Все мы в детстве любили слушать сказки, а когда стали чуть старше – рассказы взрослых о прошлом, об их детстве и юности. Они говорили с нами просто и понятно, объясняя, что такое хорошо и плохо, как отличалась жизнь в то время от нашей. Истории о том, как дедушка или бабушка были маленькими, поистине завораживали, хотя иногда и пугали.

«Рассказы о детстве» Виктора Ефремова сохраняют доверительную интонацию дружеской или даже отечественной беседы. Как отмечает он сам, «воспоминания из детства отражаются в сознании в виде эпизодов, которые остаются на всю жизнь и передаются среди друзей и знакомых в виде рассказов – пусть даже где-то преувеличенными и вымышленными».

По этой причине повествование не превращается в длинные и подробные мемуары. Виктор Ефремов вспоминает самое главное и важное, яркое и интересное. История становится отрывочной и краткой – как настоящий устный рассказ. Может быть, только стиль его чуть более книжный, размеренный и обстоятельный. Чем присуще устной речи: «Лето прошло, каникулы пролетели. В школу ходил вначале без желания. Всегда трудно втягиваться, а тем более, когда дни стоят тёплые, солнечные, хотя и летом дождей было очень мало». Автор и рассказчик неспешно рассуждает о происходящем, а иногда пользуется возможностью отвлечься, чтобы поразмыслить вслух. Ещё не успеть вызвать у читателей отрицательные эмоции, он возвращается к сказанному и продолжает говорить о том, что видел и узнал в детстве.

События, пережитые юным героем, происходят в Крыму, на берегу Чёрного моря. Кто-то в этом углубился бы в политические проблемы, но Виктор Ефремов касается их с большой осторожностью, мудро и деликатно, переходя к совсем другим вещам. Его заботят не масштабные события современности, а глубоко личные происшествия прошлого. Отсюда такие названия как «Коллекционирование» или «Как я научился плавать». Для рассказчика важно рассказать о себе, а не просто о прошлом, не то, чтобы исповедаться, но снова встретиться с собой и своим детством, надо сказать, не с самым лёгким.

Самое страшное время уже миновало, уже родились дети, которые не застали ни войны, ни Победы – рассказчик сам один из таких. Но жизнь по-прежнему нелегка, требует от старших тяжелого труда, а от младших – послушания и дисциплины. Правда, дети не всегда поступают, как им велят. И не всегда их шалости безобидны. Кто-то умудряется своим озорством и злостью оставить школу без молока к обеду: пролил целый бидон. В другой раз случилось уж совсем жуткое событие: «Старшеклассники из четвёртого класса за школой, где выкопали канаву по пояс рабочие, чтобы проложить трубы, как трое мальчишек посадили в канаву одну девочку, и её силой прикопали до плеч». Показательно здесь, что четвёртый класс – уже старшеклассники, с которых, видимо, нужно и спрашивать, как с взрослых. Но дети остаются детьми, даже если от них требуют иного, озорничают, играют и иногда совершают серьезные поступки просто по законам вероятности, а последствия не заставляют себя ждать: «эти необдуманные действия приводили к вот таким печальным последствиям, особенно для родителей. Для них это было трагедией. Нам же; ну подумаешь лишний год в одном классе просидишь»,

Герой повествования Виктора Ефремова тоже не становится исключением. Поступок его действительно весьма серьезен, хотя начинается, казалось бы, с мелочи. Копает парнишка землю, натыкается на странный неглубокий колодец – и начинается: «Я всё быстрей стал выбирать землю, как неожиданно наткнулся на сгнившую от времени красноармейскую фуражку, а от неё остался козырёк, звёздочка, и рядом лежала портупея кожаная, местами повреждённая, и кобура раскрытая – рядом пистоле с барабаном»

Мальчишка есть мальчишка, пусть даже он всего во втором классе, хотя, возможно, будь юный рассказчик старше, он распорядился бы находкой мудрее и в рамках правил и закона.

Но это мальчишки – у них свои взгляды и ценности. Наган можно выменять на что-то ценное, вроде коллекции марок, и обязательно нужно испытать, причём не просто выстрелить, а напугать кого-нибудь. Что и делают рассказчик и его друг Петька.

«Я поднял пистолет вверх и, как только дверь открылась, нажал на курок. Больше ничего не слышал, кроме выстрела и убегающих девчонок, которые что-то орали. Их понять можно, а вот я ничего не понимал, как так? Ведь он не должен выстрелить».

