Бессмертный

Он сделал паузу, давая ученикам время подумать над последними словами.

– Завтра вы получите в личное пользование концентратор ментальной энергии. – звучало интригующе, но непонятно. – Ученики для простоты называют его волшебной палочкой. Вещь, крайне полезная в вашем возрасте. К пятому шестому классу вы приучитесь концентрировать энергию и без нее. Кстати, ваши любимые детские заклинания являются примитивными, и наличия волшебной палочки не требуют.

Зазвенел звонок.

– Все свободны. – объявил Компатибул. – В четыре часа подходите в прогулочной форме в этот класс: мы пойдем на экскурсию в музей, где собраны материальные свидетельства неудачных и бесполезных опытов с заклинаниями. Там вы сами увидите, что бывает, когда нарушаются заповеди колдовства.

Ученики высыпали в коридор. Узоры на полах под их ногами рассыпались желтыми светящимися квадратиками с пунктирными стрелками, указывающими путь: для новичков работали указатели, помогающие не заблудиться в обширном здании.

– В мою комнату! – приказал Иванушка юркнувшему к нему квадратику. Вращавшаяся вокруг квадратика стрелка выбрала направление и запульсировала, показывая, куда идти. По пути то и дело вспыхивали тусклые стрелки, показывающие на разные двери и превращавшиеся в надписи, объясняющие, что это за кабинеты. Квадратик не отставал и не убегал вперед, передвигаясь с той же скоростью, что и Иванушка. Он вспомнил, как шагал по лесу с царевичем, и невидимый зверек провожал их к деревне. Квадратик выигрывал в объяснении, где и что находится, но проигрывал в мелодичности.

Верхний этаж школы отводился под жилые комнаты для учеников. Каждая комната была рассчитана на двоих, и Иванушку определили в одну комнату с соседом по парте, Эдиком, успевшим самостоятельно сочинить заклинание, заставлявшее шахматы прибирать в комнате.

Иванушка положил тощий портфель к стенке. Эдик досмотрел, как квадратик под ним растекается исчезающей кляксой, запрыгнул на кровать и воскликнул:

– Ну, ты даешь! Я думал, его кондрашка хватит, когда про коня услышал!

– А что такого? – удивился Иванушка. – Обычная сказка! У нас таких видимо-невидимо!

– Говорят, он ненавидит сказки за их… как мне брат говорил-то?… прими… прими… что за дребедень он говорил?… А! За примитивность и легкомыслие! В общем, за их глупость! А ты взял, и с ходу ему целую сказку пересказал! Он тебе это до самого выпускного не забудет!

– Это ненадолго! – убежденно сказал Иванушка. – Меня скоро заберет домой дядя Кащей. Он забрал остальных, остался только я.

«Если он на самом деле бессмертный».

– А кто он, твой дядя? – заинтересовался Эдик.

– Он… – Иванушка задумался. Интересно, а как Кащей отнесется к тому, что его втихаря зачислили в ближайшие родственники? – Он… Даже не знаю, как и сказать… Вообще-то, я его не очень хорошо знаю. Мы редко встречались.

Всего раз в жизни. На дальнем расстоянии друг от друга. А второй раз, когда Иванушка положил цветы на могилку, вообще не считается.

– И ты добровольно уйдешь? – не поверил Эдик. В его понимании каждый, кого определяли в колдовские школы, должен был прыгать от радости, а Иванушка, наоборот, этому совсем не рад. – Почему?

– Да, какой из меня колдун?! – воскликнул Иванушка. – Я совсем не знаю, как это делается! Я ни разу не видел колдунов. Ни одного, кроме Бабы-Яги. А она мне ничего такого не рассказывала. Только эксперименты надо мной проводила.

Он не сказал, что до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке, с трудом привыкая к тому, как некоторые вещи норовили показать характер и относились к нему с ироническим снисхождением. Ничего приятного в том, что кровать по утрам говорила, как ее лучше заправлять, или что шкаф постоянно напоминал о закрытии себя на ключ, не было. Иванушка чувствовал себя под неустанным наблюдением и не знал, как избавиться от этого неприятного ощущения.

– Я думаю, колдуны знают о тебе больше, чем ты. – возразил Эдик. – Просто так сюда не попадают!

– Не знаю. – пожал плечами Иванушка. – Я сюда не просился.

Кабинет директора школы.

