Соловецкие этюды

Чего там не хватало – так это целенаправленной работы по развитию детей. Хотя бы элементарного привития им умений грамотно формулировать и излагать свои мысли, слушать и слышать собеседника, осмысливать услышанное, делать правильные выводы. Глядя тогда на соловецких детей, я сразу вспомнил себя в их возрасте. Схожие проблемы мне помогли преодолеть занятия в кружке юного журналиста, которые я посещал в родном Новороссийске в старших классах.

Под руководством внимательного и чуткого наставника Валентины Алексеевны Тышенко (1936–2016) мы выпускали городскую школьную газету «Парус». На наших летучках царила воодушевляющая атмосфера свободного творчества, привлекавшая множество одаренных новороссийских детей. Кто-то увлекался стихосложением, кто-то – прозой. Кому-то, как мне, например, была по душе военно-историческая публицистика, кому-то – общественно-политические проблемы. И все мы, казалось бы, совершенно разные, составляли под руководством Валентины Алексеевны единую полноценную редакцию, выпускавшую уникальное для своего времени и места печатное издание. «Парус» действительно очень любили и всерьез читали в Новороссийске, с нетерпением ожидая очередного номера.

Работая над первыми в своей жизни журналистскими материалами, мы осознавали, насколько влиятельным бывает печатное слово, учились ответственно и эффективно обращаться с ним. И это захватывало, побуждало к действию – изучать, познавать, исследовать, добираться до самой сути и, конечно же, писать. Не это ли то, что нужно было тогда и соловецким школьникам?

Так родилась идея протянуть связующую нить между Черным и Белым морями, между крайним югом и крайним севером огромной России – воссоздать новороссийский «Парус» в новом образе на промерзшей до гранитной твердости соловецкой земле. То, что поначалу пришло на ощупь, со временем выкристаллизовалось в концепцию полноценной журналистской школы, которая выпускала собственную газету. Сами юные корреспонденты назвали ее «Записки на парте».

Практически ежедневно мы проводили со школьниками занятия по основам журналистики и творческой деятельности, компьютерной верстке и фотодизайну. Иногда до полуночи, лежа в своих кроватях под заледенелыми стенами, кутаясь в теплые куртки и согревая дыханием державшие карандаши замерзшие пальцы, редактировали первые, пока еще совсем безыскусные, заметки учеников.

Деятельность вокруг школьного печатного издания превратилась в прочную базу того дополнительного образования, для развития которого мы изначально прибыли на острова. Как и ожидалось, газетная работа помогла детям воспитать в себе разносторонние коммуникативные навыки, развить творческую активность, самостоятельность и гражданственность, обогатить кругозор, обратить внимание на культуру собственной речи и поведения. Это в свою очередь помогло решить помимо коммуникационных и социальные проблемы. Общение со столичными студентами в ходе совместной работы, обсуждение с ними злободневных проблем, чувство товарищеского внимания, а порой и просто дружеское времяпрепровождение в прогулках по острову добавили юным соловчанам уверенности в себе и укрепили их готовность стремиться к своей мечте.

Оглядываясь назад, ловлю себя на мысли, что тогда в тех условиях сложно, наверное, было сделать более правильный выбор, чем собрать школу юного журналиста и начать выпускать «Записки на парте». Газета сразу стала стержнем всей нашей работы с детьми. С ней оказались связаны все формальные и неформальные занятия по основам творческой деятельности, журналистскому и литературному мастерству, фотоделу и дизайну, компьютерной верстке и т. д. И все сразу на практике – никакой теории.

Работая над своими материалами, ребята на наших глазах учились проявлять инициативу, развивали умения взаимодействовать с разными людьми, облекать путанные мысли в правильные литературные формы. Важными для них стали и навыки совместной работы. Школьники быстро разделились по интересам: кому-то нравилось писать статьи, кому-то – делать и обрабатывать фотографии, кому-то – верстать макет номера. Но неизменно всем без исключения нравилось сжимать в руках свежие, только что напечатанные, еще теплые после выхода из принтера, листы формата А4 – первый продукт их собственного творчества и труда.

