Черный сектор. Иней

Теперь, услышав это предложение, девчонки дружно поморщились, даже на лице Алмазки мелькнуло недовольство, зато мальчишки закивали. Да, надо больше людей собрать, обмозговать всё хорошенько.

– Я ему написал, когда мы вернулись, – перекрыл всех громкий голос Огня. – И он ответил… – эффектная пауза, когда Огонь пробегает по ожидающим лицам и тянет время, наслаждаясь вниманием. Снежка про себя закатила глаза. Эта его черта её когда-то умиляла, а теперь и вовсе приводит в бешенство.

– Так вот, – Огонь, наконец, убедился, что все внимают каждому его слову, и решил продолжать. – Так вот, он ответил, что ему и там хорошо, а как мы будем решать наши проблемы, ему до одного причинного места.

Все молчали.

– Да ну, – наконец, заговорил Шпрот. – Он просто бузит.

– Да он просто засранец! – озвучила Зои мнение всего женского лагеря. – И мы его тут видеть не хотим!

Потом произошла небольшая перепалка, всего минут на десять, когда обе стороны спорили, нужен им Саблезуб или нет. В результате решили: напишут тому, что обсуждают дальнейшие действия по выживанию, так что если ему интересно, может поучаствовать. А нет – и без него обойдутся.

Огонь был данным решением недоволен.

– Ну, если вам хочется перед ним лебезить, вперёд. Я даже спрашивать не стану, – сказал он.

– Нужно отправить сообщения не только Саблезубу, а всем, кто с ним ушёл! – воскликнула Зои. – А то вдруг кто-то ещё захочет вернуться. Дарвин вон вроде был не прочь.

– Если так пойдёт, то Саблезуб сам в своей норе останется, – загоготал Шпрот. – Без прилипал.

Снежка молчала. Весь этот разговор казался ей совершенно дурацким. Какая разница, будет в лагере Саблезуб или нет? Какая разница, кто пойдет искать остатки корабля? Она не пойдет точно.

В общем-то, ничего толкового из обсуждения не вышло. Конечно, мальчишки заявили, что нужно немедленно выходить искать корабль. Немедленно! Они готовы! Но никто никуда не вышел, потому что идти было некуда. Огонь сказал, что бесцельно бродить по округе, рассчитывая на слепую удачу, он больше не собирается. Это шло вразрез с его прошлыми заявлениями, но факт есть факт. Значит, в походе что-то его изменило. Что-то произошло. Снежка задумалась, что бы это могло быть. Кажется, кроме ухода Ахлейна, там ничего не случилось.

Впрочем, это уже не её дело.

В итоге жизнь лагеря потекла по-прежнему, разве что людей стало больше. И ссор. Зои продолжала оставаться главной у девчонок, Огонь – у парней. Стычек между ними как таковых не случалось, ну разве что совсем мелкие: кто будет корни копать, еду варить и котёл чистить. Конечно, Огонь пытался повесить все эти обязанности на девчонок, но те не лыком шиты и ввели дежурство. А когда мальчишки намекнули, что они добытчики – мол, за время похода уже трёх кабанов копьями забили, девчонки тут же намекнули, что только они могут добыть рыбу. Ничья.

Снежка в разборках не участвовала, она спряталась на прежнем месте, в своём убежище, окружённом густыми кустами, и взялась за изготовление сетки. Пришлось искать золотую середину – плести из короткой травы крупные ячейки. Маленькую рыбу будет пропускать. Но это и к лучшему – совсем уж всю вылавливать глупо. Пусть подрастает.

Не считая мелочей, в целом обстановка в лагере стала более спокойной, даже мирной.

А потом появился Дарвин.

Его не сразу узнали. Он исхудал, а лицо было такое, будто он побывал в военной точке и чудом ушёл оттуда живым. Его фиолетовый свитер, теперь больше напоминающий цветную карту поверхности какой-нибудь планеты, висел растянутой тряпкой на опавшем животе. И щеки опали, из-за чего Дарвин стал напоминать унылого бульдога.