Такая шалость, граничащая с ЧП, не обходиться без последствий, и юный герой остаётся на второй год. Тем и заканчивается рассказ «Ох уж этот наган!».

При этом мальчика, разумеется, не волнует то, что это может отразиться на его характеристике, не огорчает потеря года, а расстраивает, что он будет учиться в новом классе без старых друзей. И подобное повторяется часто.

Для юного героя, как и для многих его ровесников, важны не доводы рассудка и правила, а собственные желания и порывы. Доходит до необычайного. Герой повредил ногу, нужно лечение, в перспективе ампутация, и какова же его реакция: «Я с радостью согласился, так как в больнице я ни разу не был, да и до моря недалеко».

И ничего достойного порицания в этом нет. Это просто взгляд ребёнка, переданный точно и логично. Ведь детство даже в трудное время остаётся детством и находит для себя особенные, яркие радости.

Биографическая справка

Родился в СССР, В Крыму, в 1949 году. Земля Крыма, наполненная воспоминаниями многих войн, особенно Великой Отечественной, давала знать о себе, когда в большинстве случаев находишь вещи, принадлежавшие советскому солдату, защищавшему свою землю.

Родные автора были переселенцами, переезжали из одной области в другую, видели, как люди восстанавливали страну, и сами принимали в этом участие.

Жил и работал в Иркутской области тридцать семь лет. Сейчас живёт в Забайкальском крае, в посёлке городского типа Атамановка. Есть двое детей, дочь и сын, которые с уважением относятся к старшему поколению. Творчеством начал заниматься в 2015 году, будучи пенсионером. Большая заслуга в этом принадлежит детям автора, которые помогают ему и сами учатся в совершенстве владеть творческим писательским процессом.

Печатается в «Российском колоколе» с 2015 года, в альманахе «Новые писатели России» литературной премии имени М.Ю. Лермонтова публикуются отрывки из книги «Тайны Земли». Закончена вторая часть продолжения этой книги «Измерено временем».

Крымские рассказы

В большинстве случаев воспоминания из детства отражаются в сознании в виде эпизодов, которые остаются на всю жизнь и передаются среди друзей и знакомых в виде рассказов – пусть даже где-то преувеличенных и вымышленных, но товарищами они прекрасно воспринимаются и слушаются.

Крым – необыкновенное место. Оно притягивает к себе не только туристов, гостей, но и своих же, жителей полуострова, особенно детей, которые постоянно в поисках чего-нибудь интересного на воде, под водой, на земле и под землёй, в катакомбах и других объектах, во время войны находившихся под пристальным вниманием. Теперь уже, по истечении стольких лет, они стали угрозой для проживающих в Крыму и приезжих гостей. Дети же, пусть даже не осознанно, в поисках приключений, пытаясь найти оружие или откопать какую-то безделушку времён войны – подвергают себя и близких смертельной опасности.

Крым – красивейшее место с чудесной растительностью и ландшафтом, Чёрным морем, где можно не только отдохнуть, покупаться и порыбачить, но и посмотреть множество достопримечательностей, которыми мы гордились во времена СССР, а потом, с его распадом, мы потеряли Крым на многие годы. И только события на Украине дали возможность вернуть Севастополь и Крым себе, на родину. Радости нет предела, особенно для тех, кто там жил, родился и по каким-то соображениям уехал с полуострова. Теперь вот она, частица нашей России!

Как я научился плавать

Среди детей в возрасте шести-семи лет, живущих у Чёрного моря, не уметь плавать считалось делом позорным. Я не умел. Друзья меня не осуждали, но недоверчивый взгляд их, когда бродил я по берегу или собирал морские ракушки, казался мне насмешливым. Иногда я забирался на скалы, бросал камни с высоты в морскую даль и наблюдал, как баркасы с рыбаками проплывали вдали. Мне так хотелось оказаться с ними и проплыть на баркасе по волнам!