Для нас же главным достижением стал тот факт, что всего за пару недель интенсивных занятий мы создали самостоятельный издательский коллектив, который мог продолжать работу между нашими приездами. Позже нам удалось привлечь к небольшим публицистическим проектам с участием островных юных репортеров Союз журналистов России и «Российскую газету». В результате один из соловецких выпускников 2004 года поступил на факультет МЖ МГИМО.

Однако почти с самого начала становилось очевидно, что поле деятельности гуманитарного отряда расширяется стремительно. Поэтому неудивительно, что вскоре оно вышло далеко за пределы журналистики даже во всех ее многочисленных проявлениях, которые мы использовали и развивали на своих занятиях.

Июнь 2020 г.

Этюд 4. Не по учебникам

Итоги первого года деятельности нашего гуманитарного отряда мы оценили как достаточно успешные. Журналистская работа на Соловках, издание собственного альманаха и координация выпуска школьной газеты продемонстрировали (больше, наверное, нам самим), что российское студенчество, пусть даже и такими скромными силами как наши, может многое сделать для удаленных провинциальных школ.

Внимательно изучив в третью (летнюю 2003 года) экспедицию несколько номеров «Записок на парте», которые соловецкие дети выпустили во время нашего отсутствия, мы с удовлетворением отметили, что семя упало в благодатную землю. Стало понятно, что успешный опыт взаимодействия со школой можно и нужно развивать, наполняя его новым содержанием и более амбициозными проектами.

Экспериментируя и ища новых форм взаимодействия со школьниками, все участники отряда попробовали себя в качестве преподавателей. Естественным образом получилось так, что вокруг каждого из нас сложился собственный кружок детей по предпочтениям.

Началось все с того, что учитель истории уговорила нашего руководителя рассказать о книге Дж. Мэна «Жизнь, смерть и воскрешение», содержавшей не известные тогда в российской историографии сведения о Чингисхане. Владимир Львович работал в то время над переводом этой монографии с английского языка для издательства «Эксмо». Послушать импровизированную лекцию пришли не только учителя, но и несколько учеников. Перед уходом домой они живо поинтересовались, о чем и когда будут следующие выступления столичного гуманитарного отряда. Пришлось импровизировать на ходу.

На следующий день один из нас рассказал об истории искусства от эпохи Возрождения до наших дней. Затем кто-то провел занятия по литературе и русскому языку. По очереди мы прочли серию коротких лекций по страноведению. Я нашел себя в беседах с ребятами об истории России, в первую очередь о Великой Отечественной войне. Посвятил отдельный урок обороне родного Новороссийска, рассказал о Малой земле. Кроме того, я вызвался вести мастер-класс по стихосложению. На нем мы разбирали классические размеры, принципы строфики и ритмики, законы стилистики и другие основы поэтического мастерства. Используя полученные знания, кто-то из ребят смог профессионально доработать свои стихи, а кто-то вообще впервые в жизни составил собственные рифмованные строчки.

Наши занятия ни в коей мере не становились подменой регулярных уроков. Напротив, мы с учителями старались взаимодополнять работу друг друга. Предлагаемое нами сосредоточение на каком-то одном узком аспекте того или иного предмета быстро пробуждало любознательность и мотивировало детей к учебе в целом.

Приятельское общение с соловчанами, начавшееся с долгих (порой и за полночь) посиделок в школе и продолжавшееся в переписке и телефонных звонках после нашего возвращения в Москву, переросло в подлинную дружбу. Тем поразительнее и приятнее стала для нас зимой 2004 года (четвертая экспедиция) неожиданная просьба старшеклассников научить их танцевать вальс. Они хотели как можно более красиво провести свой выпускной вечер.

На следующий день в школьном актовом зале (а потом и в коридоре – желающих набралось намного больше запланированного) танцевали не только вальс, но и польку, и полонез! По счастливому совпадению именно в этот приезд среди нас оказался специалист по классическим танцам, неоднократный участник Венских балов в Москве. Под его вдохновляющим руководством соловецкие парни и девушки быстро побороли с детства въевшиеся в них стереотипы замкнутой островной культуры, преодолели робость и ложную неловкость друг перед другом. Могли ли мы мечтать об этом еще год назад?