Дарвина привели Ксения с Вафлей. По их рассказам, они нашли его на берегу спящим в камышах и испугались до чёртиков, потому что вначале не поняли, что это за огромное чудовище закуталось в траву, сопит и шевелится. Притаились неподалёку и ждали, пока он не проснулся и не вылез из своего травяного кокона. Судя по всему, Дарвин провёл на берегу немало времени до появления девчонок и не просто ждал, а прятался.

Девчонкам Дарвин ничего не рассказал. Как и остальным студентам в лагере. Единственное, что он сделал – поговорил с Огнём. Наедине.

Был ужин, и эти двое вернулись, когда все уже собрались и делили еду. Из-за Дарвина дежурные накладывали глиняным черпаком в плошки чуть меньшие порции, чем обычно. Разница почти незаметная, ведь обычно оставалась даже добавка, но некоторым это совсем не понравилось.

Однако когда пришёл Огонь, хмурый и даже словно слегка пришибленный чем-то, а за ним Дарвин, который вёл себя суетливо и заискивающе, чего прежде не бывало, никто не посмел возникать. Все молча разобрали свои порции и стали есть.

А после ужина разбежались кто куда. Время клонилось к закату, на ночь студенты уходили в катер, хотя с возвращением мальчишек там стало тесновато. Самые наглые занимали самые лучшие места, Алмазные Глазки так вообще не желала двигаться ни на сантиметр или двигать свой «матрас» из мягкой травы и мха – единственное, что она вообще сделала с тех пор, как студенты попали на планету.

Зои с трудом удалось выбить нормальное место для Дайны, а потом затащить её в катер. Ей взялся помогать Шпрот, который, похоже, не верил, что с Дайной реальная проблема. Думал, ей просто внимания не хватает, разговоров по душам и всего такого.

И когда Дайна безо всякой причины завизжала, словно электропила, и пнула его в колено, Шпрот был искренне ошарашен. Он не привык к такому грубому обращению. с собой После этого Шпрот сел неподалёку от Дайны и круглыми глазами следил за ней, пока остальные укладывались и болтали. А Снежка – за ним. В последнее время её успокаивал вид Шпрота, она сама не знала, почему. Просто смотришь на него – на его открытое, светлое лицо, и тёмные мысли сами собой отступают.

На ночевку Снежка устроилась, как обычно, возле Зои. Они давно уже не следили за личинками, потому что те больше ни разу не появились. Да и забылось как-то.

Зои привалилась спиной к травяной «подушке». Снежка – рядом. Справа сопела Дайна, которая угомонилась, как только её бросили в катере и накрыли куском обивки.

– Тебе не кажется, что Огонь что-то мутит? – спросила Зои, когда Снежка уже чувствовала, как закрываются глаза. От такого вопроса сон как рукой сняло.

– В смысле?

– Что-то недоговаривает. И вся эта мутная история про Ахлейна… В общем, дело ясное, что дело тёмное.

Снежка так толком и не узнала, что же произошло с мальчишками во время похода, поэтому сразу спросила:

– А что с ней не так? Объясни.

Зои словно только того и ждала.

– Смотри, – она наклонилась к Снежке ближе. – Огонь говорит, Ахлейн отдал ему свою вирту-станцию и ушёл с курсантами. Что он был знаком с одной курсанткой, они ещё на корабле любовь крутили, и вот она назначила Ахлейну встречу, а потом забрала с собой. Это уже ерунда.

– Почему?

– Да потому что курсанты делают только то, что приказал командир! – разошлась Зои. – Помнишь зверюгу того? Как думаешь, стал бы он брать к себе в команду Ахлейна? Или вообще любого из нас? Да ежу понятно, что нет! Не могло такого быть!

– Ну, люди меняются…

– Не этот!