У моего друга Вовки Краснова отец ловил рыбу на этой большой лодке, и он рано уходил в море. Меня как-то осенила мысль – надоумить Вовку, чтобы он попросил у своего отца прокатить нас на баркасе. А что? Вовка раза два или три выходил в море с рыбаками, а мы что, хуже их? Я спустился вниз со скалы к камням – большим валунам, где постоянно плавали мои друзья и ныряли с них. Я с восхищением наблюдал за ними, как они лихо держались на воде и плыли от камня к камню по-собачьи! А Колька самый старший из нас, четверых друзей, умел плавать даже вразмашку. Я всем им завидовал по-детски, сам же не умел плавать потому, что боялся глубины и боялся утонуть. Мы с мамой в Балаклаве ходили на пляж, и там видел, как мужчины вытащили из воды утопленника. После этого у меня появилась боязнь глубины, и, когда входил в воду, меня не покидало чувство страха, что я проваливаюсь куда-то.

Подождал своих друзей, когда они вылезут из воды обсохнуть и обогреться на солнце, которое сегодня не сильно баловало. Оно больше пряталось за тучи, надвигавшиеся со стороны моря в компании с прохладным ветром, но это лишь радовало наших пловцов. Море, волнуясь, поднимало волны, и они разбивались о скалы и валуны, фонтаном падали на моих друзей, да ещё раскачивали из стороны в сторону. Развлечение приятное, но не безопасное.

Я тоже любил заходить по плечи в воду, и меня волной отбрасывало к берегу. Мама всё ругала и требовала, чтобы я не заходил глубоко, а тем более, когда без разрешения убегал с друзьями к берегу моря. Хватало два-три свистка друзей, и я пулей вылетал из дома. Мы все вчетвером по тропинке спускались к морю, к нашему любимому месту у скал, и там допоздна купались, бродили, играли, ловили рыбу. Мама у меня привыкла к моим прогулкам, но без ругани и чтения морали не обходилось, она всё твердила: «Ты же сам видел утопленника и тем не более не умеешь плавать, поэтому беспокоюсь о тебе. Научись сначала плавать. Я всегда в таких случаях говорил: «Да я уже почти научился, но плохо».

Когда ребята обсохли и мы собрались уходить, я обратился к Вовке и остальным друзьям:

– Ребята, давайте попросим Вовкиного отца прокатить нас на баркасе, или ты сам спроси у него, может, разрешит. Он же брал тебя?

Вовка с неохотой посмотрел на меня, но проговорил:

– Я не знаю, разрешит ли, да ещё четверых… Попрошу маму, пусть поговорит с ним – он маму больше слушает.

– Ребята, давайте через дня два-три. Мы с родителями завтра едем в город, а одного они меня не оставят, – заявил Колька, надевая на высохшее тело майку, и продолжил:

– Я тоже со всеми хочу на баркас.

Мы по тропинке поднимались не спеша вверх, к своим домам на одной улице. Дома у всех были одинаковыми, построенными из блоков ракушечного отложения – лёгкими. На каждой стороне стояло около двадцати домов. Колхоз небольшой – в основном здесь занимались рыбной ловлей. Имелась школа до четвёртого класса, напротив клуб и здание по переработке рыбы, а также была маленькая колхозная ферма, где в основном работали женщины – наши мамы.

Когда мы подходили к дому Краснова Вовки, крайнему в колхозе, Васька, молчавший всю дорогу, предложил:

– А если Вовкин отец не разрешит нам всем, давайте все вместе попросим кого – то ещё из рыбаков?

– Давайте! – обрадовался Вовка, что ему не придётся уговаривать своих родителей.

– Нет, сначала пусть спросит, а уж потом, если не получится, будем просить других. Только без обмана, хорошо? – окончательно сказал я, и мы пошли по своим домам.

В доме у нас никого не было, кроме собаки. Родители находились ещё на работе, а брат старший помогал отцу на стройке дома. Я стал обдумывать план, как нам поступить завтра. А вдруг откажут? Может, рискнуть, и спрятаться в баркасе под брезентом, а там будь что будет? Или отказаться от этой идеи? Тогда я буду трусом – сам предложил. Подумал я над планом своим и решил вечером сходить к Вовке узнать, а потом отправиться в колхозную гавань, где швартуются все колхозные лодки и баркасы, посмотреть, в какой из них можно спрятаться.

Когда стало темнеть, пошёл к Ваське, он жил рядом – через три дома от меня. Наши родители дружили и работали вместе. Когда подошёл к дому, он играл с собачкой.

– Вась, пойдём дойдём до Вовки, у меня есть план. Сначала узнаем, разрешили ли родители ему, а потом сходим в нашу гавань и присмотримся что и как.

Я был настроен хоть сегодня сорваться с кем-нибудь в море – лишь бы взяли.

