Фейк-Ньюс

Александр Киктенко

Фейк-Ньюс

– То, что вы сейчас услышите, для многих из вас прозвучит кощунственно. Да, я знаю, что вы уже не первый год изучаете экономику, и многие из вас добились в этом определённых успехов, но всё же я вынужден констатировать, что многое из того, о чём вам говорили ранее – это бред!

Лектор мерно вышагивал перед кафедрой, лишь изредка поглядывая в сторону огромной аудитории, битком забитой студентами-третьекурсниками. В каждой интонации его голоса звучала скука. Для себя он проговаривал непреложные истины, но для слушателей его утверждения были настолько нелепы, что мозг просто отказывался в них верить.

– Вам на протяжении многих лет доказывали незыблемость экономических законов, но сегодня я утверждаю, что эти законы не работают. Я не знаю имени того, кто впервые опроверг эти постулаты. Может быть, через насколько лет какой-нибудь суперкомпьютер, сопоставив факты, и выдаст на-гора имя первооткрывателя, но здесь мы изучаем не историю, а экономику. И не просто экономику как таковую, а экономику практическую, а она, как показывает жизнь, зачастую очень далека от теории.

Итак, известнейший закон экономики гласит: «Спрос рождает предложение!» Кто с этим согласен?

Лектор в первый раз взглянул на аудиторию. Будущие экономисты все как один подняли руки. Лектор улыбнулся уголком рта, демонстрируя своё превосходство.

– Прошу не обижаться, но вы все бездари!

В аудитории повисла гнетущая тишина. Лишь один студент в третьем ряду, усердно конспектирующий лекцию, ещё пару секунд пыхтел, записывая последнее слово. Но, поняв его значение, с недоумением посмотрел на лектора.

– Спрос уже давно не рождает предложение! Зарубите себе это на носу раз и навсегда! Если бы создатель компании «Sony» или Стив Джобс думали так же, как и вы, то мы бы никогда о них не узнали. Акио Морита ещё в 1955 году начал выпускать карманные радиоприёмники, которые не влезали в карманы. Что он сделал? Он начал шить рубашки с большими карманами для своих агентов, и это изменило моду. Стив Джобс заставил полмира захотеть его персональный компьютер в то время, когда о PC никто даже не знал. Билл Гейтс со своим Microsoft уже более двадцати лет держит за причинные места весь мир, заставляя пользоваться его операционной системой. А теперь ответьте на вопрос: «Хотели ли потребители всего этого? Был ли спрос?» И правильный ответ «НЕТ!». Они даже не знали, что захотят тот или иной продукт. Так же, как сейчас большинство потребителей не знают, чего они захотят завтра. Они уверенны лишь в одном: завтра они обязательно чего-нибудь захотят! И это желание чего-нибудь захотеть, взращенное вашими предшественниками, должно постоянно поддерживаться вами! И не просто поддерживаться, а приумножаться каждую секунду! Забудьте о том, чтобы пытаться дать этому миру то, что он хочет. Вы должны стать теми, кто заставит мир захотеть то, что у вас есть! Вы будущие властители человеческих стремлений! Вы будете диктовать всему человечеству куда идти! Зачем идти! И чего хотеть! И всё человечество будет вам за это благодарно!

Савелий был просто раздавлен лекцией. За каких-то три часа вся его жизнь была перевёрнута с ног на голову. После окончания лектор просто вышел из аудитории, а студенты продолжали молча сидеть, с трудом переваривая услышанное. За всё время монолога этого «нового лектора» никто даже не попытался задать ему ни одного вопроса. Ни у кого даже не возникло желания пошутить над какой-нибудь фразой, как это часто бывает. Каждое слово этого, в общем-то, молодого относительного остального преподавательского состава человека переворачивало всё, во что слушатели верили ещё минуту назад. И эта лекция не просто убивала веру, она давала новую, такую, в которую верить хотелось гораздо сильнее. Всё услышанное нужно было переварить, и поэтому Савелий сознательно не пошёл на следующую пару, а отправился в «Красную птицу» – университетское кафе. «Птичка», как её называли между собой студенты, была местом знаковым. Преподаватели сюда никогда не заходили, и здесь можно было спокойно отсидеться, пропуская «ненужные» пары. Здесь встречались, знакомились, влюблялись и расставались. Здесь же, за круглыми столами и на кожаных диванах, рождались «гениальные идеи», кипели нешуточные споры и обсуждались планы на вечер. «Птичка» была недорогой и уютной, отвечая всем скромным требованиям студента. Взяв на стойке привычный латте, Савелий сел за крайний пустующий столик в надежде провести следующие три часа в одиночестве, размышляя о только что услышанном. Но буквально через пять минут эти надежды были разбиты в пух и прах влетевшей в «Птичку» Иркой. Остановившись посередине зала, девушка «просканировала» окружающее пространство и стремительно направилась к столику Савелия.

