить?Однажды увидев, не смог позабытьЕё ни тогда ни сейчас.Игрушки и фильмы какие-то были,И школа, которую тоже забыли.Лишь стопка кассет не сдалась слою пылиДа старый магнитофон.Ребенок подрос, и надеяться странно,Что встретиться можно уже без экрана.Но эта надежда, как свет, непрестанна,Как детский счастливый сон.Она стала музой теперь долгожданной,Полярной звездой яркой и постоянной.Единственной той, что во мраке туманномНе скроется, не подведет.И чтоб ни случилось, в ладонь с высотыСлетит светлячком. И почувствуешь ты,Как станет на сердце легко. Для бедыОно уголка не найдет.Так мудрость имеет на все свое мнение:Вы не торопите мечты исполнение!Мечта проведет сквозь тревоги, волненияНевзгоды прогонит прочь.Мечта даст вам крылья большие и сильные,Сподвигнет на мысли, на песни красивые.А жить без мечты, что фонарь погасили быВ холодную, темную ночь.* * *Лишь с этим знакомством (нужно признаться)Ирины мечта начинала сбываться.Они друг для друга смогли оказатьсяСчастливым билетом в лото.Она поняла, что нашла свои песни,Где каждое слово в десятку, без лести.А Игорь вернул свою музу – и вместеРождалось все самое то.Быть может, не сразу, лишь наполовинуТогда Николаев поверил в ИринуИ дал ей исполнить три песни. ЛюбимыОни до сих пор – свое!Вот так закружилась хитов карусель:«Игрушка», «Мой ласковый и нежный зверь».А «Верьте в любовь, девчонки», теперьСтал гимном поклонниц ее.«Дедушка» вовсе был против, всерьез,Таких «бабьих» песен-страданий и слез.И ставить – не ставить (был трудный вопрос)Их в общий репертуар.Лишь к песне «Игрушка», по странным мотивам,Он сносно отнесся Ирине на диво.И аранжировку, как необходимо,Сам сделал в «великий» дар.«Игрушка» – песня волшебная нить:Она смогла многих к Ирине пришить.Такую нельзя было не полюбить —Ночной лилии свет на реке.Волос белокурых крутой водопадИ нежный, но грустный волнующий взгляд.Слезы бриллиант в самый крупный карат,Катившийся по щеке.Признаюсь вам честно, что есть красота,Понять удалось мне впервые тогда!Над нею не властны ни зло, ни годаКаждый проверить смог.Она в моем сердце осталась все тойДевчонкой из клипа «Игрушка». ОднойИ единственной, яркой звездой,Каких присылает Бог!Успех несомненный! Талант воспарил!Но в группе никто это не говорит.Здесь все наблюдают и делают вид,Что все это, в общем, неважно…Не зависть, не ревность, что было б ясней,А чуждость, ненужность в том виделась ей.И это она ощущала сильней,Борясь каждый день отважно.Многие критики после писали:«Миры параллельные вместе едва лиСмогли бы ужиться. Как существовалиАллегрова – «Электроклуб».Кризис настолько был очевиден,Что только одно каждый чувствовал, видел…»Никто никого, уходя, не обидел,Не стенал, не заламывал рук.Три года работы – и вот он, финал!Уход – катастрофа?! Карьеры провал?!Нет! Кажется, просто любой понимал,Что это судьбы поворот.Она слишком штучный для всех экземпляр,Чтоб быть в общей куче. Вписать в формулярЕе невозможно! И кто потерял,Кто выиграл, все наоборот.* * *На грани свободы от групп навсегдаОна записала два новых хита,С которых, признал Николаев тогда,Он стал для нее сочинять.«Глупый мальчишка» и «Странник». Казалось,На нашей эстраде что-то взорвалось.Все разлетелось! И только осталасьАллегрова всюду звучать.Ее хрипловатое меццо-сопраноВливалось в сознанье сквозь сон, утром рано.«Маяк» по заявкам людей постоянноДавал ее песни в эфир.