Карусель. Время не лечит

– Ах, что же мы можем сделать: мы такие маленькие и беззащитные, – горько заплакала книжка «Детские сказки».

– А давайте мы будем еще красивее, давайте мы будем так пахнуть, что человек просто не сможет пройти мимо нас, не приласкав, не погладив и не пригласив к себе домой.

– Нужно рекламировать книги и библиотеки по телевизору! Вот! – провозгласила книга «Кинематография». – Многие люди смотрят этот ящик, иногда целыми днями в него пялятся. Он тоже враг книг, но его можно сделать другом, если попросить рекламировать книги и библиотеки.

– Тогда нам нужна помощь человека, но кому мы откроемся? Ведь люди даже не представляют, что мы живые!

– Друзья, все это время, что мы обсуждаем с вами, за нами наблюдает человек! – тихо прошептала госпожа «Большая Энциклопедия». – Это верный друг и слуга наш – библиотекарь, только он сможет сделать так, чтобы наш ультиматум дошел до людей, а иначе нам придется покинуть их. Федор Прокопьевич поможет нам, он запишет и распространит эту историю. Нам останется же только надеяться и ждать, что люди опомнятся и придут погладить нас и пригласить к себе в гости.

И тут, осознав, что они говорят обо мне, я полностью открыл глаза и привстал с места, на котором уже около часа делал вид, что сплю.

Все было, как прежде: книги стояли ровными рядами на своих местах, и ничто не нарушало тишину в моей любимой библиотеке, кроме тихого тиканья часов.

Сон ли это был, иль явь, не знаю, друзья мои, но после этого случая я каждый день провожу пальцами по корешкам книг с любовью. Теперь я знаю, что им это нравится. Некоторые из них иногда беру домой. Я отключил интернет у себя – мне его хватает на работе, а каждый вечер, окончив дела по дому, с благоговением беру книгу в руки и погружаюсь в волшебный мир чтения.

Ах, вы знаете, как пахнут книги?! Это самый невероятный запах на Земле – так пахнут звездные галактики, параллельные миры, далекие страны и неведомые земли!

Для чего я поделился с вами сегодня этой волшебной историей, что произошла со мной? Я призван донести до людей это послание книг.

Не забывайте их, берите к себе в гости. Они очень скучают без вас в библиотеках. Гладьте их, читайте. Теперь точно знаю: они живые. Надеюсь, мое маленькое послание человечеству найдет отклик в сердцах людей, и они прислушаются к просьбе книг.

Искренне ваш, библиотекарь Арсеньев Федор Прокопьевич.

Один в поле не воин или история об одной исчезнувшей деревне

Реальная история, случившаяся в ныне исчезнувшей деревне Новики, Калужской области.

– Деда, а деда, расскажи нам о войне. Каково тогда было, ты помнишь? – тянули за рукав ребятишки старика, который сидел на завалинке и любовался красивым закатом. Такие закаты могли быть только в России под конец лета. Сколько их было в его жизни – не счесть. В этом году деду Васе стукнул девяностый год, но он был все так же бодр и полон сил, как и тогда, в июне 1941-го.

– Ах, о войне, а что было тогда? – призадумался дед.

Тогда ему было немногим больше семидесяти, и, хоть прошло уже почти двадцать лет с тех пор, в памяти все было так же свежо, как если бы это случилось вчера.

– Ну, присаживайтесь, ребятушки, я вам расскажу о войне. Хотя и не воевал я: стар уже был тогда, вот и не призвали меня. Поэтому расскажу, что знаю. Уж извините, если мои воспоминания не о героических боях. А расскажу я вам, детишки, историю об одной маленькой деревне. Итак, – начал свой рассказ дед, – была в нашей Калужской сторонке небольшая деревушка на пятнадцать домов. Жили мы дружно, сплоченно, как одна семья, и не думали не гадали, что однажды придет к нам война. Хотя, кто ее ждал-то, окаянную, пришла нежданно-негаданно.

Были среди немцев и хорошие люди, которые заходили в дома и предупреждали нас, показывая на лес и объясняя, что за ними идут каратели, чтобы мы прятались, иначе не оставят никого в живых. Мы и убежали схорониться там, в лесу.

Каратели, как коршуны, налетали на деревню, закидывали гранаты в погреба и в силосные ямы: боялись партизан, рыскали по всем домам, но не разрушали их. К чему-то готовились. Форма у них была черная, на шеях на цепочке висела пластина с черепом. Называли этот отряд карателей «Черный череп».