– Два часа, тридцать минут, сорок семь целых, и шесть десятых секунд! – пропиликали часы. Директор поморщился: всякий раз, когда к нему в кабинет заходил очередной посетитель, включалась прослушивающая аппаратура. СОБ требовал полной отчетности обо всех беседах: уровень заведения обязывал. Посетители об этом не знали и робели оттого, что директору необходимо знать настолько точное время. Единственным посвященным был сам директор. И, чувствуя себя не лучшим образом, старался ограничить общение короткими конкретными фразами, из-за чего дополнительно снискал славу профессионала, не загружающего посетителей пустыми разговорами.

Компатибул уселся в кресло напротив директора. Тот, заранее догадываясь, о чем пойдет речь, сделал протокольное лицо и тайком погрузился в собственные мысли: о любви учителя к пессимистической трактовке событий знала самая последняя тумбочка в школе. Директору такой тип людей был хорошо знаком: их выгоняй в дверь – они влезут через окно, выгонишь через окно – удавятся, но проберутся через дымоход, и при этом будут давить на вас мрачными словоизлияниями.

– Я не понимаю, зачем нам возиться с этим мальчишкой? – спросил Компатибул с такой тоской в глазах и негодованием в речи, что осталось выпить с горя и повеситься на первой попавшейся осине. – Он раздражает меня провинциальной непосредственностью. В один прекрасный момент (директор с тоской отметил, что в учителе погиб талантливый трагический актер), он из-за невероятного любопытства обрушит школу на наши бедные головы! Запомните мои слова! Позавчера, например, он рассказывал о некоем Шишке, и взбудораженные им дети половину ночи стучали по стенам, выясняя, не водятся ли Шишки в нашей школе?! А вчера он стащил шланг у садовода, чтобы делать радугу: видите ли, тот, кто пройдет сквозь нее, станет счастливым человеком! Мало того что ученики натаскали шлангов со всей округи, повторяя его глупости, так они еще и залили цветник на три года вперед! Поверьте мне, как профессионалу: ничего путного из Иванушки не получится! Дикарь – он и есть дикарь!

– А вы сами пробовали пройти сквозь радугу? – неожиданно перебил его директор. Он припоминал утонувшие дорожки вокруг школы и до ужаса довольных учеников. В воздухе действительно висело штук пятнадцать маленьких радуг.

– Нет! – противореча собственному имиджу, коротко ответил учитель. – Глупостями не занимаюсь!

– Обладание фантазией – лучшее доказательство тому, что из мальчика выйдет отличный колдун-составитель! – возразил директор. Хмурый Компатибул сжал кулаки: подобные объяснения его не удовлетворяли. Директор с нарастающей злостью подумал: откуда берутся такие садисты, которые принимают на работу в престижные учебные заведения отпетых пессимистов, и как, в конце концов, избавиться и от тех и от других?

– К тому же он жизненно необходим СОБ! – ввернул директор. Обычно упоминание спецслужбы нужным образом действовало на посетителей. Компатибул оказался сволочным исключением. Он недоверчиво хмыкнул и ехидно поинтересовался:

– А он не может быть жизненно необходим СОБ в другой школе?

– Да вы что?! Ведь это показывает степень доверия к нашей школе со стороны спецслужб!

– Да кто он такой?! – повысил голос недовольный учитель. – Возитесь с ним, как с писаной торбой!

– Два часа, сорок шесть минут, пятнадцать целых и девятнадцать тысячных секунды.

– Ничего себе, учет времени… – буркнул новый посетитель. Компатибул повернулся к вошедшему.

– Послушайте, милейший. – недовольно сказал он. – не могли бы вы переместить себя по другую сторону двери? Не видите, у нас важная беседа! Что за невоспитанность, в самом деле?

– Вижу! – сказал вошедший, полностью проигнорировав длинную тираду в свой адрес. Компатибул недоуменно посмотрел на директора.

– Это что за наглый тип? – возмущенно спросил он.

 Человек в черном костюме сделал несколько шагов вперед и представился:

– Уполномоченный представитель Специального Отдела Безопасности, Анри Лофьен.

– Добрый день! – поприветствовал гостя директор.

– Лофьен? Разве Отдел не может прислать представителя с нашей планеты? – необдуманно возмутился Компатибул. Он не любил колдунов из параллельных миров, считая их тупыми провинциалами. Директор сжался от ужаса и начал медленно сползать с кресла.

– Что вы имеете против меня? – ледяным тоном поинтересовался агент. – Вы недопоняли, с кем имеете честь беседовать?

