Мisol

Ребенок был не по годам умен и сообразителен. Я бы никогда не подумала, что Соне исполнилось десять лет. Она не была похожа на других детей. В ее возрасте, когда маленькие девочки играли в куклы или наряжали их в видеоиграх на экранах смартфонов, Соня читала Хроники Нарнии Карла Льюиса и Маленького принца Экзюпери.

После собора мы решили пройтись по проспекту Карла Маркса и зайти в кафе покушать. Владелец его был моим одноклассником, и я заранее договорилась с персоналом, чтобы для Сони приготовили особое меню из свежих продуктов, не из числа заготовок. У ребенка с острым лейкозом на фоне лечения и болезни иммунитет ослаблялся настолько, что даже немного полежавшие в холодильнике продукты могли стать источником инфекции. Хотя Соня показывала признаки стабильности и состояние ее было относительно нормальным, что позволяло нам с ней выходить на улицу и гулять среди людей, я не хотела рисковать.

Кафе находилось на другом конце улицы, и я планировала перед его посещением показать моей малышке еще одну интересную достопримечательность Ставрополя. Она сформировалась под влиянием современных тенденций и следовала трендам моды. Вдоль всей аллеи, под тенью деревьев расположилась ярмарка ставропольских мастеров. Длинные ряды столиков, на которых местные дизайнеры продавали свои изделия ручной работы. Они восседали на своих раскладных стульчиках столь величаво и царственно, словно продавали самые редкие и самые драгоценные вещи во всем мире. Мне понравился их вернисаж: гордость за свои творения, читавшаяся в их лицах прекрасно гармонировала с колоритом выставленных на продажу изделий. Я решила сфотографировать их на память в качестве дополнения к коллекции фотографий со дня рождения Сони.

Здесь были выставлены на продажу красивые пляжные сумки, бижутерия из различных сплавов, камней, магнитики на холодильники, красивые броши, игрушки, ювелирные украшения и много всего интересного. От всей этой красоты разбегались глаза. Мы подходили к каждому столику и подолгу рассматривали представленные образцы. Когда мы подошли к очередному мастеру, торгующему красивыми сережками, Саид показал мне одни из них. Выполненные в виде восьмерки бесконечности, обрамленные стразами Сваровски бирюзового цвета и цвета морской волны, они напоминали мне кошачьи глаза. В центре каждой восьмерки располагались камни сердолика. По словам мастера, они обеспечивали защиту тому, кто их носит и являлись символом святости и духовного роста. Саид предложил купить их мне.

– Они похожи на тебя. Такие же хрупкие и невероятно притягательные.

Его слова смутили меня. Глядя, на Саида, я тихо ответила:

– Спасибо, Музыкант.

В этот момент меня за руку неожиданно схватила Соня. Закатив глаза в притворном ужасе, я весело рассмеялась и позволила девочке увести себя к соседнему столику.

Соня также нашла для себя красивую игрушку. Ей понравился деревянный слоник. На его спине с помощью обжига мастер нарисовал что – то наподобие японских иероглифов. Они причудливо извивались, плавно переходя на бока слоника. Когда я провела пальцем по спине и бокам игрушки, то почувствовала, что узоры на ощупь мягкие, а дерево, которое под воздействием обжига стало тоньше приятно холодит кожу. Ощущения мне понравились. Это было именно то, что нужно ребенку. С медицинской точки зрения такая игрушка развивала тактильную чувствительность и мелкую моторику. К тому же дерево приятно пахло и на нем не было никаких химических красителей. Я отдала продавцу деньги и в этот момент увидела Саида, стоявшего рядом со мной с ювелирной коробочкой в руках.

– Это тебе.

В ней были мои сережки. Я захлопала в ладоши, как маленькая девочка, и бросилась ему на шею от радости.

– Саид, спасибо! Они изумительные!

– Покажите и мне!

Соня дернула меня за подол плаща. Ребенок требовал внимания.

Саид опустился на перед ней на корточки и прошептал в маленькое ушко:

– У меня для тебя тоже есть подарок, малышка.