Снежка быстро складывала в голове кусочки мозаики. Зои продолжала:

– И вообще – как они встретились с курсантами? Вероятность ниже, чем базу найти, сама подумай!

– Да, но обе группы вышли из одной точки, от катера, и пошли примерно в одном направлении. Вполне могли сбиться с пути и пересечься, – стала рассуждать Снежка, но увидела яростный взгляд Зои и осеклась. – Продолжай.

– И про яд – это тоже информация от курсантов. Значит, то они молчат, словно вымерли, то вдруг давай информацией делиться! Да ещё такой важной! Зачем им нас оповещать? Тоже странно.

– Подожди, не части, – остановила её Снежка. – Но если… Если Ахлейн не с курсантами, то где он?

Зои пристально посмотрела на неё.

– Погиб.

– Что?! – Снежка еле сдержалась, чтобы не крикнуть громко. – Как погиб?

– Ахлейн оставил не только вирту-станцию. Он отдал Огню свой экран. Поняла? Зачем. Ему. Отдавать. Экран?

Снежка смотрела, как Зои упрямо сжимает губы и чувствовала, как дрожат пальцы. Всё, что говорила Зои, звучало гораздо более разумно, чем слова Огня, без сомнения.

– Но если Ахлейн погиб, зачем Огню скрывать это?

– Вот это тоже для меня загадка, – Зои вздохнула и, наконец, отвела тяжёлый взгляд. – Может, просто не хочет, чтобы мы истерили?

– А остальные парни? Они ведь верят, что Ахлейн с курсантами?

– Вот тут нестыковка, – вздохнув, призналась Зои. – Они все видели сообщение от курсантки – Ахлейн показывал со своего экрана. Та назначала встречу в джунглях. Они Огню верят.

Вот и пойми, что случилось на самом деле. Обе задумались.

Потом Зои молчала, пока не заснула. А Снежке, как назло, не спалось. Со всем, что остальные уже узнали и переварили, она впервые столкнулась только что.

Снежка легла на бок и закрыла глаза: рано или поздно заснёт, а не заснёт, так просто отдохнёт. Мысли бурлили в её голове, как кипящий котелок, который так и норовит сбросить крышку. Конечно, страшно представлять, что с Ахлейном. Что с курсантами, с Кирой, с Дайной и всеми остальными. Быть здесь, отрезанными от остального человечества, страшно. Но… стоит в небе появиться спасательному кораблю, как жизнь Снежки закончится. Она снова станет овощем. Здесь она хотя бы думает своей головой и принимает свои решения.

Может, я не хочу, чтобы базу нашли. Чтобы позвали на помощь. Может, лучше жить здесь столько, сколько мне отпущено, думала Снежка.

А ещё нужно собраться с силами и рассказать обо всем Зои. Может, в случае возвращения Зои сможет её спасти от дяди?

Ага, как же! Огонь не смог. Даже не пробовал. А ведь между ними была типа любовь. С Зои Снежку связывает гораздо меньшее.

Конечно, я скажу ей, убеждала саму себя Снежка. Обязательно скажу! Но чуть позже. Мгновенно нас с поверхности не заберут, время будет. А сказать сейчас… Зои станет смотреть на неё с жалостью и обращаться, как с больной. Каждый раз будет отводить взгляд, как от калеки. Промолчать тоже не сможет, и рано или поздно узнают все остальные. И появятся в лагере две Дайны. Нет, Снежка такого не хотела. Лучше оставить в тайне до последнего.

Она лежала в темноте, думала обо всем этом и невольно сжималась в комок, будто чем незаметнее ты станешь, тем меньше вероятность, что тебя увидят и обидят.

Дядя далеко. Он меня не достанет, не достанет, повторяла Снежка, однако страх не уходил. В катере уже все спали, было тихо, раздавалось только многоголосое сопение да храп. И на улице было тихо.