– Э… о… у… а… – замешкался Компатибул, сообразив, что сморозил преступную глупость.

– Не беспокойтесь, я здесь уже три месяца! – холодно отрезал агент, присаживаясь на свободное кресло. – Так получилось, что я услышал большую часть вашего разговора еще в коридоре. Вы говорите слишком громко, господин Компатибул. На ваше счастье, я обладаю достаточным уровнем компетенции, чтобы ответить на некоторые вопросы относительно интересующего вас ученика. Господин директор не выдержал ваших каждодневных нападок на эту тему и попросил у нас помощи.

Компатибул бросил испуганный взгляд на экстренно затормозившего директора, и пробормотал:

– Всего-то два раза… Вчера и…

– Да вы спрашивайте, спрашивайте! – подбодрил его агент, уставившись на учителя добродушным взглядом. Тот сглотнул. Забрасывать вопросами представителя спецслужб оказалось не самым простым делом. Знавший, что добродушных агентов не бывает по определению, Компатибул был готов разом забыть о своих проблемах: не ровен час, его заподозрят в неблагонадежности. Но и молча взирать тоже не годилось.

– Кто его рекомендовал к обучению? – все-таки расхрабрился он.

– СОБ! – не раздумывая, ответил агент. – Следующий вопрос.

Компатибул сглотнул, закашлялся, нервно схватил стакан с водой и осушил его одним залпом.

– Следующий вопрос! – повторил агент леденеющим тоном. Он психологически давил на учителя, не давая времени на раздумья, решив отомстить за нанесенное оскорбление. Правда, использовал давление весьма своеобразно: обычно агенты не давали времени на обдумывание ответов, а не вопросов.

– Кто ему позволил превращать элитную школу в неизвестно что?! Здесь ему не сказочный мир, это реальность! – отдышавшись, возопил учитель: нервы дали сбой.

– Кстати, спасибо, что напомнили! – Лофьен открыл папку и перелистнул псевдостраницы (в папке существовала исключительно обложка, с внутренней стороны которой проецировались несуществующие в реальности энергетические страницы с записями). – Мы провели закрытую проверку вашей школы на предмет соответствия уставу и профессиональной пригодности персонала и обнаружили массу интересного.

Директор приподнял брови.

– А я и не знал. – удивился он. Компатибул отшатнулся, не выдержав прямого взгляда агента.

– Этого никто не знал! – пояснил агент, после чего звонко отчеканил: – вашими делами, господин учитель, должна заняться прокуратура!

Директору вспомнились горнисты в летнем лагере отдыха. Учитель побледнел окончательно и бесповоротно.

– Меня в чем-то обвиняют?! – дрожащим голосом возмутился он.

– За вами числится подлог документации и завышение уровня выпускных баллов по собственному, основному предмету школы за приличное вознаграждение в виде настоящих драгоценностей, что дает возможность выпускникам приступать к составлению заклинаний уровня, до которого им, мягко выражаясь, еще учиться и учиться! Вам ли не знать, чем это чревато?

Директор раскрыл рот. Компатибул мысленно пожелал ему закрыть варежку, пока мухи не налетели. Острить вслух в критическое для себя время он побоялся. Следующая фраза его добила окончательно.

– Кроме того, нам известны и ваши планы по поводу обустройства отсталых парамиров. – агент забил последний гвоздь в крышку гроба. – Господин директор, немедленно подготовьте и отправьте характеристику и материалы по господину Компатибулу в СОБ! – он поглядел на запиликавшие многофункциональные часы, нажал на кнопочки, прочитал полученное сообщение и добавил. – Ровно в три, то есть, с секунды на секунду сюда заглянут патрульные. Еще вопросы?

И встал, показывая, что время разговора вышло.

– Всего хорошего, господа! – попрощался он. – Приятно было с вами поговорить.

– Взаимно! – ответил директор. Компатибул чуть было не поддакнул, но вовремя вспомнил, что ничего хорошего и приятного для себя он не услышал. Агент закрыл за собой дверь, а директор и учитель повернулись друг к другу.

– Значит, завышение выпускных баллов, да? – повысил голос директор, нащупывая рукой пресс-папье, чтобы засандалить им по хитрой роже учителя. Но агент к тому времени ушел достаточно далеко, и Компатибул воспрянул духом.

– Это поклеп! – уверенно воскликнул он, не глядя отодвигая пресс-папье и перемещая его, от греха подальше, себе на колени – вес приличный, попадет такой штукой по зубам, стоматологи от счастья на седьмом небе окажутся: сколько работы привалило! – Честное слово! Донос завистливых конкурентов!