– Пошли, – с удовольствием согласился Васька. Он обрадовался, что именно его взял с собой – самого молчаливого из наших друзей. Он ходил с нами везде, когда мы вместе брали этого молчуна для компании. В этот раз ему повезло, что мы вдвоём идём на какое-то задание. А задание было плёвое – разузнать обстановку на завтрашний день.

До Вовкиного дома было не так далеко, но потом – если ничего не получится у него, нам придётся возвращаться назад к себе, а затем ещё километра два топать к нашей гавани, когда начнёт темнеть. Но это нас не пугало, мы только ускорили шаг. Когда нам оставалось совсем немного – мы уже поравнялись с домом соседей Красновых, – из своего дома выскочил Вовка, а за ним с веником в руках его мама. Мы остановились и спрятались за кусты сирени, которые росли напротив каждого дома. Вовка выбежал из калитки, его мама с порога кричала:

– Ты что задумал? Всех собрать друзей и катать? Ты что думаешь – если отец тебя прокатил одного, значит, всех можно? Я его не подумаю уговаривать, лучше выбрось эту затею из головы! Я ещё поговорю с твоими друзьями и их родителями, а то, что задумали!

Вовка шёл в нашу сторону растерянный и запыхавшийся, но, не доходя кустов сирени, где стояли мы, остановился. Мама его уже не ругалась, а вошла в свой дом, и дверь закрылась. Вовка уже повернулся назад, чтобы уйти, как я ему тихонько свистнул. Он узнал мой сигнал, остановился, посмотрел на кусты. Мы не стали выходить из укрытия, боясь, что Вовкина мама могла наблюдать в окно. Вовка догадался и сам зашёл в заросли. Зная, что мы всё слышали, он не стал оправдываться, а прямо сказал:

– Хорошо, чтоб она отцу не сказала, я же говорил, что навряд ли что выйдет, да ещё к родителям вашим пойдёт. Пойду домой теперь уговаривать её, чтоб ничего никому не говорила – особенно отцу, а то потом и меня брать с собой в море не станет. – Вовка в который раз развернулся к своему дому и видно, что с неохотой пошёл домой уговаривать свою мать. Мы тоже не солоно хлебавши пошли назад.

– Ну вот, один план отпал. Пойдём к лодкам и посмотрим, что нам удастся там разузнать? – сказал я, и мы ускорили шаг, так как уже стало быстро темнеть.

К гавани мы шли по укатанной машинами дороге, а справа от нас росли абрикосовые насаждения. Мы их называли дички – это плоды абрикосов, как созревают, они очень вкусные, но мельче, чем садовые. Мы всегда, чтобы утолить голод, выбирали самые спелые и сочные. Рвали и отправляли себе в рот, одновременно утоляли жажду. С водой пресной у нас в Крыму в то время было плохо, хотя водопровод имелся и против каждого дома была колонка.

Помню, как мы ходили играть в футбол с городскими ребятишками. Идти приходилось долго, а в жару это очень тяжело, и постоянно хотелось пить. Если мы что-то и брали с собой, то на полпути делали остановку и садились передохнуть, и конечно же, перекусить, не задумываясь о том, что нам ещё играть, а потом возвращаться назад. И мы всё то, что брали с собой, уничтожали – съедали и выпивали, а когда возвращались назад уставшие, то пить было нечего. Хорошо, когда после дождя были лужи – мы снимали с себя майки, зачерпывали какой-нибудь посудиной (если кто-то догадывался взять с собой) эту дождевую воду и, процеживая её через майку, пили, чтобы утолить жажду.

Но в данный момент до моря было недалеко, к тому же становилось темнеть и пить сильно не хотелось. Мы спустились вниз, где у причала покачивались мелкие посудины – маленькие лодки. Пришвартованы они были и привязаны верёвками, а большие лодки – баркасы и шаланды держались на цепях. Хорошо, что Васька взял фонарик «жучок». Он без батареек, только прикладывай усилия, на ручку нажимай и лампочка будет гореть, хоть и слабо, но светит, только жужжит в тишине.

Мы прошли вдоль берега к баркасам, их было три, каждый метров по десять. Васька осветил каждый из них. Все они сверху были аккуратно прикрыты брезентом. Я хотел приподнять брезент у одной из лодок, но услышал шаги и голос сторожа деда Игната:

– И что же вы на ночь глядя здесь потеряли, что ищите? Или собираетесь угнать лодку? – дед Игнат хорошо знал нас и наших родителей и, конечно же, пошутил насчёт «угнать лодку». Он продолжил:

– Вижу – кто-то мигает фонариком и жужжит, подумал, сигнал подаёт, шпионит. Вот я и решил поймать шпионов и сдать в милицию, – пошутил дед. Я, честно говоря, перепугался, но ответил правдиво:

– Да мы хотели прокатиться завтра с рыбаками, но не знаем, разрешат ли.