Голубые глаза Сони распахнулись от предвкушения еще одного подарка. Саид достал из кармана своей кожаной куртки коробочку, наподобие той, которую вручил мне. Только эта была поменьше. Открыв ее, он показал содержимое девочке. Вслед за ним я тоже опустилась на корточки и увидела маленький кулон в форме сердца на золотой цепочке. На нем была изображена египетская пирамида, в центре которой располагался глаз голубого цвета. Кулон идеально подходил под цвет глаз Сони.

Девочка достала его из коробочки и попросила Саида застегнуть его у себя на шее. На моих глазах Соня превращалась в маленькую барышню. Мне захотелось запечатлеть этот момент и незаметно для обоих, я достала телефон и сфотографировала их. Затем остановив прохожего мужчину, я попросила его сфотографировать нас троих, предварительно одев сережки, подаренные Саидом. Фотографии получились очень красивые. Саид одной рукой держащий Соню в воздухе, другой обнимающий меня. Соня, ласково обвившая его шею рукой и приветливо машущая в кадр. И я, положившая голову на плечо Саида, сияющая радостью и умиротворением.

После того, как мы поели в кафе и отдохнули от длительной прогулки, Саид предложил посмотреть на город его глазами. Мы с Соней с радостью подхватили эту идею и согласно закивали.

Он показывал нам места, о которых я раньше и не подозревала. Неприметные красивые улочки, небольшие сады во дворах домов. Я и не знала, что в Ставрополе могут быть такие интересные места! Раньше я не обратила бы на них никакого внимания. Но лирическая мелодия слов, исполненная Саидом, превращала их в аллеи грез, на которых творились чудеса. Через эти улочки мы вышли к королевству Музыки – одному из мест, где она решила поселиться в нашем мире. Сказка благодаря Саиду буквально оживала на наших глазах! Вместе с ней там живут ее дети Ноты. После того, как Боль потребовала оплату за свою услугу, они смогли укрыться от нее и найти спасение от мук, причиняемых ею. Ну а те счастливчики, кто приходил в гости к королеве Музыке и Нотам, оказывались посвященными в удивительный мир, где правили Форте, Адажио и Крещендо.

Я слушала рассказы Саида и держала Соню за руку. В очередной раз наслаждаясь красотой его воображения, я подумала, что он настоящий творческий гений, черпавший вдохновение отовсюду, где он бывает!

– Саид, а почему бы тебе не прийти к нам в отделение? Дети будут в полном восторге!

Саид задумчиво посмотрел на меня, словно я напомнила ему что – то из его прошлого и ответил:

– Приду. Если ты снова пойдешь со мной на свидание.

Я радостно улыбнулась, и согласно кивнула.

… Освободившись в семь часов вечера, я вышла из больницы и увидела Саида. Он сидел на лавочке, недалеко от входа в больницу и ждал меня. На улице стемнело и никого уже не было. Помахав ему рукой, я быстро спустилась со ступенек и подошла к нему:

– Я готова.

– Отлично.

Он взял меня за руку, и притянул к себе. Наклонившись, он тихо прошептал мне на ухо:

– 

Наконец – то, мы проведем время вдвоем.

Я коротко улыбнулась и смущенно ответила:

– Я думаю, вначале нам надо выйти на улицу.

На пороге больницы еще стояли врачи из других отделений. Наверное, вышли покурить.

Коротко кивнув, Саид взял меня за руку, и мы направились к выходу из больницы.

– Как смотришь на то, чтобы пойти на вечерний сеанс в кино?

Каждое мое движение рядом с ним казалось невесомым и легким, словно в жилах текла не кровь, а воздушные потоки.

– Что за фильм?

– Богемская рапсодия. История Queen и Фредди Меркьюри.

Я изумленно воскликнула, испытывая радость от того, что наши с ним вкусы настолько совпали!

– Я сама хотела пойти на этот фильм и все никак не могла выбраться из больницы! Как ты догадался?!

Саид довольно хмыкнул и ничего не ответил.

– Я обожаю Queen! Это же магия вне времени и рамок! О, Боже! Фредди, Богемская рапсодия, это же классика! Ты что прочел мои мысли?..

– Смотрите!

В мои мысли ворвался голос Сони, и я вынырнула из своих воспоминаний.

– Ставропольский краевой колледж искусств.