После них пришли в деревню офицеры, видно, перед их приходом каратели делали проверку и зачистку. Офицеры ходили по всем домам, смотрели чистоту дома, открывали покрывала на кроватях, смотрели чистоту постельного белья, залезали в печки, смотрели чугунки: не черные ли, чищенные ли они, переворачивали посуду и осматривали дно. Вот какие дотошные к чистоте господа захватчики были. Из пятнадцати домов они выбрали два дома – из них один наш с бабкой был. Заселилось к нам пять офицеров. Их белье приказали стирать каждый день, и готовила Настасья моя им каждый день, на второй день харчи они уже не ели, но и нам не давали – все выливали в яму. Выглядели они очень интеллигентными, но нас за людей не считали: не разговаривали с нами и не обращали на нас внимания, будто стеклянные были мы. Внучок-то понимал их немного: до войны изучал немецкий язык. Так вот, любили эти окаянные хвастаться, мол, смотрите, старики: новый год будем уже праздновать в Москве. А мы им про то, что зима лютая скоро, нет на них нормальной одежонки, как в холода-то выживать будут. На что они чопорно отвечали, что скоро все они будут ходить в лучших мехах мира – российских – недолго осталось.

Солдат же своих расселили в остальных домах, простые они были, но очень глупые, все вшивые. И постель вся во вшах была. Бывало, искупаются только, и опять на эту вшивую постель заваливаются. Мы им пытались объяснять: мол, вы бы хоть постель поменяли, она же вся в живности, ее бы на двор да и сжечь, но они только смеялись над нашими словами, а нам и дико было такое решение. Наши дома они заняли, а нас всех выгнали ночевать в сараях на сене. Стояли они в нашей деревне две недели, а потом ушли дальше – на Москву. За ними вслед снова нагрянули каратели и сожгли нашу деревню огнеметами, ничего не оставили, окаянные.

Дед замолчал, видно было, что тяжело ему рассказывать эти истории: жива была еще боль того времени от потерь и зла, причиненного войной ему и родному краю. Но, ведь если не рассказывать это потомкам, как еще передать им неизвестную часть истории?

Старик пожевал беззубым ртом и продолжал:

– После пожаров сгорела вся наша небольшая деревушка, и мы построили несколько времянок с бабоньками: жить-то как-то надо было, и детишкам не дело спать под открытым небом в шалашах. Лето прошло незаметно. Работали в поле и огородах. Хороший урожай уродился в тот год. Все понимали, что, пока погода теплая, можно жить на родном месте, но к зиме нужно было перебираться в соседнюю деревню, которую немцы обошли стороной, где хаты остались целы, – к родственникам на зимовку. Мы надеялись, что мужики наши вернутся до зимы, но все равно отстроить дома до зимы своими силами – немыслимое это дело.

Уже была глубокая осень, когда решили мы собраться и отправляться в другую деревню. Помню, вышли мы всей деревней на дорогу и смотрим: идут обозы с немцами длинной вереницей мимо нас. Стояли мы молча и лишь наблюдали, как едут на Москву нашу. Да и что мы могли с ними сделать? Пара стариков да бабы с детишками мал мала меньше. Начинались заморозки по утрам. Мы были одеты тепло: в тулупы и полушубки, теплые платки и меховые шапки, а они все в осенних тоненьких шинелях и хлопчатобумажных кальсонах, из теплого у них были только шерстяные перчатки и шарфы. И вот проезжают телеги мимо нас, как вдруг один немец спрыгивает с телеги, подбегает ко мне и срывает с меня мою добротную овчинную шапку, и заскакивает назад на обоз как ни в чем не бывало. Злость обуяла меня: да как этот басурманин смел позариться на чужое, али его это одежа? Гнев застлал мне глаза, и ринулся я со всех сил догонять телегу, дабы возвратить свою шапку. Да, куда мне, старику, было догнать их. Бежал я, кричал, да и упал лицом в осеннюю грязь. От обиды и ненависти все внутри переворачивалось. Тут маленький худой немчик голубоглазый с другого обоза соскочил, подбежал, поднял меня, помог отряхнуть мой тулуп и приставил палец к рту:

– Тсс, – и показал жестом выстрел в голову. – Цурюк, цурюк, – непрестанно повторял он, показывая глазами на толпу моих соседей, которые с ужасом наблюдали за происходящим. Он помог отряхнуться и подтолкнул назад, мол, возвращайся.

Увидев его полные страха глаза, понял, что правда могу сегодня погибнуть ни за что, за шапку. Махнул рукой и поплелся к своим. Один в поле не воин – не зря люди эту пословицу придумали.

После того, как прошли обозы с солдатами, через нашу деревню пошли танки нескончаемым потоком.