Затем пошли фото и интервью,Статьи для журналов, что распродаютВ киосках любых. Так известность своюОна отпустила в мир.И кто до сих пор о певице не знал,Теперь ее слушал и напевал.И только ленивый фанат не писалПризнания в ее подъезде.С парадных дверей до ее этажаВ красках, помадах и карандашахЛюбовь изливала народа душаПоодиночке и вместе.Соседи, такой недовольные славой,Оплатой ремонта грозили неслабой.Об этом узнали поклонники. ЗдравыйСмысл быстро сумел победить.Порядок они в одну ночь навелиПомыли, покрасили и подмели.Не отступили и не подвели,Так сильно успев полюбить.С тех пор они ездят за ней по пятамПо странам по разным и городам,«Зайцами» прячась по поездам,Боясь на концерт опоздать.Юные – взрослыми стали совсем.Но, забывая о куче проблем,С детьми и супругами мчатся затем,Чтоб видеть ее опять.Я знаю многих и вправе сказать,Что это романтики с искрой в глазах,Таланты, имеющие азартИ верящие в любовь.Все то, чему учит она в своих песнях,Что объединило и держит всех вместе,Что проросло зерном верности, чести,Что тянет к ней вновь и вновь.* * *Напомню, событий случившихся нитьЗаставила верно Ирину решить.Судьба научила ее уходитьВсегда с легким сердцем в груди.И, если держала обиду – недолго.А «Электроклуб» стал счастливым осколкомКривых тех зеркал, что маячили только,Преградою встав на пути.Но никогда она не отзываласьПлохо о времени этом. ОсталасьИ благодарность ребятам, и жалость,И светлая, добрая грусть.– «Они научили и дали мне много, —Сказала Ирина. – И эту дорогуЯ б снова прошла. Слава Господу Богу,Что дал мне пройти этот путь!»Вот эта пропаханная колеяТакая долгоизвилистая —Борьбою за собственное «я»Была изнурительной, в прошлом.Борьба, затянувшаяся местами,Но все же успеха достигшая. СталаОна с этих пор королевою бала.Сама по себе, «как кошка».Часто бывает, что, вспыхнув, как спички,Мы рвем отношения, меняем привычки.И после о чем-то жалеем обычно —Эмоций таков закон.Она никогда ни о чем не жалеет.Быть может, лукавит? Но ведь королевеПозволено все. Ход направо, налевоПо правилам разрешен.Разрыв с группой выше уже объяснен.Развод – был событиям всем в унисон.А может, и наоборот, но о томЗнает она одна.Кто-то подумает: «Женщин-актрисОдаривать нужно. Их каждый капризУметь выполнять, если просят – на бис:Такая любви цена».Но, как показало нам мудрое время,Не так, не всегда, не то, не со всеми.Порою флакончик духов будет в темеТаких, например, как «Магрис».И, если с любовью – запомнит надолго,Быть может, на целую жизнь и не только.Значения не имеет, кто это:Швея или фея кулис.Она доставала сама те духи,Как, впрочем, и все остальное. ДругихЕй было всегда утруждать не с руки.Не гордость – скорее привычка.Имея такой независимый нрав,Свободной во всех отношениях став,В тупик не один приводила составУверенных денди столичных.Искала любовь? Или проще все было?Быть может, давно кого-то любила?И что-то ему, не смогла, не простила,Но так и не хлопнув дверью.Недаром тянуть с ответом не стала,Когда на вопрос мой (в эфире) сказала,Прищурив глаза, кивая устало,Аж дважды: «Конечно, верю!».А был тот вопрос легче первого снега,Трудней всех секунд бесконечного века:– Вы верите, что одного человекаМожно любить всю жизнь?Другого ответа никто и не ждал.Но дым сигареты уже не скрывалРодного лица побледневший овал.Смешной-грустный клоун, улыбнись!

Я не творю себе кумира,

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2