Соня стояла возле серого здания с колоннами в конце улицы. Может раньше это была гимназия, которую теперь реконструировали? На главном входе висел знак, напомнивший мне сдвоенных лебедей, словно они вместе образовали какой – то музыкальный инструмент, чем – то схожий с арфой.

– Так это дом, в котором живут Ноты?

Соня поднялась по ступеням здания и посмотрела сквозь стеклянные двери.

– Да. Люди могут прийти сюда и подружиться с ними, а самым счастливым из них удается погрузиться в Музыку и узнать мир ее тонкой и благостной души.

– Ты учился здесь, Саид?

– Да.

Саид вслед за Соней поднялся по ступеням и подойдя к ней, поднял ее на руки и поцеловал в щеку.

– Когда – то давным – давно, Мари.

– Приходи к нам в отделение, пусть другие дети тоже послушают сказку про Мисоль!

Соня дернула его за рукав и, зардевшись, отвернулась от его попытки поцеловать ее в щеку.

– А ты знаешь, что сказки по – другому называются легендами, малышка? Люди постепенно забывают былые времена и окутывают истории прошлого таинственностью. Когда проходит немного времени – это легенда. Но спустя века, легенда становится сказкой и лишь немногие помнят ее.

Я поднялась по ступеням колледжа и незаметно встала рядом с Саидом и Соней.

То, как Музыкант сближался с моей девочкой, наполняло меня бесконечной благодарностью и признанием. Вначале, я думала, что он делает это, для того, чтобы стать ближе ко мне, но потом поняла, что Саид по – настоящему любит ребенка и души в ней не чает.

Соня не унималась и продолжала допытываться до того, была ли сказка о Мисоль настоящей легендой или это вымысел Музыканта.

– То есть ты хочешь сказать, что сказки, когда – то были реальностью?!

Соня, удобно расположившись в широких объятьях Саида, требовательно посмотрела на него.

– Я знаю одно: в основу любого сюжета ложится история жизни человека.

Он спустил ее на землю и мягко подтолкнул. Девочка подошла ко мне:

– Мари, может, ты хочешь посетить усадьбу Нот? И услышать голос Музыки?

Я весело рассмеялась, разгадав ее нехитрую игру:

– Ты хочешь зайти посмотреть колледж, так, малышка?

– Ага.

Непосредственность, с каждым днем раскрывавшаяся в Соне все сильнее, успокаивали мою тревогу. Ребенок постепенно забывал о своей болезни и трагедии, случившейся в ее жизни. Девочка жила и радовалась каждому мгновению своей жизни.

Саид задумчиво смотрел куда – то вдаль. Я почувствовала исходившую от него скрытую печаль и мне показалось, что я снова уловила знакомую боль в его взгляде. Мне захотелось подойти к нему и спросить с чем это связано, но интуитивно я поняла, что сейчас этого делать не нужно. Возможно, он расскажет об этом сам, когда придет время.

– Так мы пойдем внутрь? В колледж?

Соня вытащила меня из мыслей о Саиде. Я опустилась перед ней на корточки и возразила:

– Мы не сможем этого сделать, потому что колледж закрыт. Но мы это сделаем в другой раз. Хорошо?

Расстроенная мина на ее лице заставила меня громко рассмеяться и забыть о Саиде.

– А ты любишь музыку, Мари?

Соня подошла ко мне и прильнула головой к моему плечу. Сидя на корточках, я ласково приобняла ее и задорным голосом ответила:

– Конечно!

Весело улыбнувшись, я подмигнула ей, намекая тем самым, на то, что это наш секрет. Ребенок с радостью подхватил игру.

– А вот я тоже люблю музыку!

Наклонившись к моему уху, девочка тихо прошептала:

– Музыка всегда со мной. Я слышу ее голос каждый день. Она будит меня по утрам и поет колыбельную, когда я укладываюсь спать.

– Ты моя маленькая сказочница!

Чмокнув ее в щеку, я хотела добавить, что – то еще, но не успела.

Соня повернулась к Саиду и громко спросила:

– Саид, а где живет Мисоль?

Я перевела взгляд на Музыканта и внимательно посмотрела на него.

– Мисоль?

Саид вышел из своей задумчивости. Казалось, он на ходу придумывает еще одну красивую легенду в его духе…

– Саид?

