Апокалипсис, вид снизу. Том II

– Это ещё почему? – Инга подозрительно уставилась на предложенное место, будто под складками прочной ткани притаилась горошина.

– А это на случай, если кошка, всё же, полезет в нашу нычку, то пусть тебя она сцапает первой.

– Невелика угроза, – Инга легла на складку брезента. – Кошек на борту корабля нет. Я проверила.

– Ну и радуйся, – лениво протянул Виант. – Кстати, мы на борту судна, а не корабля.

– А какая разница?

Инга никогда особо не интересовалась ни морской, ни военной тематикой. Но смеяться над её невежеством нет ни сил, ни желания.

– Корабль, это всегда боевой корабль. Там… – Виант задумчиво щёлкнул пальцами, – эсминец, авианосец, линкор. – Судно, это всегда гражданское судно, не боевое, сухогруз, танкер, контейнеровоз.

Крысиная жизнь и без того весьма нервная и непредсказуемая. Вот и сейчас коварная напарница самым неподходящим образом сбила сонный настрой. Виант свернулся калачиком. Спать бы надо, однако Инга заговорила вновь:

– Знаешь, Виант, ещё в «Стартовом меню» «Другая реальность» буквально заставила меня стать крысой и присоединиться к тебе.

Раздражение словно лёгкая рябь на зеркальной глади пруда колыхнулась в душе Вианта, однако он промолчал.

– В дороге у меня было полно времени подумать об этом, – продолжила Инга. – И в самом деле, когда телевизора нет, компьютера нет, телефона нет, книг бумажных старых папиных и тех нет, только и остаётся думать, думать, думать до посинения. Так вот, у «Другой реальности», либо у её создателей и владельцев, имеются свои планы. Какие именно, мы понятия не имеем. Не исключено, что сущность этих планов находится за пределами нашего понимания.

Это как квантовая физика. Математические уравнения весьма точно описывают природу и поведение различных частиц. Однако представить их в реальности, нарисовать, так сказать, увеличенный портрет, нет никакой возможности. Это как куб, длина одной из граней которого равна нулю…

– Не отвлекайся, – бросил Виант.

Стыдно признать, но досужие мысли напарницы его заинтересовали, даже заинтриговали, самым натуральным образом. Чего уж греха таить, во время долгих перегонов между станциями, он сам только тем и занимался, что думал, думал, думал до посинения.

– А, ну да, – встрепенулась Инга. – Так вот, у создателей «Другой реальности» имеются собственные планы. Я понятия не имею, как, каким образом и с какого бока мы оба замешаны в них.

– Инга, я ещё не страдаю старческим склерозом, – буркнул Виант. – Прежде, чем стащить мой сэндвич, ты уже говорила мне об этом.

– Говорила, – легко согласилась Инга. – Тут важен другой момент.

Виант вновь промолчал, хотя с языка чуть было не слетел вполне естественный вопрос: «Какой»?

– В первую очередь, «Другая реальность» весьма тонко манипулирует внешним миром игры. В смысле, – Инга на миг умолкла, – внешними обстоятельствами, условиями, всем прочим, что только происходит на Ксинэе. Мне уже не кажется странным, что я сумела догнать тебя только в Мангохе, и ни чуть не раньше.

– Ага, – отозвался Виант. – Ты ещё скажи, что именно «Другая реальность» направила нас на этот сухогруз, что так «удачно» повёз нас в противоположную от точки выхода сторону.

– А почему бы и нет? – тут же возразила Инга. – Всего один короткий разговор между начальником зверинца и его сотрудницей направил меня на этот сухогруз. Вместе со мной попал и ты.

Виант сердито фыркнул, но вновь промолчал.

– А какова была вероятность, что я услышу нужные слова в нужном месте и в нужный момент? Ну чем не тонкая манипуляция?

Если бы я не подслушала тот разговор, то сейчас мы бы с тобой дружно искали диспетчерский центр морской гавани Мангоха. И что бы мы там нашли – хрен его знает. А так…

Виант лишь стиснул зубы. Инга делится собственными догадками, а кажется, будто читает его мысли. Его самого посещали подобные подозрения, догадки и озарения.

– Во вторую очередь, – Инга заговорила вновь, – «Другая реальность» манипулирует нашими мыслями. С одной стороны, этот способ менее надёжен, зато, по степени воздействия, сильнее первого, самый мощный. Так, например, я, всё же, в самый последний момент сорвалась с крючка и передумала. А если бы этого не произошло? Тогда я совершенно искренне считала бы, что сама и только сама выбрала крысу в качестве персонажа.