Наконец, Снежка не выдержала и открыла глаза. Темно, хоть глаз выколи, но она почти сразу разглядела фигуру человека, который стоял неподалёку. Человеческий глаз не способен хорошо видеть во мраке, но на голове у него, без сомнения, была вирту-станция.

Снежка быстро села, напряглась, словно готовилась бежать или драться.

Тогда Огонь отступил, тихо скрылся в другой части катера, от него не осталось даже силуэта. Словно он растворился во тьме.

А она ещё долго не могла заснуть, всё время проверяла, не подкрадывается ли он к ней. Тихо, бесшумно, со своими какими-то непонятными намерениями.

Но при этом она ни разу не подумала про ССС.

Глава 4. Новости

После возвращения Дарвин тоже стал прятаться в зарослях, ото всех подальше. Огонь велел всем любопытным его не трогать. Никто, в общем-то, и не собирался. С Дарвином и прежде мало кто общался, хороших друзей себе за все годы учебы он не завел. Теперь и подавно желающих не было.

Прошло уже два местных дня с момента возвращения мальчишек. Всё быстро устаканилось, быт всех смирил. Иногда Снежке казалось даже, что никто никуда не уходил.

С Зои она теперь виделась крайне редко. Зато часто сталкивалась с Пустотой, потому что та облюбовала место неподалёку от её собственного убежища. Когда они шли на обед или ночёвку, или просто к ручью воды попить, часто пересекались. Пустота смотрела широко открытыми глазами, в которых всё отражалось, как в зеркале. Иногда кивала, но обычно была погружена в себя и ничего вокруг не замечала. Снежка, впрочем, тоже не всегда её замечала. Иногда почти налетала на Пустоту, дважды наступила той на ногу. Иногда здоровалась, иногда нет. И обе расходились по своим делам, на отдалении, даже когда направлялись в одну сторону.

И с самого начала к Снежке повадился ходить Шпрот. Он появлялся, словно невзначай, ошивался вокруг, рассматривал её запасы травы, трогал верёвки и сетку, которая становилась всё больше, и болтал. Ему было тесно в лагере. Душа Шпрота требовала приключений, свершений, великих подвигов. Сидеть на попе ровно для него было всё равно, что подписать себе смертный приговор. Самая ужасная смерть в его понимании – смерть от скуки, и она ему реально грозила. Он не мог так существовать, сходил с ума и по мере сил и возможностей сводил с ума остальных, совершенно неповинных в его бедах людей. При этом деятельность его не несла ничего полезного, если уж начистоту. Снежка тоже не могла сидеть без дела, но результатом её труда становились полезные поделки. Шпрот же всех изводил, а если бы нашёл дело, ничем хорошим это всё равно не закончилось бы. Се ля ви.

И всё равно было невозможно испытывать к Шпроту ничего, кроме приязни. Что бы он ни говорил и ни делал, рядом с ним было спокойно. Уж чего-чего, а чертей в его тихом омуте не водилось.

Снежке нравилось, что он приходил. Это вносило разнообразие в будни, которые с некоторых пор её тяготили. Знать, что неподалёку ходит он… ходит Огонь – и ничего с этим не поделаешь, не забудешь, глаза не закроешь – это было как лишний груз на плечах. Хочешь, не хочешь, встречаться за обедом и на ночёвке… каждый раз испытание для нервов.

А Шпрот все дурные мысли каким-то чудесным образом развеивал. Возле него хотелось улыбаться без причины, как дурочке. И вообще, кто сказал, что дурочкой быть плохо? На самом деле, умной быть куда хуже, потому что гораздо сложней стать счастливой. То, что дурочка не заметит и чем не озаботится, умница поймёт и запомнит.

То есть для счастья нужно быть дурочкой с короткой памятью.

Этот вывод Снежку забавлял не меньше, чем посещения Шпрота.

И вот однажды он пришёл с крайне деловым настроением.