Тишину улицы нарушил насмешливый голос.

– Давно я тебя здесь не видела. Все также играешь на улицах и растрачиваешь попусту свой талант?

Голос принадлежал женщине, лет тридцати. Ее можно было бы назвать красавицей, так как выглядела она вполне ухоженной и одета была со вкусом. Но взгляд ледяных серых глаз резал подобно стали и отталкивал от внешней привлекательности.

– Здравствуй, Анна. Ты как всегда приветлива.

Саид абсолютно спокойно посмотрел на нее. Казалось, ее тон его нисколько не задел.

– Ты же меня знаешь. Я себе не изменяю.

Женщина прищурила глаза и скользнула взглядом по нам.

– А кто эти? Такие же несчастные бедняжки, как ты?

Внутри меня буквально все вскипело. Кем бы ни была эта женщина, она не имела никакого права отзываться о нас в таком тоне!

Поднявшись на ноги, я легонько оттолкнула Соню от себя и медленно, чеканя каждое слово, ответила этой стерве:

– Я так понимаю, что вам чужды законы вежливости и учтивого поведения. Вам нечем заняться? Или это единственное, что вы умеете – хамить незнакомым людям и выставлять себя полным ничтожеством?

Я хотела добавить еще кое – что насчет ее ужасного поведения, но Соня уже стояла рядом с ней:

– Кто обидел тебя? Ты тоже стала жертвой Боли? Она очень коварна и жестока, не поддавайся ее уловкам.

Я удивленно посмотрела на маленькую девочку и со страхом перевела взгляд на Саида. Он напряженно молчал и не отрывал глаз от своей знакомой и Сони.

Соня взяла женщину за руку:

– Ты такая грустная и печальная. Не надо злиться на тех, кто рядом с тобой.

Женщина застыла, буквально вся оцепенев.

Время остановилось. Девочка махнула рукой и минуты, секунды, замерли в ожидании ее очередного указа:

– Саид, включи нам запись твоих мелодий. Музыка исцеляет сердце и прогоняет Боль.

Повернувшись к Анне, она мягко спросила:

– Ты знаешь кто такая Мисоль?

Женщина отрицательно мотнула головой, пребывая в том же состоянии.

Я хотела подозвать Соню к себе, опасаясь, что та может неправильно ее понять и причинить вред девочке. Но тут до меня донеслись звуки играющей виолончели. Я узнала мелодию – Вивальди «Времена года. Осень».

Взглянув на Саида, я поразилась тому, насколько тонко он уловил момент. Соня потянула женщину за собой и подвела к растущим поблизости деревьям.

– Смотри: оно увядает, сбрасывая свою листву и, кажется, что красота покидает его. Но взгляни на то, что оно дарит нам.

Она собрала опавшие листья, и получился красивый осенний букет. Вручив его женщине, она улыбнулась и сказала:

– Найди свою Мисоль. Ту, которая прогонит Боль и оживит сердце. Не позволяй стуже застилать глаза. Ведь люди всегда собирается у огня. Не дай ему угаснуть внутри тебя.

Изумленная происходящим, я испытывала восхищение своей маленькой девочкой, отказываясь поддаваться своим страхам и верить в то, что столь юная и чистая душа может вскоре неожиданно покинуть нас.

Соня сама была подобна маленькому осеннему дереву – такая же тонкая и хрупкая, раздающая мгновения своей удивительной детской жизни тихим безмятежным листопадом.

Женщина испуганно посмотрела на меня. Девочка сразила ее наповал. Высокомерие уступило место шоку.

Некоторые души, впустив вьюгу внутрь себя, не могут найти дорогу к лету. И радостный звон весенней капели не ласкает увы их слух.

Она ушла. Ни обернувшись, ни сказав ни слова, испарилась, будто ее и не было.

Я подошла к Соне и взяла ее за руку.

– Не печалься о ней, милая. Она не готова была тебя понять, и в этом нет твоей вины.

Соня с грустью посмотрела на меня и прошептала:

– Мне стало ее жалко. Она очень одинока.

– Если бы ей было по – настоящему больно и одиноко, она прислушалась бы к твоим словам и постаралась бы постичь их смысл. Давай лучше послушаем музыку, которую нам включил Саид.