– Нет, Инга, – Виант распахнул глаза, – на мой взгляд, ситуация гораздо сложнее. Вполне возможно, что «Другая реальность» легко может манипулировать нашими мыслями и нашим сознанием, но она не делает этого.

– Откуда такая уверенность? – Инга приподняла голову.

– Иначе «Другая реальность» теряет всякий смысл. К чему, тогда, все эти испытания, трудности, – Виант треснул кулаком по шершавому боку деревянной тычки, – если игроков можно провести по заранее заданному маршруту или даже загрузить им прямо в головы нужную информацию. Нет. «Другая реальность» нашими мыслями не манипулирует, тем самым она оставляет за нами свободу выбора. А это, в свою очередь, порождает непредсказуемость, азарт, дополнительные трудности.

Вот, если продолжить твой пример. Если бы ты не подслушала разговор между начальником и сотрудницей возле клетки с гориллой, то, рано или поздно, мы всё равно нашли бы судно, что доставило бы нас на западное побережье материка Алуна по кратчайшему пути через Тагинский океан.

– Так что, – встрепенулась Инга, – моё предположение о манипуляции нашими мыслями не верно?

– Не совсем, – примирительно произнёс Виант. – Когда нужно, действительно нужно, «Другая реальность» манипулирует не нашими мыслями, а нашими эмоциями. Это легче, химия мозга и прочее, и не затрагивает грубым образом нашу свободу выбора. Ведь ты в «Стартовом меню» проявила характер, проявила твёрдость, почему и смогла передумать. А вот когда оказываются бессильны и первый, и второй способ, то тогда и только тогда «Другая реальность» пускает в ход грубую манипуляцию. Именно таким чудесным образом самая большая и упрямая кнопка окончательного выбора вдруг сработала сама по себе.

Виант украдкой бросил взгляд на Ингу. Напарница погрузилась в глубокую задумчивость. Всё же удивительно, каким невероятным образом у него получается угадывать её настроение. Будь они людьми, то всё понятно – так называемое невербальное общение. Но сейчас, когда Инга в образе чёрной крысы с другой, с абсолютно другой, анатомией и мимикой. Как, тогда, у него получается угадывать её настроение? Или подобный навык зашит в подкорку?

– В принципе, – взгляд Инги устремился на Вианта, – я с тобой согласна: внешний мир и эмоции как два способа тонкой манипуляции, и ещё один грубый, когда два первых не сработали должным образом. Но к чему такие сложности? Я не могу понять смысл и цель.

– Как раз для меня это не является тайной за семью печатями, – Виант усмехнулся. – В первую очередь «Другая реальность» компьютерная игра с некоторыми условностями, что, всё же, присущи компьютерным играм. Её главная задача не провести нас из точки входа до точки выхода самым рациональным образом. Вовсе нет. Точнее, провести, но самым сложным. Нет, даже не так, – Виант на миг задумался и продолжил. – Провести, но самым драматичным образом, чтобы высыпать на наши головы максимум приключений.

– Это и есть проверка на моральную стойкость и зрелость? – подозрительно поинтересовалась Инга.

– Она самая, – Виант кивнул. – Например, я много думал о своей первой ходке. В тот раз ядерный армагеддон на Ксинэе разразился 13 сентября. Однако до подземной части базы на острове Вивран мне удалось добраться ещё 11 сентября. Пять местных часов – времени более чем достаточно, чтобы отожраться и отдохнуть как следует. Ещё на исходе 11 сентября я вполне мог бы добраться до командного пункта, где находилась точка выхода.

За сутки до рокового тринадцатого дня тринадцатого года у меня было всяко больше возможностей выбраться в реальность. Глубокой ночью внимание людей притупляется. Тихо, на мягких лапах, я проскользнул бы до мусорки, и был бы таков. Так нет же! «Другая реальность» очень ловко отправила меня в пищевой запой. Сутки с лишним я жрал и спал, жрал и спал, ещё срал едва ли не там, где жрал и спал. В итоге, в центре управления я оказался в аккурат в тот самый момент, когда по базе ВМФ на острове Вивран был нанесён двойной ядерный удар.

