До революции червонцем («червонный» – красный или золотой) называлась золотая монета, равная 10 руб. В советское время червонец как денежная единица существовал с конца 1922-го до 1937 года и сыграл ключевую роль в денежной реформе, проведенной Наркомфином СССР в 1922–1924 годах. В момент введения червонцы частично обеспечивались драгоценными металлами и устойчивой иностранной валютой по курсу на золото, но главным образом легко реализуемыми товарами и ценными бумагами. Червонец, внедрение которого активно поддерживалось государством, стал вытеснять обесцененные совзнаки из обращения. В феврале 1924 года, когда устойчивость червонца не вызывала сомнений, правительство издало декреты о прекращении выпуска совзнаков (их хождение было прекращено к июню 1924 года), а также о введении в обращение государственных казначейских билетов, то есть новых советских денег. Десять новых рублей приравнивались к сильному устойчивому червонцу. Одновременно Наркомфин, который проводил денежную реформу, резко ограничил эмиссию денег и кредитование предприятий государственного сектора, а также принял меры по снижению цен на продукцию государственной промышленности. Эти жесткие меры стали испытанием для государственного сектора экономики и для населения. Но благодаря им Наркомфин добился бездефицитного госбюджета, привел в относительное соответствие объемы денежного обращения с товарным оборотом, добился выравнивания цен на промышленные и сельскохозяйственные товары и расширения на этой основе общего товарооборота. Достигнутое равновесие было, однако, хрупким. Уже с 1925 года начали нарастать негативные процессы, направляемые Госпланом. Наркомфин был обезглавлен и скомпрометирован арестами ведущих экономистов. Начался возврат к безудержному кредитованию и росту эмиссии денег, опережавшей рост товаров в обращении. Начало форсированной индустриализации далее подтолкнуло эмиссионный курс Госплана. Негативные тенденции в сочетании с чрезвычайными мерами во время кризиса хлебозаготовок привели в 1928 году к обвалу рубля. Хотя в качестве денежной единицы червонец просуществовал до 1937 года, регулирование, а затем планирование цен привели к крушению червонного обращения в ходе инфляции в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов. Подробно об этом см.: Русский рубль. Два века истории. М., 1994; Голанд Ю. Указ. соч.

В конце 1922 года нарком финансов Г. Сокольников, видя в царской золотой монете конкурента червонцу, предложил снова, как в период «военного коммунизма», запретить хранение золотых монет (Голанд Ю. Указ. соч. С. 91).

В стране работали официальные государственные валютные биржи, а также «черная биржа» – стойки и палатки на рынках, где маклеры покупали и продавали золотые монеты и валюту. Кроме того, при товарных биржах в Москве, Ленинграде и Харькове работали вечерние фондовые биржи, в быту их называли «американками». На них не распространялись ограничения, действовавшие на официальных биржах, в результате люди могли обменять здесь более крупные суммы в золоте и валюте. Хотя «американки» работали легально, в периоды репрессий против биржевиков власти включали их в «черную биржу» (Голанд Ю. Указ. соч. С. 99).

Скупкой золота и драгоценных камней по поручению Наркомфина занимались Московский, Харьковский, Грузинский и Туркменский торги (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 3. Л. 26).