– Так! – сказал Шпрот, потирая руки. – Мне нужна длинная крепкая верёвка.

– Зачем? – Снежка подняла голову от сетки и зажмурилась от света. Глаза болели, и их нещадно щипало – в последнее время она слишком сильно их напрягала.

– Увидишь! Давай верёвку и пошли.

– Куда?

– Увидишь! Ну ладно, не смотри так – это сюрприз.

Сюрприз в исполнении Шпрота? Снежку немедленно стало подташнивать от волнения.

– Давай, давай, не кисни! Тебе понравится.

Возражать Шпроту, когда его несёт, бесполезно. Снежка не успела и на ноги встать, как он уже подскочил, схватил самую длинную верёвку, которую она только недавно свернула в кольца, потом Снежку за руку и поволок в сторону катера.

– Там такое! М-м-м… Закачаешься!

Шпрот закатывал глаза, притопывал ногами и весь сиял от волнения и восторга.

Ну, на самом деле можно и взглянуть. Почему нет? Что такого ужасного может произойти в лагере? Тут нет командной рубки, из которой доступно управление кораблём. Нет взрывчатки. Ну, и всякого прочего смертельно опасного.

Шпрот дотащил Снежку до ручья, а дальше она уже шла сама. Он подбадривал и торопил. Громко и задорно. Так, что по пути к ним присоединились ещё несколько человек – девчонки из интереса, мальчишки от скуки. И вся эта вереница тащилась позади, словно раздумывая, стоит ли идти дальше или лучше полежать отдохнуть.

В конце концов, они всей кучей добрались до катера. Обошли его и направились к той части, которая уткнулась в склон. Пока при падении катер сползал вниз, он нагрёб много камней и теперь выглядел как вишенка, брошенная на гору подтаявшего мороженого. Шпрот направился прямиком к завалу и оглянулся, только занеся ногу над первым камнем. При виде небольшой толпы его лицо осветилось гордостью. Правда, его слова были обращены лишь к Снежке.

– Наверх полезем! Оттуда знаешь, какой вид! Закачаешься!

Вот уж не было печали. Снежка остановилась и стала оглядываться в поисках повода для побега. Лезть на катер она не собиралась, без вариантов.

– Я не просто так верёвку взял, – Шпрот подёргал мотком, который висел у него на плече. – Привяжу сверху, чтобы тебе было легче подняться.

– Может, не надо? – жалким голосом спросила Снежка.

– Надо! Потом спасибо скажешь!

В этом она сильно сомневалась. Но сейчас неотрывно смотрела, как Шпрот поправил верёвку и полез вверх, и не знала, что лучше – волноваться или сбежать, пока не поздно. Но развившаяся недавно симпатия не позволила бросить Шпрота без поддержки. Или, скорее, без присмотра.

Снежка смотрела, как он, раскинув руки и ноги, карабкается по поверхности катера. Изначально та была гладкой, но при падении сморщилась и сложилась крупными складками, на которые теперь Шпрот становился ногами.

– Не волнуйся, я сюда уже лазил! – крикнул тот, не поворачивая головы. Будто с обшивкой разговаривал.

Студенты, которые шли за ними по пятам, подступили ближе. Мальчишки шёпотом строили предположения, за каким чёртом Шпрота понесло на вершину катера.

«И где он собирается привязывать верёвку? – вдруг подумала Снежка. – Там же нет ничего выступающего. Антенны расположены сразу над входом, их прекрасно видно. В остальном поверхность катера идеально гладкая. Или он нашёл какие-нибудь технические отверстия? Люки, может быть?»

Снежка смотрела на движущуюся фигурку, и её волнение нарастало.

Шпрот тем временем каким-то чудом всё же забрался на самый верх. Деформация поверхности там закончилась, и теперь он балансировал на ровном участке. Поднялся, покачиваясь, на ноги, оглянулся и от избытка чувств засвистел.