– Здорово, Савва! —выпалила дежурное приветствие Ирка, заваливаясь на диван. Устроившись поудобнее, она сразу нырнула в недра своей объёмистой сумки и начала выкладывать на стол её содержимое. Среди множества чисто женских флакончиков и коробочек на стекле стола оказались розовый нетбук, кружка-термос и пара контейнеров с едой. Ирка никогда не покупала еду в кафе, предпочитая готовить себе сама, максимум, на что она готова была пойти, так это на пару стаканов кофе. И те она старательно переливала в свою кружку-термос, раскрашенную покемонами, утверждая, что только так она может получить истинное наслаждение от любого напитка. В «Птичке» за свою еду не гоняли, прекрасно понимая финансовые возможности студентов, и многие, включая Ирку, этим пользовались.

– Что такой хмурый? – уставившись в нетбук, прощебетала девушка, отхлёбывая что-то из своей «покемонской» кружки. Савелий вопрос проигнорировал и, поддавшись «стадному инстинкту», отхлебнул уже остывший латте.

Ирка оторвалась от экрана и внимательно взглянула на собеседника.

– Такое ощущение, что ты побывал на лекции Кузнецова? – улыбнувшись, сказала она и снова уставилась в нетбук.

Савелий, услышав знакомую фамилию, вынырнул из своих мыслей и посмотрел на девушку.

– А ты откуда знаешь? – спросил он.

– Да про него уже весь универ гудит, – не отрываясь от экрана, ответила Ирка. – Сегодня была всего третья лекция, а кафедра экономики полным составом накатала письмо ректору с требованием отстранить его от занятий.

Ирка училась на прикладной математике и всегда была в курсе всех новостей. Ещё на первом курсе взломав университетский сервер, она на протяжении уже трёх лет умудрялась не попадаться, периодически читая «нужную почту» и выставляя себе и друзьям «правильные оценки» в электронном табеле.

– Вот, нашла! – продолжила она через секунду. – «За подрыв основ экономической теории и систематические оскорбления студентов и преподавателей во время лекций»,– процитировала она отрывок из письма ректору и, оторвавшись наконец от монитора, улыбнулась, глядя Савелию прямо в глаза.– Он что, действительно так крут, что всю кафедру запугал? – шутливо спросила девушка.

– Он гораздо круче, – на полном серьёзе ответил Савелий.

– Это вы про Кузнецова? – спросил появившийся как всегда внезапно Роман.

Ирка вздрогнула от неожиданности, но постаралась не подать виду. Савелий кивнул.

– А мне кажется, не так уж он и крут,—выдал, усаживаясь на стул, Роман. – Его теория о спросе и предложении, например, не выдерживает никакой критики.

Роман учился на четвёртом курсе журфака и уже второй год работал штатным корреспондентом краевой газеты «Гудок», чем очень гордился. Именно поэтому в любом разговоре Роман имел свою точку зрения и был готов отстаивать её до потери пульса. Ирку это всегда забавляло, и она не упускала возможности загнать его в тупик.

– Обоснуй, – заинтересовался Савелий.

– Ну, смотри, – начал Роман. – Есть баба Таня, которая торгует чебуреками на вокзале.

Роман всегда был любителем вкусно поесть и поэтому очень часто переводил разговор на еду. Он и сейчас во время своего монолога начал присматриваться к Иркиным контейнерам с едой, так заманчиво стоящим на столе.

– Я каждый день, выходя из электрички, покупаю у бабы Тани чебурек, потому что баба Таня делает вкусные чебуреки, а я люблю вкусные чебуреки! Я делаю это каждый день, и баба Таня это знает. И каждый день она делает их для меня, Романа Окунева, потому что знает, что я этот чебурек у неё куплю. Мне этот чебурек нужен. У меня день не заладится, если он не начнётся с чебурека бабы Тани! И она это знает. Значит, я создаю для бабы Тани спрос, а она для меня – предложение. И мы вместе с бабой Таней прекрасно себя чувствуем, соблюдая основы экономической теории,—гордо подытожил Роман, потянувшись к Иркиным контейнерам.