– Да, действительно, сходится, – немного подумав, согласилась Инга. – А это значит, что верно и другое моё предположение.

Виант опять промолчал. Этот гнилой базар напрочь прогнал сон. Хотя, с другой стороны, времени поспать у них будет ещё в избытке.

– Как знать, может, – Инга на миг запнулась, но продолжила, – инопланетяне всё ещё находятся на своём корабле.

– Хочешь сказать, – Виант насторожился, – они виртуалы?

– В смысле? – чёрная мордочка Инги удивлённо вытянулась.

– Ты что? – Виант аж приподнялся на складке малахитового брезента. – Никогда не слышала о виртуалах?

– Виант, – мордочка Инги стала серьёзной, как у директора школы на родительском собрании, – у меня не было времени читать фантастические книги, смотреть фантастические фильмы и тем более играть в компьютерные игры. Я другими делами занималась.

– Иначе говоря, – Виант не удержался от сарказма, – детства у тебя не было.

– Давай не будем копаться в моём детстве и вернёмся к нашей виртуальности. Объясни человеческим языком.

Дела… Виант лишь качнул головой. Нет, конечно же, он и раньше слышал, что в детстве и юности Инга усиленно училась сначала в обычной муниципальной школе, потом в институте, ещё позже в аспирантуре. Но чтобы до такой степени?

– Это, конечно, чистой воды фантастика, – начал Виант, – хотя с ней соглашаются некоторые учёные, что не стесняются называть себя футурологами. Суть в том, что человеческое тело из костей, мышц и кожи весьма ограничено по своим возможностям. Так человек не может бегать быстрее гепарда, питаться абсолютно любой органикой или одной левой поднять хотя бы легковой автомобиль. Но развитие науки и техники не стоит на месте.

Следующим этапом в эволюции человечества может стать кибернетическое тело. То есть, искусственная мускулатура на титановом скелете и синтетическая кожа, что по прочности не уступает кевлару. Тогда и гепард будет опозорен, и легковушку одной левой поднять можно будет. Но в кибернетическом теле всё равно остаётся самая большая уязвимость – живой человеческий мозг.

– Это, случаем, не Робокоп? – встряла Инга.

– Он самый, – Виант кивнул, – но я продолжу. Следующим эволюционным шагом может стать полный отказ от какого бы то ни было физического тела. Сознание человека может полностью перейти в компьютер.

– Это как в «Матрице»?

– Нет, – Виант отрицательно качнул головой. – У героев «Матрицы» физические тела никуда не делись. Речь о полном отказе от физического тела, переход сознания в компьютер. В этом случае возможности человека будут ограничены лишь возможностями компьютера и той техники, что подключена к нему и которой он может управлять. Грубо говоря, сознание человека заменит собой операционную систему. И вот это и будет уже не человек, не киборг, а виртуал.

Инга умолкла, но не надолго. Как учёный, она привыкла опираться на факты, на твёрдую научную основу. С фантазией и у неё и в самом деле негусто. Зря родители запрещали ей читать хотя бы художественные книги. Фантазия, особенно буйная, очень хорошее подспорье даже для самого серьёзного учёного.

– Как не странно, но у твоего предположения о виртуальной природе инопланетян имеется серьёзное подтверждение, – заметила Инга.

– И какое же? – на этот раз Виант не сумел сдержать собственное любопытство.

– Не могу сказать, что нам удалось обследовать корабль инопланетян под Юланской горой от и до… – задумчиво протянула Инга. – Объёмная модель показала, что там ещё полно неисследованных полостей. Однако мы не нашли ничего, что хотя бы с натяжкой можно было бы назвать системой жизнеобеспечения или её частью. Там…, – Инга опять на секунду задумалась, – ни личных кают с кроватями, ни шкафчиков для одежды, ни душевых кабинок. Запасов еды, кислорода тоже нет. А как может выглядеть система регенерации, мы вообще не представляем. Существует серьёзное предположение, что корабль инопланетян автоматизирован на все сто и для перелёта живых существ не предназначен вовсе. Но если инопланетяне и в самом деле виртуалы, то никакая система жизнеобеспечения им просто не нужна. Они и в самом деле могут быть до сих пор на борту.

Тогда тем более логично предположить, что инопланетяне способны влиять не только на компьютерную игру, но и на саму реальность. Иначе как объяснить, что ты, Виант, за своё преступление сумел получить фантастический срок в двадцать пять лет.