Дед Игнат посмотрел на нас с таким видом, словно он сам сейчас нам разрешит и возьмёт нас завтра с собой. Но он потрогал бороду, погладил её и сказал:

– Да, хорошо, что у вас такое желание. Я вам посоветую вот что: вы завтра рано подходите сюда часиков в пять. Встанете? Подойдёте, я ещё буду здесь, но только сначала спросите разрешение у родителей. Потом подходите к лодке Краснова, я с ним поговорю, он не должен отказать. Он часто брал своего сына Вовку. Хорошо?

Я удовлетворительно махнул головой, больше ничего не мог ему сказать, так как мы были поставлены в тупик. Ну вот и всё – все планы рухнули! Но я не сдамся. У меня тут же созрел наглый план, которым поделился со своим другом-молчуном Васькой:

– Ты слышал, что сказал дед Игнат? Нам это не подходит. Вдруг мама Вовкина рассказала всё – это завал. Мы лучше никого не будем просить больше, а встанем в половине пятого и скажем родителям, что пойдём рыбачить. Придём до прихода рыбаков и спрячемся под брезентом. Согласен? – закончил я.

Васька махнул головой и промямлил, что согласен. Он всегда соглашался со мной, а мне это было на руку – вдвоём веселее, а посвящать Вовку я не буду после сегодняшней взбучки от матери. А Колька с утра завтра уедет с родителями в гости, и мы останемся с Васькой вдвоём. Уже стало совсем темно, и мы разошлись по своим домам. Я только боялся, что мама уже знает о нашей затее, но, когда зашёл домой и все уже были дома, она спросила лишь:

– Кушать будешь?

Я ответил, что буду. Значит мама ничего не знает – это хорошо. Я помылся, поел и сказал всем, что с ребятами завтра пойду на рыбалку. Отец только поинтересовался:

– На какое место собираетесь идти? Завтра будет жарко – возьмите с собой побольше воды и большое ведро для рыбы, удочка стоит в коридоре, – пошутил папка насчёт большого ведра под рыбу. После всего я плюхнулся в кровать и уснул.

– Вставай, сынок, рыба сбежит, не догонишь!

Я соскочил с кровати. Мама мне пожарила яиц и налила в кружку киселя. Я это всё быстро проглотил, за что от мамы получил подзатыльник. Для достоверности, что иду рыбачить, прихватил удочку и фляжку с водой. Васька уже стоял у калитки и ждал меня. Он только спросил:

– А удочка зачем?

– Мы же на рыбалку пошли. Так отец решил дать удочку, ведь без удочки рыбы не поймаешь. Хорошо, что ведро большое под рыбу не взял – мне папка посоветовал, – сообщил я, и мы пошли к кустам прятать удочку.

Вниз спустились быстро. Стояла утренняя тишина. Мы подошли к причалу, где покачивались на волнах лодки. Никого на причале не было, и деда Игната нигде не видно – спит ещё, решили мы и юркнули с Васькой в один из баркасов, но не в Красновский, а то греха не оберёшься, подумали мы с другом. Под брезентом было тепло и сильно пахло рыбой. Казалось, что мы здесь сидим давно, и кого ждём, непонятно. Вдруг лодка стала раскачиваться – кто-то залез на корму, и уже были слышны неразборчиво слова рыбаков. Они готовились к отплытию. У чьего-то баркаса заработал мотор, и сразу лодку, где мы находились, начало сильно раскачивать. Стало страшновато, но деваться было некуда – только ждать. Голоса деда Игната, да и других рыбаков, уже не было слышно. Шум моторов заглушал всё, даже нашего дыхания не слышно. Чья-то лодка уже отчалила, и на лодке, где мы прятались, тоже заработал мотор, она начала раскачиваться сильнее. Под брезентом нечем было дышать, и Васька невнятно что-то пробормотал. Мне стало страшно за него. У меня мгновенно промелькнуло в голове – надо вылезать из-под брезента, пока не задохнулись. Я отбросил конец брезента. И мы с Васькой ощутили такую свежесть, вдыхая жадно воздух, а больше страх, когда увидели, что один из рыбаков приближается к нам. Я только услышал Васькин голос:

– Прыгай!