– Ну, это до тех пор, пока я не рассказала тебе о чебурекбургере, – парировала девушка, продолжая смотреть в монитор своего нетбука и пододвинув левой рукой контейнеры поближе к себе.

– О каком чебурекбургере? – не понял Роман.

– Ну, новый бургер с чебуреком, – на полном серьёзе просветила будущего журналиста Ирка.

– Это где такой? – загорелся Роман, уже представляя, как может выглядеть чебурекбургер и какой у него вкус. И вдруг, спохватившись, задал самый важный для студента вопрос. – И сколько стоит?

Лишь через минуту, не дождавшись ответа, он понял, что его в очередной раз разыграли.

– Да ну вас нафиг! – наигранно обиделся Роман и решительно схватил один из Иркиных контейнеров.

– А ведь чебурекбургер попробовать захотелось? – вкрадчивым голосом спросила Ирка, услужливо подавая Роману одноразовую вилку.

– Ну, не знаю… – наигранно протянул журналист, открывая контейнер с голубцами.

– Да поймите вы, – вступил в диалог молчавший до сих пор Савелий. – Экономическая теория – это только вершина айсберга в теории Кузнецова. Всё в нашей жизни уже давно происходит не по тем законам, к которым мы привыкли. Буквально всё!

– Ну, это ты загнул, – парировал Роман, уплетая Иркину стряпню. – Дважды два – всё равно четыре.

– А вот и нет! – вспылил Савелий. – Не четыре, не пять и даже не шесть!

Роман от удивления даже перестал жевать.

– А сколько? – спросил он, начиная сомневаться в здравомыслии друга.

– Столько, сколько нужно! – на полном серьёзе ответил Савелий.

– Кому? – опять не понял Роман.

– Всем! Тебе, мне, Ирке! Всем! – парировал будущий экономист. – Если всем понадобится, чтобы дважды два было двенадцать, то так оно и будет!

– Ну, это ты, парень, бредишь, – фыркнул Роман и продолжил жевать. – Ведь есть законы математики. Законы природы, в конце концов.

– Нафиг все законы! – парировал распалившийся Савелий. – Законы придуманы людьми и для людей! Если всех убедить в том, что солнце, скажем, не жёлтое, а зелёное, то оно и станет для всех зелёным! Сначала всё человечество убедили в том, что Бог есть! И все стали в него верить! А потом, в Советском Союзе, целому поколению смогли доказать, что Бога нет! Так он есть или его нет?

– Ты святое не тронь, – демонстративно насупился православный христианин Роман, мысленно произнеся «прости, Господи» и украдкой потрогав крестик через рубаху.

– Хорошо, – согласился Савелий, уважающий веру друга.– Возьмём другое. Вот ты, например, журналист.

Признание его, ещё не получившего соответствующий диплом, журналистом всегда льстило Роману, и он с готовностью кивнул.

– Ты пишешь новостные заметки, или как там у вас это называется? – продолжил Савелий.

– Колонку, – просветил друга Роман.

– Колонку, – согласился Савелий. – А новостей вокруг тысяча.

Роман снисходительно кивнул, соглашаясь с оппонентом.

– А кто выбирает, какие новости размещать в вашей газете, а какие нет? – задал вопрос будущий экономист.

– Главный редактор, конечно! – улыбнулся Роман, демонстрируя знание предмета.

– А как ты думаешь, почему в газету попадают именно те новости, которые попадают? На основании чего твой главный редактор делает этот выбор?– спросил Савелий.

– Ну, тут всё просто, – снисходительным тоном стал разъяснять Роман. – Есть события рейтинговые, ну, там, криминал всякий, взрывы, убийства. Политика опять же сейчас в цене. Есть «заказуха», то есть проплаченные материалы. В общем, выбираются те новости, которые будут интересны читателю. Которые принесут газете рейтинг, ну, и, в конце концов, деньги.

– А откуда твой редактор знает, что именно эти новости интересны читателю?