– Как она называется?

– Это «Времена года». Ее сочинил великий композитор Антонио Лючио Вивальди.

Девочка посмотрела на дерево, рядом с которым стояла и дотронулась до его ствола.

– Осень уже коснулась его, Мари, и оно спит. Царство зимы наступает, я чувствую его приближение.

***

День рождения Сони прошел восхитительно и послевкусие, оставшееся после него у моей девочки, приносило мне искреннюю радость. Малышка сеяла вокруг себя семена восторга и блаженства. На следующий день в отделении она делилась со своими подругами рассказами о том, как мы гуляли по Ставрополю, как посетили ярмарку мастеров, как Саид подарил ей красивый кулон и как он теперь красиво сидит у нее на шее.

Но меня не отпускало странное чувство, не дававшее мне расслабиться и наслаждаться жизнью. Причиной тому была Анна. Я намеревалась выяснить откуда он знал эту женщину.

Любуясь осенними переливами, я на мгновение забыла о том, что тревожило меня. Но увидев Саида, на его обычном месте, почувствовала вновь решимость и желание докопаться до правды.

Музыкант протяжно играл и полотна листьев услужливо соединялись в разноцветную лоскутную дорожку, по которой я пошла навстречу своему детству. Наклонившись, я подняла с земли одинокий листик и бессознательно заглянула в бесцветные сухие прогалины и прожилки. Подобно линиям жизни на моей руке, они повествовали о судьбе дерева, давшему ему жизнь.

Все мы – листья… покидаем деревья, явившие нас миру, и отправляемся на поиски собственной бесконечности.      Перед глазами предстали родители в те редкие минуты, когда между ними наступало согласие. Их улыбки, которые я ловила как солнечных зайчиков в предрассветное утро. Те немногие моменты, когда отец уделял мне свое драгоценное время и дарил радость. Все это существовало среди скандалов, не покидавших наш дом и составлявших основу отношений матери и отца. Чтобы не слышать их, я убегала к себе в комнату. Закрывала уши и представляла, что лечу. Поднимаюсь по облакам, как по ступенькам, навстречу сияющей прекрасными оттенками и цветами радуге.

Вытерев подступившие слезы, я взглянула на Саида. Через что нужно пройти, чтобы своей игрой заставить плакать сердца других людей? Кто ты?.. Какая загадка скрыта в тебе, Музыкант? Откроешься ли ты, уберешь ли маску со своего лица? Как ми и соль, образующие идеальное созвучие… возможно ли это?..

– Мари!

Саид приостановил свою игру и поднялся мне на встречу. Чмокнув меня в щеку, он пробормотал:

– Я не заметил, как ты подошла.

Я слабо улыбнулась, смахивая рукой непрошеные слезы:

– Хорошо. Я увидела те редкие мгновения, когда ты становишься собой.

Он смутился и растерянно взъерошил волосы на голове.

– А почему ты плачешь?

– Саид, почему ты не рассказываешь о себе? Ведь ты не только музыкант, играющий в нашей больнице. У тебя есть ресторан. Та женщина – она знает тебя, лучше, чем я!

Я не хотела говорить так резко. Но слова вырвались сами собой.

– Ты права. Я не всю свою жизнь играл на виолончели. Этому я обучался, начиная с двенадцати лет.

Я окончательно вышла из себя:

– А что было до двенадцати лет и после, не хочешь рассказать?!

– Тебе на самом деле интересна моя жизнь?

– В смысле «тебе на самом деле интересна моя жизнь»?

– Когда я играл, ты плакала. Почему?

– Не смей переводить тему! Я тебе задала вопросы, твоя задача на него ответить.

Саид кратко усмехнулся и кивком головы дал понять, что сдается.

– Понял, не буду.

– Когда ты играл, я вспомнила своих родителей.

Я успокоилась и решила рассказать ему о своих чувствах.

– О том, как они ругались и как это причиняло мне боль в детстве.

Я сделала свой первый шаг, Музыкант! Твой черед.