В отличие от частных лиц, регулирование валютных операций организаций, учреждений и предприятий в период нэпа было более жестким, хотя в первой половине 1920-х годов они и имели гораздо больше валютной свободы, чем в 1930-е. Под контролем торгпредств – монополия внешней торговли сохранялась – они сами вели свои экспортные и импортные операции, причем немалая часть разрешений на внешнеторговые операции (почти четверть в 1925 году) выдавалась не централизованно, а на местах. Для внешнеторговых операций организации и предприятия имели собственные валютные средства. Валюта поступала от их экспорта. Ее можно было также купить на валютных биржах и «американках». Хотя здесь действовало ограничение: только кредитные учреждения, союзы кооперативов и органы Наркомфина и Наркомата внешней торговли могли покупать и продавать валюту на внутреннем рынке без специального разрешения. Государственные и кооперативные организации на каждую покупку валюты внутри страны должны были иметь лицензию Особого валютного совещания Наркомфина. Выдача лицензий была одной из мер регулирования валютных аппетитов юридических лиц. На практике предприятия находили способы обойти это ограничение. Не имея лицензий на покупку валюты, они добывали ее через валютных маклеров. Предприятия должны были держать валюту внутри страны на счетах Госбанка или других банков, у которых было разрешение на валютные операции, а с 1923 года им разрешалось иметь валюту и за границей на счетах торгпредств или зарубежных корреспондентов Госбанка. По своему желанию предприятия могли свободно продать на внутреннем рынке имевшуюся у них валюту, хотя сначала обязаны были предложить ее для покупки Госбанку. Платить в иностранной валюте разрешалось только при расчетах с организациями, находившимися за границей. На практике, однако, это требование нарушалось: при внутренних взаимных расчетах предприятия и организации расплачивались и иностранной валютой.

Главное отличие методов валютной интервенции Госбанка от методов Наркомфина заключалось в том, что он продавал золотые монеты по твердой цене в соответствии с номиналом, а иностранную валюту по официальному обменному курсу, в то время как агенты Наркомфина покупали и продавали их по рыночной цене (Голанд Ю. Указ. соч. С. 133).

В Госбанке интервенции проводил валютно-фондовый отдел. За них отвечал Г. Аркус.

Лев Волин родился в 1887 году. Закончил юридический факультет Петроградского университета. До революции работал в золотодобывающей промышленности. После революции был сотрудником ВСНХ и Госплана. Весной 1921 года он послал свои предложения об оздоровлении денежной системы в Совнарком Ленину, оттуда они попали в Наркомфин. В 1922 году Волин перешел работать в Валютное управление Наркомфина (Голанд Ю. Указ. соч. C. 132).

Несмотря на осведомленность о действиях Особой части Наркомфина, ОГПУ спорадически проводило огульные аресты валютных спекулянтов, разрушая положительные тенденции, созданные в результате валютных интервенций, и сея панику на вольном рынке. Среди арестованных оказывались и агенты Особой части Наркомфина.

До 1931 года учет статистики народного хозяйства в СССР велся по хозяйственным годам, которые начинались 1 октября. По истечении 1929/30 хозяйственного года был добавлен особый квартал (октябрь – декабрь 1930), а с 1931 года учет стали вести по календарным годам, которые начинались 1 января. Здесь и далее обозначение типа 1925/26 означает хозяйственный год, тогда как 1925–1926 – календарные годы.

С июля 1925 года в разрешенную к вывозу за границу сумму в 300 рублей стали включать не только валюту, но и червонцы. Были ограничены валютные траты организаций (Голанд Ю. Указ. соч. С. 104).

Голанд Ю. Указ. соч. С. 107, 125, 130.

РГАЭ. Ф. 2324. Д. 788. Л. 115. Решение о выпуске советских червонцев в виде золотых монет, аналогичных царской золотой 10-рублевой монете, было принято осенью 1922 года, но оно носило символический характер, как подтверждение идеи возврата к золотому стандарту и возможности в будущем обменять бумажные червонцы на золотые. Для продажи населению Госбанк и Наркомфин чеканили в основном царские монеты. Летом 1923 года Сокольников предлагал чеканить золотые советские червонцы для валютных интервенций на рынке, и это предложение было принято Политбюро. Но вскоре он передумал, решив, что население будет больше доверять царским червонцам, а также из опасения, что масштабный выпуск советских золотых червонцев негативно скажется на доверии к бумажным червонцам (Голанд Ю. Указ. соч.; Он же. Дискуссии об экономической политике в годы денежной реформы 1921–1924. М., 2006).