– Как откуда? – поднял брови Роман. – Если новости не интересные, то люди перестают их читать, не заходят на сайт и не покупают газету. Доход падает, и в таком случае газета или умирает, или меняет главного редактора, что чаще всего и происходит.

– Значит, ты утверждаешь, что новости в твоей газете выбирает не главный редактор, а читатель? – задал вполне логичный вопрос будущий экономист.

–Ну, в глобальном плане ты прав, – чуть задумавшись, ответил Роман, начиная чувствовать какой-то подвох.

– То есть ты утверждаешь, что читатель ждёт от газеты определённых новостей. Не «вести с полей», а, скажем, репортаж с места заказного убийства? – не унимался Савелий.

– Ну, в общем, да, – согласился журналист, начиная понимать, к чему ведёт друг.

– А не кажется ли тебе, что в таком случае твоя газета просто оправдывает ожидания читателя, публикуя не те новости, которые действительно нужны и важны, а те, которые от неё ждут?

– Я понимаю, о чем ты хочешь сказать, – перебил его Роман. – Мы, конечно, слуги народа и даём ему то, что он хочет, но существует объективная реальность. Мы ведь не можем взорвать электростанцию для того, чтобы об этом написать, как бы этого от нас не ждали наши читатели. Мы пишем о том, что на самом деле происходит в жизни. Мы лишь отбираем то, о чём писать. По сути, мы поэтому и называемся четвёртой властью, что именно мы решаем, о чём народу нужно знать, а о чём нет.

– Именно к этому я и веду, – согласился Савелий. – Вы не даёте народу то, что он хочет знать. Вы указываете ему на то, что он должен захотеть! При этом вас совершенно не интересует мнение этого самого народа.

– Ну, как же не интересует, – возмутился Роман. – Я же тебе говорю, если это будет народу не интересно, то он за это не заплатит.

– Конечно, не заплатит, – согласился Савелий. – Но в этом-то и состоит ваше дело – сделать интересным любую обыденность.

– Тут ты прав, – заулыбался Роман. – Настоящий журналист должен уметь написать даже о самых простых вещах так, чтобы это было интересно.

– Значит, ты признаёшь, что новости как таковые не важны? – начал загонять в угол оппонента Савелий. – Важна подача.

– Э, нет, брат, – понимая подвох, возмутился Роман. – Мы не можем постоянно писать про цветочки, в то время как в соседней стране идёт война. События имеют первостепенное значение.

– А с чего ты это взял? – задал вопрос Савелий, и поняв, что ответа он не получит, начал расшифровывать. – Вот что в твоей жизни, конкретно в жизни Романа Окунева, изменится, если он не узнает, что в Америке Билл Клинтон подавился пончиком? Ну, или что у Кардашьян украли кучу бриллиантов? Ты до того, как прочитал эту новость, даже и не знал, как эти бриллианты выглядят.

Роман, задумавшись на пару секунд, начал понимать, что, в общем-то, друг прав. Но тут за него вступилась Ирка.

– Он будет не в тренде, – вставила свои пять копеек она, не отрываясь от монитора. – Все будут знать про Кардашьян, а он нет.

– Да! – обрадовался неожиданной поддержке Роман.

– Согласен, – парировал Савелий. – Но кто создаёт эти тренды? – задал сакраментальный вопрос будущий экономист. – Может быть, сами журналисты? – и, понимая свою правоту, продолжил. – Отсюда следует, что журналисты не просто описывают новости. Они указывают людям, во что они должны верить.

– Ну, этим ты меня не удивил, – заулыбался Роман. – Это называется «формирование общественного мнения», и в СМИ работает уже очень давно.

– Согласен, – отмахнулся Савелий. – Но я говорю совсем о другом. Я говорю о том, что люди в массе своей уже давно стали совершенно управляемыми. В экономике, в быту и даже в знаниях. Нас с детства учат ненужным вещам и пичкают ненужной информацией. Вот скажи, сколько раз в жизни тебе пригодилось знание валентности атома углерода? Правильно, нисколько! – ответил за друга Савелий. – Конечно, ты можешь сказать, что ты не показатель, и что среди ста тысяч учеников может оказаться человек, который через двадцать лет станет гениальным химиком, – предвкушая протест, продолжал будущий экономист. – Но дело не в том. Главное, что люди и дальше хотят получать ненужные им знания, и детей своих будут учить ненужной им химии и начертательной геометрии. Люди сознательно обманывают себя. Они хотят обманываться! Они создают целые Институты Обмана, в которых учат профессиональных обманщиков! Потому что человечество уже не может без этого жить. Вот возьмём, к примеру, твои новости, – всё не мог остановиться Савелий. – Как изменится рейтинг твоей газеты, если ты опубликуешь журналистское расследование о коррупции, к примеру, в Тамбовской области? И что при этом расследовании изъяли 10 тонн золота и бриллиантов, а главного коррупционера задержали прямо в бассейне сауны в окружении проституток и доставили в Лефортово без трусов? И при этом ты опубликуешь этот материал первым?