– Эй! – помахал рукой тем, кто остался внизу. – Лезьте сюда! Тут классно. Места всем хватит!

– Верёвку привяжи! – крикнула Снежка. Не потому, что ей не терпелось оказаться наверху – просто она подумала, что тогда Шпрот сам может за неё держаться. А то стоит, качается, глядишь, свалится.

Через две секунды Шпрот поскользнулся и заскользил по катеру вниз, в противоположную от Снежки и остальных студентов сторону. Молча. Тихо. Без единого звука. Просто в одно мгновение был у всех на виду, а в другое его и след простыл.

Снежка застыла – ей казалось, время остановилось. Просто отключилось безо всякого предупреждения и перестало существовать.

Кто-то из девчонок пронзительно завизжал.

Потом время включилось. Мимо пронеслись Матвей и Илья. Снежка, опомнившись, бросилась за ними следом. В голове уже сложилась ужасная картинка, которую не хотелось видеть, но которая словно прожгла мозг. Шпрот упал на камни. А с той стороны склон очень крутой, и потом почти сразу – обрыв. Он упал с катера на камни, а потом скатился вниз, рухнул с обрыва. Как Дайна… Как Дайна…

Илья скрылся с глаз, Матвей был не такой резвый – Снежка успевала заметить, куда он ставил ноги, карабкаясь по камням, и повторяла, иначе самой пришлось бы долго соображать. За ней, судя по топоту и крикам, бежали остальные студенты.

Казалось, прошло всего несколько секунд. Всё так стремительно и непоправимо изменилось. События, которые раз и навсегда меняют твою жизнь, происходят мгновенно. Не всегда, конечно. Но трагедии случаются именно так – в миг.

Снежка споткнулась, сползла с очередного камня, развернулась и впечаталась лицом в спину Матвея. Перед ним было слишком мало места, чтобы пройти вперёд – там высилась тёмно-серая каменная глыба, за которой начинался резкий склон.

Что с ним? Что?

Снежка схватилась за Матвея, подняла голову. И осталась стоять. Сзади в неё впечатался кто-то ещё, но она едва заметила.

Шпрот не упал. Вернее, не совсем. Снизу непонятно было, как и за что он зацепился… Но теперь над ними висело и реяло нечто с распахнутыми полосатыми крыльями. Головой вниз. Пряди волос шевелились, как змеи на голове медузы Горгоны. Ноги обмотаны веревкой. Потом Снежка поняла, что это вовсе и не крылья. Это его полосатый свитшот, разорванный напополам. При падении, видимо, за что-то зацепился и разорвал. И ногами зацепился, и верёвкой. Сразу всем.

– Везучий сукин сын, – прошептала Снежка, с трудом переводя дух. В её воображении чуть ли не яму уже копали, чтобы похоронить изувеченное тело, а оно вон как обернулось.

В неё врезался кто-то ещё и тесно прижал к Матвею.

– Не лезьте сюда! – крикнул Матвей. – Всё с ним в порядке!

Как снимали Шпрота, Снежка не видела – ушла к себе. Всё равно помощи от неё никакой, мальчишки сами справились. Говорят, её верёвка пригодилась: если бы не она, Шпрот погиб бы. Но Снежка сомневалась. Просто он зацепился бы за что-то ещё. Может, даже просто за воздух.

А потом, конечно, Шпрот пришёл к ней. Куда ему было ещё деваться со своими рваными шмотками? Как выяснилось, пострадал не только свитшот, а и почти оторван карман джинсов.

– Эх, Снежка! – сказал он с таким горем, будто кто-то помер. – Эх!

И рукой махнул.

Она думала, Шпрот расстроился насчёт вещей, и поспешила его успокоить. Всё будет нормально, они починят одежду, они уже это делали, и успешно. Но оказалось, что Шпрот о другом.

Он снял остатки свитшота, бросил возле неё, как бросают ненужный скомканный пакет, и сел рядом.