Глядя с какими восторженными глазами, соловецкие школьники кружатся в вихре своего будущего выпускного вальса, мы осмелели. И в июле 2004 года (пятая экспедиция) устроили на Соловках целый музыкальный праздник – поставили с детьми настоящий мюзикл по сочиненному на месте при их же непосредственном участии сценарию. Наши девушки тогда расшевелили всех без исключения – даже самых безголосых и неуклюжих. Мы показали, как интересно и весело можно жить даже на одиноком, затерянном в ледяном море острове, если не жаловаться на судьбу, а своими силами создавать активный досуг.

В январе 2005 года (шестая экспедиция) мы показали юным соловчанам (несколько из них уже были студентами архангельских вузов), как праздновать Татьянин день. Вновь пригласили их на уроки старинных бальных танцев. Однако на этот раз – в красочных средневековых костюмах. Мы специально привезли с собой из Москвы театральный гардероб, имитирующий дворянскую одежду прежних времен.

Другим – хотя и малозаметным, но от этого не менее важным – стал инициированный нами проект по расширению фонда островной библиотеки. Еще в первый приезд мы с удивлением обнаружили, что в ней не хватает даже базовых для школьной программы классических произведений, не говоря уже о более современных книгах. Накануне второй зимней экспедиции мы начали первый сбор литературы для соловецкой библиотеки и в результате привезли на острова пять увесистых коробок. Затем эта работа была продолжена на регулярной основе.

На протяжении нескольких лет, в январскую стужу и в июльский зной, на поездах, катерах и самолетах возили мы на Соловки книги. За весь период функционирования гуманитарного отряда мы доставили на себе, своими собственными руками, более трех с половиной тысяч книг, собранных на факультете МЖ и в МГИМО в целом. Благодаря этому соловчанам не нужно было больше стоять в недельных очередях за единственным экземпляром романа И. С. Тургенева или просить знакомых передать с материка томик А. А. Фета. Директор библиотеки с благодарностью рассказывала нам, какой популярностью начал пользоваться расширившийся книжный фонд среди всех поколений соловчан, но в первую очередь среди школьников разного возраста.

Сбор книг сопровождался и курьезными случаями, некоторые из которых мы помним до сих пор. Например, когда мы попросили одну из студенток МГИМО, дочь федерального министра, принести из дома ненужные книги для соловецкой школы, эта во всех отношениях чудесная девушка удивленно подняла брови и спросила, что такое Соловки.

Декабрь 2020 г.

Этюд 5. «Кто не бывал на Соловках – тот не видал России»

В заголовок этого этюда вынесена строчка из стихотворения Тимура Постоева – соловецкого школьника, юного репортера газеты «Записки на парте». В нашем отряде не было ни одного человека, кто всерьез оспорил бы это его поэтическое утверждение. Настолько очевидной, логичной – и я уверен, во многом своей собственной – казалась всем нам озвученная им мысль.

Плоды нескольких бурных и невероятно интересных лет работы на Соловках были хорошо заметны и ощутимы. На собственном опыте мы не только убедились сами, но и доказали остальным, что даже один гуманитарный студенческий отряд действительно может многое сделать для школьников заброшенной российской глубинки, как бы далеко от столицы она ни располагалась.

Конкретно нас, студентов наиболее престижного дипломатического вуза России, волею случая привлекли Соловки. Возможно, это было не просто совпадение. Ведь Соловки, как будто под стать МГИМО – это особое, исторически и духовно привилегированное место, национальное достояние России, ее национальная святыня, наша национальная гордость.

Величественная крепость XV века, память о миллионах жертв ГУЛАГа и многое другое сделали эти острова привлекательными для благотворителей и спонсоров. И к большому сожалению, только поэтому что-то с горем пополам перепадало никому не нужным местным жителям. А сколько у нас в России таких же отрезанных от большого мира уголков, которым не посчастливилось иметь памятников всемирного наследия и в которые поэтому никогда не приедет обеспеченный меценат из Москвы?