Он уже с борта прыгнул в море, и я видел, как рыбак прыгнул следом за Васькой. Больше испугавшись, забыв, что не умею плавать, тоже прыгнул в воду, ничего не видя перед собой. Как собачка стал хвататься за воду руками и, сообразив одновременно работать ногами, почувствовал, что держусь на воде. Изо всех сил стал размахивать руками, работая ногами, я плыл, и это придавало мне сил. Я сильно устал и боялся уйти вниз – утонуть, но размышлять не было времени. Хорошо, что мы недалеко отплыли на лодке. Наконец я ощутил ногами твёрдое дно и так обрадовался, что выплыл сам, без посторонней помощи. Выходя из воды, почувствовал, как у меня дрожат ноги. Навстречу мне шли один из рыбаков и дед Игнат. Рыбак громко ругался, а я про себя, а может и вслух, всё твердил:

– Я сам выплыл, я научился плавать! – потом услышал голос деда Игната:

– Ох и достанется вам от родителей! – но мне это было не страшно. Я только спросил его:

– А где мой друг?

– Друг твой у меня в сторожке греется. Пойдём туда, он сильно напуган. Пусть отойдёт немного – его вытащил один из рыбаков и передал мне, а потом уплыл.

Рыбак, увидев, что я чувствую себя нормально, обратился к деду:

– Игнат, ты не рассказывай родителям ничего, пусть сами оправдываются, а я пошёл к своей лодке, хорошо?

Мы с дедом вошли в его сторожку. Васька уже оправился от испуга и пил чай. Всё, что я мог сказать:

– Васька! Я сам выплыл, я научился плавать!

Прошли годы. Я научился не только плавать и нырять, но и освоил виды спортивного плавания. Становился чемпионом в одном из видов плавания и много раз сам спасал тонущих людей – уже не было такого страха, как в детстве, что утону, но за других я очень боялся.

Я и мой старший брат много помогали родителям во всём по дому. Собирали абрикосы и затаскивали на чердак дома, там раскладывали в один слой для сушки. Срывали виноградные гроздья и заполняли ими бочки. Помогали засаливать арбузы. Самым противным занятием для меня было отделять кукурузные зёрна от початков, так как их было очень много. Когда мы переехали в Крыму в другой колхоз, рядом с курортным городком Саки, где находилось большое озеро, то времени на гулянки с друзьями стало не хватать. Я стал ходить в первый класс. У меня появились новые друзья, новые увлечения. Больше пропадали в катакомбах.

В свободное время дома мы с братом Анатолием брали отцовскую гармошку и самостоятельно учились играть на гармошке. Это увлечение было у многих – научиться играть на гармошке, баяне, или на гитаре. Отец неплохо играл на гармошке и гитаре, особенно в кампаниях, куда его приглашали. Брат Толик тоже немного научился, меня это увлечение не сильно притягивало, больше нравилось лазить в катакомбах, находить какие-нибудь безделушки военных лет и менять их на марки, монеты. Монеты потом поменять на марки и так далее. А больше всего хотел плавать в море. Ведь я мог уже держаться на воде. Ждал, когда мои родители выберут момент и поедут на море. Это было редко, но мы с мамой выезжали на море, где мог похвастаться маме, что умею плавать.

Коллекционирование

Вступление

За всё время, сколько лет коллекционировал марки, значки, монеты, а это более 50 лет, у меня скопилось много раритетов. В то время в основном это были детские увлечения. Но пришло время, взрослые поняли, что за этим кроется, какие можно получить деньги за одну марку или монету. Мне приходилось часто уступать и продавать за бесценок раритеты. Многое украли, до сих пор ищут, хотя знаю кто. Милиция в 90-х годах не сильно занималась этими делами. Это было видно по очным ставкам, что они проводили. Когда переехал в Читинскую область я расстался со значками, подарив большую коллекцию детям одной из филиалов Читинской спортивной школы посёлка Атамановка. Марки продал одному из коллекционеров, медали отдал просто так, чтобы избавиться от всего. Монетами стал заниматься мой сын. Но самые дорогие монеты украли, но зная кто это сделал, писать заявление не стал. Просто прекратил заниматься коллекционированием. Осталось одно воспоминание из детства, как это всё начиналось.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4