– Конкуренты? – изумился директор. – В нашей школе? Откуда?

– В городе! – воскликнул Компатибул. – Вы прекрасно знаете, что на следующий год я планирую устроиться в СОБ управляющим колонией!

 В двери требовательно постучали.

– Войдите! – отвлекся директор. В кабинет ввалилась служба правопорядка в виде двух патрульных.

– Три часа ровно! – возвестили часы. Патрульные автоматически сверили время со своими часами. У директора от внезапного приступа ирреального ужаса пробежали мурашки: такой точности он не ожидал. Учитель медленно закрыл глаза.

– Нам поручено арестовать некоего Валдара Компатибула, находящегося в этом помещении! – объяснили они свое появление. – Господа, кто из вас есть вышеназванное лицо?

Удары больших настенных часов прозвучали, как удар судьи молоточком.

– Отстают! – заметил патрульный справа. – Непорядок.

– Это он! – бледные директор и Компатибул одновременно указали друг на друга. И гневно переглянулись.

– А поточнее нельзя? – полюбопытствовали патрульные, сочувственно покачав головами. – У нас в машине места мало. Вдвоем – ну, никак не получится! Заберем только одного.

Компатибул вздохнул и обреченно стукнулся лбом об стол. Будущая карьера властелина парамира внезапно закончилась на год раньше своего начала. И все из-за какой-то проверки.

«Может, все-таки стоило пройти через радугу?» – успел подумать он.

Теперь поздно об этом думать.

«Учитель не опаздывает, он задерживается» – первое правило, которое выучили ученики. Время подходило к десяти минутам пятого, а Компатибула не было видно даже на горизонте. Ученики, как и положено, пришли в кабинет минут за пятнадцать до назначенного времени и теперь играли в предложенную Иванушкой игру, в которую он часто играл в деревне. То и дело звучало «Замри!», и ученики застывали памятниками самим себе.

– Первый, кто шевельнется. – постоянно напоминал Иванушка. – выбывает из игры. Самый последний становится победители и новым ведущим! Улыбаться и смеяться нельзя!

Выбывшие ученики садились на задние ряды, и смотрели на творившееся за спиной ведущего безобразие: уставшие стоять в одном положении игроки бесшумно шевелились и передвигались с места на место. И застывали столбом, едва Иванушка поворачивался к ним лицом. Но сдержать вырывающийся смех получалось далеко не у всех, и задние парты занимали все новые и новые выбывшие.

Внезапно, в классе прошел легкий сквозняк, и в голове Иванушки, выплывая откуда-то из глубин подсознания, сам собой возник странный голос, отчетливым низким басом поинтересовавшийся:

– Чем это вы занимаетесь?

Иванушка застыл не хуже других, сглотнул, и посмотрел на одноклассников. Те, как один, уставились куда-то за его спину такими же испуганными глазами. Чужой голос, тем временем, уходить из головы не собирался.

– Отомрите! – разрешил он. Иванушка нашел в себе силы повернуться, и увидел, что в класс вошли директор и учитель фантазии. Последний был недавно принят на работу, и еще не успел познакомиться с ознакомительный курсом. Из-за этого и напугал будущих учеников «проникновенной» речью. Директор, и тот еще не привык к экспериментальным способам общения, и потому, познакомив учеников с учителем, быстренько ретировался: приводить в порядок нервы после встречи с агентом СОБ.

Он объяснил, что учитель фантазии потерял голос из-за несчастного случая, произошедшего пять лет назад, и ни одно заклинание до сих пор не смогло его восстановить. Лишенный на какое-то время колдовской силы – большинство заклинаний просто необходимо произносить вслух, иначе они не подействуют – учитель привык обходиться без магии, но проблемы с общением только накапливались. Уязвленные неподдающимся недугом врачи скооперировались с инженерами и сумели-таки найти более-менее приличный выход из положения: они сконструировали экспериментальную модель мыслепередатчика и вживили ее в мозг учителя. С той поры он мог спокойно разговаривать, передавая свои мысли напрямую в мозг собеседника или целой группы слушателей. Но при этом часто возникали проблемы иного рода: народ слышал внутренний голос, и в первую очередь задумывался о появлении психических проблем. Работа с детьми давала учителю преимущество в общении: они легко принимали новый способ разговора, в отличие от привыкших к голосовым методам взрослых. Собственно, именно из-за этого он и стал учителем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.