Минуту Саид пристально смотрел на меня и просто молчал. Я снова начала закипать, потому что решила, что разговор на этом прекратится, но, к моему удивлению, он тихим неторопливым голосом продолжил:

– Я родился и вырос в этом городе. Получил высшее экономическое образование. Работал бухгалтером в закусочной родителей, Аш Эви, может слышала о ней. В прошлом году она перестала приносить прибыль, и я принял решение реорганизовать бизнес. Два года назад закусочная благодаря моим усилиям стала рестораном. Я нашел подходящее помещение в центре, запустил рекламу, обучил своих людей всем высоким стандартам ресторанного сервиса. Было тяжело, потому что реорганизация требовала больших финансовых вложений, но я не сдался и у меня все получилось. Сейчас ресторан приносит хорошую прибыль, я расплатился с долгами. Мой партнер занял место управляющего. Я передал ему свои дела и у меня появилось свободное время на музыку.

– Но почему ты играешь в больнице? Почему не развиваешь свою музыкальную карьеру? Ты же круто играешь и можешь превратить это в профессию!

– Нет, Мари. Теперь мой черед спрашивать. Тебе до сих пор больно?

– Да.

Я проглотила комок, застрявший в горле:

– То, как мои родители прожили свою жизнь, сильно повлияло на меня. Я не верю в то, что между двумя людьми могут возникнуть настоящие чувства. А если они вдруг и случаются, то это ненадолго. Стоит отношениям стать более длительными, и вся эта романтика исчезает. Лопается как мыльный пузырь. Начинаются скандалы и люди расстаются.

– Ты также думаешь о нас?

– А что мне думать о нас? Я прихожу поболтать с тобой, мы классно проводим время вместе и при этом я не знаю элементарных вещей о тебе!

Саид ничего не ответил.

На глаза навернулись слезы. Анна стояла перед глазами, и ни о чем другом думать я не могла.

– Давай попробуем исправить это?

В голосе Саида прозвучало раскаяние.

– Давай. Начинай сейчас.

– Всю жизнь я мечтал стать музыкантом. Но родители настаивали на том, чтобы я проводил больше времени в семейной закусочной. Я не возражал. Даже тогда, когда они предложили мне поступить на экономический факультет СГУ (Ставропольский государственный университет), я не чувствовал протеста. Знаешь, когда ты чем – то занимаешься с детства, постепенно это увлекает тебя. Начинаешь понимать, что у тебя неплохо получается и ты вроде бы втягиваешься. Я отучился в университете, потом работал с родителями. Это было прикольно, но… не то. Не то, чем я хотел заниматься всю жизнь! Начался кризис, они выкладывались на всю мощь для того, чтобы не дать бизнесу пойти ко дну, и я не мог остаться в стороне. Я был на пятом курсе, когда начал подрабатывать бухгалтером в нашей закусочной. Конкуренция была бешеной. Я понял, что необходимо полностью менять всю концепцию и реорганизовать бизнес. Нам надо было выходить на новую целевую аудиторию, и при этом не растерять постоянных клиентов. Задача была непростой. Каждое лето родители отправляли меня в Турцию стажироваться в одной из компаний, занимающейся консалтинговыми услугами. Там я узнал много крутых вещей о том, как делать продажи, обучать персонал, про маркетинговые фишки. Но большой находкой для меня стала дружба с одним сушефом. Он работал в местном ресторане в Анталии. То, как он создавал новые блюда, меня зарядило и вдохновило на открытие совместного ресторана! Я позвал его в Ставрополь. Парень родился в Воронеже, жил там до четырех лет и потом вместе с родителями переехал в Анталию. Сам он турок по происхождению, но жизнь в Турции не пришлась по вкусу. Я предложил ему партнерство. У него были накопленные деньги, у меня была закусочная плюс оборудование и персонал. Мы с ним обговорили условия и ударив по рукам, открыли ресторан. Я продал помещение, купленное родителями для закусочной и приобрел новое для нашего ресторана. Мы назвали его «Стамбул». Кухня у нас в основном турецкая, концепция схожа с закусочной родителей, так что большинство наших постоянных клиентов из бывшей закусочной начало ходить в наш ресторан «Стамбул». Для меня это было хорошим выходом из положения. Я надеялся, что Рустам, мой друг сушеф, со временем возьмет управление рестораном на себя и я смогу заниматься музыкой. Так в принципе и произошло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.