– Рейтинг взлетит до небес, и я получу премию, – сразу же ответил Роман.

– А как изменится от этого жизнь твоих читателей? – задал ключевой вопрос Савелий.

– Они станут более счастливыми, – ответила за Савелия Ирка, оторвавшись от нетбука, что говорило о том, что тема её действительно заинтересовала. – Особенно счастливым станет сантехник Семён, который золото видел только в загсе на пальце своей бывшей жены. А коррупционер Петр Сергеевич станет чуть-чуть несчастнее, потому что начнёт бояться чуть-чуть больше. Но по сути ни первый, ни второй жизни своей не поменяют. Первый так и будет бухать, а второй так и будет воровать.

– Правильно! – поддержал подругу Савелий. – Только ты, Роман, получишь премию, а твоя газета – рейтинг. Но вот предположим, что в следующем номере ты дашь опровержение своей статье и напишешь, что никакого задержания не было и в Тамбовской области нет никакой коррупции. Что произойдёт?

– Меня уволят, – спокойно ответил Роман, – а рейтинг газеты упадёт, как ненадёжного СМИ.

– И правильно, – не унимался Савелий. – Но что произойдёт с читателями?

– А ничего не произойдёт, – снова вступила в разговор Ирка. – Семён продолжит пить, а коррупционер – воровать. И, кстати, рейтинг газеты не упадёт, а повысится. Читателям будет интересно, что ещё сможет соврать эта газета.

– Вот именно! – почти выкрикнул Савелий. – Потому что правдивость информации для людей в данном случае не приоритет! И более того, если люди будут изначально знать, что это фейк, они всё равно прочитают эту статью, потому что сантехнику Семёну очень хочется, чтобы где-то коррупционера без трусов прогнали от Тамбова до Москвы.

– Ну, это тогда получается жёлтая пресса, – парировал Роман, мысленно уже переживший своё гипотетическое увольнение.

– Не совсем так, – парировала Ирка, начавшая понимать, к чему клонит Савелий. – Жёлтая пресса всё же позиционирует себя как настоящие СМИ, публикующие непроверенные факты. А Савва, насколько я понимаю, говорит о полном фейке. Изначальном. Читатели точно знают, что это фейк.

– Именно! – подтвердил Савелий.

– «Фейк-ньюс»? – скептически произнёс Роман. – Вряд ли это вообще кто-то будет читать.

– А вот здесь я больше склонна согласиться с Саввой, – возразила Ирка с огоньком в глазах, что говорило о том, что в её красивой головке зародилась какая-то идея. – И я готова это проверить.

– Как? Сделать «Фейк-ньюс»? – удивился Роман.

– А почему бы и нет? – выпалил Савелий.

Роман, с самого начала скептически относившийся к этой идее, посмотрел немигающим взглядом на будущего экономиста. Савелий, в свою очередь, вдруг ощутил, что Ирка права. Можно целые годы вести заумные разговоры и спорить до хрипоты, но взять и сделать – на это способен не каждый. Вернее, способны, конечно, многие, но вот простой человеческий страх перед новым не даёт сделать первый шаг. Первый шаг в любом деле – он самый трудный, и никто из них, ни журналист без диплома, ни будущий экономист, ни за что бы его не сделали. За них, двух суровых пацанов, шагнула хрупкая девушка Ира. Конечно, можно было ещё отказаться и всё спустить на тормозах, но примитивное мужское упрямство теперь не позволяла отступать. Дальше был лишь один выбор – идти вслед за Иркой, стараясь поддерживать друг друга.

Лидером единогласно был выбран Савелий, так как именно он заложил эту идею в головы друзей. Главным редактором, на правах самого опытного, стал Роман, ну, а техническую часть вызвалась обеспечить Ирка. Но в самом начале друзья договорились, что основные решения они будут принимать сообща, и у каждого из них будет право вето.