Нам стало ясно, что пора расширяться. Раздвигать вширь опробованную на Соловках систему создания маленьких центров культурной и духовной жизни. Формировать десятки, а то и сотни, студенческих гуманитарных отрядов подобно нашему в различных городах и вузах страны. Сколько пользы они могли бы принести? Ведь не только на Соловках пустовали библиотеки, обрушивались ветхие дома и не хватало учителей.

Школа в Соловецком поселке была построена в 1939 году. В начале 2000-х на ее содержание выделялись смехотворно скудные деньги. Несмотря на это пожарные и эпидемстанция регулярно выписывали директору штрафы за недостатки, на устранение которых не предоставлялось средств. По понятным причинам очень скоро горести школы стали и нашими. Мы пытались искать спонсоров в Москве и других крупных городах. Сперва у нас не было сомнений в неизбежном успехе подобного начинания.

Мы же своими глазами видели и даже близко знакомились со многими подвижниками из числа простых русских людей, которые невзирая на все невзгоды, неустроенность и властную неразбериху упорно пытались сохранить для Родины одну из ее крупнейших духовных колыбелей. Кто-то оказывал добровольную помощь в каталогизации материалов Соловецкого музея-заповедника. Кто-то организовывал для местных школьников судоходные курсы на собственном старом крошечном катере. Кто-то привозил с материка и устраивал в импровизированном «Арт-Ангаре» художественные выставки. «Неужели не найдутся подобные им меценаты из числа обеспеченных спонсоров или организаций, – оптимистично рассуждали мы, – которые проникнутся стремлением помочь островитянам и выделят деньги хотя бы на ремонт соловецкой школы? А кто-то другой – на финансирование отряда, подобного нашему, для работы где-нибудь в Карелии или в Коми».

С каким же удивлением убеждались мы раз за разом в ошибочности своих предположений. Делячество и коммерциализация стремительно вползали тогда во все сферы жизни на островах. На Соловки отчаянно рвались делать деньги, строить виллы, отели, рестораны, бильярдные, боулинги и т. д. не только прожженные циничные бизнесмены, но и откровенные бандиты.

Ситуация усугублялась произволом чиновников. Пользуясь своей властью, бывший архангельский губернатор (в 1996–2004 гг.) А. А. Ефремов (1952–2009) незаконно, минуя экологическую экспертизу, получил разрешение на возведение на Соловках личной дачи. Для ее постройки срубили более двухсот редких «танцующих берез», что, по оценкам международных экологов, нанесло невосполнимый ущерб экосистеме острова.

В азартном соревновании по высасыванию последних соков из многострадальной соловецкой земли от проворовавшихся чиновников и обнаглевших бандитов не сильно отставали и местные церковные власти. Для вместимости большего числа богомольных паломников, жертвовавших монастырю последние сбережения, в Преображенском соборе Соловецкого кремля в ходе т. н. «реставрации» (под таким наименованием фигурировал в документах очень грубый, поверхностный, безо всякой предварительной историко-культурологической экспертизы, косметический ремонт) были спилены представлявшие историческую ценность остатки креплений иконостаса XVII века. В угоду конъюнктурным сиюминутным потребностям новоявленные монахи (многие из них – бывшие заключенные северных тюрем, освободившиеся после длительных сроков по тяжким статьям и оставшиеся на севере из-за бессмысленности возвращения домой) варварски испортили многие другие памятники древности, переданные в постсоветской России в собственность или временное пользование православной церкви.

Прямо под стенами монастыря в летний период разворачивался огромный ресторанный дворик, привлекавший своим меню с обилием крепких спиртных напитков широкие массы отнюдь не смиренных благочестивых паломников. Полчища диких туристов и беспечных свободных мореходов наносили флоре и фауне островов непоправимый ущерб.

Неужели Соловки обречены превратиться из крупной духовной обители в мелкое пристанище пронырливых стяжателей, набивающих карманы за счет обездоленных людей? – удивлялись мы. Не это ли классический пример национального унижения? Не очередной ли шаг к превращению нашего народа в «Иванов, родства не помнящих»?