Голанд Ю. Указ. соч. С. 107, 125, 130.

Творцы денежной реформы пытались сделать червонец сильным не только внутри страны, но и на мировом рынке, превратить его в конвертируемую валюту. Весной 1924 года котировки червонца появились на биржах за рубежом. С 1925 года СССР расплачивался червонцами за торговые операции с восточными соседями. Червонцы попадали за границу также контрабандным путем или легально с советскими гражданами, которые до июля 1925 года могли вывезти неограниченное количество червонцев. Чтобы поддержать престиж своей валюты, Госбанк скупал за рубежом значительные суммы предложенных к продаже червонцев. «Выкуп» червонцев, к которым за границей особого интереса не было, работал на улучшение финансового образа СССР, но требовал траты значительных валютных средств государства (Голанд Ю. Указ. соч. С. 99–100).

Подробно об этом см. главу «Зачем Сталину был нужен Торгсин».

Из-за плохого урожая 1924 года к весне на внутреннем рынке повысились цены на зерно и сельскохозяйственную продукцию. Для того чтобы погасить инфляцию, был значительно увеличен импорт муки, сахара, товаров потребления и сырья для их изготовления. Покупая за границей, государство пыталось насытить избыточный спрос внутри страны и привести цены в равновесие. Однако резкое увеличение импорта привело к ощутимому снижению валютных резервов страны. Для покрытия дефицита внешней торговли Госбанк только за май – июнь 1925 года продал в Лондоне золота на 20 млн рублей (Голанд Ю. Указ. соч. С. 103).

Там же. С. 107, 131.

Кроме того, местные власти были лишены права выдавать лицензии на ведение импортных операций юридическим лицам. Организации теперь были обязаны сдавать все валютные поступления в Госбанк, их право распоряжаться валютой со своих счетов было ограничено (Там же. С. 127–128).

Голанд Ю. Указ. соч. С. 120, 125–127; Мозохин О. ВЧК – ОГПУ. На защите экономической безопасности государства и в борьбе с терроризмом. М., 2004. С. 206.

По состоянию на 10 апреля 1926 года, по данным ЭКУ ОГПУ, по всей стране было арестовано 1824 человека, изъято ценностей на 544 тыс. рублей (Мозохин О. Указ. соч. С. 208).

Осенью 1923 – зимой 1924 года с санкции Политбюро ОГПУ провело репрессии против «валютных спекулянтов» и «черной» биржи. Однако в марте 1924 года по настоянию Наркомфина Политбюро потребовало от ОГПУ прекратить репрессии, так как они подрывали устойчивость червонца (Там же. С. 204–205).

Голанд Ю. Указ. соч. С. 128.

Четвертого февраля 1926 года Политбюро обязало СТО всемерно сократить расходы на валютную интервенцию (Мозохин О. Указ. соч. С. 207).

Решение Политбюро было формально оформлено постановлением ЦИК и Совнаркома 9 июля 1926 года (Голанд Ю. Указ. соч. С. 146–148).

Расправа с Волиным в довольно спокойном 1926 году имела политические корни. Через него подбирались к Сокольникову, который в декабре 1925 года на XIV съезде партии выступил против Сталина. Цепочка обвинений от Волина должна была привести к уничтожению Сокольникова, недаром в официальных выступлениях черную биржу поминали как «дитя Сокольникова». Но, как считает Юрий Голанд, нужного компромата тогда получить не удалось. В начале 1926 года Сокольникова сняли с поста наркома финансов СССР, но на этом пока дело и кончилось.

Голанд Ю. Указ. соч. С. 148.

ЭКУ ОГПУ боролось против несанкционированных действий УГРО и милиции, которые без согласования с ОГПУ проводили аресты валютчиков, срывая агентурные разработки (Мозохин О. Указ. соч. С. 213).

Там же. С. 222–223.

См., например, решения Политбюро от 25 января 1931 и 19 декабря 1932 года (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 105, 134).

Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Глава 15. Сон Никанора Ивановича. Булгаков начал писать свой роман в 1928-м и работал над ним до 1940 года.

Г. В. Костырченко пишет об этом в книге «Тайная политика Сталина: Власть и антисемитизм» (М., 2003). Он ссылается на свидетельство бывшего сотрудника Экономического отдела московского представительства ОГПУ М. П. Шрейдера, который лично принимал участие в подобных мероприятиях (С. 109).

О «долларовой парилке» пишет Вальтер Кривицкий, сам сотрудник ОГПУ в 1930-е годы (Кривицкий В. Я был агентом Сталина. М., 1998. С. 85).

Постановления о расстреле «валютчиков» см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 9. Л. 39–40; Мозохин О. Указ. соч. С. 215–216 со ссылкой на ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 633. Л. 1–10.

Особое внимание привлекали дачи – традиционные места тайников. Об истории государственного кладоискательства см.: Мозохин О. Указ. соч. С. 217–219, 221.

Вопрос о золоте в начале 1930-х годов постоянно был в повестке заседаний Политбюро. Работали комиссии Политбюро по золоту. Первого ноября 1931 года на заседании Политбюро доклад «О золоте» делал сам Сталин. По этому докладу Политбюро уполномочило комиссию по увеличению золотых ресурсов страны принять все необходимые меры для быстрейшего увеличения золотых ресурсов СССР (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 33).

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 5. Л. 101.

Аналогичные сообщения поступили, например, из Киева, Ленинграда, Тифлиса и Крыма (Там же. Д. 8. Л. 89).

Там же. Д. 8. Л. 48; Д. 4. Л. 110.

До появления Торгсина в СССР была организация, которая, наряду со старательским золотом, скупала бытовое золото у населения в обмен на товары. По постановлениям СТО от 11 января и 21 июня 1929 года в районах приисков работали скупочные пункты и «золотые магазины» акционерного общества «Союззолото». Осенью 1929 года золотоскупка Союззолота работала в девяти городах Сибири и Дальнего Востока. Почему Политбюро вместо развития операций Союззолота решило отдать Торгсину монопольное право на скупку бытового золота? Решение, видимо, было продиктовано ведомственной принадлежностью. Союззолото объединяло предприятия золотодобывающей промышленности и входило в структуру Главцветмета, промышленного объединения, отвечавшего за добычу цветных металлов, которое, в свою очередь, находилось в ведении Наркомата тяжелой промышленности. В 1933 году Союззолото было преобразовано в Главзолото в составе Наркомтяжпрома. Главной функцией Союззолота была разработка месторождений, а не торговля. С появлением Торгсина магазины Союззолота, а затем Главзолота, локализовались. Они продавали товары на приисках в обмен на старательское золото, добытое сверх плана. Торговля в магазинах Союззолота на приисках напоминала торгсиновскую, даже цены на товары там были такие же, как в Торгсине (РГАЭ. Ф. 8153. Оп. 1. Д. 1. Л. 65; Ф. 8154. Д. 106. Л. 91 и об.).

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 26. Л. 162.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 44.

Постановление № 1123 СНК СССР от 10 декабря 1931 года «О предоставлении Всесоюзному Объединению „Торгсин“ права производства операций по покупке драгоценных металлов (золота)» (ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 12а. Д. 698. Л. 1).

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 8. Л. 90.

Паритет (равенство) между червонцем и золотом выражался золотым содержанием червонца, которое было определено в 7,74234 г чистого золота.

Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Глава 28. Последние похождения Коровьева и Бегемота.

100

Подробно о принципах снабжения населения в 1930-е годы см.: Осокина Е. За фасадом «сталинского изобилия».

101

ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 12а. Д. 698. Л. 8.

102

Видимо, это правило не всегда соблюдалось. В апреле 1933 года Валютная комиссия СНК вынуждена была повторить запрет. К решению прилагался список населенных пунктов, где Торгсину запрещалось работать (РГАЭ. Ф. 5446. Оп. 14а. Д. 827. Л. 2, 5).