Первое «заседание совета» состоялось тут же, в «Птичке», вечером следующего дня. За ночь все трое свыклись с мыслью, что выход «Фейк-ньюс» в свет – это неизбежность, и к вечеру каждый представил своё видение будущего предприятия.

– Во-первых, фейк должен быть полным, – на правах лидера начал «заседание» Савелий. – Полным, то есть абсолютным. Выдуманными должны быть не только события и герои, но и место, где эти события происходят. И на первой странице нужно дать чётко понять, что всё, что читатель увидит дальше, – полный фейк.

– Да, но при этом новости должны быть похожи на правду, – вмешался Роман. – Иначе это будет сайт о зелёных человечках на планете Марс.

– Конечно! – поддержал главного редактора Савелий. – Предлагаю придумать локацию, за рамки которой пока выходить не будем.

– А я не согласна, – вступила в разговор Ирка. – Международный фейк тоже вполне может быть. Они вон про нас разную хрень пишут, а чем мы хуже? Во мне играют патриотические чувства, и душа жаждет отмщения.

– Ладно, – нехотя согласился Савелий. – Только давайте сразу договоримся не скатываться до уровня жёлтой прессы. Фейк должен быть качественным. Таким, в который хочется верить.

– На этот счёт не волнуйся, – успокоил его Роман. – Откровенная чернуха мимо главного редактора не пройдёт!

– Итак, локация, – продолжил Савелий. – Предлагаю для начала город. Население тысяч двести-триста. Средненький российский городок, где-нибудь в центре. Рядом какая-нибудь река.

– И горы, – вмешалась в разговор Ирка.

– Почему горы? – не понял Савелий.

– Всегда хотела побывать в горах, – мечтательно ответила девушка. – А этот городок вроде как родина нашего «Фейк-ньюса». И мы его первые жители и создатели, так давайте сделаем его таким, каким хотим.

– Напоминаю, – подал голос бдительный Роман, – всё должно быть похоже на правду. Поэтому молочной реки с кисельными берегами и розовых слонов там точно не будет.

– Горы так горы, – сдался Савелий.

– Спасибо, – ехидно посмотрев на Романа, поблагодарила Ирка.

– Значит, средний город на восточных отрогах Урала под названием… – Савелий замешкался, подбирая название будущей родине «Фейк-ньюса».

– Водногорск! – выпалила Ирка. – Ну, вода там… Горы опять же.

– Да что ты привязалась со своими горами? – не выдержал Роман. – Почему Водногорск?

– Ну, предложи что-нибудь ты, – надулась Ирка.

– И предложу! – не сдался Роман и начал вслух перебирать названия. – Светлоград, Милоград, Семиград…

– Светлоград и Милоград – это реальные населённые пункты, – парировала Ирка, параллельно проверяющая названия в интернете, – а Семиград уже придуман и описан неким Сергеем Ринго ещё в 2008 году.

– Ну, Водногорск так Водногорск, – вынужденно согласился Роман.

– Спасибо, – улыбаясь, кивнула Ирка.

– В конце концов, название – это не главное, – постарался примирить друзей Савелий. – Главное то, что в нашем городе будет происходить. И что будет интересно реальным людям, которые в нём не живут. Что там у нас самое рейтинговое? – обратился он к Роману.

– Ну, как всегда, – снисходительно начал главный редактор. – На первом месте происшествия и скандалы с политической подоплёкой, потом сама политика, следом бытовуха. ЖКХ (вода, газ), звёздные скандалы, потом экономика, ну и в конце культура, мода и хай-тек.

– Ага, – начал что-то записывать Савелий, – значит, так. Давайте вообще поймём, почему мы вдруг заявляем о Водногорске людям. Почему все вдруг должны о нём узнать.

– Должно что-то такое произойти, – подхватил мысль Роман. – Что-то масштаба не одного города, а минимум страны. Например, какой-нибудь очередной правительственный эксперимент.

– Ага, каждому ребёнку место в детском садике и каждому по квартире, – скептически поддержала разговор Ирка. – Прям предвыборный лозунг.

– Точно! – подскочил со своего места Савелий. – Эксперимент! Водногорск объявлен новой территорией опережающего развития! Причём тотально новой и мегаопережающей!