Да, конечно, нельзя было отрицать, что государство выделило на реставрацию объектов музея-заповедника (читай: монастыря) значительные средства. Да, находились более чем щедрые спонсоры, вкладывавшие в восстановление утраченного великолепия собственные средства, благодаря чему после советского лихолетья была значительно возрождена прежняя красота и величие Соловецкого кремля.

Создание же благоприятных условий для жителей оторванного от материка острова в море Северного Ледовитого океана, почти полностью обслуживавших те самые музей и монастырь, было возложено исключительно на местную администрацию. На простых людей спонсоры не тратили ни копейки. В 2004 году архангельские краевые власти, экономя средства, вообще лишили Соловки статуса района, приравняв острова к сельскому поселению и, следовательно, урезав финансирование до уровня бюджета таежной деревни. Никто не мог объяснить, почему ни федеральная власть, ни областная администрация не задавались трудом обратить внимание на кричащий контраст между великолепием восстанавливаемого памятника и разящей нищетой окружающего его поселка. При определении бюджета Соловков почему-то не бралось в расчет их островное положение, изолированность, сложность транспортного сообщения с материком, запредельная дороговизна жизни, суровый климат и многие другие, на первый взгляд совершенно очевидные, обстоятельства.

Прогуливаясь мимо полусгнивших, полуразвалившихся, промерзающих зимой до верхушек печных труб, домах постройки первой половины прошлого века, мы порой малодушно ловили себя на мысли, что, наверное, можно было бы как-то смириться с происходящим, если приносимые коммерческими потоками и крепнущие с каждым годом разрушительные силы, превращая русскую национальную святыню в заурядный развлекательный курорт, давали бы хоть что-то местным жителям. Но ведь и этого не происходило. Условия жизни для островитян медленно, но верно сползали в катастрофу. Жилье ветшало и разваливалось. Изношенная канализация и водопровод дышали на ладан. Зайти в туалет почти любой квартиры было порой не просто страшно, но и опасно (нам рассказывали про случай, когда человек провалился на этаж ниже сквозь сгнивший пол прямо сидя на унитазе).

С горьким удивлением перечитывали мы ответы с отказами и собственные письма к потенциальным спонсорам, вообще оставшиеся без ответа. Конечно, наши поездки продолжались бы в любом случае. Ведь конкретно мы могли легко обойтись без стороннего меценатства. Гуманитарному отряду факультета МЖ МГИМО вполне хватало поддержки нашего ректора Анатолия Васильевича Торкунова (род. в 1950 г.), благодаря которой мы не испытывали сложностей в организации и проведении экспедиций.

Но неужели это и был предел наших возможностей? Неужели мы уперлись в потолок, выше которого не подняться? Как часто бывает в таких ситуациях, помощь пришла совсем не с той стороны, где мы ее настойчиво искали.

Апрель 2021 г.

Этюд 6. Раздвигая границы

После нескольких лет работы на Соловках в наших головах не осталось всех тех высокопарных слов и представлений, с которыми мы впервые прибыли туда в далеком июле 2002 года. Конечно, мы по-прежнему трепетно относились к необыкновенной русской святыне на богом забытом острове, но помочь уже больше хотели не «объекту мирового исторического, культурного и природного значения» (по классификации ЮНЕСКО), а жившим там простым русским людям. Они, очевидно, сильнее, чем замшелые камни в крепостных стенах, страдали от последствий островной изоляции.

Осознание этого выкристаллизовалось почему-то во время бесед с иностранцами. Каждый из нас, студентов МГИМО, владея с горем пополам несколькими иностранными языками, быстро становился желанным собеседником для немногочисленных, но довольно частых туристов из других стран. Ведь за очень редким исключением кроме нас на островах мало кто говорил даже по-английски, поэтому и самые элементарные вопросы зарубежные гости вынужденно адресовали нам.

Со временем восторженные, и часто неуместные, отзывы иностранцев стали вызывать у нас раздражение. Мы быстро понимали, что они рассуждают лишь о единственно доступном им глянцевом фасаде туристических Соловков. Ведь в первую очередь для них, оплачивающих завышенные счета в валюте, и реставрировался никому ранее не нужный многострадальный Соловецкий кремль, строилась гостиница «Петербургская» (единственная более или менее приличная на всем архипелаге) и разрабатывались причудливые маршруты по наиболее страшным местам крупнейшей национальной трагедии нашего народа. Это для них – а вовсе не для нас, русских – была воссоздана на Соловках наша национальная святыня (хотя, скорее, не сама она, а лишь бессодержательный ее макет).