– Да не крал я эти злосчастные тринадцать миллионов! – на едином дыхании выпалил Виант.

Застарелая обида, помимо воли, вырвалась наружу. Виант насупился и перевернулся на другой бок. Пора завязывать с этим гнилым базаром.

– Даже если ты на самом деле украл эти миллионы и отказался вернуть, – продолжила Инга, – то десять лет это максимум, потолок. Как будто ты не левый банк хакнул, а жилой дом взорвал. Насколько мне известно, все твои попытки обжаловать приговор, скосить хотя бы год-другой, доблестно провалились. Как ты сам говорил, словно об стенку горох.

– Инга! – Виант резко развернулся к напарнице. – Давай оставим этот гнилой базар.

– Хорошо, давай оставим, – легко согласилась Инга, но при этом улыбнулась как голодный волк при виде упитанного поросёнка. – Давай поговорим о моей больной теме.

– Это ещё о какой? – в свою очередь удивился Виант.

– Ты даже не представляешь, насколько она для меня больная.

Инга было приподнялась на лапы, но вновь легла на прежнее место. Виант благополучно промолчал. Это она о чём? Явно не о его свинском поступке, когда он бросил её на произвол игры в «Стартовом меню».

– Ещё в реальности, на базе «Синей канарейки», – медленно заговорила Инга, – мы пытались раскусить секреты корабля инопланетян. Врать не буду, не я была главной в этих исследованиях, зато принимала самое активное участие. Если бы ты только знал, как же меня бесило наше полное бессилие. Мы пялились на агрегаты, блоки, какие-то конструкции, детали и ни хрена не могли понять, что за хрень перед нами. Научно-технический разрыв между нами и пришельцами гораздо больше, чем между людьми каменного века и нами, жителями века двадцать первого.

– Я уже слышал об этом много раз, – напомнил Виант.

Инга и в самом деле любит жаловаться на бессилие науки перед кораблём пришельцев. Это бессилие, как Виант понял почти сразу, задевает профессиональную гордость Инги как учёного. Что и стало одной из причин, почему она сначала перебралась в его постель, а потом навязалась в напарницы для очередной ходки в «Другую реальность».

– Твои рассказы о технологических чудесах Ксинэи раззадорили моё любопытство, – продолжила Инга, – но только попав сюда, я поняла, какой же была наивной. На самом деле могущество создателей «Другой реальности» ещё больше, ещё впечатлительней. Они боги. При всех своих недостатках, это наиболее точное определение.

Пока я путешествовала по железным дорогам, то постоянно натыкалась на продвинутые технологии. Особенно часто на электроводородные генераторы на низкопотенциальном тепле. Ух, Виант, – в голосе Инге зазвенела сдавленная ярость, – как же я жалею, что не могу заняться изучением их всех более плотно. Это же…

– Да нашла бы себе какой-нибудь гаджет в каком-нибудь доме, да и занялась бы изучением. Делов то, – отмахнулся Виант.

– И застряла бы на Ксинэе навсегда! – эмоционально взорвалась Инга. – Тогда какой прок от моих знаний? Пока на Ксинэе царит мир, у нас имеется возможность пересечь океан и перебраться на нужный материк. А когда начнётся ядерная война, то… В общем, ты сам прекрасно понимаешь. Те два игрока, чьи закрытые капсулы мы лицезрели в «малахитовой комнате», так и застряли в игре.

Ого, Виант покосился на Ингу, он умудрился ненароком ударить её «ниже пояса», задеть за живое.

– Но это ладно, я смирилась, почти, – эмоциональная вспышка сошла на нет, Инга вновь заговорила спокойным голосом. – Но скажи мне, Виант, на что ты, лично ты, рассчитываешь? Ну, пройдёшь ты «Ядерный конфликт» крысой, вернёшься в реальность. А что потом? Третья ходка и опять крыса? Так ведь тебя будут укладывать и укладывать в «малахитовую капсулу» пока «Другая реальность» не убьёт тебя, либо пока Николай Павлович всё же не пристрелит тебя, лично, где-нибудь на болоте недалеко от пещеры «Синей канарейки». Ты же сам прекрасно понимаешь: на свободу тебя никто просто так не отпустит. И сбежать ты тоже не сможешь. Думаешь, я так и не нашла твою тетрадь «Справедливость 2.1»?