103

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 26. Л. 162.

104

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 26. Л. 161.

105

О дальнейшей судьбе Е. В. Курлянда узнать не удалось.

106

Не случайно основная масса партийцев в руководстве и на местах встретили предложение Ленина о переходе к новой экономической политике в штыки, а количество самоубийств среди партийцев резко выросло в годы нэпа.

107

Идея о фазовом социально-экономическом развитии советского общества, где кризисы сменялись вынужденными рыночными, полурыночными или квазирыночными реформами, была высказана и исследована Бирмингемской научной школой, особенно Робертом Дэвисом. См., например: Davies R. W. Crisis and Progress in the Soviet Economy, 1931–1933. L., 1996.

108

По данным Юрия Голанда, валютные интервенции обоих ведомств, Госбанка и Наркомфина, с декабря 1922-го по февраль 1924 года показывают, что продажа золотых монет населению превысила их покупку государством на 19 млн руб. (по номиналу), а с учетом иностранной валюты превышение продаж над покупкой составило примерно 37,7 млн золотых руб. В то же время (январь, 1924) свободные от обязательств золотовалютные ресурсы Госбанка, по данным члена его правления З. Каценеленбаума, составляли всего лишь 130–140 млн рублей (Голанд Ю. Указ. соч. С. 94).

109

Goland Yu. Currency Regulation in the Nep Period. P. 1274.

110

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 133. Л. 18, 141–143; Внешняя торговля. 1936. № 1. С. 5.

111

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 21. Л. 22.

112

Там же. Л. 20–22.

113

Авторы плана сформулировали эту мысль политически корректно: «…должно отвергнуть версию о возрастающей кривой пятилетнего плана Торгсина как неверие в то, что вторая пятилетка улучшит положение трудящихся масс в 2–3 раза» (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 21. Л. 20).

114

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 5. Л. 193.

115

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 12. Л. 239; Д. 26. Л. 34–39; Д. 66. Л. 29, 110; Д. 105. Л. 19; ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 16. Л. 32. Только немногие наиболее крупные центры – Москва, Ленинград, Киев, Харьков – имели по несколько магазинов Торгсина в одном городе, а в остальных случаях действовало правило «один магазин на город». Исходя из этого, цифра 1500 торговых точек в августе 1933 года, видимо, лишь слегка превышает число населенных пунктов, охваченных торгсиновской торговлей.

116

Данные о росте числа магазинов Торгсина см.: РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 12. Л. 239; Д. 23. Л. 122; Д. 26. Л. 34–39; Д. 66. Л. 29, 110; Д. 105. Л. 19; ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 14а. Д. 825. Л. 1, 4; ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 16. Л. 32.

117

В соответствии с опубликованными итогами работы Торгсина пиком развития его торговой сети стал ноябрь 1933 года – 1526 торговых точек по стране (Внешняя торговля. 1936. № 1. С. 5).

118

ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 14а. Д. 834. Л. 2.

119

Список контор Торгсина на июнь 1931 года см.: ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 2. Л. 15; на весну 1932 года: ГАСО. Ф. 1425. Оп. 1. Д. 1. Л. 8; на весну 1933 года: РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 63.

120

Историю развития Московской, Ленинградской и Западной контор Торгсина см. в приложении.

121

Из Северо-Кавказской выделилась затем самостоятельная Азово-Черноморская контора.

122

Об истории развития Торгсина в Средней Азии см. приложение.

123

В 1930-е годы Казахстан именовался Казакстаном. В то время административно он входил в состав РСФСР. Правда, руководители Торгсина порой путались. Так, председатель Торгсина Сташевский в декабре 1932 года ругал уполномоченного Торгсина в Средней Азии Шилова за плохую работу Казакской конторы, на что тот справедливо заметил, что эта контора, как автономная, подчиняется не Среднеазиатскому представительству, а непосредственно Москве (Центральный государственный архив Республики Узбекистан (ЦГА РУз). Ф. 288. Оп. 1. Д. 3. Л. 7).