Никто из заморских гостей, цитировавших нам слова собственных приезжих экскурсоводов об ореоле святости и духовности, окружавших наших предков, ни разу не переступал порог дома одинокого пожилого соловчанина и не знал, как растягивает тот от безденежья одну картофелину на два дня (варя и съедая по половине ежедневно). Молодые переводчицы из Москвы или Питера не рассказывали об этом иностранным визитерам на своем блестящем английском или французском даже в минуты вынужденного безделья возле уютного костра на мысе Печак за тарелкой душистой ухи из выловленной специально для них жирной соловецкой селедки. Впрочем, вряд ли знали и сами.

О проблемах местных жителей им всем рассказывали мы, встретившись случайно у магазина или в лесу. И лишь тогда, осмысленно проговаривая это совершенно не знакомым с российскими реалиями людям, мы сквозь бреши, пробитые соловецкой действительностью в нашем юношеском максимализме, начинали не только произносить, но подлинно видеть и осознавать, что истинная Россия – это не отреставрированные за баснословные деньги купола древних церквей, а обычные русские люди со всей их нищетой и неустроенностью. Ведь эти люди – самое настоящее, что есть (или, по крайней мере, должно быть) у нашей страны. Поэтому именно им – были твердо уверены мы к концу каждого такого разговора – и должна оказываться самая первая помощь. И пусть даже в ущерб очередной побелке церковных стен, если это необходимо.

Выслушивая эти доводы, некоторые иностранцы давали себе труд заглянуть за хрупкий парадный фасад соловецкой жизни и соглашались с нами. Так летом 2003 года судьба свела нас с несколькими сотрудниками Баренцева секретариата – организации, координирующей гуманитарные проекты трех самых северных норвежских губерний Финнмарк, Тромс и Нурланд. Они искали тогда в пограничных странах новые возможности для развития регионального сотрудничества.

Позже мы уже не так сильно удивлялись случайности нашего знакомства. К сожалению, редких сотрудников скандинавских гуманитарных организаций, путешествовавших, как и мы, самыми дешевыми рейсами и занимавшихся проблемами тех же самых людей, что и мы, встретить под стенами Соловецкого кремля оказалось намного проще, чем представителей российских региональных властей. Последние предпочитали прилетать на остров частными самолетами и передвигаться по нему в кортеже с охраной. К сожалению, пишу об этом с полным знанием дела, поскольку в то же самое время мы безуспешно добивались встречи с заместителем губернатора Архангельской области, находившимся на Большом Соловецком острове с рабочей поездкой. В поселке ходили слухи, что он приехал неформально улаживать проблемы вокруг упоминавшейся выше дачи экс-губернатора А. А. Ефремова, а все остальное его не интересовало.

С норвежцами постепенно завязались если не дружеские, то весьма продуктивные рабочие отношения. Укоры недоброжелателей в том, что столь локальный проект как наш не соответствует, мол, специфике МГИМО, легко разбивались теперь о щит с логотипом Баренцева секретариата.

Быстро выяснилось, что база для сотрудничества между студентами МГИМО и университетов стран Арктического и Баренцева регионов обширна. До сих пор архивы Швеции, Норвегии, Финляндии и ряда других европейских стран хранят не известные нам документы об истории Русского Севера в целом и о Соловецких островах в частности. Мы инициировали переговоры с целью выяснить, что интересного для отечественных историков и исследователей содержится в этих архивах. Ведь всем было любопытно узнать, какими сведениями обладали и что думали европейцы о русском Поморье и Соловках. Впрочем, наладить полнокровную программу задуманного сотрудничества оказалось не просто. В конечном итоге на это ушел срок, значительно превысивший время существования нашего отряда. Тем не менее мы рады, что в фундаменте многих из уже реализованных к сегодняшнему дню проектов были и заложенные нами камни.