– Не вышло тебя порадовать, – хмуро сказал Шпрот. – А я так хотел!

– Правда? – Снежка улыбнулась. Почему-то сразу вспомнились её встречи с Огнём. Вот уж кто никогда не стремился её порадовать. Нет, Огонь, конечно, таскал её на всякие вечеринки, тратил уйму денег, устраивал всяческие увеселения, ни единого вечера не пропускал, каждый день они проводили вместе. Но все эти развлечения в первую очередь нравились ему самому. Снежка по большей части просто составляла ему компанию. Её мнения не спрашивали, её согласие априори само собой подразумевалось. А тут… Приятно, оказывается.

– Правда, – он покосился на Снежку и вдруг сказал: – Ты давно мне нравишься. Знаешь?

Она смутилась.

– Нет.

– Просто пока ты встречалась с Огнём, шансов у меня не было. Не было ведь? – подумав о чём-то непонятном, уточнил Шпрот.

Снежка покачала головой. Шансов не было ни у кого. Ни у кого на всём белом свете!

– А теперь подумал – дай, рискну. Хотел тебя впечатлить, – Шпрот тряхнул волосами и вздохнул. – И вот.

– О, поверь, ты меня впечатлил! – Снежка вспомнила огромную полосатую «летучую мышь» и заразительно рассмеялась. – Меня, если припомнить, никто ещё так не впечатлял! Ни у кого другого духу бы не хватило.

– Правда?

Шпрот тут же оживился, на его лицо вернулась улыбка. Снежка ещё подумала – как мало иногда нужно для счастья. Или дело в характере? Когда ты оптимист, весь мир на твоей стороне.

А она сама? Счастлива ли? Была ли счастливой?

Снежка улыбалась, расправляя на земле и разглаживая его свитшот. Ткань, к счастью, куда крепче, чем у костюма Ксении. Качественный, плотный трикотаж. По крайней мере, не расползётся. Голос Шпрота звучал словно фоном, пока не остановился.

– Так что, – заговорил он снова. – Будем встречаться?

Снежка почувствовала, как глаза на лоб лезут. Вот так отвлеклась на пару секунд – и всё пропустила.

– Подожди. Где встречаться? Тут?

– Ну да. Мы же тут, – Шпрот красноречиво развёл руками – мол, что есть, то есть.

– Подожди. Встречаться… Зачем нам встречаться?

Он тут же надулся.

– Затем, что ты мне нравишься. Я тебе уже несколько минут об этом твержу. Ты что, не слушала?

– А ты не думаешь, что сейчас не самое подходящее место и время для всего этого? – она неопределённо взмахнула руками.

– А когда будет подходящее?

Шпрот снисходительно склонил голову набок. Снежка осеклась. Подходящее, в её случае, это вообще как? По возвращении к любимому дядюшке?

Снежка вздохнула и вместо ответа погладила рукой полосатую ткань, как если бы она была живой.

– Шпрот!

Снежка вздрогнула и обернулась. Прямо за их спинами стоял Огонь. Чуть на возвышении, отчего его появление казалось ещё более эффектным, чем обычно. Обращался он к другу, но смотрел отчего-то на Снежку. Свысока.

– А?

– Пошли, поговорить нужно.

Огонь пренебрежительно сплюнул себе под ноги и, кривляясь, добавил:

– Или ты сейчас очень занят?

– А что случилось? – Шпрот поднялся. Сейчас на нем была одна футболка, и Снежка подумала, что он неплохо выглядит. Сухощавый, крепкий, ни разу не зажатый.

А он ведь красивый, поняла Снежка. А она не замечала. Никого не замечала с тех самых пор, как увидела Огня… Жаль, что сейчас действительно не время и не место.

– Возможно, придётся идти к Саблезубу. Там что-то случилось.

Снежка тут же забыла про все свои горести, выпустила из рук ткань и поднялась.