– Так… и что я хочу сказать вам, ребятушки? Смысл этой истории в том, что вместе мы – сила, и вместе мы можем победить любое зло и защитить нашу прекрасную Родину. Эта война – пример героического подвига, который веками будут помнить потомки. Вы – дети великих воинов.

Чего не смог я, старый дед, тогда сделать один на дороге: противостоять врагу – сделала наша доблестная Красная Армия – ваши отцы. Запомните это, дети.

Смерть и самоубийца

Вот уже час он нервно вышагивал по комнате, иногда подбегая к компьютеру и вбивая что-то в поисковик. Прочитав стоя несколько статей, отходил и опять продолжал мерить шагами комнату.

– Что же выбрать, что же выбрать? Виселица? Да нет. Отпадает. Уж очень мой труп будет жалко выглядеть. Да и что частенько бывает с ними? Брр… Нет, позор мне такой даже после смерти не нужен. Так что же тогда? Кетамин? Опиаты? Вены я вряд ли решусь перерезать – очень больно.

Дорогой читатель, вы уже, наверное, решили, что молодой человек, что ходит по этой маленькой пыльной комнатушке, в больших очках с диоптриями, в сером свитере и полосатым шарфом, замотанным на шее – сумасшедший? Совсем нет, скорее, его можно назвать отчаявшимся…

Тут глаза молодого человека загорелись решительным огнем. Он опять подскочил к компьютеру.

– Все: решено! Значит, много-много кетамина и водки. Вроде убьет и наверняка.

Он побежал трусцой на серую безликую, выкрашенную масляной краской кухню. Там он вытряс из аптечного чемоданчика на стол маленькие бутыльки и конвалюты с таблетками. Решительно схватив пару пузырьков, парень подошел к холодильнику, достал соленый огурец, бутылку охлажденной водки и направился обратно в комнату.

– Ну-с, товарищ Петр Васильевич, прощай. Пожил ты немного на этой Земле: всего каких-то 29 лет. Пользы, как таракан какой-нибудь, ты человечеству не принес. Друзьям ты не нужен. У них свои друзья, более веселые и простые. Да и любимой у тебя нет. Ушла. Так что мир ничего не потеряет с твоей смертью. Жаль только, что, наверное, попадешь ты в ад, если он существует. Если же его нет, то будет опять реинкарнация. В таком случае в другой жизни тебе достанется нелегкая карма. Палка о двух концах. Так и так – мне крышка. Куда ни плюнь… Во дела…

Он с пылом произносил свой монолог, сидя в кресле у журнального столика, держа в одной руке полный стакан водки, а в другой – пузырек с таблетками и глядя на свое отражение в полированном серванте, что стоял напротив.

– Ну, бывай, друг, – произнес Петр и поднес пузырек ко рту. И, не успев опрокинуть его, вздрогнул от резкого настойчивого звонка в дверь. Кто-то, не переставая требовательно жать на кнопку звонка, ломился в квартиру.

У молодого человека зазвенело в ушах от пронзительного звука. Он недовольно дернул головой, поставил пузырек с таблетками и стакан с водкой на столик и пошел открывать дверь.

– Кто там? Кто? – недовольно спросил Петр.

– Милостивый государь, не соблаговолите ли вы отпереть эту дверь? У меня к вам поручение от моего начальства. Я по личному делу, которое касается вас в первую очередь.

– Хм, кто бы это мог быть? – задумчиво пробормотал парень. – Ведь с работы я вчера уволился. Странно.

Делать уже было нечего. Петр немного помешкал, но, вспомнив, что только что он собирался покончить с собой и ему теперь нечего бояться бандитов, решительно распахнул дверь.

На пороге стоял маленький хлипкий субъект в застегнутом на все пуговицы черном пальто, в смешном немодном головном уборе – шляпе-котелке. Тонкие черные усики подрагивали над верхней губой каждый раз, когда незнакомец произносил слово. Круглые темные с длинными ресницами глаза его смотрели с каким-то укором. Петру даже показалось, что он видит в этих темных озерцах свое отражение.

– Честь имею, Петр Васильевич, – представился молодой человек.

– Чем я обязан вашему визиту в мои скромные апартаменты?

– Ах, увольте меня, пожалуйста, от вашей показной любезности. Я знаю, вы мне не рады. Видимо, я вас отвлек от чего-то важного.

– Ну, в общем-то, да, – нахмурился Петр, – я был занят. В любом случае входите, раз уже пришли. Проходите вот сюда в комнату, я пока поставлю чайник – попьем с вами чаю.

Парень пропустил гостя в крохотную гостиную, а сам прошел на кухню.

Возвратившись в комнату, он застал странного гостя за внимательным изучением пузырька с таблетками.

