Московское сукно

Внутри сарай был непримечательным – темным, с покрытым соломой полом. В одном углу лежали инструменты, в другом покоилась груда тряпок. Но взгляд Марка был прикован к десятку бугристых мешков у стены. Он почувствовал, как пот выступил на лбу, а сердце начало стучать быстрее. Нужно проверить. Он осторожно развязал первый мешок и заглянул внутрь.

Небольшие слитки были свалены друг на друга, как редька. Вор вытащил один, смахнул пыль рукавом, присмотрелся. Осторожно укусил. Точно серебро – или такая качественная подделка, что разница в цене будет незаметной. Перед ним действительно лежала огромная куча денег.

Марк давно не работал так вдохновенно. Мешки были тяжелыми, но он забрасывал их в телегу на бегу – Петр еле успевал ловить. Когда добыча была уложена, подельники уставились друг на друга с широкими улыбками.

– Это что же, француз, – получилось у нас?

– Получилось, поляк… Теперь за твоей плавильней дело – езжайте.

Дворовой щелкнул поводьями. Лошади с заметным недовольством оторвались от пощипывания травы, фыркнули, но все же тронулись с места. Марк затащил все еще неподвижного Корчу за сарай и поторопился к карете. Он едва успел устроиться на козлах, как из дома в сопровождении гиганта вышел Кляйн.

– Значит, припарки делайте три раза в день, на чистой воде. Ест пусть супы или щи, только капусты немного. И напрягаться ему не надо, а то хуже станет. Если повезет, через пару дней на ноги встанет.

– Ага, понял. – Рядом с серьезным доктором здоровяк почему-то казался меньше. – Спасибо большое, помолимся за вас…

– Да не за что. Доброго здоровья вам.

Кляйн украдкой посмотрел на Марка – тот кивнул.

Когда они отъехали на достаточное расстояние, немец перелез из салона на козлы и вытер платком пот со лба.

– Как прошло?

Марк с наслаждением сорвал с лица бороду и бросил ее в лопухи.

– Десять пудов серебра. Все увезли. Только одна проблема: охранял их наш дорогой друг Андрей.

– Корча, что ли? Он тебя видел?

– Не думаю.

– Ну хотя бы. Остальные двое тоже странные, все со шрамами, у больного под кроватью ружье лежит. Явно не святые люди.

– Недобрая артель.

– Очень. Не хотелось бы с такими общаться.

Карета катилась по направлению к Москве. Зной начал спадать, жители Хамовников выходили на улицы и огороды, разносчики мелких товаров отправились в последний обход перед вечером. Скучавшая дома девочка вышла на дорогу и пошла гулять, широко размахивая из стороны в сторону прутиком, – ее брат говорил, что так солдаты саблями дерутся.

Прутик что-то подцепил. Девочка посмотрела за лопухами и увидела странный парик, похожий на бороду. Довольная находкой, она побежала домой – похвастаться перед матерью. Та давно хотела новую тряпку.

Под мостом

Камер-коллежский вал делил Москву на две части. Внутри было тесно, дорого и относительно благополучно. Снаружи было просторнее, дешевле и беднее.

У москвичей с валом были связаны не лучшие воспоминания. Учредили его еще при императрице Анне для сборов платежей с въезжающих в город купцов. Затем, уже при Елизавете Петровне, таможню отменили. Место сборщиков заняли полицейские, дотошно проверявшие паспорта. А во время эпидемии вал стал границей, за которой разрешалось хоронить умерших. У застав тогда скапливались целые очереди из повозок с трупами и беженцев.

Покровская застава была небольшой, но оживленной – через нее проходили большинство приезжих с юга. Одиннадцать лет назад Василий бежал из города именно через нее. Теперь же он сидел на пне с другой стороны, рассеянно наблюдая, как мужик пытался что-то объяснить усталому солдату, тыкая пальцам в своего осла. Высоко над ними солнце медленно катилось к горизонту.

В начале своей воровской карьеры Василий боялся даже смотреть на полицейских. Ему постоянно казалось, что все вокруг знают о его грехах и вот сейчас, сейчас точно его схватят. Но со временем он понял, что порядок в России охраняют не самые умные и проницательные люди, у которых и без него много дел.

Тем вечером ему все равно было неспокойно. Пистолет и нож неприятно оттягивали карманы, в горле пересохло. По пути он попытался смыть грусть в бане и кабаке. Лучше не стало.

Из маленького деревянного дома напротив заставы вышли двое. Первым был сутулый, одетый в поношенный плащ мужчина лет пятидесяти с настороженным лицом – секретарь Дубов. За ним следовал Анвар.