Твою дивизию, Виант молча стиснул зубы. Злость скопилась в лёгких, будто горький сигаретный дым под давлением. Инга не осталась в долгу и в отместку ударила его сама «ниже пояса». Особенно обидно получилось с тетрадью. Напарница просто сочла «Справедливость 2.1» безобидной забавой взрослого мальчика. Она не стала как жечь её, так и доносить начальству. С другой стороны, чёрт побери, Инга права: крыса – это не выход.

– И что ты предлагаешь? – о «Справедливости 2.1» Виант решил не спрашивать вовсе.

– А ты сам, разве, до сих пор так и не понял? – вопросом на вопрос ответила Инга.

– Лучше сама расскажи, раз такая умная.

– Хорошо, – легко согласилась Инга. – Выход из твоей ситуации прост и очевиден до безобразия – нужно стать полезным.

Здесь, на Ксинэе, ты можешь получить такие нехилые знания. Такие! – указательный палец Инги едва не ткнулся в доску над головой. – Да, ядерная война и прочие неприятности. Зато, если ты сумеешь её пережить и выйти в реальность, то тебя будет ждать потрясающая научная карьера. Тот же электроводородный генератор на низкопотенциальном тепле вполне можешь «изобрести» именно ты. Благодарные потомки прямо на Красной площади поставят тебе памятник из чистого золота. А ещё раньше Николай Павлович на пару с Михаилом Владимировичем начнут отгонять тебя от «малахитовой комнаты» сраными вениками. «Не приведи господь потерять столь ценный источник знаний»!

Инга смешно, но весьма правдоподобно, спародировала начальника «Синей канарейки».

– Иначе говоря, – Инга шумно выдохнула, – если бы именно эту игру мы прошли в качестве детей, что станут учёными, получили бы местное высшее образование, досконально изучили бы пару крутых технологий, то эта ходка стала бы для тебя второй и последней, а для меня первой и единственной.

Виант повернулся мордочкой к щербатому бруску. Инга не говорит, а буквально льёт крепкий соляной раствор на рану. Самое поганое, она права. После первой ходки, буквально за несколько месяцев, из него выкачали все мало-мальски ценные знания. После чего его собственная ценность едва не обратилась в ноль. Вполне закономерно, что его опять уложили в «малахитовую капсулу».

Да смилуются боги «Другой реальности», да позволят они вновь вернуться в реальность, и что? Три? Или, всё-таки, двух месяцев вполне хватит, чтобы вновь выкачать из его головы крупицы новых знаний, новую общую информацию о Ксинэе. А после чего его цена вновь станет близкой к нулю. А там и третья ходка в «малахитовую комнату».

– Чего молчишь? – Инга не выдержала первой и подала голос.

– Думаю, – буркнул в ответ Виант.

Инга права, Виант печально глянул на щербатый брусок перед собой. И в самом деле, нужно было следовать первоначальному плана. А то все мы крепки задним умом. Напарница напрочь упустила ещё одну очень привлекательную возможность – запустить собственный бизнес.

Карьера учёного, пусть даже всемирно известного, что вывел энергетику цивилизации на более высокий, на принципиально иной, уровень – это не для него. А вот «изобрести» какую-нибудь хрень, Виант злорадно усмехнулся, запатентовать её и запустить в массовое производство… Тогда… Тогда можно не просто разбогатеть, а разбогатеть до полного безобразия. Например, Виант в задумчивости скосил глаза в сторону, некое универсальное питание для космонавтов, солдат и прочих, у кого долгое время не бывает возможности сварить на кухне самый обычный борщ или нажарить котлет.

Мелочь? Как бы не так! На действительно универсальном питании, что весит мало и долго хранится хотя бы при комнатной температуре, можно возвести грандиозный бизнес. Особенно если это самое питание заменит собой изнурительные диеты для толстяков и фотомоделей. Да можно будет трёхэтажный коттедж прямо на Красной площади отгрохать, завести в нём пять туалетов на каждом этаже, и поставить в каждый из них по золотому унитазу. И власть, Виант сладостно улыбнулся. Как же без неё? Большие деньги дают большую власть. А бешенные деньги дают бешенную власть.

Мечты. Мечты. Как же приятно мечтать о будущем. Глаза вновь упёрлись в щербатый брусок. Инга, сама того не подозревая, разбудила в его душе дьявола. Какие там тринадцать миллионов баксов? Да чёрт с ними. Пусть те, кто их на самом деле спёр, подавятся ими.