124

«Песня о Родине» («Широка страна моя родная…») поэта Василия Лебедева-Кумача и композитора Исаака Дунаевского.

125

Управление уполномоченного Торгсина в Средней Азии существовало с 13 ноября 1932 года до 5 октября 1934 года. Среднеазиатское представительство курировало Узбекскую, Туркменскую, Таджикскую и Киргизскую конторы, а также торговые точки в Каракалпакии.

126

ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 62. Л. 92.

127

См., например, письмо председателя Правления Торгсина М. И. Шкляра в Экономический отдел ГПУ Свердловска, датированное ноябрем 1931 года (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 2. Л. 26).

128

ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 3. Л. 53а. Менее детальные и обстоятельные доклады о валютном потенциале Северо-Западного региона (Псков, Карелия и др.) см. в архиве Торгсина в Выборге: ЛОГАВ. Ф. 1154. Оп. 2. Д. 5. Л. 107 об., 108 об., 123.

129

В связи с предполагаемым открытием магазина Торгсина в г. Чуст инспектор Лукерин писал: «Сельское население Чуста, в отличие от городского населения других пунктов, имеет менее тенденций и возможностей к накоплению золота в изделиях, тем более, повторяем, что зажиточное население своевременно раскулачено» (ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 3. Л. 53а).

130

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 32. Л. 4.

131

ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 90. Л. 58–59. Донесения по другим районам в связи с предполагаемым открытием в них торгсинов см.: ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 63. Л. 26–27 и 27 об.

132

ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 2. Д. 3. Л. 1.

133

Там же. Оп. 1. Д. 12. Л. 21.

134

Там же. Л. 43.

135

РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 51. Л. 27.

136

Там же. Д. 2. Л. 37–38.

137

Там же. Д. 41. Л. 22.

138

Там же. Д. 98. Л. 59.

139

Вот лишь несколько примеров: «В открытых в августе точках в Рыбачьем и Кочкоре за октябрь месяц было привлечено валютных ценностей на 300 руб., в Сазановке за 10 дней на 57 руб. и в Покровке за 10 дней 77 руб., то есть в среднем в день по 9 руб. при ежедневных торговых расходах в среднем по 133 руб. в день или в 15 раз больше против поступивших ценностей, не говоря о колоссальных накладных расходах в связи с большой отдаленностью этих торгточек, от 250 до 400 км, от Центральной базы (г. Фрунзе) и железной дороги» (ЦГА РУз. Ф. 288. Оп. 1. Д. 62. Л. 91).

140

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 134; Д. 12. Л. 120; Д. 15. Л. 177. Торгсин продавал товары внутри СССР, но считался экспортной организацией, так как торговал на валютные ценности и снабжался товарами экспортного качества.

141

Так, 3 ноября 1931 года именно Политбюро разрешило «золотые», а 24 ноября 1932 года «серебряные» операции в Торгсине (Там же. Д. 11. Л. 44; Д. 14. Л. 17).

142

Упоминание о директиве и письме см.: РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 38. Л. 1 об.

143

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 61.

144

Там же. Д. 15. Л. 158–159.

145

См., например: Там же. Л. 159; Д. 13. Л. 88; Д. 14. Л. 63, 69; Д. 15. Л. 16, 173–174.

146

«Интурист» должен был заниматься «транспортировкой иностранных туристов», «Отель» – ведением гостиничного хозяйства. Этим организациям запрещалось открывать свои магазины и рестораны вне гостиниц, дабы не конкурировать с Торгсином (РГАЭ. Ф. 4433. Оп. 1. Д. 4. Л. 74; Д. 17. Л. 138).

<1...5 6 7 8 >

На страницу:

Перейти

7 из 8