Татарин был не в восторге от задания, но и не спорил. Скорее всего, надеялся, что за черную работу его будут больше уважать, а может, и наградят. Он взял секретаря за локоть и повел его к Василию.

– Здравия желаю, – с неуверенной улыбкой сказал Дубов. – Чем обязан?

– И тебе не хворать, – ответил Василий, стараясь не отводить взгляд. – Мы от атамана. Дело к тебе есть: нужно пару вещиц посмотреть, хотим им цену понять.

– Слушайте, ну давайте не прямо сейчас. Приходите завтра к коллегии, я к вам выйду, все обстряпаем…

– Срочно нужно. Десятку заплатим. Пойдем?

– Ну раз срочно… – Секретарь замялся и махнул рукой: – Ладно, как тут откажешь-то. Куда идем?

– К реке, там лодка ждет.

Они свернули в переулки и двинулись на запад по грунтовым дорожкам. Василию казалось, что идут они невыносимо медленно. Ему хотелось поторопить секретаря, потащить его, если придется. Но Дубов и так выглядел нервным. Может, что-то подозревал.

Вокруг них город постепенно затихал. Возвращавшиеся с работы ремесленники и мелкие торговцы толпились у своих домов, впитывая последнее вечернее тепло и обсуждая последние новости и слухи. Кто-то выпивал, кто-то посасывал трубки. Хозяйки вывешивали сушиться белье, выносили помои и судачили о семьях и ценах на рынке.

Простых людей в Москве было пугающе много – кто-то говорил, что в городе живут уже двести тысяч душ. Большинство жили скромно, если не бедно, даже не мечтая о доходах Василия. А еще им не приходилось задумываться о неприятных вещах вроде убийства.

– А чего за вещь? – спросил Дубов. – Что-то ворованное?

– А ты как думаешь? – спросил Анвар. Выдержав паузу, татарин ухмыльнулся: – Не боись, там ничего страшного. Посмотришь, скажешь, чего и почем, и отпустим.

– Ну хорошо тогда. Ненадолго же?

– Наверное, нет. А что, к семье торопишься?

– Да нет, какая семья у меня… Жена померла, пока сына рожала. А он уж год как с солдатами сбежал – одежду им чинит, дуралей. Мне бы до службы отоспаться, а то нам спозаранку приходить, не как начальству.

– Не переживай, отоспишься. – Если Анвар и ехидничал, то хорошо это скрывал. – Как тебе в коллегии работается? Нравится?

– Как сказать. Я-то выслужился, пост не мелочный… – Дубов сокрушенно покачал головой. – Но платят все равно плохо. Раньше-то, когда я начинал, подканцеляристам вообще ни копейки не давали. Сейчас хоть что-то платят, но без вашего атамана снова пришлось бы челобитников трясти.

Пару раз свернув, они вышли к воде. Главную московскую реку постепенно заковывали в каменные набережные и мостовые. Но вдалеке от Кремля ее берега все еще были голыми и дикими, не считая большого деревянного моста.

– А где ваш товар? – спросил Дубов.

– Вон туда, под мост должны привезти. Пойдем вниз, там прохладнее.

Анвар ухмыльнулся и осторожно посмотрел на напарника – так охотник смотрит на ненадежное ружье. Василий только кивнул и огляделся по сторонам. Прохожих почти не было, полицейских тоже. Может, кто-то смотрит на них из окна, но с этим ничего не поделаешь. Лучше момента не будет.

Под мостом было темно и пахло гнилью. Раньше там, кажется, была воровская стоянка. Может, ее разогнали, может, переехала. Так или иначе, в углу ютилась только пара бездомных. Эти-то ничего не расскажут – сыщики их и слушать-то вряд ли будут. Вода громко билась об опоры. Секретарь растерянно развел руками:

– Еще не привезли или чего?

– Не знаю, может, опаздывают. – Анвар нахмурился. – Вась, чего думаешь?

Времени больше не осталось. Василий сунул руки в карманы. Стрелять или резать? Ножом будет тише, да и порох нынче дорогой. Но он не мог подойти близко к секретарю, не мог схватить его. Руки онемели, ноги стали ватными, сердце колотилось.

С огромным усилием он посмотрел в глаза Дубову. Много морщин, маленький нос, большой лоб, уголки рта смотрят вверх. Где-то он видел похожее лицо, когда-то в детстве. У кого? Может, у портного с соседней улицы в детстве? Или у одного из друзей отца?

– Тебя как зовут? – спросил Василий.

– Меня? Павлом зовут, – удивленно ответил секретарь. – Пашей то есть. Как царевича…

– Слушай меня, Павел. Тебе нужно из города линять. Прямо сейчас, и очень быстро. Иначе ты не жилец.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здравствуйте, госпожа (фр.).