– Всё это очень интересно, – Виант вновь повернулся мордочкой к напарнице, – только здесь и сейчас мы крысы, что сидят под клеткой со зверьём на сухогрузе «Сингунара».

– Ты это к чему? – Инга тут же насторожилась.

– А к тому, напарница, что сперва мне нужно исправить эту ошибку, пройти «Ядерный конфликт» до конца в образе крысы и вернуться в реальность. Лишь после можно будет двигаться дальше. В третью ходку и в самом деле нужно будет уйти в образе ребёнка, что станет учёным. А теперь давай спать.

– Но, это…, – начала было Инга.

– Если тебе не спится, – отрезал Виант, – то иди, карауль. Вдруг на судне всё же имеется кошка. Тебя она, между прочим, первой сцапает.

Напарница и в самом деле больше не произнесла ни слова. Может, устала, может, уже выговорилась. У них ещё будет время, до хрена времени, перемыть косточки «Другой реальности» раз десять. А сейчас, Виант зевнул, и в самом деле пора спать.

Сон, сон, долгожданный сон, испуганной мышкой выглянул из норки. Однако, прежде, чем усталость окончательно сморила его, Виант успел заметить, как Инга, один хрен, тайком перебралась к нему на складку малахитового брезента. Женщина, одним словом. Гнать её нет ни сил, ни желания. Проще сделать вид, будто он уже уснул и ничего не заметил.

Глава 6. Самый загруженный порт

– Ну что? На этот раз мы точно завернули в порт? – за спиной Инга нетерпеливо царапает лапами палубу.

– Да, точно, – Виант бросил взгляд через плечо. – Вон, уже внутренний рейд показался. Скоро пристанем. А ты, это, палубу секи.

– Да секу я, секу, – в крысином писке напарницы сквозит жуткое недовольство.

Электрическая лебёдка якоря, широкая белая тумба с потёртыми пазами под петли стальной цепи, прикрывает их от случайных взглядов. Конечно, элементарные правила вежливости требуют уступить место перед клюзом, овальным отверстием в фальшборте, Инге, но кто-то должен постоянно следить за палубой. А вдруг из-за клеток с дикими визгами выскочит весь обслуживающий персонал плавучего зверинца? Шуму будет много, а шансов удрать мало.

Виант вновь украдкой бросил взгляд через плечо. Инга старательно вертит головой во все строну, однако на её мордочке застыло выражение крайнего неудовольствия. В конце концов, разве женщины не боролись за равноправие? Конечно, боролись и даже добились его. Вот, только, почему-то упорно не желают расставаться с женскими привилегиями. Так что пусть женщина бдит, сечёт палубу и не пищит. Последнее в прямом смысле.

Корпус «Сингунары» чуть заметно вибрирует. Через овальный клюз голову обдувает романтика морских путешествий. Справа и слева надвигаются длинные серые молы. Кажется, будто они сомкнули в своих бетонных объятиях морскую гавань и вот-вот задушат её. Хотя на самом деле они защищают порт от штормов Шинарского океана.

Судно направляется прямиком к причалам. Слева, вроде как, можно разглядеть свободное место. Издалека портовые краны на длинных зелёных «ногах» кажутся игрушечными. А контейнеровозы у пристаней так вообще напоминают радиоуправляемые модели для детей младшего школьного возраста. Но это только издалека. Виант поудобней ухватился лапами за край овального клюза. Вблизи и краны, и контейнеровозы поражают исполинскими размерами и мощью.

Дальше, за территорией порта, поднимаются стеклянные башни небоскрёбов. Солнечные блики то и дело бьют по глазам. Но и они кажутся игрушечными на фоне огромной зелёной горы, что находится почти у самого горизонта. Несомненно, перед ними один из крупнейших портов Ксинэи, Виант недовольно просипел, осталось только выяснить, какой именно. Но самое странное не это.

Пронзительный гудок. Виант едва не вывернул шею. А! Всё правильно. Навстречу «Сингунаре» спешит парочка морских буксиров. Очень скоро они помогут сухогрузу пристать к бетонному причалу под разгрузку. Глаза вновь обежали выгнутый полукругом берег, стеклянные башни небоскрёбов и огромную зелёную гору на горизонте. Дежавю, да и только. Вианту упорно кажется, что он уже видел и этот порт, и этот город. Видел, но вспомнить название упорно не получается.