– Так вот как, – протянул тот.

– Как? – не понял Петр.

– Убиться, значит, желаете, как я погляжу?

– Да с чего вы, вообще, это взяли?! – взвился в гневе горе-самоубийца.

– Ладно, – властным жестом руки остановил его посетитель, – сядьте и не двигайтесь. Я сам все скажу. Давай знакомиться.

– Давайте, – согласно закивал парень.

– Вы меня разве не признали?

– Так я вас в первый раз в жизни вижу, откуда мне знать? – недоуменно спросил Петр.

– И то ваша правда, сударь. Раньше у вас мозгов было побольше. Только недавно одна милая дама вам их напрочь отшибла, и вы занялись вот этим, – он презрительно обвел рукой смертные приготовления на столике.

– Да как вы смеете!? – задохнулся от гнева парень. – Кто вы, вообще, такой и кто вам дал право так разговаривать со мной и обсуждать мою личную жизнь!

– Я – ваша Смерть, – тихо проговорил посетитель. Незнакомец легко вздохнул, снял котелок и положил его на стол возле себя, потом расстегнул несколько верхних пуговиц на пальто.

– Да мне совсем неинтересно, кто вы! И как вы смеете… – когда смысл сказанного дошел до самоубийцы, он запнулся и посмотрел на маленького мужчину.

– Да-да, ваша смерть, честь имею. Собственной персоной… а что вас так удивляет? Ведь только что вы обо мне думали и так готовились к моему приходу. Тщательнейшим образом, прошу заметить. Вот я здесь, собственной персоной. Да только пришел не обрадовать вас, а, скорее, огорчить: не примет вас мой начальник, и точка.

– Как так не примет? Куда не примет? И какой, к черту, начальник?! – вскричал Петр.

– Но-но, потише с титулами. Мой начальник не черт. Еще чего не хватало мне – служить чертям. Что за нонсенс вы говорите. Мой начальник – сам Бог, – произнес он с благоговением и, подняв указательный палец, показал на потолок.

– Бог? – протянул завороженно парень, но тут же помотал головой. – Мне кажется, я уже брежу. Видно, наглотался каких-то таблеток и это вот мне чудится.

– Эх вы, дурак! Суть в том, что Господь наш отправил к вам своего умного и преданного слугу с целью и миссией вправить вам мозги и объявить волю его: не принимает он вас.

Петр разом поник в кресле и от бессилия заплакал.

– Как не принимает? И в ад нельзя?

– Вот, право слово, дуралей, дело не в этом. У вас миссия на Земле, понимаете: вы ее не выполнили.

– Да какая миссия, – махнул рукой молодой человек, – я ненужное создание. Ну вот какая от меня польза? Никакой! Я живу, как амеба. Моих заработков хватает только на пропитание мне и моему коту. Я не могу никуда поехать, например в какую-нибудь страну, помогать больным и немощным. На пути возникает гора проблем с документами и деньгами, которых у меня и вовсе нет. Я не нужен обществу. Друзья все время заняты чем-то, что далеко от меня. Моя семья живет своей, отстраненной от меня жизнью. Они счастливы и без меня. Исчезну я, да никто этого и не заметит. Поплачут день-два и забудут. Пытаюсь строить отношения с девушками: верен, правдив, честен – и что: никому это не нужно в наше время абсолютно. Всем нужны успешные люди, купающиеся в лучах богатства и славы. А я? Я никто. Карабкаюсь-карабкаюсь и только выживаю, а не живу. Я устал. Мне все надоело, я хочу уйти. Спроси у Бога, может, мне хоть в ад можно?

– Эх, Петр, глупая ваша голова, вы же так молоды, и у вас все еще впереди. Вот скажите, что вы больше всего любите на данный момент в жизни?

– Я? – переспросил парень, – писать люблю. Истории всякие, рассказы и повести. Иногда публикую на суд читателей в интернете, но разве это важно? Мне никогда не стать писателем. Я же просто занимаюсь этим как хобби. Для души.

– Во-о-от, так ведь вы же тешите свою душу. Ей же нравится, когда вы пишете?

– Если правда, то очень. Даже скажу, что у меня осталась одна единственная радость на данный момент жизни – это писательство, но и в этом я, наверно, примитивен.

– Я не хочу предсказывать ваше будущее, потому что это не в моих полномочиях. Скажу только, что Бог просил передать, что он не примет сейчас. У него на вас большие планы. Он просил сказать, что он в вас верит, чтобы вы не останавливались. Вы все поняли?

Петр ошарашенно смотрел на посетителя, пытаясь переварить услышанное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

* Фидеризм (feederism) – стремление к кормлению и раскармливанию партнера.